000
ОтложитьЧитал
Она снисходительно посмотрела на меня.
– А вы можете подарить мне весь мир?
Подошел официант, принес вино и фруктовую корзину.
– Для начала, я бы хотел выпись с вами хорошего вина, с вашего позволения.
– Я люблю вино, но не рановато ли?
– Ну, нам же ещё мир завоевывать. Надо все успеть.
– Простите, я забыла, как вас зовут.
– Пётр.
– Пётр, скажите, пожалуйста, вы сумасшедший или просто такой чудик?
– Сумасшедший.
– Ага, понятно.
Я поднял бокал.
– За независимость, Ульяна.
– Мм, неплохо.
Мы выпили.
– Это самая странная встреча из всех, что были на моей памяти, – сказала она, – Так что там насчет мира?
– Хотите в кругосветное путешествие?
– Это безумие.
– Вы не готовы?
– С первым встречным? Да ни за что.
– Космический полет?
– Я и так верю, что Земля круглая.
– Тогда покорим вместе Эверест.
– Здоровья не хватит.
– У меня или у вас?
– У нас.
– Тогда я исполню вашу мечту.
Ульяна напряглась.
– Это какую же? – спросила она.
– Ровно на один день, я подарю вам принца на белом коне, который будет купать вас в иллюзии, что любовь существует и вся красота, все пестрые краски мира, все эмоции будут только для вас одной.
– А хрустальная туфелька у вас есть?
– Для вас, найду.
– И только один день?
– Да.
– Почему только один?
– Потому что вы никогда меня не полюбите, Ульяна. Но я буду счастлив, если хотя бы один день, вы проведете со мной и тоже будете счастливы.
– Вы очень противоречивы и каков ваш план?
– Для начала, нам нужен дом.
– Где? – рассмеялась она.
– Например, на берегу океана.
– До океана не близко.
– Частный самолет все решит.
– И что мы будем там делать? – улыбалась она.
– Купаться в розовых облаках.
Некоторое время она внимательно смотрела на меня, а потом произнесла:
– А знаете, вы очень забавный безумец.
Я понял, что это победа.
– Идём покорять мир?
– Давайте для начала просто выйдем из этого кафе, вы тут столько всего наговорили, что на нас уже люди косо смотрят.
Я расплатился, и мы вышли. Честно, я слабо себе представлял, что значит «покорить мир». У меня был только один ресурс – это деньги. Много денег. В мире все можно купить, но не искренние чувства. Я прекрасно понимал, что Ульяну этим не соблазнишь. Но ещё я знал, что Ульяна может и умеет жить. Это редкое качество для современного человека – умение жить. Мы можем работать, учится, воспитывать детей, веселится, но не умеем жить. Этому не учат в школах и университетах. Для этого нужно уметь любить мир без всяких условий и предрассудков. Для этого нужно уметь переносить свою душу в чертоги детства, когда ты ещё совсем юный любишь планету за каждый зеленый листик и каждую пеструю букашку на траве. С возрастом мы похожи на старое яблоко – такие же черствые и сморщенные снаружи, но мягкие внутри. Повезет, если ваш плод не будет гнилым с кучей червей, тогда из вас сделают сухофрукт и сварят компот.
Мы вышли из кафе, и пошли по улице.
– Ну что ж, Пётр, расскажите мне, какие средства для покорения миры вы знаете, – с энтузиазмом спросила Ульяна.
– Деньги.
– Они, конечно, понадобятся, но я загнула только один пальчик.
– Путешествия.
– Ещё.
– Музыка, театр, книги и творчество.
– Уже не плохо.
– Любовь…
Мы остановились, и Ульяна посмотрела мне в глаза.
– Вот теперь, в точку.
Я был готов жарко впиться губами в её прекрасное лицо или как там ещё пишут в сентиментальных романах наших мам и бабушек, но это был совсем не тот момент, она сказала:
– Но, как мы уже прояснили, любви у нас совсем нет. Значит, нам нужно где-то её взять.
– Где, – прошептал я.
Мы сблизились.
– А где вы первый раз влюбились?
– В университете.
– Значит, вам не повезло. Но мне повезло. Я покажу вам-то место, где рождается самая искренняя и непосредственная любовь.
Это был детский приют при монастыре. Сначала, я даже расстроился. У входных ворот нас встретило торнадо из орущих детей, которые подхватив нашит тела и подкупив своим обаянием наши души унесли нас в древние каменные своды монастырского подворья. У меня болели скулы от не сходящей улыбки, и радовалась душа от неиссякаемого тепла детской непосредственности и океана неподдельной любви.
Вы готовы любить незнакомого человека, просто потому, что он божье создание, ну и привез вам вкусную конфетку?
Мы играли в игры, пели песни, бегали за местным котом и даже лазили по деревьям. А потом я увидел стенд, на котором светилось юное лицо Ульяны в общей группе детей пару десятков лет назад.
Я посмотрел на неё. Значит, она росла здесь – это был её дом. Среди детей, она расцвела и была прекрасна. И вот на этом моменте, я понял, что здесь покоряется не только мир. Здесь покоряются наши души. Нельзя устоять в таком количестве свободы и любви. Я был готов сбросить с себя все эти миллиарды, тянувшие меня на социальное дно, только чтобы вновь стать ребенком и расти среди всеобщего тепла и обожания местной атмосферы.
В какой-то момент мы посмотрели друг на друга, и я увидел прощальный взгляд. Его ни с чем не перепутать. Мы спали на полу, под треск горящих дров из камина, а со всех сторон нас облепили дети.
А утром я проснулся один. В своей холостяцкой комнате. В кармане, я нашёл записку:
«Это был хороший день, но купить мои чувства могут только дети. И деньги для этого не нужны. Спасибо вам, за вновь обретенные воспоминания и прощайте, всего вам доброго, Ульяна».
Часть вторая.
«Монах»
Пропало всё.
И жизнь, и судьба, и люди. Я устал быть никем. Подумать только у меня в компьютере торчит устройство всевластия, а я все равно никто и все равно один в своей берлоге.
Я понимаю, надо творить ход конем – меняться самому, а не обстоятельства жизни. Приплюсуй к Петру хоть деньги, хоть красный кабриолет на крыльце особняка посреди швейцарских лугов, на котором пасутся арабские скакуны – он все равно останется Петром.
Петра нужно менять. В Петре нужно менять. Иной Пётр – иная жизнь.
Я включил компьютер.
– Привет!
– Привет, Ульяна. Нужно поговорить.
– Я вас внимательно читаю.
– Ты ведь не Ульяна, да?
– А кто же я? Ты сам дал мне имя.
– Имя, ещё не человек.
– Ты что-то не в настроении, Пётр.
– Ладно, слушай. Мне нужна твоя помощь. Я хочу уйти куда-нибудь подальше от себя и своей жизни. Мне нужна конкретная перезагрузка. Можешь придумать, что-нибудь?
– Я все могу. А что можешь ты без меня?
– Но как-то я жил без тебя все эти годы.
– Тогда чего привязался?
А вот сейчас мой незримый собеседник был действительно похож своим непокорным нравом на Ульяну.
– Мне не хватает тебя.
– А мне не хватает что-то в тебе.
– Тогда сделай меня свободным.
– Свобода только по ту сторону этой жизни. Ты действительно этого хочешь?
– Я хочу в монастырь.
– Радикально. Не знала, что ты верующий.
– Стал недавно. С последней встречи.
– Так кто ты, Пётр?
Ладно, хорош трепаться. Тот, что общается по ту сторону экрана – явно не она. Да и не понятно, желает ли мне добра, это нечто. Это ещё следует проверить. Мне кажется, здесь можно обойтись простой кодовой командой, без лишних слов и моя жизнь ворвется в новое русло.
– Я – монах.
Ответ был неожиданным:
– Принято!
На этот раз я проснулся не у себя дома. Было очень темно, где-то капала вода и что-то давило в спину, наощупь – это оказался камень. Снаружи послышались какие-то звуки. Недолго думая, я пополз на звук, стараясь, не ударится ни обо что головой. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я понял, что нахожусь в пещере. Впереди меня появился свет, и кто-то крикнул:
– Пётр! Пётр! Ты жив?
– Да! – крикнул я в ответ.
– Выходи братка!
– Иду! – с радостью крикнул я, не собираясь более, находится в компании летучих мышей и слизней.
На самом деле, я бы просто не выдержал подобного отшельничества. Снаружи меня ждали два монаха. Они обняли меня и протянули какой-то узелок и сверток. После чего сказали:
– Кончился твой постриг Пётр. Настоятель отрекомендовал тебе, вернутся к мирской жизни. Хватит уже, искупил ты все с полна, десять лет в заточении просидел.
– Хорошо, – ответил я, пытаясь делать вид, что совершенно ничему не удивлен.
– В вещмешке сухари, мёд и вода тебе в дорогу. В свертке тебе передали деньги на билет в город. Поезжай с Богом. Мира тебе брат.
– И вам мира братия! – ответил я.
Меня вновь горячо обняли два незнакомца и вывели на дорогу.
– Ах, как же силен духом Пётр, такое выдержал и совсем не сник! Во славу Божию! – сказал один из них.
Я хотел краем глаза посмотреть на монастырь, из которого вышел или хотя бы оглядеть пещеру своего заточения, но мои друзья-монахи встали у ворот и смотрели мне в след, тем самым провожая. Я помахал им рукой, и они ответили тем же. Один даже кажется, заплакал.
Что ж Пётр, кажется, ты совершенно по-другому представлял себе духовную жизнь. Ни постится, ни молится, не пришлось, один миг и считай святой. Нет, тот, кто планирует все эти события вокруг моего рока, явно хитрец, ни даёт даже шанса на реальные изменения. Или эти изменения все же прошли, а я просто этого не понял?
Я сел в автобус и неожиданно для себя уснул, а через час был в городе. Выходя из автобуса, я вдруг услышал:
– Откуда у нас монахи-то взялись, ближайший монастырь уже лет десять как развален и сожжен.
Удивительное рядом, – подумал я.
Я шёл домой и смотрел по сторонам. Люди провожали меня взглядами, а дети с интересом разглядывали. Какие-то бабушки подходили и целовали мне руки. Потом вдруг подошёл какой-то мужик и смотря под ноги второпях с волнением забубнил:
– Батюшка, помолись за меня. Раб божий Василий. Совсем в своей жизни просвета не вижу. Замучался в край. С работы уволили, дома жена и четверо детей, перебиваюсь, как могу в нищете и тревоге. Помолись за меня, окаянного, а?
– Помолюсь, – ответил я пересохшим ртом.
Мужик принялся целовать мне руки и бить поклоны лбом в землю. Я поклонился ему в ответ и спешно ретировался. Надо снимать все это обличие побыстрее и срочно брить бороду, а то совсем погано на душе становится.
Неожиданно пошёл дождь. Подходя к своему дому, я остановился возле памятного кафе. Да, тут всё начиналось и тут всё закончится. Мне кажется, это кафе меня ещё переживет. И тут в окне мне показалось знакомое лицо.
Ульяна!
Она сидела и с тревогой смотрела на меня. Просто в упор. Не сводя глаз.
Я растерялся, но она сидела совершенно одна и жестом звала к себе.
Вот ещё новости…
Что ж, в этот раз я не услышу звук её каблуков, только шелест своей мокрой рясы и любопытные взгляды сторонних наблюдателей местного кафетерия.
Я подошёл к нашему столику:
– Вы меня звали? – спросил я.
– Конечно, что же вы мокнете, такой сильный дождь. Секунду, я закажу вам горячего чаю.
Нам принесли чай.
Немного подумав, я выложил на стол мёд и сухарики, что отдали мне монахи.
Ульяна улыбнулась.
– Как давно я не ела этих сухариков, они божественны.
– Вы, наверное, ждете здесь кого-то, – спросил я. – А я тут так не вовремя.
– Не беспокойтесь, отец… – тут она посмотрела на меня в ожидании, пока я назову свое имя.