Есть книги, по существу своему и для большинства, – только бесполезные, ненужные, но для иных, пожалуй, – вредные, погружающие в пессимизм и некоторое отчаяние. Попадется такая книга в руки современного среднего человека, даже умного, даже способного к восприятию самых серьезных и новых мыслей, чуткого и добросовестного, но только еще не твердо уверенного в себе – и он, конечно, придет на время в отчаяние. Ему покажется, что он оглупел безнадежно, что слова, ему понятные, потеряли для него смысл в их сочетании, и что вообще он и не чуток, и ни на что неспособен. Или же, если не такое, он возненавидит, со всей несправедливостью, навсегда глубокие слова – за тот мелкий, даже не страшный хаос, который из них может получиться.
«Третье царство»… «кончина мира»… «мистика»… «богоборчество»… «религия»… «влюбленность»… «анархизм»… «соборность»… «личность»… «общественность»… «грядущее преображение мира»… – из этих именно слов состряпана брошюра Чулкова «О мистическом анархизме».
Муку он приобрел хорошую; дрожжей не положил – не достал верно; кое-как, разбавив водой из канавки, испек он свой пресный пирожок. Но, видно, всякое дело мастера боится. Пирожок вышел несъедобным ни для какой твари. Неприемлемым гораздо более, нежели мир для мистических анархистов. Точнее бы сказать было для мистических чулкистов, но и это, пожалуй, неверно: не может же быть последователей у такого «учителя», и, конечно, мистический чулкист только один – сам г. Чулков. В конце концов даже это под сомнением… впрочем, к последнему сомнению я еще вернусь.