000
ОтложитьЧитал
Как АйТишники починили яхту с помощью ГэЭндПэ.
Как-то так получилось, что все курсанты (мы) были ITишниками. Кто разрабатывал (писал код), кто тестировал, кто руководил. В общем все работали в сфере информационных технологий. Но это сейчас почти неважно. Это для того, чтобы понятней был заголовок. Плюс, именно этот случай и подвиг меня на написание этих хроник.
До обеда мы тренировались в швартовке. Получалось не так гладко, как у кэпа, но у нас получалось подойти к причалу и не протаранить его. Я был очень рад, что научился останавливаться почти на месте, и отходить от причала, избегая контакта со «шпорой» и соседним катером.
Моцарелле, конечно досталось. Мы иногда плющили её до состояния блина. Большого такого блина, диаметром около метра. Подходили по течению, поперёк течения и даже против течения. Сложно всё это, но если без ухарства, то достаточно безопасно. Главное – не паниковать. Не паниковать получалось не всегда. У меня никогда. Всегда волновался и радовался, когда пришвартовывался, ничего не разрушив и выходил, никого не задев. Наверное, волноваться при швартовке буду ещё долго, а может быть – всегда.
И снова бой (швартовки), покой нам только снится. Прикольный смысл – «во сне снится покой». Это кошмар какой то, когда беспокойно спишь и снится покой. Интересно, а во время покоя что будет сниться?
Когда группа техподдержки ремонтировала руль, капитан яхты как-то вскользь обмолвился, оправдывая ненадёжную конструкцию рулевого механизма, что «Кобры» делают из говна и палок, поэтому они не очень надёжные, а временами и местами очень хлипкие. Тогда мы посмеялись и даже попытались защитить «нашу» яхту. В общем пристального внимания не уделили, окрестили этот материал «G&P» и почти забыли. А зря.
Во время одной из наших пробных швартовок мы подошли, пришвартовались, отшвартовались, вышли в Преголю, переключились на задний ход и ничего не произошло. А ещё попытка увеличить обороты, тоже не увенчалась успехом. Что случилось – не поняли. Александр очень медленно и осторожно вернул яхту к пристани. Медленно, потому что быстро она ходить перестала, а осторожно, потому что боялся потерять остатки хода.
Практика опять стала «накрываться медным тазом». Нужно было выяснить, что произошло, чтобы оценить серьёзность. На звонок техподдержке, кэп получил информацию о том, что точно не сегодня, вероятно завтра или в понедельник, край – во вторник (дело было в пятницу). Получалось, что почти четверть времени нашей практики яхта будет неисправна и практические занятия по управлению яхтой будут невозможны. Одним из вероятных и наиболее реальных вариантов решения проблемы было – свернуть практику, обменять обратные билеты и потом получить скидку на что-то другое за недоученные часы. Или попробовать починить самостоятельно. Вот так мы и оказались одинокими в большом городе. Людей в нём было много, почти 500 000, а помочь некому.
Не теряя надежды научиться, причем не только в этой жизни, а и во время этой практики, к диагностике подключился (был допущен) экипаж. Я, в далёком прошлом – бульдозерист, но видно это прошлое было очень далеко, потому что сразу определить причину поломки (точнее неисправности, поломку я совершил позже) не смог. И помня предыдущий опыт восстановления работоспособности путём устранения люфта (как было в случае с рулём), стал искать узлы и детали, в которых он (люфт) мог бы быть.
Дойдя до колонки со штурвалом, я обнаружил (раньше вообще внимания не обращал), что рычаг управления оборотами и направлением движения, как-то неправильно немного болтается. Он крепился к штоку, который торчал из колонки. Этот шток, в свою очередь был частью неведомого устройства, скрывающегося в колонке. Устройство, или его часть, крепилась болтами и головки этих болтов виднелись как раз за рычагом. Они (болты), кстати тоже непрочно сидели в своих отверстиях и шевелились вместе с рычагом. А два, т.е. половина, были откровенно не докрученными.
Вроде всё логично, если затянуть, то будет крепче держаться. Или не слабже, чем было. Подходящих гаечных ключей на яхте не было. Денис и Света съездили к родственникам и принесли немного ключей. К сожалению, ни один из них не подошёл, но – дорогу осиливает идущий и мы откомандировали на поиски Веру. Вера умеет очень хорошо договариваться, поэтому её направили на ближайшее судно (плавучий маяк, тоже музей) с миссией – добыть ключи. Она вернулась очень быстро с коробочкой, в которой были аккуратно сложены подходящие ключи. С воодушевлением я, Лёша и кэп взялись за работу. Старательно закрутили и попытались подтянуть (чтобы совсем не болталось) болты. Результат был шокирующим (для меня). Болты перестали болтаться, а шток, вместе с невидимым мне механизмом, получил абсолютную свободу и, если бы не рычаг управления, то он провалился бы в недра колонки и дальше в двигательный отсек.
Хотелось – как лучше, получилось – как всегда. Несмотря на некоторую парализованность от содеянного, интерес к дальнейшему исследованию во мне не угас. Точнее – это был не интерес, а стремление оценить нанесённый ущерб и попытаться его исправить.
С разрешения Александра (а что ему ещё оставалось делать?), мы сняли штурвал и вынули сервомеханизм. В узком пространстве колонки, как-то печально висела небольшая силуминовая коробочка, а уши, которые должны были её держать, были накрепко притянуты болтами к внутренней поверхности колонки. Силумин – это не сталь и даже не пластик, он не гнётся, он ломается даже при небольшом усилии. Мы затягивали болты старательно, т.е. усилие не было небольшим. Не так как башмачные (это которые на гусеницах бульдозеров), которые закручиваются аж до щелчка, но от всей души – чтобы «на века». И уши, не выдержав нашего напора, отломались. Действительно, детали яхты были изготовлены из материала, который можно было классифицировать как G&P. А ещё, как сказал кэп, там не было «выравнивающей прокладки». Или не было сразу, или кто-то не поставил во время ремонта. В общем – сначала не было этой самой прокладки, теперь не стало и ушей.
Предыдущая неисправность показалась детской шалостью, по сравнению с тем, что мы сотворили. Слабая надежда экипажа и кэпа на то, что может быть продолжим тренировки, была мною (как идейным вдохновителем этого безобразия) уничтожена полностью. Александр, отлучив меня от дальнейшего «ремонта» и, назначив наблюдателей за мной (чтобы не сломал ещё что ни будь), снова стал обзванивать тех, кто мог оказать помощь. Нужна была конкретная помощь, точнее, даже не помощь, а коробка. Новая или просто рабочая.
А я в это время чувствовал себя патологоанатомом. Все другие доктора только предполагают, а патологоанатом знает, но уже поздно. Так и я – знаю, что произошло, но уже поздно. Про коробку знал – она могла бы жить ещё долго и счастливо. Могла, но не получилось. А причина, из-за которой это всё началось так и осталась невыясненной. Не до неё было.
Между звонками кэп прочитал мне и остальному экипажу несколько лекций. О том, чем отличается нежная яхта от грубого бульдозера и к чему могут привести (привели) попытки относится к ней как к обычному механизму. И если когда-то некоторые из нас могли руками откручивать/закручивать болты и гайки, то это совсем не повод применять это умение на яхте. А ещё, если человек умеет (умел) многое, то это не даёт ему права пытаться разобраться с тем, что очень похоже, но другое. Все эти лекции были прочитаны в перерывах между попытками дозвониться хоть куда ни будь. Или звонки в перерывах между лекциями. Лекции были не обвинительными, а нравоучительными. Звонки – безответными, мои мысли – гнусными.
Наконец откликнулся капитан яхты, сказал, что скоро будет. Александр от обеда отказался, объяснив это тем, что будет ждать и решать. Мне есть тоже не очень хотелось, но смотреть на содеянное хотелось ещё меньше. Я очень надеялся на то, что в этом замечательном приморском городе, найдётся новая двухходовая коробка переключения передач. Готов был оплатить не только её стоимость, но и ремонт, лишь бы не подводить наш экипаж.
В «Ибисе» нас было пятеро, и мы договорились, что шестому возьмём на вынос. Вынесли два больших пенопластовых контейнера, любезно предоставленных нам администрацией. Там было всё, кроме первого и компота. Во время обеда меня осенило: «Если, до того, как коробка была искалечена (надеялся, что не убита), рычаг управления подачей топлива на двигателе всегда возвращался в положение холостого хода, а обратно не подтягивался – значит тросик газа только толкал этот рычаг, но не тянул. Это может случиться, если он где-то оборвался». Тут же отправил кэпу СМСку, что нужно искать не только коробку, но и тросик. Найди на меня это «просветление» раньше, может быть всё сложилось бы по-другому. Хотя – нет, я всё равно постарался бы затянуть болты. В общем в тот день звезды сложились для коробки так, что при любом раскладе, с ушами она должна была расстаться.
На яхте, в кают-компании сидели два капитана и, судя по выражению их лиц, чинить было нечего, нечем и некем. Но мы то были неопытными и принялись озвучивать полуфантастические планы по восстановлению коробки. Что можно сделать, чтобы она заняла своё место без ушей. Один из планов был вяло принят на «попробовать». Его краткое описание: взять стальную пластину, просверлить в ней две дырки по ширине верхних отверстий и длинными болтами прижать коробку к тому месту, где она находилась, пока я её не покалечил. План был оценён как «Фигня какая-то», но не отвергнут и для его реализации был вызван «специально обученный» человек. А планы «Приклеить на супер клей», «Притянуть такими длинными пластиковыми хомутами», «Прикрутить на проволоку» и «Примотать скотчем» были оставлены как резервные.
Как только план был принят, кэп дал увольнительную всем желающим. Денис и Света воссоединились с родственниками, Лёша отправился обозревать Калининградские достопримечательности (он был здесь первый раз). А двоим оставшимся (Вере и мне) Александр объяснил, как маневрировать после того, как человек оказался за бортом, отправил тренироваться на причал, а сам с яхты наблюдал за нашими пируэтами. Очень правильно отправил – я оказался вдали от яхты, чтобы ничего не сделал, и под надзором, чтобы не нанёс урона имуществу «третьих лиц». Каждый из нас был двуедин – и шкипер, и яхта. Мы ловили ветер и в соответствие с ним, меняли галсы, разворачивались, сбрасывали ход, подходили к «оскару»… ну, в общем как настоящие яхты. А ещё пытались правильно расходиться в зависимости от галса и того, кто у кого по какому борту.
Обученный человек, пришёл, посмотрел на содеянное нами, что-то замерил, высказал неудовлетворительную оценку плану, яркую, но и ещё более неудовлетворительную оценку нашим способностям и ушёл/уехал за инструментом. Появился через некоторое время с пластиной и болтами, негромко чертыхаясь и вспоминая не злыми словами производителей и горе ремонтников (нас), прижал коробку, подтянул болты, установил рычаг управления, подёргал его и высказав сомнение в надёжности этой конструкции, удалился, ещё раз напомнив из чего сделана яхта.
Вечером, во время ужина, вместо того, чтобы меня линчевать, весь экипаж пытался оправдать мои действия, наверное, в первую очередь, для себя.
Следующий день мы учились складывать стаксель, устанавливать его, поднимать, снимать и снова складывать. Ближе к обеду получили информацию что помощи извне не будет. Снова два варианта дальнейших планов
1) Фантастический. Мы самостоятельно ремонтируемся (вчера уже пробовали) и продолжаем практику.
2) Реалистичный. Обмениваем авиабилеты на завтра, а за недоученные дни получаем скидку в школе на другую практику.
Но день то ещё не кончился, поэтому мы, как за соломинку ухватились за фантастику. Кэп начал поиск яхтенных магазинов, а так как Калининград приморский город, то магазинов оказалось аж три – на всю область. Два из них в субботу не работали, один работал, но до 17.00. Поэтому Александр направился в него, прихватив коробку и тросик.
Про то как мы снимали тросик – отдельная история. Яхты собираются из множества разновеликих частей. Две из них самые важные и большие – это корпус и палуба. Сначала корпус наполняется оборудованием и проводкой, потом это (проводка) собирается в толстенные жгуты, тщательно перетягивается хомутами и также тщательно и плотно укладывается в укромные труднодоступные, даже без палубы, места. Когда всё уложено и корпус забит «под завязку», сверху устанавливается и накрепко приклеивается палуба. Получается «киндер сюрприз» для взрослых. Почему киндер? Потому что пролезть/дотянуться до тех укромных мест сможет только человек очень небольшой комплекции, т.е. ребёнок или маленький взрослый, а сюрприз – потому что в ходе ремонта или попытки разобраться «Почему так?» могут быть сюрпризы и самым адекватным ответом на очередное «почему» может быть только «Потому что гладиолус».
Снимать тросик вызвался я и в тесном пространстве моторного отсека (это такая узкая, низкая, тёмная, длинной метра два пещера), с ножом и фонариком, лёжа на двигателе, резал хомуты, которые стягивали толстенные жгуты яхтенной проводки. Жгутов было несколько, тросик не всегда был на поверхности и в паре мест он был не на поверхности жгута, который сам был закрыт другими жгутами. Преследовала мысль, что если в случае ошибки произойдёт короткое замыкание и начнётся пожар, то мне можно никуда не вылезать, а сгореть вместе с яхтой. Замыкания не произошло. На ушибы, синяки и царапины в тот момент я внимания не обращал. Путь назад тоже был не лёгким. Всё, что могло зацепиться за двигатель – зацепилось, все хомуты, стяжки и тросики, которые могли поцарапать – поцарапали меня. Я не обошёл вниманием ни одной шпильки и болтика, о которые можно было пораниться. Мазут, который тонким слоем покрывал двигатель яхты (Все двигатели внутреннего сгорания, кроме новых и только что помытых, покрываются такой плёнкой) никак не облегчал моего скольжения, но обильно остался на мне и моей одежде.
А коробку мы вытащили через отверстие крепления штурвала. И были если не единственные, то одни из очень немногих, которые её так достают. Мы же не знали, что её можно и нужно вытаскивать через моторный отсек и героически ползать по двигателю не обязательно, потому как в правой каюте есть огромный люк. Это мы узнали через неделю. А в тот день «герои лёгких путей не выбирали».
Кэп успел в магазин, в котором было почти всё, кроме того, что нужно было нам. Про коробку сказали, что нам можно будет её найти в каком ни будь антикварном магазине, а тросик газа был, но не той системы, но если он не подойдёт, то его примут обратно и вернут деньги, но в понедельник после 11.
Тросик не подошёл, оказался не той системы. Сидим мы такие невесёлые. Фантастика заканчивается вместе с практикой. Капитаны из нас конкретно не получаются.
Солнце давно уже перевалило зенит и двигалось к закату, туда же двигалась наша практика. Кредит доверия кэпа и экипажа ко мне был исчерпан полностью. Вот в такой вот печальной ситуации в моей голове родилась идея модифицировать механизм управления оборотами, чтобы подогнать его под тросик. Согласен – идея идиотская. Да и взгляды команды, когда я объявил о своём решении ехать в строительный магазин, были похожи на то, как смотрят абсолютно здоровые люди на человека неадекватно воспринимающего реальную действительность. И жалко немного, и как бы буйствовать не начал. А ещё надежда – может быть приступ пройдёт?
Дальнейшие мои действия, их подозрения только усилили. Я с помощью Гугла (огромное ему спасибо за такую возможность) обнаружил недалеко от места нашей швартовки строительный магазин. Почему строительный? Потому что в продуктовых того, из чего можно было бы сделать запчасть, быть не могло, специализированные магазины уже закрылись, а в строительных можно было что ни будь найти и потом это «что ни будь» приспособить. Вот только что?
В тот день мною была озвучена, а экипажем не отвергнута стратегия, которая описывается кратко: «Нужно ввязаться в драку, а дальше посмотрим». Звоню в магазин: «Добрый день, а вы сегодня до скольки работаете. Т.е. через час закроетесь? А у вас есть такие плоские железочки с дырками под болтики. Нет, не надо загнутые, я сам загну. А они у вас разные? А болтики для таких вот дырочек есть? Спасибо. А гаечки и шайбочки для таких вот болтиков есть? Замечательно. Не закрывайтесь пожалуйста, я сейчас подъеду». Договорился, поднимаю глаза и встречаюсь со взглядами экипажа. «Паша, ты что?», «Я сейчас уезжаю», «Куда?», «В строительный магазин, куплю что ни будь и постараюсь подогнать» «????». Лёша вызвался ехать со мной. Наверное, чтобы вернуть, если совсем потеряюсь в пространстве. Сумасшествие оно такое – жил, жил человек нормально, вдруг – бац и в неадекватном состоянии, да ещё и ничего не помнит.
Кэп и Вера, провожал нас как спартанцев на битву, желая вернуться «со щитом или на щите». Хочется верить, что им больше хотелось, чтобы «со щитом», у меня же было состояние «хоть на щите», потому как «мёртвые сраму не имут». В общем настроение было очень созидательное. Поймали такси. В пути таксист описал нам насколько мы жадные, злые и очень недобрые, потому как за 10 минут пути давать двести рублей должно быть стыдно. Но вот такие как мы, абсолютно не имеющие совести и не знающие такого понятия как «любовь к ближнему», повергают его в глубочайшую депрессию. А на вопрос о встречной любви и довольствовании ста рублями, он возмутился и попросил не путать обыкновенное жлобство с этой самой любовью. Как я понял – любовь к человечеству или жлобство, зависит от направления денежного потока. Если поток к таксисту, это любовь, а если поток от него – это жлобство. И ещё – даже если поток к таксисту, называть его любовью можно только начиная с двойного тарифа. Простой, одинарный тариф – жлобство.
Добрались, до магазина. Нашли «железочки с дырочками», ошарашив консультанта своим заявлением: «Нам яхту починить надо», нашли «болтики для этих дырочек» и «шайбочки для этих болтиков» гроверные, обычные и широкие, взяли два типа «гаечек для этих болтиков» просто гаечки и с фторопластовой шайбой. Дополнительно взяли два типа пластиковых хомутов. На кассе вспомнили, что нужен инструмент, вернулись к полкам. Взяли напильник и полотна к ножовке по металлу. Когда опять подошли к кассе, нас от неё отправили к управляющему магазином и рассчитали, как оптовиков. Всего «оптовики» купили рублей на 600.
Радостные вернулись на яхту. Таксист, который вёз нас обратно, оказался полной противоположностью предыдущему. Был рад любым пассажирам, поддерживал прямую (без посредников) связь с мирозданием, довёз быстро, долго и искренне благодарил за оплату. Экипаж встретил нас как победителей, но увидев набор «запчастей» оценили и очень справедливо этот набор как «G» какое-то. Действительно, строительные пластины слабо подходили под категорию запчасти. А другого то не было. Кэп, посмотрев на нас, махнул рукой и удалился в свою каюту, взяв с нас клятву ничего больше не ломать и если мы что-либо разберём, то чтобы у других была возможность всё восстановить.
Разобрали те части механизма, которые были «заточены» под родной трос, заменили на «пластинку с дырочками». Приладили новый трос и надёжно притянули его пластиковыми хомутами. Надёжней пластиковых хомутов, может быть только скотч. Он у нас был, но почему-то во время этого ремонта использован не был. Прикрепили тросик – пол дела сделано. Со стороны управления трос держался и двигался. Нужно было его протянуть через моторный отсек. Мы были слаженным экипажем и всё делали сообща, при этом только помогая и никогда не мешая друг другу. Например, когда я был занят отламыванием силуминовых ушей, мне никто не мешал.
В этот раз в тёмную и узкую пещеру моторного отсека (добровольно и по собственной инициативе) была отправлена Вера. Пробравшись в недра, она, взяла новый тросик, который я опустил через рулевую (штурвальную) колонку, вытянула его обратно. Так же, как и я не пропустила ничего, обо что можно было бы набить синяк и поцарапаться. Вылезла слегка чумазая, потому что, видимо, когда я лазил в этой «пещере», то у меня не получилось вытереть собой и одеждой весь мазут с двигателя. У Веры тоже не получилось – двигатель стал чище, но мазут кое где остался.
Протянули тросик, закрепили его на двигателе с помощью двух пластиковых хомутов. Подумали, что может быть ненадёжно и добавили ещё два. Засунули коробочку в рулевую колонку, прижали, подёргали рычаг – трос управления оборотами работает, а переключение хода – нет. Открутили, достали, попытались разобраться. Разобрались – заклинило рычаг переключения хода. Вернули рычаг на место, засунули в колонку, прикрепили – опять не работает. Снимать не стали – засунул руку в колонку и на ощупь попытался восстановить работоспособность. Через пять минут с помощью беспорядочных нажиманий и заклинаний, которые я нечленораздельно и, надеюсь, тихо бормотал себе под нос, рычаг встал на место. Я часто использую такие заклинания, текст которых, в основном, состоит из перечисления персонажей, назначенных мною виноватыми, описанных прилагательными, которые можно классифицировать как «непереводимая игра слов».
Проверили не заводя двигатель, всё двигалось и, вероятно, было нами восстановлено. Только вот рычаг, всё равно болтался. Точнее, болталась коробка. Снова сняли штурвал, попробовали – так и есть. Коробка свободно двигалась между двумя болтами, которые проходили через пластину, заменившую отломанные уши. Нужно было это свободное движение устранить. Как это делалось на Руси – расклинивалось. А клин применялся обычно деревянный. Но где взять на пластиковой лодке деревянный клин? Обратил свой взгляд на стройку – на территории музея возводили новый корпус. Она была отделена забором, но не глухим. Подойдя к щелочке в заборе, я увидел подходящие деревянные бруски на расстоянии вытянутой руки. Честно и громко позвал сторожа, спросил разрешения, пообещал, что обязательно верну, поблагодарил за то, что не отказали и взял ближайший. В общем, всё правильно, всё прилично, за исключением того, что это был монолог – никто меня не услышал, не ответил, не подошёл. Конструктивного диалога не получилось, но получилось разжиться бруском.
Отколов подходящий по ширине клинышек, я аккуратно вставил его между коробкой и болтом и немного добил молотком. Всё – комплект был полным – к «G» добавилась «P». Подёргали рычаг – люфт пропал. Установили на место штурвал и вызвали кэпа на испытания. Кэп вышел, встал за штурвал, завёл двигатель, попробовал поменять обороты, потом переключил ход…оно работало!!! Яхта меняла обороты и, в зависимости от направления хода, бурлила винтом в одну или другую сторону.
Когда описали, как и чем (из чего) это было модифицировано и показали демонтированные детали, чтобы кэп убедился, в том, что если вдруг решат заменить или починить, то у кого ни будь будет шанс из деталей в мешочке собрать то, что мы разобрали. Его, конечно удивил факт отсутствия в конструкции скотча. Но всё работало и это было хорошо. Нет даже не хорошо, а чудесно. В этот замечательный вечер ходовые испытания, он проводить не стал, ограничившись швартовыми испытаниями. Погудели, побурлили, заглушили. Ходовые испытания – это когда отходят от причала. Швартовые – это когда не отходя, пробуют работоспособность.
Этот внеплановый этап нашей практики кэп назвал «Как ITишники починили яхту с помощью G&P». ITишники (мы) стояли рядом чумазые, немного исцарапанные тросом и хомутами, в синяках от двигателя и довольные. Практика продолжилась, но до самого её окончания я помнил, что где-то в недрах, достаточно важный узел управления, собранный из деталей невысокого уровня (G) держится на деревянной палке (P) и пластиковых хомутах. Но вы знаете? Оно честно отработало больше недели, причём нагрузка на механизм управления оборотами была повышенной. Капитан яхты, когда мы её сдавали, сказал, что переключает ход примерно 3-4 раза на 200 миль. Мы за всю свою практику прошли примерно столько же, а переключались несколько сотен раз.