1.
Черный маг-артефактор по имени Клопоморт второй час сидел в придорожной таверне "Печень трески". Пил пиво и то и дело украдкой поглядывал на карманные магические часы. Старого чародея одолевали тяжелые думы…
Дело в том, что сегодня спозаранку маг Воды Журчун прислал Клопоморту по почте Черный Вестник с Претензией на Башню. Это означало, что ровно через двое суток рати Журчуна выйдут из Порталов (а то и заявятся пешим или конным ходом) возле его, Клопоморта, Магической Башни. И попробуют взять ее штурмом. Если атака удастся – претендент присовокупит Башню черного мага к своим владениям. Тогда Клопоморту останется лишь, бросив все, что непосильным трудом нажито, спасаться бегством. Иначе Журчун попросту убьет его. И сделает из черепа какую-нибудь мерзость типа чаши для вина или шкатулки.
Черный маг так расстроился, что не стал даже cмотреть остальную почту: опостылевшую хвальбу ремесленными Гильдиями своих услуг, послание от торговца редкими ингредиентами и зашифрованное письмо от главаря банды разорителей древних могил. Сразу же, толком не позавтракав, Клопоморт засобирался в дорогу…
Маг Воды не прогадал, спланировав нападение на ближайшие дни. То ли ему сорока на хвосте принесла, что Клопоморт, увлекшись созданием новых артефактов, мало уделял внимания Магическому Гороху? (Переплетенные между собой стебли этого мега-растения сплошным ковром укутывали стены его Башни и явлились основным производителем апейрона во владениях черного мага.) Увы, Горох в этом году не уродился. Его черные листья почти не впитывали благодатный невидимый свет Магической Звезды, что плохо сказалось на стручках с накапливающими апейрон горошинами. И четверти стручков не вызрело.
Короче говоря, Клопоморт к зиме остался почти без запасов апейрона – волшебного вещества, из которого любой маг получает необходимую для заклятий ману. А для кадавров-зобми – единственных подданных черного мага, апейрон так вообще второй хлеб. Потому как магические существа без подпитки животворящим апейроном долго не живут.
Да еще как на грех срок годности нынешнего тела Клопоморта подходил к концу. Хрустальный Череп на вросшем в его безымянный палец правой руки Перстне Жизни давно побагровел, предвещая владельцу скорую гибель. И сила творимых черных магом заклятий была уже не та, что раньше. Поэтому Клопоморт в последние годы больше пользовался магическими артефактами, чем чистым волшебством.
И, как не крути, получалось, что Клопоморт явно не сможет долго противостоять опытному магу Воды в самом расцвете сил.
Выход у черного мага был один: за оставшееся до вторжения время найти, заманить в свою Башню и принести в жертву более-менее пригодного для этой цели человека. И утроившейся после Ритуала Возрождения мощью сокрушить наглого претендента…
Конечно, для этого дела старому магу лучше было бы переместиться Порталом прямиком в столицу Волшебной Империи – Смарагдовый город. Или хотя бы в небольшой приозерный городишко Китеж, что в сорока милях дальше по тракту. И уже там искать подходящего человека для воплощения в жизнь своих гнусных замыслов. Больше народа – богаче выбор. Но дело в том, что маны для перемещения Порталом в столицу и обратно требовалось столько, что с Журчуном биться потом будет попросту нечем. Да и доглядчиков Имперской Стражи в Смарагдовом городе не в пример больше. А в Китеж Клопоморт соваться не хотел, пойдя на поводу неких тревожных предчувствий. Пришлось магу обратить взор на угодья людей не столь отдаленные от его затерянной в лесных дебрях Башни.
Более подходящего для поисков кандидата на роль жертвы места, чем всегда многолюдная придорожная таверна "Печень трески" Клопоморт в этих забытых богами краях не знал. Кругом на сотни миль болота, да непролазные леса. А в редких деревушках среди чащоб люди (или же представители других Рас Мира) все друг друга в лицо знают. Появление в таких поселениях незнакомца и последующая пропажа одного из жителей никак не остались бы незамеченными. Другое дело – большой тракт, мощеный желтым камнем. Который тянется через поля и леса прямиком в Смарагдовый город… Вдоль тракта зимой много разного людского и нелюдского отребья в поисках поживы шастает: эльфийские следопыты, зеленые лучники Робинхуда, чащобные тролли, сусанинцы, дикие партизаны и прочие романтики больших дорог. Да и обычное зверье со счетов тоже сбрасывать нельзя: волки и медведи-шатуны никогда не побрезгуют закусить заплутавшим путником. Что говорить, пропажи людей, а то и целых обозов на тракте редкостью не были…
Так что умыкнуть без нежелательных последствий нужного человека Клопоморту чересчур трудным делом не представлялось. Тем более, что один из слуг-халдеев проговорился, что скоро в таверну на постой с ночевкой должен прибыть рыбный обоз с берегов Снежного моря. А за пару медяков разносчик еды шепотом дополнительно поведал черному магу, что от старшего обоза с полчаса назад к хозяину "Печени трески" прилетел почтовый голубь с привязанным к лапке заказом на ужин и комнаты для ночлега.
Из числа обозников и надумал Клопоморт выбрать себе жертву.
Но по каким-то неведомым причинам торговцы рыбой запаздывали. С досады Клопоморт потребовал у хозяина подать лучшего вина и яств, что поприличней – блинов с черной икрой, пирог с зайчатиной, яичницу с беконом и калач с брусничным вареньем. Причем все блюд – из обычных, или симла-животных и симпла-растений. Иногда и магу хочется отведать пищи без апейрона, коим напитаны Магические Животные и Растения.... Да свечей приказал добавить на стол – зимой темнело рано. Начхав на все заботы, черный маг решил: гулять так гулять. Кто знает, чем послезавтра закончится схватка с Журчуном? Хотя до этого он не хотел привлекать к себе внимание завсегдатаев, среди которых наверняка имелись воры. Впрочем, рожи тут у всех, включая хозяина, и так были, определенно, разбойничьи. Да и у самого Клопоморта сегодня наведенная личина, откровенно говоря, была та еще.
Все потому, что из Вещей Скрытности у мага из соображений бережливости имелось всего лишь две: черный костюм ночного невидимки, укомплектованный безумно дорогим невесомым мешком на 8 ячеек (иногда еще именуемым слотом), и маска Анонимуса.
Костюм ночного невидимки маг надел на случай, если вдруг события примут нежелательный оборот и ему придется бежать. Черное одеяние было укрыто повидавшим жизнь серым плащом с капюшоном. На руках – выдержанные в соке Магического Одуванчика пригодные на любую руку перчатки из особой кожи. (Такие перчатки хорошо защищают от действия Искрящейся Рогульки, с помощью которой маг собирался, коли будет на то нужда, временно лишить жертву сознания.) На ногах – разношенные нескрипучие сапоги без какой-либо магической начинки.
Благодаря же маске Анонимуса посетители "Печени трески" видели перед собой бледнолицего человека среднего возраста со слегка тронутыми румянцем щеками. Тонкие брови, закрученные кверху усики и бородка клинышком давали окружающим понять, что перед ними – человек, хоть и неброско одетый, явно благородного происхождения. Все простолюдины знали, что подобного рода господа без кинжала на поясе не ходят. А зачастую в их тяжелой трости укрыта потайная шпага. Как знали и то, что вступать в распри с такими вот мутными типами будет себе дороже.
Конечно, яви Клопоморт народу собственное морщинистое, как печеное яблоко, лицо с крючковатым носом и желтыми, пропитанными магией глазами, то с ним бы точно никто не рискнул связываться. Будь даже у возможного недоброжелателя под рукой десяток ухарей, ждущих условного сигнала в ближайшей рощице. Однако, повторимся, в данном случае огласка черному магу совершенно не была нужна. Поэтому Клопоморт вел себя как можно естественней. И даже, когда подали запотевшую бутылку вина и заказанные яства, похвалил хозяина – бородатого толстяка человеческой расы – за расторопность. И дал серебряный талер на чай. Тем более, что стеклянная бутыль портвейна марки "Три топора", и правда, выглядела довольно презентабельно. Да и блины, равно как и прочие закуски, судя по виду и чудесному запаху, были неплохи.
Старый маг с удовольствием осушил полный кубок "Трех топоров". После чего торопливо стянул перчатки, чтобы не испачкать их жирной пищей. И принялся за обе щеки уписывать блинчики и прочую снедь…
2.
Обоз рыботорговцев прибыл около семи часов вечера. Пока купцы выпрягали из саней овцебыков и занимались другими неотложными после долгого пути делами, в таверне кипела работа по обеспечению их столами и горячей пищей.
Так-то ужин для обозников был готов. На свовородах шкворчало мясо, в чугунках млела пшенная каша с салом. Запотевший бочонок доброго пива только и ждал, чтобы из него вышибли пробку и ввинтили медный краник… А вот с размещением припозднившихся гостей в трапезном зале возникла неувязочка. К этому времени в таверне было уже не протолкнуться. И хозяину с помощью двух орков-вышибал пришлось очистить пару столов от завсегдатаев, что рылом не вышли. Забулдыгам был дан выбор: присоединиться к компаниям за другими столами, или выметаться на улицу. Впрочем, за беспокойство хозяин щедро проставился – каждому пропойце приказал налить по полной кружке дешевого эля. Да и мужиков, которым пришлось потесниться, тоже не обидел – послал по жбану того же эля на каждый стол.
Места обозникам выделили по соседству со столом черного мага. Клопоморт обрадовался, что будет можно не привлекая к себе внимания подслушивать разговоры торговцев. И, сообразуясь с услышанным, выбрать из них подходящего для принесения в жертву человека. Ведь Клопоморту для Ритуала абы кто не подойдет. Ему требовался сильный молодой парень, без увечий, желательно – и на лицо приятный. Чтоб не имел cкверных привычек типа курения одурманивающих трав или пьянства. Почему так? А потому что худое вполне может перейти после Ритуала к возрожденному черному магу. Если парнишка рябой и хромой – быть такому и черному магу. Если жертва охоча до вина неумеренно, то и магу потом спиться, как нечего делать. Разве что разум у мага останется свой. С полноценной памятью, не утратившей накопленные за долгую жизнь знания и опыт.
Так что черному магу даже выгодней было, чтобы пригодный для принесения в жертву парень не оказался излишне умным. И без вопросов согласился бы взойти на замаскированное под какое угодно место алтарь добровольно, будучи в трезвом уме и памяти. И никак по другому. Хотя чего проще было бы черному магу бросить на жертвенник надежно связанного человека с кляпом во рту. А самому – с чистой совестью ждать, пока жизненные силы жертвы в виде особого вида маны перетекут в его пропитанное "мертвым" апейроном тело. Конечно, у Клопоморта и ему подобных имелось в запасе множество всяких уловок, чтобы заманить жертву в свою Магическую Башню: обещание златых гор, бессмертия, выгодной женитьбы. Явной или тайной власти над людьми. Да чего угодно коварный маг мог наобещать, чтобы получить желаемое. Но верящего в сказки простодушного дурака еще поди отыщи. Одно только хорошо: потенциальной жертве cовсем не обязательно было знать, что место, которое нужно встать или сесть является жертвенным алтарем. Иначе на такое дело желающих, кроме истинных сумасшедших, вовек не найти.
В этот момент, примерно, с полтора десятка обозников гурьбой ввалились в таверну. Долгожданных гостей встретил лично хозяин. Который ради такого случая благообразно расчесал бороду и надел относительно чистый передник.
Клопоморт с облечением выдохнул: томительное ожидание закончилось и теперь можно будет взяться за дело.
Но черному магу пришлось таки еще немного подождать. Сначала "дорогие гости", ведомые угодливым хозяином прошествовали на второй этаж таверны, в свои комнаты. Тяжелого багажа, к вящей радости слуг, рыботорговцы при себе не имели. Так что побегать пришлось лишь кухонной прислуге, таская наверх кувшины с горячей водой для умывания. Впрочем, судя по довольным рожам водоносов, в накладе они не остались. Определенно, по паре медяков на брата за хлопоты получили.
Купцы быстро привели себя в порядок и, предкушая сытный ужин под пиво, чинно прошествовали за столы. Проходя мимо Клопоморта в обличье Анонимуса молодые обозники в костюмах из кожи морских зверей, уважительно кланялись тому в пояс. Понимали, что отнюдь не простолюдин здесь вольготно расселся за богато накрытым столом. Но дополнительно облаченные в меховые жилеты старшие обоза кланяться не сочли уместным, чтобы не уронить достоинства перед своей молодежью. Степенно поздоровались с благородным господином, только и всего.
Клопоморт отреагировал, как подобает в таких случаях феодалу-нобльману: юнцам кивнул, а старшим любезно улыбнулся и также пожелал здравствовать. Однако, если бы в тот момент маска вежливо-равнодушного Анонимуса спала, то на истинном лице черного мага все увидели бы гримасу разочарования. Уж настолько старику не понравились возможные кандидаты для принесения в жертву.
На горе черному магу молодые парни, все как один, были не такими уж и молодыми. И ни у кого в глазах даже не парней, а мужиков на пороге зрелого возраста Клопоморт не заметил так нужного ему придурочного блеска в глазах. Все обозники младшего возраста выглядели людьми уже достаточно умудренными житейским опытом, чтобы не попасться в ловчие сети коварного чародея.
Старый маг к ужасу своему понял, что зеленых юнцов рыботорговцы с собой в дальнюю дорогу не брали. И то правда: дело молодежи – заниматься хозяйством в отсутствии старших, ходить за скотиной, чинить рыболовные снасти. Да слушать рассказы замшелых дедов о былом. А еще – с трепетом внимать туманным пророчествам шамана о грядущем.
И глупцов у себя в ватаге обозники, конечно же, не желали видеть. Тащить с собой дурака в Смарагдовый город могло оказаться делом весьма опасным. Что если такой дундук стражникам-дендроидам у городских ворот насчет их растительного происхождения что-нибудь ляпнет? Или сдуру откажется надеть выданные магом-Окулистом гостевые очки? А то еще, наслушавшись изменнических сплетен, глупец ненароком Повелителя Смарагдового города оскорбит. И если в первых двух случаях торговцы могли отделаться тумаками, штрафом или двухнедельными исправительными работами, то хула в адрес Повелителя обойдется им не в пример дороже.
В таких случаях болтуна и всех, кто слушал, но тут же, бросив все свои занятия, не донес куда следует, после недолгих разбирательств секли розгами. А если дело происходило летом, то в воспитательных целях подвешивали на денек на специальных столбах с перекладиной. (Столбы те установливали по жребию на некоторых крестьянских полях окрест города.) Посушиться на солнышке, покормить алчных до крови мошек и подумать до захода солнца о своем поведении.
Фермеры, на чьих полях ставились подобные столбы, были таким "чучелам" всегда рады. Особенно в период сбора урожая. Ибо крики злоумышленников прекрасно отпугивали прожорливых птиц. Даже у полевых мышей от жалобных стонов наказуемых не выдерживали нервы и грызуны уходили куда подальше.
Разумеется, самим фермерам тоже не мед было выслушивать перемежаемые отборной бранью мольбы о прощении. И скоро они нашли способ, как глушить непотребные причитания. Стали на шляпы и одежду нашивать звенящие при каждом движении металлические бубенцы. (Железные, медные или серебряные – в зависимости от достатка. Особо зажиточные на радость базарным ворам даже в позолоченном серебре ходили.)
Далекий же от мирской суеты Клопоморт совершенно не учел в своих раскладах вышеописанных тонкостей. В своей Башне маг-затворник больше общался с беспрекословной нежитью. И потому немного подзабыл о подчас весьма сложных нюансах в отношениях между обычными людьми. Конечно, старый маг без проблем мог подобрать себе жертву из завсегдатаев "Печени трески". Но сколько жизненной силы мог дать ему какой-нибудь пропитой, опустившийся доходяга?
Но время поджимало и Клопоморт решил: надо выбирать из того, что есть. Главное – нужно тайно затащить более или менее подходящего человека в Портал, ведущий в его Магическую Башню. Там уже видно будет, как принудить жертву добровольно стать на алтарь. Скупиться на дары маг не собирался. Все равно ничего из обещанного простофиле не получить. А забрать из кармана мертвеца выданный авансом кошель с золотом и вернуть его обратно в ларец труда не составит.
Из раздумий черного мага вывели донесшиеся с сеней грохот и женский визг. А через секунду в таверну вошел и сам виновник происшествия с деревянным ведром на ноге. С улыбкой глянув на запоздавшего гостя, Клопоморт подумал: "Вот такой-то растяпа мне и нужен!"
3.
Вслед за вошедшим – плечистым детиной чуть выше среднего роста в фермерских армяке и шапке поверх морского костюма – в таверну влетела разъяренная баба из числа местной прислуги. И пока круглолицый, румяный с мороза отрок вытаскивал ногу в меховом сапоге из ее ведра, поломойка молотила гостя по спине мокрой тряпкой. А также ругала "злыднем" и "байстрюком".
Нечего и говорить, что посетители "Печени трески" весьма обрадовались бесплатному зрелищу. Одни подбадривали поломойку, другие со смехом подначивали отрока "влепить дуре оплеуху, чтоб заткнулась уже"…
Наконец парень освободил ногу. Поправил сползший заплечный мешок и вернул хозяйке уборочный инвентарь. Беззлобно глянул на скандальную тетку и рассудительно произнес:
– Ну, будет, будет тебе, малахольная… Не углядел я твоей поганой кадушки, задумавшись. Изыди уже, фурия авантажная…
По наивности приняв последние слова отрока за комплимент, баба убралась восвояси. А парень, не обращая внимания на что-то горланящих ему выпивох, осторожно пробрался к столам рыботорговцев. В упор не видя молодых товарищей, снял шапку и поклонился старшему обоза – кряжистому мужику в годах c суровым, обветренным лицом. Отрок что-то прошептал вожаку, после чего еще раз поклонился и замер в ожидании.
В ответ от главного купца отрок получил лишь два слова:
– Ладно… Сгинь!
А впридачу к словам – горбушку черного хлеба и кусок соленой рыбы.
Парень с незатейливым ужином в руках приютился у стены на чурбачке возле бочки с водой. С тяжким вздохом вытянул ноги. Перед тем, как заняться едой, зачерпнул ковшом из бочки воды и нескрываемым наслаждением вволю напился.
Клопоморт подумал: "Это ж где ты, увалень, так натрудиться успел? Остальные-то сели за столы вполне бодрые, хотя как и ты, с дороги. Не иначе ты тяжким трудом какую-то провинность отрабатывал и потому явился в этот вшивый кабак последним из обозников…".
И старому магу нестерпимо захотелось узнать, чем же так незадачливый юноша провинился перед своими. Ведь просто так, за здорово живешь, от стола не отлучают. Впрочем, свой ли обозникам странноватый парень? В фермерской верхней одежде он заметно выделялся среди товарищей. К тому же под распахнутым армяком отрока виднелась потертая куртка из кожи морского единорога. Черный маг знал, что такие куртки часто носят торгующие с дальними странами купцы-ладейщики. Но практически никогда – рыбаки, промышляющие на утлых суденышках в пределах видимости берега. Они предпочитают носить пропитанные соком Магического Одуванчика непромокаемые плащи, чтобы защищаться от крутых прибрежных волн. Да и с одногодками загадочный отрок не соизволил и словечком единым перемолвиться. Неужели все-таки прибившийся к обозу чужак?
Пока странный парень жевал хлеб с селедкой, по-сиротски запивая еду водой из ковша, Клопоморт навострил уши. Старый маг надеялся услышать от рыботорговцев хоть что-то, объясняющее неприязнь старшего купца к опоздавшему на ужин отроку. Благо, что первый голод обозники уже утолили и приступили к обычным неторопливым разговорам под пиво.
Черный маг не без оснований предположил, что такое важное событие, как недопущение одного из своих за артельный стол, обозники непременно обсудят. Надо было лишь немного подождать. И правда, скоро хмельное развязало людям языки, и Клопоморт выслушал много чего. Как интересного, так и не очень…
Во-первых, старый маг, втихомолку поглядывая на дремлющую возле бочки потенциальную жертву, ознакомился с ценами на рыбу, ворвань, деготь, пеньку, корабельный лес, моржовый клык и прочие товары Снежноморья. Во-вторых – получил наглядное представление о житье-бытье обозников. Узнал, кто из односельчан рыботорговцев построил новую избу, кто женился, кто развелся. А кто и пропился до нательного оберега. В третьих, маг получил представление, на что мужики потратят полученные с продажи рыбы деньги. Послушать их – так полнейшее благолепие намечалось. Обозники намеревались привести домой сани, нагруженные мешками с мукой, кувшинами с маслом, одеждой, утварью, добрым инструментом и подарками для жен и детей. Хотя все они прекрасно понимали, что это лишь в том случае, если демоны-искусители не затянут их после торгов в кабак. Тогда сани с городскими товарами превратятся в тощий узелок со стеклянными бусами для жены, печатным пряником для детей и парой рыболовных крючков для себя. Это еще при хорошем раскладе.
Однако, к величайшему удивлению Клопоморта, о личности опоздавшего к ужину парня не было произнесено ни единого словечка. Но это не означало, что простые обозники забыли об наказанном товарище. Мужики то и дело бросали в сторону задремавшего возле бочки с водой отрока косые взгляды. Но не более того. Даже шептаться между собой почему-то не отваживались.
Старый маг призадумался. Непонятностей он на дух не переносил, а тут явно что-то было не так. И Клопоморт хотел было уже отвергнуть кандидатуру cтранного отрока на до сих пор вакантное место жертвы для Ритуала Возрождения. Но вынужден был отложить принятие решения: как раз в этот момент старший обоза с приближенными поднялись из-за стола. И магу пришлось отвлечься от раздумий, чтобы не пропустить чего-нибудь важного.
Рыботорговцы помянули добрым словом Творца за милостиво ниспосланный хлеб насущный. Бородатому же хозяину таверны, как воплотителю воли Творца в жизнь, досталось поболее. Ему вручили кошель с причитающимися за ужин и ночлег талерами. (Правда, в основном медью, чтобы кошель выглядел поувесистей.) После чего старшины неспеша, с достоинством удалились в свои комнаты.
Едва вожаки скрылись за дверями, рядовых обозников будто подменили. Сразу же началось оживленное, но отнюдь не громкое обсуждение причины задержки в пути на два с лишним часа. Виноват в которой, разумеется, был ни кто иной, как отлученный от стола отрок по имени Микайла…
Возрадовавшись в душе, Клопоморт обратился в слух. Даже тихие разговоры ближайших к нему обозников были ему прекрасно слышны.
4.
– Эх-ма! Давно бы уже здесь сидели в тепле и сытости, кабы не этот чертов Микайла… – философски подметил среднего возраста мужик с клочковатой неухоженной бородой. – Надо же было дураку додуматься повесить на шесте перед матерым быком красную тряпицу. Чтобы бык почем зря, волкам и лисицам на потеху, сани с рыбой перевернул… Как там пакостной дуралей объяснился? Дескать, взбрело ему на ум выяснить, сколь резвее побежит овцебык, будучи красной тряпкой разозленный…
Молодой живоглазый обозник с русыми кудрями с мнением бородатого не согласился:
– Да ничего страшного, дядя Рахмай… Зато размялись на славу, арканами и сетями овцебыка взъярившегося славливая. Все не мерзли зря, пока Микайла, велению старших повинуясь, рыбу в сани в одно хлебало два часа заново укладывал.
– Старшой-то наш, почтенный Косьма, наверное, проклял тот день, когда пообещал шаману Китоусу сопроводить до Смарагдового града этого вурдалака Микайлу, – cказал постриженный "под горшок" парень с заплывшим левым глазом. – Помяните мое слово, братцы – накличет дурак беду на обоз еще не раз…
– Это ты со зла так говоришь, Куркул… За то что Микайла тебе око кулачищем подкрасил, когда ты хотел его вместо себя работать подрядить, – вступился за отлученного от стола отрока живоглазый молодец с приятными чертами лица. – Да и просьбе шамана почтенный Косьма ну никак не мог отказать. Помните двух жадных охотников, которые отказались дать Китоусу сердце и туес свежей крови с убитого ими медведя? Все лето потом эти жлобы таскали нарты с колдуном по раскисшей тундре. Лишь ближе к зиме кое-как разжалобили шамана, чтоб отпустил c миром. А откуп за обиду, небось, до сих пор платят…
– Ты, Лель, только потому за дурня заступаешься, что теперь он тебе не супротивник насчет обольщения девок красных, – нашел, что ответить живоглазому молодцу Куркул. – Слыхивал я, дурака этого Микайлу девицы завсегда лучше привечали, чем тебя. Но в один прекрасный день прошлым летом в Муруманской гавани дурень узрел на высокобортном иноземном корабле пару забугорных дивчин. Эти, значится, крали худосочные, выскочили на палубу, укрывшись от солнца фрязинскими хитрыми штуками – зонтиками. Встали, цацы такие, у фальшборта, и давай лопотать по-своему не пойми что. И так Микайлу это дьявольское бормотание очаровало, что поклялся он с тех пор исключительно к иноземным девицам любовью пылать. А с нашими дурами миловаться к вящей радости таких пройдох как ты, Лель, совсем забросил.
Разоблаченный Лель попытался было оправдаться тем, что Микайла постоянно крутился возле помянутого шамана Китоуса, выполняя его мелкие поручения. А в награду шаман, наверное, выдавал помощничку специальные травки для любовного приворота. В самом деле, не звонкой же монетой Китоус дураку за помощь платил?
Но товарищам жалкие оправдания Леля были неинтересны. Ибо нашлась более животрепещущая тема. Обозники начали наперебой рассказывать друг другу, о каких еще дурацких выходках Микайлы они слыхали или самолично были очевидцами оных.
Дядя Рахмай поведал товарищам, как Микайла ходил по пристани с натянутым на рамку холстом, на котором было намалевано: "Не бейте излишне морского зверя! Тюлени-монахи, морские коровы и гигантские моржи на грани вымирания!!!" Эту же галиматью дурень, будто заморская птица попугай, твердил промысловикам. За что суровые охотники на морских животных тут возжелали его отмутузить примерно. Но уразумев, что имеют дело с человеком явно скорбным умом, не стали. Лишь пару раз дали по шее, да изломали и выбросили в море раму с баламутящими умы словесами.
Куркул в свою очередь рассказал, как Микайла ловил на берегу моря диких гусей, и зачем-то цеплял им на лапы медные кольца. А потом отпускал на волю. Это вместо того, чтобы свернуть птицам шеи и зажарить на углях. Ну, или продать нагулявшую за лето жир дичь на торжище.
Лель припомнил случай, про то как Микайла задумал изловить молнию на одолженный у кузнеца длинный металлический стержень. Дурень дождался Магической Грозы и воткнул железный пруток в песок на берегу моря. А сам крутился вокруг прута, как кот вокруг горячей каши, невзирая на жуткий ливень. Очень уж хотелось Микайле посмотреть, что из этой затеи получится. И дождался, горемыка: молния шарахнула в штырь и, прежде, чем уйти в песок, выжгла у дурака на лбу шрам, похожий на буквицу "М". Как еще не убила насмерть. Но в этом случае у Микайлы хотя бы выгода была: в месте, песок в месте удара молнии сплавился в причудливую полупрозрачную фигуру. Эту штуку дурень поменял на торжище у лотошника на свои любимые лубки с картинками, изображающими неведомые земли…
Между тем Микайла, будто почувствовав, что говорят о нем, очнулся от дремы. Сурово глянул на тройку болтливых обозников блестящими в тусклом свете свечей черными пронзительными глазами. Любители почесать языки, к величайшему неудовольствию старого мага, тут же замолчали. А потом вовсе, уже к неудовольствию разносчиков снеди, Рахмай, Куркул и Лель начали собираться. Торопливо допили пиво из своих кружек. Распихали по карманам недоеденный хлеб и воблу. После чего, пошатываясь от хмельного, утопали в свои комнаты. Вслед за разговорчивой троицей потянулись другие рыботорговцы.
Клопоморт побоялся, что заинтересовавший его отрок тоже вслед за товарищами отправится на боковую. Но опасения старого мага оказались напрасны. Микайла, наоброт, оставшись без пригляда обозников, несколько оживился. Достал из заплечного мешка какие-то магические бумажные листки и взялся их перебирать, так и сяк разглядывать под тусклым свечным светом. Потом вытащил из шапки здоровенную орочью иглу и принялся что-то царапать на бочке.
Поглядев еще с минуту на странное поведение отрока, Клопоморт согласился с мнением обозников, что Микайла – самый что ни есть настоящий деревенский дурень. Листки магической бумаги, скорее всего, были теми самыми лубками с красочными картинками, которые Микайла выменял на сплавленную молнией из песка штуку – так называемый фульгурит. А царапал на бочке, небось, какой-нибудь похабный рисунок. Писать-то слабый умом парень вряд ли умел. Да и читать тоже. Ну, если только по слогам.
Клопоморт тщательно осмыслил услышанное от обозников и увиденное лично.И сделал вывод, что при правильном обращении такой вахлак не то что по своей воле станет на алтарь, да еще спасибо за это скажет.
Не теряя более ни секунды драгоценного времени черный маг взялся за дело. Тем более, что попутчики Микайлы уже разошлись по своим комнатам и помешать коварным замыслам Клопоморта было некому.
5.
Щелчком пальцев старый маг подозвал разносчика еды. Cунув халдею медную монетку, велел пригласить Микайлу к себе за стол. Со всей возможной обходительностью предложить отроку достойный ужин в уплату за недолгое общение со знатным иноземцем, путешествующим по Волшебной Империи.
Халдею пожелание благородного господина, в личине которого до сих пор обретался Клопоморт, показалось весьма подозрительным. Маг заметил некоторое смятение слуги, и вложил в его руку еще один грош. Получив второй медяк, халдей тут же утвердился в мысли, что не его забота подозревать благородных посетилей таверны в каких-либо пороках. И выполнил просьбу мага в наилучшем виде.
Не прошло и двух минут, как нисколечко не смущенный повышенным вниманием к своей персоне Микайла уже сидел напротив Клопоморта, приглаживая рукой растрепанные волосы цвета спелой пшеницы. (Однако, прежде чем сесть за стол к черному магу дурень аккуратно прибрал в заплечный мешок свои драгоценные лубки. Чем несколько разочаровал Клопоморта. Чисто из любопытства маг был не прочь глянуть, что же там такое интересное рассматривал скорбный умом паренек.)
– Здравы будьте, сударь… Чем могу вам услужить? – пригладив непокорную гриву, первым спросил отрок с интересом наблюдающего за ним Клопоморта.
– И вам не знать хворей, юноша, – галантно ответил старый маг. – Но прежде чем я изложу суть моей просьбы, давайте познакомимся…Меня зовут гм… дон Маркополус из… э… Неверланда, что рядом с Утопией. А как мне вас величать?
