Неугасимая лампада

Книга Бориса Ширяева оставила после себя чувство, схожее с тем, что и книга Эгер «Выбор. О свободе и внутренней силе человека». Большинство событий, которые описываются, чудовищны. Но не перестаёшь восхищаться силой духа человека, который смог уместить свет внутри себя и этот свет не смог задуть ветер соловецкого лагеря."Неугасимая лампада" – это не только название книги. Так можно описать то, что позволило Ширяеву и другим репрессированным пережить ужасное время в Соловецком лагере. Книга полна историй людей и событий, большим количеством подробностей из жизни заключённых.И истории эти не только страшные. Жизнь, даже в застенках, не состоит из один только трагедий. Хотя на Соловках хватало место и расстрелам, и болезням, но также в них нашлось место любительскому театру, своей газете и празднику. Праздновали Рождество только один раз, да и то преимущественно тайно с кражей облачения из музея, но в жизни заключённых был этот светлый момент.Именно такие краткие моменты радости поддерживали внутренний огонь в душе узников, давая им надежду.Когда каждый день человек испытывает на себе несправедливость и унижение, сложно оставаться Человеком. Соловецкие сидельцы старались прийти на помощь своим ближним, помогая и поддерживая, оказываясь рядом и становясь проводниками уже в новой для них жизни.И в таких условиях, конечно, возникали свои легендарные личности. Например, отец Никодим, иерей, доживающий восьмой десяток. Ни один представитель веры не рисковал так, как отец Никодим. Он читал молитвы на могилах расстрелянных, пробирался тайком к умирающим в бараки. Он не боялся ни надсмотрщиков, ни новых сроков. «Утешительный поп» был ярким представителем истинной светлой веры.Не меньшее впечатление производит и фрейлина трех императриц, которая не утратила своего аристократизма и рядом со своими менее августейшими сокамерницами: воровками, проститутками, контрабандистками. Пожилая баронесса со смирением и кротостью переносила все лишения, которые выпали на ее долю под конец жизни. Не роптала от тяжёлой работы на «кирпичиках», не ставила себя выше других, а понадобилось, то вызвалась доброволецей в тифной барак, откуда больше не вернулась.Сколь бы страшные события не описывались в книге, сколько горя и ужаса не выпало на долю автора, всё равно идеи человеколюбия и свободы явно видны на страницах произведения. И они существуют вопреки всему: вопреки системе, насилию, запретов и засовов.

читала в рамках игры ТТТ не могу сказать, что книга не понравилась, но ждала несколько иного. Нечто в духе «Записок из Мертвого дома» и немного житий святых мучеников. В итоге получилось очень много рассуждений о том, что произошло, много разных, не связанных друг с другом эпизодов. Иной раз на одной странице мысль прыгает так, что не знаешь о каком герое автор ведет речь. Эту книгу можно сравнить с автобиографией, которую пишут на склоне лет не для печати, а чтобы оставить какое-либо письменно свидетельство о том или ином событии.

Удивительно светлая книга. С какой широтой охвачена наша история. Если бы каждый из нас прикоснулся к этой книге, мы были бы другой страной. А так – больно осознавать, что этот урок истории большинство прослушало.Такое ощущение, что то, о чем пишет Ширяев, я со всей полнотой прочувствовала 6 лет назад на Соловках, только на эмоциональном уровне. А при чтении Соловки оживали для меня до травинки. Строчки – как тропы по острову. И снова – комок в горле.Совершенно неожиданный аспект жизни в лагере – в годы, когда страну накрыла повальная цензура, в лагерях ставились запрещенные пьесы и выпускался журнал. Еще бы – собрали на острове цвет интеллигенции.