000
ОтложитьЧитал
Кате тоже показалось неуместным в такой день устраивать богатое пиршество, чай, не свадьба. Она не стала выкладывать на стол из пакетов красную и черную икру, осетрину, хамон и еще какие-то разносолы, названия которых она не знала. Катя вспомнила, что как-то раз на семейном застолье Матвей Тимофеевич говорил, что всей этой муре, как он назвал современные изыски гурманов, он предпочитает сало, соленые огурцы, грибочки, колбасу и холодец. Приученная к вкусам хозяина тетя Клава, живя в доме с Катей и Денисом, всегда имела запас солений, которые сохранились в доме и после ее отъезда. Поэтому Катя достала из холодильника (специально отведенного тетей Клавой под заготовки) сало, соленые огурцы, маринованные грибочки, а из пакетов достала только колбасу и селедку, ну, холодца, к сожалению, не было ни в холодильнике, ни в пакетах. К таким закускам, как нельзя лучше, подошла «Столичная» водка, выбранная свекром. Когда он увидел, какой стол организовала Катя, он просиял:
– Ну, уважила, Катерина, как ты догадалась, что мне больше всего хочется, и где ты достала такую вкуснятину, не мог же Васька раздобыть это?
– Не моя заслуга, Матвей Тимофеевич, просто в холодильнике хранятся заготовки тети Клавы.
Удивительно, как такая нехитрая вещь смогла снять напряжение, висящее в воздухе, когда непонятно, о чем говорить, с чего начинать. Матвей Тимофеевич сел за стол, налил полную рюмку водки, залпом выпил ее, и без предисловий начал говорить:
– Понимаешь, Катюша, Денис это – единственный подарок, которым наградила меня судьба. Ему я отдал всю свою нерастраченную любовь, может, внешне это было незаметно – относился я к нему без проявления телячьих нежностей, мы же с ним мужики. Но я с детства хотел оградить его от всех опасностей, которые сам встречал на своем пути.
– Я же сам – детдомовский, мать моя спилась, а кто мой отец, похоже, и она сама не знала. После детдома пошел работать на завод, вот там я встретил хороших парней, сдружился с ними. Шли лихие девяностые, и нашей компании крупно «повезло» (тогда нам так казалось). Приехали к нам в Челябинск из Москвы оборотистые деловые мужики, и за бесценок стали приватизировать наш металлургический завод. Всем рабочим давали какую-то мелочевку – одну – две акции и, как правило, тут же выкупали их за копейки.
А на парней из нашей компании эти предприниматели положили глаз, и записали на каждого из нас огромное количество акций, правда выкупать сразу не стали, а на руки тоже дали очень маленькие деньги (сказали, остальное потом). Мы же, дураки не понимали, что у них какой-то тайный план, как распорядиться акциями, которые они на нас записали. Мы считали, что просто нам крупно повезло – типа, мы выиграли в жизненной лотерее. И, в скором времени, я так до сих пор и не знаю, то ли эти москвичи между собой что-то не поделили, то ли начался передел собственности – и у них стали отнимать все, что им удалось приватизировать. Но в результате всех моих дружков перестреляли, одному мне, каким-то чудом, удалось выбраться из этой передряги живым, да еще с огромными деньжищами – пришедшие новые хозяева выкупили у меня все акции.
Матвей Тимофеевич сделал паузу, выпил еще одну стопку водки, закусил селедкой, и неспеша продолжил:
– На тот момент я жил с Юлькой, она – тоже детдомовка. Из всех моих жен эта – единственная, кто выбрала меня не из-за денег, с ней мы стали жить сразу после детдома, когда я был совсем нищим. И она – единственная из всех моих жен родила мне ребенка – Дениску, но, к несчастью, Юлька пристрастилась к наркотикам.
Сначала, когда я чудом выжил, да еще остался при деньгах, я хотел затеять какой-нибудь бизнес в Челябинске, купил там квартиру, но боялся, что со мной расправятся также, как с моими дружками. Юлька к тому времени перешла на тяжелые наркотики, она стала исчезать из дома, воровала у меня деньги, а если не удавалось, выносила вещи из квартиры. Ребенок ее не интересовал, тогда, к счастью, я нашел Клаву, она вырастила Дениску, заботилась о нем, как о родном сыне.
– В общем, чего я тогда не перепробовал – торговал машинами, ездил в Турцию за товаром, держал на местном рынке несколько палаток. Но криминал был кругом, приходилось отстегивать рэкетирам, пуля могла настигнуть за каждым углом. За себя я не боялся, но на мне был Денис, я не хотел, чтобы он, как и я, попал в детдом, если со мной что-нибудь случиться. Юлька к тому времени погибла от передозировки.
– И тогда я решил попытать счастья в Москве. Сначала поехал сам, а потом через некоторое время, когда обустроился, купил квартиру – перетащил Клаву с Дениской. Сначала в Москве бизнес тоже был беспокойный и опасный, поэтому я, ни в коем случае, не хотел, чтобы Денис, когда вырастет, пошел по моему пути. Я устроил его в элитную школу, брал репетиторов, чтобы он мог поступить в МГИМО и стать дипломатом. Мне, казалось, что так я смогу обеспечить ему счастливую, беззаботную жизнь. Но, видно, от судьбы никуда не денешься – в первый же год работы в посольстве Судана Денис подхватил заразу, и мы с трудом вообще спасли ему жизнь.
Но, со временем, бизнес в Москве стал весьма цивильным, я в нем даже преуспел, владел сетью крупных супермаркетов. Стрелять перестали, я стал респектабельным бизнесменом, и решил, если не повезло Денису с дипломатической карьерой, а опасность подстерегает нас везде, пусть продолжит мое дело. Типа, здесь под моим присмотром ему ничего не будет угрожать. Поэтому подарил ему половину своего бизнеса, кстати, это я посоветовал ему записать все на тебя, Катюша.
Здесь Катя, которая до этого молча слушала Матвея Тимофеевича, не задавая вопросов, подала голос:
– Матвей Тимофеевич, Денис так и не успел переписать на себя свой бизнес и другое имущество, которое по-прежнему записано на меня. Теперь, наверно, вам надо оформить его на себя. Я понимаю, сейчас не такой момент, чтобы обсуждать финансовые вопросы, но, я просто хочу, чтобы вы знали: я абсолютно ни на что не претендую. Даже квартира, в которой я живу, и дача (хотя при расставании Денис настаивал, чтобы они остались в моей собственности), у меня другое мнение – все это должно вернуться к вам, потому что это ваши подарки Денису.
Свекор пропустил Катину речь, как бы мимо ушей, никак не отреагировав на ее предложение. Зато Матвей Тимофеевич использовал передышку в своем монологе с пользой: он залпом выпил подряд еще две рюмки водки и со смаком поглощал любимые закуски, выставленные Катей. Кажется, даже лицо его постепенно приходило в норму, он уже не выглядел жалким стариком. На некоторое время за столом установилось молчание. Катя спокойно ждала продолжения исповеди Матвея Тимофеевича, чувствуя, что для него сейчас это – основное лекарство утешения. Она понимала, что он, как бы себя убеждает в том, что он сделал, все, что мог, чтобы уберечь сына от опасностей, подстерегающих его на жизненном пути. Но, как оказывается, не смог предусмотреть всего – не смог сохранить жизнь сыну. После небольшого перерыва свекор продолжил:
– Понимаешь, Катюша, получилось так, что и меня, кроме сына, никто так не любил, как он. Денис всегда прислушивался к моим советам, старался быть похожим на меня, я чувствовал, как он гордится мною. А все мои бабы (и законные жены и просто сожительницы) любили мои деньги. Я иногда думал: «Ну, что во мне не так, вроде и мужик видный, и все у меня в порядке в смысле секса». Но ни одна женщина не полюбила меня больше, чем мои деньги. Может быть, мне попадались такие, но со временем эта ерунда стала занижать мою самооценку. Катюша, вот, что ты со стороны скажешь, в чем моя проблема?
Катя была застигнута врасплох таким откровенным вопросом подвыпившего свекра.
– Мне кажется, еще не вечер, не стоит комплексовать по этому поводу. Просто не встретилась вам, Матвей Тимофеевич, еще ваша половинка, где-то затерялась она, но мне верится, что она вас отыщет.
В это время у Кати зазвонил телефон. Оказалось, ей звонили из полиции: сообщили об убийстве мужа, просили завтра подъехать в отделение, и ответить на некоторые вопросы. Сообщили адрес и телефон следственного комитета, куда Кате предлагалось прибыть, это было совсем другое отделение полиции, и вызывал ее не майор Пронин, а капитан Воробьев, ведущий расследование убийства ее мужа. Окончив разговор по телефону, Катя поведала обо всем этом Матвею Тимофеевичу.
Звонок из полиции напомнил Кате про сегодняшнее посещение майора Пронина. Сейчас ее мучал вопрос, стоит ли сообщать свекру, о том, что вчера убили еще секретаршу, а по совместительству и любовницу Дениса, а самое главное, что все это произошло буквально у нее на глазах.
Матвей Тимофеевич, между тем, не мог остановиться, и продолжал свои сетования: почему так вышло, почему он совсем не может понять, за что, судьба нанесла ему такой сокрушительный удар. Но, Катя теперь вполуха слушала откровения Матвея Тимофеевича, ее одолевали сомнения, уместно ли в момент, когда сердце отца разрывается от боли из-за гибели сына, вешать на него постороннюю информацию о смерти секретарши (может, это совершенно не связанные между собой события, а просто роковое совпадение). И вдруг свекор резко прервал откровения:
– Катюша, я вижу, ты перестала меня слушать, мне кажется, у тебя появились мысли, скажи, ты знаешь, почему это произошло? Только откровенно, не бойся, я чувствую, ты мне хочешь что-то сказать, но не решаешься.
Катя была просто потрясена, как сегодня за один день уже два совершенно разных человека угадывают ее мысли. А сейчас, вообще, странно, откуда у свекра, практически прикончившего поллитровую бутылку водки, взялась такая проницательность. Но отпираться было поздно, пришлось рассказать все, как есть.
– Катя, почему же ты сразу мне не рассказала, наверняка, это – связанные между собой преступления. Надеюсь, в полицию ты сообщила? Понимаешь, такая связь поможет сыщикам по горячим следам найти убийцу?
Матвей Тимофеевич говорил и мыслил так четко, как будто он был трезв, как стеклышко. Катя пыталась объяснить ему, что события развивались так стремительно, что она просто не догоняла. Во-первых, она не сразу поняла, что убитая в сквере женщина и есть любовница Дениса. Катя стала рассказывать, как она терзалась, когда в полиции ей показали фото убитой женщины, и она поняла, что где-то это лицо она уже видела. Когда ее осенила догадка, что фотографию этой девушки она видела в анонимном письме, сообщающем ей о любовной связи Дениса, она тут же проверила этот факт. И уже собиралась звонить в полицию, как в эту самую минуту раздался звонок от Матвея Тимофеевича с ужасной новостью. Свалившаяся беда заставила полностью выкинуть из головы сюжет про убитую секретаршу, и вот, только сейчас, она об этом вспомнила. Матвей Тимофеевич посмотрел на часы – было уже без пятнадцати восемь.
– Катюша, звони, может быть, следователь еще не ушел с работы.
Катя не успела еще достать телефон, как вдруг раздалась трель из прихожей, кто-то настойчиво жал на дверной звонок.
– Ты кого-нибудь ждешь?
Матвей Тимофеевич удивленно смотрел на Катю.
– Нет, понятия не имею, кто это может быть, ни с кем не договаривалась о встрече. Скорее всего, просто ошиблись дверью. Катя остановила, поднявшегося было свекра, с намерением открыть дверь.
– Сидите, Матвей Тимофеевич. Я сейчас сама мигом открою, наверняка, это – просто недоразумение.
Когда Катя открыла входную дверь – на пороге стоял майор Пронин. Естественно, Катя не смогла скрыть удивления от такой неожиданной встречи, и пролепетала что-то, типа:
– Надо же, а я только взяла телефон, чтобы вам позвонить.
Катя, как бы в подтверждении своих слов, помахала телефоном перед носом майора. Между тем Пронин совершенно бесцеремонно, не дождавшись приглашения прошел в квартиру. Катя уже было открыла рот, чтобы узнать, зачем пожаловал гость, но майор предупредил ее вопрос:
– Екатерина Дмитриевна, вы сегодня утром не были откровенны, и утаили большое количество информации, так что мне теперь придется опросить вас еще раз. Надеюсь, сейчас вы будете честно отвечать на поставленные вопросы.
Эти слова майор Пронин произносил уже на пороге гостиной. До этого он вламывался в квартиру без спроса, а тут вдруг решил попросить разрешения присесть в гостиной. В это время из кухни вышел отец Дениса. Сотрудник полиции был в штатском, поэтому Матвей Тимофеевич сразу не просек ситуацию, и простодушно спросил:
– Катюша, ты мне сказала, что никого не ждешь, а оказывается, принимаешь гостей. Я тогда сейчас вызову шофера, и отправлюсь домой.
У свекра в голосе прозвучала обида: «мол, не успели Дениса похоронить, а она уже мужиков принимает». Следователя тоже удивил гость Ворониной, который явно был навеселе. У сыщика Пронина моментально пронеслось в голове:
– Ничего себе скромница! -(такое впечатление создалось у него о гражданке Ворониной Екатерине Дмитриевне после утренней встречи с ней в следственном комитете).
– Вчера была на месте преступления, видела, как убивали соперницу (посмотрим еще, не исключено, что и сама была участницей, или заказала ее). Сегодня, обнаруживается, что в то время, пока она была у меня в отделении полиции, убили ее мужа, (надо узнать, кому перейдут его богатства, видно, мужик не бедный). А, что, если она создала себе алиби, приехала ко мне, а на это время заказала киллеру убрать ее мужа?
«Сидите, сидите», остановил Матвей Тимофеевич, поднявшегося было с места следователя, чтобы представиться, откуда-то ни пойми, возникшему персонажу.
Катя не понимала, в чем дело, почему так накалилась атмосфера в гостиной. Видя заминку, она сама, того не ведая, разрядила обстановку, представив мужчин друг другу:
– Знакомьтесь, это – мой свекор Матвей Тимофеевич Воронин, а это – тот самый, следователь Пронин Иван Николаевич, которому я только что собиралась позвонить. Он решил опросить меня еще раз, в связи с новыми открывшимися обстоятельствами расследуемого им убийства.
Затем Катя спросила сыщика, можно ли свекор будет присутствовать при опросе? Оказалось, что нельзя. Тогда Матвей Тимофеевич сказал, что сейчас вызовет шофера, а, чтобы не мешать, будет ждать его приезда в кухне с закрытой дверью. На том и порешили. Свекор пошел на кухню, а следователь Пронин уселся в кресле напротив Кати, предупредил, что беседа записывается на диктофон, и с грозным видом (совсем не так, как было днем) спросил Катю:
– Зачем, Екатерина Дмитриевна, днем вы мне не признались, что прекрасно знаете секретаршу вашего мужа?
– Как я могла признаться в том, чего не было? Я не знала секретаршу моего мужа, но я вам честно сказала, что у меня создалось впечатление, что где-то видела женщину, которую вы мне показывали на фото. Этот вопрос меня мучал всю обратную дорогу, когда я ехала из следственного комитета на работу, а потом, уже в издательстве, меня вдруг осенило, где я ее видела. Вот вам мой телефон, Иван Николаевич, посмотрите письмо, которое некоторое время назад неизвестный автор прислал мне на WhatsApp. Когда я обнаружила фото убитой в своем телефоне, я собралась позвонить вам.
– И, что же вас остановило? Подождите, давайте я отвечу за вас – вы потеряли мою визитку. Не так ли, гражданка Воронина?
– Нет, совсем не так. Я как раз достала из сумочки вашу визитку, но в это время подал голос мой мобильник, я увидела, что звонит свекор. Поняла, что что-то случилось, Матвей Тимофеевич звонил только в исключительных случаях. Я ответила – и узнала от него ужасную новость, что моего мужа убили. После этого сообщения у меня совсем из головы выпало убийство в сквере. Мы договорились, что свекор ко мне приедет. Мне, хоть и самой было нелегко, но в первую очередь я хотела утешить отца Дениса. Вот, как раз перед вашим приходом, я вспомнила про вчерашнее преступление на липовой аллее, рассказала об этом отцу Дениса. Он, кстати, посоветовал тут же позвонить вам, сказал, что, возможно, оба убийства связаны, и, чтобы найти убийцу по горячим следам, необходимо срочно обо всем информировать полицию. И вот, второй раз я собиралась вам позвонить, и опять не удалось.
– Выражаю вам, Екатерина Дмитриевна, мои соболезнования, но у меня работа такая – я должен найти убийцу. Давайте продолжим.
В это время из кухни вышел Матвей Тимофеевич, сообщил, что за ним уже прибыла машина. Катя было дернулась проводить свекра до выхода, но он сказал: «Сиди, сиди, сам захлопну дверь». Катя поняла: сыщик остался доволен, что она не пошла провожать Матвея Тимофеевича.
– Наверно, он рад, что я не переговаривалась с свекром наедине. Поэтому воспользовавшись подобревшим немного настроением майора, Катя наивно спросила Пронина:
– А, как так вышло, что я так и не успела позвонить про любовницу, а вам уже все известно?
– Екатерина Дмитриевна, не только книжные персонажи расследуют убийства, мы тоже, в меру сил, трудимся. Быть может, не так эффектно и быстро, как в ваших детективах, но работаем. Но сегодня вышло прямо по-книжному. Когда мои сотрудники с помощью документов, найденных при жертве, пробили место работы и ее рабочий телефон, я пытался дозвониться, никто не отвечал. Тогда я поехал на место работы убитой гражданки Лариной (адрес был получен в базе). Прибыв на место, обнаружил там бригаду сотрудников полиции другого района Москвы, работающих на месте убийства босса этого учреждения.
– И чего ради я отчитываюсь перед этой самонадеянной фифой, быть может, она сама еще окажется замешенной в двойном убийстве – промелькнуло в голове у майора, но он продолжал:
– Когда я узнал фамилию убитого (еще раз мои соболезнования), то в первый момент подумал, что слишком часто сегодня мне встречается фамилия Воронин – и ничего больше. Но подробно опросив нескольких сотрудников офиса, выяснилось, что босс этой фирмы – ваш муж. А убитая вчера в сквере Ксения Максимовна Ларина являлась не только секретаршей вашего мужа, но и его любовницей. Об этом мне сообщили сразу несколько сотрудников, причем они сказали, что Ксения Максимовна не скрывала свою связь с вашим мужем, а наоборот афишировала ее (извините за бестактность, но такая работа).
– Господи, ну, что он все время извиняется, хочет показать, какая вежливая стала полиция – раздраженно подумала Катя.
Между тем, майор Пронин не собирался заканчивать опрос (или допрос?):
– Скажите, пожалуйста, Екатерина Дмитриевна, вчера утром перед вашим отъездом из дома на работу, где был ваш муж?
Катя не поняла сразу смысла вопроса, причем, «где был вчера», если убили его сегодня. Отсутствие логики в вопросе поставило ее в тупик, она была просто дезориентирована, но честно ответила:
– Не знаю, могу только гадать, думаю, собирался на работу.
– Но вы его видели, прежде чем уехали на работу?
– Ах, вот, что ему понадобилось, узнать вместе ли мы живем. Видно, кумушки из офиса поведали ему эту историю, почему тогда не спросит прямо? – промелькнуло у Кати.
– Нет, не видела, мы с ним три месяца, как живем раздельно.
Майор Пронин был действительно поражен, в офисе никто не сообщил ему об этом.
– Как так? А почему вы от меня днем скрыли эту информацию – удивленно спросил сыщик с прославленной фамилией.
– Потому что я не знала, что должна делиться сугубо личными деталями своей жизни. Откуда я могла знать, что убитая девушка имеет какое-то отношение к моему мужу?
Воронина говорила так искренно, что майор Пронин ловил себя на мысли, что доверяет ей, хотя по долгу службы он не должен был попадаться на такие уловки (встречаются такие артистки, что и Станиславский поверит, а они – врут). «Доверяй, но проверяй» – с этим девизом он пересилил себя и задал следующий вопрос:
– Почему вы решили жить раздельно?
– Потому что я попросила у мужа развод.
– Вы уже подали заявление в загс?
– Нет, муж попросил повременить, пока он перепишет имущество на себя.
– Интересно, а что из имущества записано на вас?
– Да, буквально все, в том-то и проблема. Помимо недвижимости, еще и весь бизнес.
Здесь следователь был шокирован очередной раз. Хотя в квартире работал кондиционер, майор взмок, как в бане. Попросил Екатерину Дмитриевну принести ему холодной воды. Пока она пошла на кухню, сыщик напряженно думал:
– Говорит с таким невинным видом, будто не понимает, что теперь вопрос «кому выгодно», делает ее основной подозреваемой в убийстве мужа. Правда, по-прежнему, не ясно, имела ли она еще и отношение к убийству любовницы. Еще не понятно, как телефон секретарши оказался у Воронина. Гражданка Ларина была убита вчера, телефона при ней не оказалось. И это очень странно, все документы и деньги на месте, а телефона – нет. Сейчас человек без телефона это – фантастика, назад в прошлое. Идем дальше: сегодня телефон убитой обнаруживается у ее любовника, так может он ее и прикончил вчера, а эта невинная овечка стояла на стреме, делала вид, что не знает, кто сидит на лавочке. От этой мысли даже бывалому сыщику стало не по себе.
Катя уже второй раз повторяла:
– Иван Николаевич, вода из холодильника перед вами, смотрите, не простудите горло.
– Ишь, заботливая какая, а вокруг нее сплошные трупы – сердито думал майор Пронин, который ничего не мог поделать с собой: не смотря на упрямые факты, не хотелось ему верить, что гражданка Воронина замешена в преступлениях. Уж очень у нее был у нее открытый взгляд, буквально, как у ребенка.
– Так, в сторону лирику, продолжим:
Катя подумала: «Как странно, в полиции называют холодную воду лирикой». Правда, когда майор выпил, буквально залпом, два стакана ледяной воды, она отметила, что и гло́тки у полиции особенные, закаленные. Но тут Пронин задал очередной странный вопрос, надо отвечать.
– Екатерина Дмитриевна, объясните, почему все имущество было записано на вас, а перед подачей заявления о разводе вы решили переписать его на мужа. Насколько мне известно, такие вещи, кому сколько достанется, решает суд.
– Понимаете, почти все, что у нас с мужем было в собственности, все это – подарки его отца, Матвея Тимофеевича. Было бы несправедливо, если бы суд поделил все поровну, я посчитала, что практически все должно остаться у Дениса. Муж должен был все переоформить так, чтобы не было дележки в суде.
– А почему сразу, когда отец делал подарки вашему мужу, нельзя было оформить на него.
– Не знаю точно, но краем уха слышала, что таким образом они хотели от чего-то застраховаться, вроде, в бизнесе так делают, я не вникала.
– И, что же вы, добровольно все имущество согласились отдать мужу, а что вам? Вы же сколько-то лет были в законном браке, и уйти ни с чем? Странно, однако.
– Когда мы разъезжались, я предложила все переписать на Дениса, но он настоял, чтобы мне осталась квартира, в которой, мы с вами сидим, и загородная дача.
– Еще вопрос, не по протоколу, можете не отвечать на него: «Вы уходили от мужа к другому мужчине?»
– Почему бы не ответить. Нет, я не уходила к другому мужчине, и попросила развод не из-за того, что узнала, про любовницу мужа. Просто, я поняла, что живу какой-то не своей жизнью, мне не хватало трудностей, забот.
– Да, это мне понять сложно – произнес озадаченный майор.
– Оказалось, что и муж меня не понял, предлагал одуматься.
– Хватит лирики, второй раз произнес следователь.
Поскольку «лирика» уже ассоциировалась у Кати с холодной водой, она решила, что майора опять мучит жажда. На предложение Кати освежиться, майор с радостью согласился. Когда Катя принесла воду, следователь повторил тот же аттракцион мгновенного уничтожении холодного напитка. Сразу после этого следователь продолжил:
– Успел ваш муж переоформить документы?
– Думаю, что нет, меня он не привлекал, а без моих подписей невозможно совершить такую сделку.
–Екатерина Дмитриевна, а вы случайно не знаете, почему он тянул, ведь, очевидно, что это в его интересах?
– Вот-на этот вопрос, я вам точно ответить не могу. Как-то раз, в телефонном разговоре, я пыталась узнать у мужа, как там дела с оформлением. Денис мне ответил, что это – дело не быстрое, много всяких бюрократических проволочек. Этот разговор был где-то недели две назад.
– А кому достанется все ваше имущество после смерти Воронина Дениса Матвеевича, оно же находится в вашей собственности?
– Отдам все Матвею Тимофеевичу, я сегодня как раз сказала ему, что ни на что не претендую, понимаю, что, по праву, все принадлежит ему.
– А что, вам на это ответил отец вашего мужа?
Катя задумалась.
– Не помню, по-моему, ничего, он сейчас просто раздавлен этим несчастьем, ему не до финансовых проблем.
– Странно получается, обычно, все преступления совершаются либо из-за денег, либо из-а ревности. А послушать вас, Екатерина Дмитриевна, так получается, что вас не интересуют ни деньги, ни любовница мужа. Кто вы, ангел небесный, или хотите такой казаться? Но не забудьте, так, на минуточку – рядом с вами два трупа.
Катя долго спокойно отвечала на совершенно глупые, по ее разумению, вопросы следователя, вообще не касающиеся преступления, свидетельницей которого она случайно оказалась. Она предельно честно рассказала все про имущество ее мужа, к которому прицепился этот майор Пронин.
– Да, далеко ему до книжного персонажа, чьим однофамильцем оказался, по воле случая, этот горе-сыщик.
Так думала разгневанная Катя, услышав сентенции следователя. И тут она, не терпящая препирательств, вдруг возмутилась и решила высказать все, что она думает по поводу глупого то ли опроса, то ли допроса.
– Иван Николаевич, я совершенно откровенно ответила на все ваши вопросы, которые, по-моему, мало имеют отношения к убитой в сквере девушке. На вопросы следователя, который расследует убийство моего мужа, я буду завтра отвечать капитану Воробьеву в другом отделении полиции. Теперь, наверно, я так и буду бегать от одного отделения в другое. Что вас еще интересует? Задавайте поскорее ваши вопросы, мне просто необходимо остаться одной в такой трагический для меня день.
– Хорошо, последние два вопроса на сегодня. Во-первых, вы меня, опять, кажется, обманули, когда сказали, что не знаете мужчину одновременно с вами гулявшего по липовой аллее. Вы его знали раньше?
– Нет, я вам уже отвечала на этот вопрос.
– Да, помню, вы сказали, что он тогда подошел к вам из любезности, предлагая подвезти вас на своей машине. А как вы мне объясните такой пассаж: вчера этот незнакомец, как вы говорите, поджидал вас после беседы со мной, все время, пока вы были у меня, ждал вас на улице. А потом, когда вы вышли, я из окна прекрасно видел, что вы мило беседуете, и он вам передал какую-ту бумажку.
Катю так и подмывало сказать, что мужчина передал ей шифровку с подробными инструкциями следующего преступления, но побоялась, что сыщик не поймет юмора (да и шутить на такую тему грешно). Поэтому она подробно передала разговор с Максимом, и достала из сумочки, которая как раз валялась на столе, визитку, врученную ей Максимом.
– Хорошо, допустим все было так, как вы рассказываете – не унимался майор.
– Тогда вопрос номер два: что вы хотели скрыть перед моим приходом, я заметил, что в квартире что-то прятали?
Здесь уже Катя не удержалась, и рассмеялась, причем смех был совершенно истерический, видно, нервная система не выдержала нагрузки, которая на нее свалилась в этот день. Сыщик недоумевал – что случилось? Наконец Катя совладала с собой
– Я, действительно, впопыхах прятала вещи, разбросанные по всей квартире, и запихивала их куда попало. Когда свекор сообщил мне о том, что произошло с Денисом, мы договорились встретиться у меня дома, и вместе пережить этот тяжелый момент. А позвонил он, когда я была в издательстве. Естественно, я все бросила и помчалась, чтобы раньше Матвея Тимофеевича оказаться дома, и ликвидировать полный бедлам, царящий у меня в квартире. Офис свекра, из которого он ехал, находится совсем недалеко от моего дома, поэтому я очень спешила, на уборку у меня ушли какие-то минуты (наверно, поэтому опытный глаз сыщика заметил, что срочно что-то прятали). Но, еще раз повторяю, я прятала только валяющиеся посреди комнаты различные предметы.
Иван Николаевич Пронин выключил диктофон, встал, неспеша направился к входной двери. По дороге все же не удержался и еще спросил Катю:
– Екатерина Дмитриевна, вот вы очень складно отвечали на все мои вопросы, чувствуется, что у вас хорошая логика и упорядоченность мысли, обычно у таких людей и порядок во всех делах, а вы говорите, что у вас беспорядок в квартире. Странно получается, нестыковочка.
– Ничего странного, просто все время, с того момента, как я вышла замуж за Дениса (а случилось это на втором курсе МГИМО) с нами жила его няня, она взяла у нас полностью заботы по хозяйству, огородив меня от любых дел по дому. Она даже обижалась, если я пыталась сделать что-то сама. Вот я и сформировалась такой бесхозяйственной.
– А где же сейчас эта няня?
– Как где? Само собой разумеется, она переехала к Денису, когда мы решили расстаться.
– Господи! – в ужасе воскликнула Катя.
– Тетя Клава ждет Дениса дома, ей, скорее всего, никто не сообщил. Что же делать? Она была Денису вместо матери, она просто не переживет этого горя! Матвея Тимофеевича сейчас тревожить нельзя, выходит – придется мне самой принести эту ужасную весть тете Клаве. Звонить – нет, это нехорошо. Поеду к ней в квартиру.
И Катя быстро схватила сумочку с ключами от машины, не обращая внимания, что следователь все еще топчется в прихожей. Вместе они вышли на площадку, и вызвали лифт.
– А вы знаете куда ехать? – робко спросил майор Пронин, пока они ждали лифта.
– Знаю, эта квартира тоже записана на меня, я, правда, никогда там не была. Она находится рядом с офисом Дениса, он раньше ночевал там, когда засиживался на работе, а теперь живет (ой, жил) в ней постоянно. Дом я знаю, а номер квартиры записан у меня в телефоне.
В это время подъехал лифт. В лифте ехали молча, внизу при прощании майор Пронин, как Кате показалось, виновато сказал:
– Екатерина Дмитриевна, боюсь, мне придется еще вызвать вас для беседы? После того, как специалисты из отделения полиции, занимающегося делом вашего мужа, проведут экспертизу телефона гражданки Лариной, убитой на ваших глазах в сквере. Надеюсь, по запросу получить ее телефон в наше отделение. Возможно, ознакомившись с содержанием переписки жертвы, у нас возникнут новые вопросы.
Уже садясь в свою машину, Катя ответила:
– Всегда готова, Иван Николаевич, теперь видно, у меня планида такая – давать показания.
Дневная жара спала, но все равно, в городе было очень душно. Майор Пронин проводил взглядом лихо газанувший автомобиль Ворониной, и, прежде чем сесть в свой, никак не мог решить, куда ехать – сразу домой, или заскочить в следственный комитет? Посмотрев на часы (уже четверть одиннадцатого), решил, что поедет домой, жена Маша звонила несколько раз, а он все время отбивал ее звонки – был занят. Набрав Машин телефон, сходу услышал разгневанный голос жены: