На заре жизни. Том первый

Изначально я к этой книге отнеслась очень скептически. Ну, что известно об этой вот Водовозовой? Лично мне – ничего. Возможно, люди, увлекающиеся историей и знают эту фамилию, все-таки ее страничка говорит, что она была в центре движения шестидесятников. А вот я про Водовозову слышала впервые и сильно сомневалась, что ее книга расскажет мне что-то интересное, ибо был уже неудачный опыт чтения мемуаров неизвестных широкой публике людей. К счастью, я ошиблась и книга оказалась воистину прекрасной. Она полностью сломала мои романтические представления о том времени, созданные благодаря классическим произведениям. Книга состоит из трех частей. В первой части автор рассказывает нам о своем детстве. Елизавета Водовозова – младшая дочь не слишком зажиточных, зато крайне образованных помещиков. Поначалу я думала, что она преувеличивает образованность и ум своих родных, но чем дальше я читала, тем яснее становилась картина. Да, семья ее была действительно с образованием и умом, но этого, к сожалению, оказалось мало. Мать Елизаветы, потеряв мужа, превратилась в миниатюрного домашнего тирана. Мне было совершенно непонятно, как женщина, столь либеральная к крестьянам, могла подходить к воспитанию родных детей с таким консерватизмом и даже тоталитаризмом. Она дивным образом умудрялась из благих намерений рушить жизнь своим дочерям. Честно говоря, эти очерки вызывали в моей душе бурю негодования. Если раньше помещичья жизнь представлялась мне некой «обломовщиной», то после прочтения книги этот флер развеялся. Оказывается, их жизнь проходила в праведных трудах, наблюдении за работой крестьян, расчетах и поисках экономии. Не у всех, конечно, но не думаю, что семья Елизаветы была единственным примером. Но самое печальное – это воспитание детей. Увы, они были совсем не маленькими ангелочками, о которых заботится вся семья. О них вообще мало кто заботился. Автор очень много описывает детство помещичьих отпрысков, так что не буду на нем останавливаться.Вторая часть посвящена обучению Водовозовой в Смольном. И вот тут мои стереотипы тоже немало треснули. Вместо очаровательных умных барышень я увидела несчастных детей, голодающих и замерзающих. Вместо света российской интеллигенции среди преподавателей – тиранов, не интересующихся образованием воспитанниц. Преподаватели не прививали детям чувство вкуса, такта и меры, не учили их размышлять. Зато у удовольствием издевались над их глупостью и бедностью. Сначала это меня шокировало, но потом я стала вспоминать современные школы и делать весьма печальные выводы. Водовозовой повезло проучиться в Смольном как раз во время реформ Ушинского и она могла сравнить преподавание до и после. Конечно, что и говорить, это небо и земля. Очень интересно было читать о деятельности этого человека, который, как оказалось, ввел действительно массу прогрессивных идей, которые сейчас кажутся совершенно естественными. А вот третья часть, обещавшая быть самой интересной, меня, что называется, обломала. Я просто не смогла ее найти. Ни в сети, ни даже в библиотеке. Что очень печально, потому что книга затягивает невероятно и хочется читать еще и еще. При всех плюсах книги, мне хочется отметить, что подходить к ней нужно все-таки с осторожностью. В ней, как и в любых мемуарах, присутствует значительная доля субъективизма и воспринимать эти очерки как истину в последней инстанции не стоит. Первая часть описана глазами ребенка, который не всегда все верно понимал и мог истолковать. Даже жизненный опыт и рассказы взрослых не дадут нам полностью объективной картины. На вторую часть книги значительный отпечаток наложили впечатления автора от личности Ушинского. Она настолько его боготворит, что ей трудно видеть полутона и оттенки. Все, что было до него – черное, а с ним – белое. Но, в любом случае, это ни в коем случае не мешает восприятию читателя и знакомиться с этой книгой можно и нужно.

Елизавета Николаевна Водовозова – женщина, посвятившая всю жизнь образованию, сначала своему, а потом и младшего поколения. В этих мемуарах она рассказала о своём детстве и дворянском окружении, а также учёбе в Смольном институте. Так и хочется задать извечный некрасовский вопрос «Кому на Руси жить хорошо?». Самым первым ответом (мужика Романа, одного из семи) был помещик. Вот и посмотрим на него, тем более, что мемуары Елизаветы Николаевны позволяют узнать о дворянско-помещичьей жизни во всей своей красе. У меня при слове «поместье» или «помещик» самыми первыми возникают две ассоциации – сельцо Михайловское и гончаровский Обломов. Действительность, которую описывает Елизавета Николаевна, больше похожа на второе. Праздность, леность ума, страх перед самой пустяковой работой. Добавить сюда соседские скандалы, которые порой доходили до самых скверных ругательств, драки и своеобразные отношения крупных и мелких помещиков – и вот она картина жизни дворянского бытия. Богачи приглашали к себе мелкопоместных с целью развлечься, то есть те служили у них чуть ли не шутами. Они не умели держать себя в обществе, манеры их были комичны – богатым доставляло удовольствие наблюдать за такими и при всякой подвернувшейся возможности их «ущипнуть». Как видно, дворянам тоже были присущи низменные качества, которыми обладают обычно люди низшего сорта, – брань, насмешки, издевательства, а часто и необразованность.Смольный институт (где обитали лучшие из лучших) как пишет Елизавета Николаевна, тоже не способствовал духовному росту. Здесь девушки из более богатых семей также имели преимущество, а иногда суровые правила для них и вовсе не существовали. Больше всего удивили не холод и голод, сопровождавшие смолянок на протяжении всей учёбы, а надменность некоторых воспитателей. Девочек как бы пытались не сплотить, а настроить друг против друга. Заметив у одноклассницы проблему, её подруга должна была громогласно пристыдить беднягу перед всеми. Классные дамы имели обыкновение обращаться к родителям учениц по-французски, которого те не понимали, что также вгоняло в краску смолянок и заставляло их стыдиться собственных родственников.Помимо морального давления, по мнению Водовозовой и образование в Смольном имело ряд весьма ощутимых недостатков: много времени тратилось попусту на ненужные действия, и даже знание иностранных языков преподавалось так, что по прошествии нескольких лет, ученицы с трудом понимали французские и немецкие тексты. Всё было печально, пока не появился свет во мраке – педагог Ушинский. Это человек, которому удалось несколько улучшить жизнь смолянок и изменить их учебный путь на более правильный и эффективный. Елизавета Николаевна с трепетом отзывается о нём.Елизавета-выпускница покинула Смольный без сожаления. Те чувства, которые она описывает, думаю, в какой-то мере знакомы каждому из нас. Что ж, для себя я вычеркнула помещика из списка тех, «кому живётся весело, вольготно на Руси». Незавидная участь, как выяснилось. Флёр дворянского воспитания и образованности несколько спал и предстал в иной красе.

К мемуарам, историческим произведениям и документалистике я притрагиваюсь очень нечасто: ни особого желания, ни интереса они у меня никогда не вызывали. Однако для этой книги я решила сделать исключение и ни капли не пожалела. Что меня приятно поразило на первых же абзацах – удивительно легкий и приятный слог. Ритм текста, его темп, некоторая даже мелодичность… Страницы пролетали одна за другой, и я этого совсем не замечала. Мне не хотелось прерываться или отвлекаться. Давненько книга меня так не увлекала. Что еще оставило приятные впечатления – так это подкупающая искренность, с которой Водовозова описывает свои детские и юношеские проделки, самые свои неблагопристойные поступки и выражения, без утайки, без прикрас. И тут же анализирует их. Она пускает читателя в самое сокровенное – в свою душу, раскрывается так безбоязненно, что хочется последовать ее примеру и тоже обнажить сердце если и не перед целым миром, но хоть бы перед кем-то одним. История как академическая дисциплина ни в школе, ни в университете не приносила мне никакой пользы: я не запоминала дат и событий, имен и деяний. Влетало в одно ухо, а после контрольной или экзамена – вылетало из другого. Никогда не получалось свести воедино кучу фактов, оценить по существу литературные произведения как отражение действительности в глазах автора, изложенное на бумаге. И такие мемуары именно в этом вопросе становятся очень полезны. Глазами современницы, ее душою, нутром, все пережитое, вся историческая эпоха, сухая дата из учебника истории и пара абзацев текста обретают плоть и кровь, обрастают чувствами, верой, идеалами, страстями и страхами. Это пробуждает интерес и к самой эпохе, и к другим ее современникам, и к истории вообще. Поэтому, мне кажется, подобное чтение может оказаться очень полезным во время изучения исторической науки. Живое слово живого конкретного человека. Да, объективностью здесь и не пахнет, но сухая объективность не способна так воодушевить, завлечь и заставить сочувствовать. Не вызывают эмоций хронологические таблицы и списки. А живые свидетельства – да. Последняя, третья часть этих мемуаров местами меня поразила своей актуальностью. Например, то, что я бы назвала конфликтом «физиков и лириков». Или растущая роль популяризации науки. Не знаю, как оно было раньше, но сейчас часто приходится наталкиваться на пылкие дискуссии о бесполезности искусства, о ненужности гуманитарных наук и проч. проч. проч. Растут как на дрожжах популяризаторские программы: каналы, форумы, появилось огромное количество популярной литературы о науке, мифах и заблуждениях. И если последнее – исключительно хорошо, несет свет знания и объявляет войну мракобесию и заблуждениям, то первое отсылает ассоциациями к первокурснику-программисту или физику, который «в этих ваших интернетах» отпускает унизительные шуточки про «свободную кассу» и гуманитариев. К такому уже даже не получается отнестись серьезно. Так наивно и по-детски, что хочется лишь пожурить, а то и рукой махнуть. Почему же при всех перечисленных достоинствах книга не получает от меня наивысшей оценки? Вернемся к самому первому предложению этой рецензии: ни особого желания, ни интереса они у меня никогда не вызывали.И даже «На заре жизни» этого интереса не породили. Прочитать – и долго еще выражаться высокопарно.