Глава 1
На дежурстве время летело быстро. Городовой Фролов считался одним из лучших в полицейском управлении Петербурга. Он нёс службу на Невском проспекте, возле дворца Белосельских-Белозерских, вблизи Аничкова моста, куда разгильдяя не поставят. Мимо проезжали пролётки, он заметил нарушения Правил дорожного движения, и засвистел в свой свисток. Двое извозчиков притормозили лошадей и остановились за мостом у края проезжей части дороги. Савелий подбежал к ним, придерживая шашку в ножнах, висевшую на боку.
– Городовой Савелий Фролов! – представился он извозчикам. – Нарушаете, господа, Правила дорожного движения, сейчас я составлю на вас протокол, – сообщил он, доставая из висевшей на плече полевой сумки, папку с бланками. Но к нему обратился мужчина в шляпе, сидевший на пассажирском месте,
– Господин полицейский, может, мы с вами договоримся по-хорошему?
Он достал из бокового кармана фрака, сшитого из шикарной чёрной ткани, бумажник и стал вынимать денежные купюры. Однако городовой велел убрать деньги.
– Не извольте беспокоиться, я взятки не беру. Для вас, я вижу, штраф три рубля будет, как три копейки.
– А что мы нарушили? – возмущались пассажиры. – Вы нас напрасно задерживаете, мы очень спешим.
Городовой начал перечислять нарушения Правил дорожного движения. Вместо двух пассажиров в пролётках сидели по три человека, расстояние между пролётками было менее трёх саженей и превышение скорости. Лошади должны бежать трусцой, а не рысью.
– А вы знаете, любезный, кто я такой? – спросил мужчина в шляпе, делая строгое лицо.
– Не могу знать, – ответил полицейский, записывая в бланке угольным карандашом номера пролёток, – распишитесь в протоколе.
– Я князь Румянцев, приближённый к царской семье, расписываться не буду, – сказал мужчина в шляпе и скомандовал кучеру: – «Езжай Василий!»
На тротуаре собралась толпа любопытных, глазевших на этот инцидент. Пролётки уехали, а полицейскому в таком случае требовались свидетели, и он обратился к толпе:
– Граждане, кто умеет писать, подойдите ко мне!
К нему подошли шестеро: два гимназиста, полный мужчина и трое подвыпивших парней, щегольски одетых. Хватило троих свидетелей. Они сообщили домашние адреса и поставили в бланке свои подписи.
– Молодец тот, кто придумал Правила дорожного движения, – говорили люди. А полный мужчина пояснил:
– Их придумал царь Иван Грозный. Во времена его правления Москва имела уже большую территорию, и лихачи часто сбивали людей.
В толпе зевак многие возмущались поведением нарушителей дорожного движения:
– Вы, господин полицейский, правильно поступили, – слышались из толпы голоса одобрения, – эти богачи совсем обнаглели, гоняют по улицам и сшибают людей. Надо их строже наказывать.
Савелий с уверенностью сказал, что передаст этот протокол в департамент полиции. И за неподчинение представителю власти, то есть ему, того господина накажут, не смотря на все его титулы.
– А что ему за это будет? – спросила барышня в пышном платье и в панаме.
– Это решит суд. Наверное, большой штраф, – пояснил полицейский.
Люди разошлись по своим делам, но за углом, красивого здания – дворца Белосельских-Белозерских, послышались крики: «Караул! Убивают!» Затем раздался свисток, преследовавшего полицейского, и топот сапог. Савелий быстро отреагировал, бросился навстречу бегущему мужчине и схватил его. Это был лохматый, высокого роста, человек. От него пахло спиртным перегаром, и он попытался выхватить из-за пояса нож, но Савелий ловко заломил ему руки, повалил на землю, и нож он выронил. Городовых обучали японской борьбе «Джиу-джитсу». Савелий имел «чёрный пояс», свидетельствующий о высокой квалификации в этом виде борьбы.
Через минуту подбежал второй городовой и вдвоём они надели преступнику наручники за его спиной. Савелий поднял с земли упавшую свою фуражку с белым верхом, и, отряхивая её от пыли, обратился к коллеге:
– Иван, ты сможешь отвести его сам в околоток? Мне нельзя покидать свой пост. А у тебя пост второстепенный, тебе можно.
– Ладно, Сава, я справлюсь.
Они ушли, а Савелий продолжал стоять возле своей будки и смотреть за порядком на этой оживлённой части Невского Проспекта. В сторожевой будке у городового был горшок для справления нужды и в этой же будке он мог перекусить. В периоды затишья Савелий любил разглядывать бронзовые скульптуры коней, установленных на постаментах по сторонам моста. Всего их было четыре. Этих коней удерживала фигура молодого мужчины. Конь пытался вырваться, вставал на дыбы, а человек укрощал его. Про этих коней ходили в народе разные легенды. Говорили, что скульптор вылепил между ног одного коня, вместо его половых органов, лицо любовника его жены. Он, таким образом, отомстил своему сопернику.
Дежурили городовые по двенадцать часов в сутки и на второй день отдыхали, а потом вновь заступали на дежурство.
Смену городовому Савелию Фролову привёл разводящий – помощник околоточного надзирателя. Сменщик теперь будет дежурить на этом посту до утра тоже двенадцать часов.
На следующий день, по графику у Савелия должен быть выходной день, и у него сегодня вечером была назначена встреча с его непосредственным начальником в ресторане. Для чего он назначил встречу в дорогом ресторане, Савелий не догадывался. Он предчувствовал, что околоточный надзиратель хочет за его счёт гульнуть, вкусно поесть и выпить дорогого вина. На душе была тревога, и он с плохим настроением зашёл в ресторан.
Выглядел он вполне солидно, в белом чистом кителе, в погонах, и тёмно-синих брюках, заправленных, в начищенные до блеска, кожаные сапоги. Он был ещё достаточно молод, недавно исполнился ему тридцать один год, но для солидности и по моде он отрастил длинные усы, закрученные на кончиках вверх. Возможно, из-за усов, или из-за формы полицейского, он выглядел гораздо старше своего возраста.
В этот дорогой ресторан, расположенный за сто сажень от его поста, он зашёл второй раз. Обычно он посещал более дешёвые места. Такие, как столовые, закусочные, кофейни и прочие питейные заведения. Вчера он получил жалование двадцать рублей. Вся сумма денег находилась в полевой сумке.
К нему в вестибюле подошёл швейцар и вежливо предложил отдать фуражку и шашку в гардероб. Фуражку Савелий отдал, а шашку оставил при себе.
Зайдя в зал, он оказался в окружении сразу двух официантов в длинных, белых передниках.
– Ваше благородие, у нас свободные два места, – говорили они, заискивая, – куда изволите сесть?
Он осмотрел зал. Здесь было красиво и очень уютно. На окнах свисали шёлковые шторы, а с потолка светила массивная люстра с электрическими лампочками. (Электричество в 1888 году было только в самом центре Петербурга). Все столики на четыре персоны были заняты мужчинами в тёмных костюмах и фраках. Почти треть посетителей составляли военные и полицейские. Кое-где сидели с мужчинами и женщины в пышных вечерних платьях. К потолку поднимались струйки табачного дыма. Многие посетители курили.
– Я сяду вон там, – указал он на столик, где сидели двое мужчин в гражданской одежде и один полицейский, а четвёртое место было свободно.
Официант, молодой парень, проводил Савелия к столу и, выдвинув пустой стул, указал жестом, что можно садиться.
– Что будете заказывать? – подал он Савелию список меню, когда тот сел.
Но Савелий не ответил, а пожал протянутую руку своему начальнику, который с любезным выражением на лице, приветствовал его.
– Закажи четвертушку водки, – посоветовал начальник, которого звали Пётр Васильевич. – Закуски я много заказал, нам с тобой хватит.
Официант продолжал терпеливо ждать и Савелий сказал:
– Принеси лучше косушку, четвертушки нам будет маловато.
– Слушаюсь, – слегка поклонился парень и быстро удалился выполнять заказ.
Соседи за столом, были уже, слегка выпивши, и разговаривали между собой, не обращая внимания на полицейских. Через пять минут парнишка принёс бутылку водки и учтиво спросил:
– Когда её открыть?
В кабаках обычно водку подавали в графинах разбавленную водой, а в ресторанах приносили закупоренные бутылки, чтобы показать клиентам, что водка не разбавлена.
– Давай открывай, – махнул рукой Пётр Васильевич.
Когда официант налил в стопки водку, полицейские по старому обычаю чокнулись и выпили.
– Закусывай икоркой, – показал начальник на фарфоровую розетку с красной икрой. – Вот, теперь, когда мы с тобой выпили, – сказал он, – я тебе должен сообщить, что меня переводят в департамент полиции на повышение. И я хочу тебя рекомендовать на моё место, на должность околоточного надзирателя.
Соседи с удивлением посмотрели в их сторону, прервав свою беседу. Савелий некоторое время молчал, словно переваривал эту новость, и покачал головой.
– Меня не утвердят на ваше место. Я же из крестьян.
– Утвердят, – возразил начальник, – сам император, часто проезжая мимо тебя, обратил внимание на твоё усердие и повелел наградить повышением по службе. Теперь твоё жалование будет шестьсот рублей в год, или пятьдесят рублей в месяц. И ежегодный отпуск у тебя будет двадцать суток. (По курсу в 2020 году, сумма 50 рублей из 1888 года, равнялась 65 тысячам рублей в переводе на современные деньги). Савелий, услышав о повелении самого императора, повеселел и готов был обнять Петра Васильевича.
– Я вам век буду благодарен, – схватил он руку начальника, чтобы облобызать её, но тот брезгливо руку отдёрнул.
– Давай ещё выпьем, – предложил начальник, – только закусывай мясом, не опьяней от радости. Тебе теперь надо быть ещё усерднее, чтобы оправдать высочайшее доверие.
При этих словах он поднял палец вверх, показывая значение своих слов. Они некоторое время молча закусывали красиво уложенными в фарфоровые тарелки блюдами, с мясом и осетриной. Наевшись, Пётр Васильевич начал давать советы и наставления Фролову, как надо вести дела в околотке.
– Ты, Сава, будь построже с подчинёнными, – говорил он, – Петров с Дерюгиным часто бывают под градусом. Если это заметишь – наказывай деньгами, а потом гони со службы. На их место найдёшь хороших парней.
Савелий отработал в полиции уже шесть лет и знал, какие обязанности были у околоточного надзирателя. (На современный язык, околоточный надзиратель, являлся участковым полицейским, а околоток – это участок).
В ресторане полицейские не собирались сидеть долго. Бутылку водки они выпили под хорошую закуску за час и Пётр Васильевич засобирался домой. Пьяным он не был, и только его полное лицо стало красным. Савелий наоборот весь размяк и не хотел уходить. Соседи на посошок налили им по стопке коньяку.
– Сава, хватит пить. Теперь тебе надо быть ещё усерднее, чтобы оправдать высочайшее доверие!
На Савелия подействовали эти слова Петра Васильевича о повышении, и он покорно пошёл к выходу следом за начальником.
Глава 2
В 2018 году, в Петербурге, жил дворник Илья Матросов. В свои пятьдесят лет, он дважды был женат и разведён. Чтобы экономить деньги на пиво, он перестал бриться, и оброс бородой. У него имелось временное жильё в полуподвальном помещении. Почти каждый день он пил пиво, и от него постоянно исходил пивной дух. Однако начальство терпело его пьянство, ибо за минимальную зарплату никто из местных жителей работать не хотел, и он мёл тротуары добросовестно. Среди лета ему дали отгул, на три дня, за переработку, поэтому на радостях он выпил бутылку водки и уснул в своей тесной комнате, а дверь запереть забыл.
Проснувшись рано утром, Илья увидел на диване лежавшего в одежде какого-то мужика.
– Я, наверное, вчера с ним выпивал, – мелькнула в его голове мысль.
После вчерашней пьянки, болела голова, и мучила жажда. Он подошёл к столу и стал искать в пустых бутылках из-под пива остаток. Но все бутылки были пустые. Тогда он попил простой воды. Вытерев рукавом бороду, он ещё раз взглянул на спящего человека, который лежал вниз лицом. Его белая рубаха была подпоясана ремнём, и к ремню была прицеплена шашка в ножнах. На полу валялись два кожаных сапога, сам мужчина лежал в носках, от которых исходил неприятный специфический запах.
Илья от головной боли не удивился ничему, что увидел, а лихорадочно думал, как бы похмелиться. Он решил, что этот человек казак. Казаки тоже в такой форме ходят по городу и с шашками.
– Эй, приятель, вставай, – стал Илья тормошить незнакомца. – Давай решать, чем будем похмеляться.
Человек зашевелился и сел на диване, озираясь не понимающим взглядом, по сторонам.
– Где я? – спрашивал он. – Где околоточный надзиратель?
Илья решил, что товарищ придуряется и наехал на него:
– Хватит пургу гнать, давай пятисотку, или вали отсюда!
Незнакомец схватился за голову: «Ой, как голова болит!»
– Давай, казак, пошарь по карманам, – сказал Илья, – может у тебя деньги есть?
Незнакомец сунул руку в брюки и вынул бумажные купюры:
– Вот, три рубля есть. Забыл я вчера дать швейцару на чай.
Илья подошёл к нему и посмотрел на старинные рубли, слегка помятые. «Это же ценный антиквариат! – воскликнул он. – А наши деньги у тебя есть?» Савелий смотрел на него не понимающими глазами и думал: «Чего от меня этот бородатый мужик хочет?» и потом рявкнул на него:
– Молчать, болван! Ты кто такой? Где моя фуражка?
Илья вжал голову в плечи от неожиданности и пробормотал:
– Я здесь дворником работаю. Фуражку вашу я не видел.
Был он на голову ниже Савелия, как отзывалась о нём его бывшая жена, «метр с кепкой». Полицейский из прошлого быстро надел сапоги и, вставая с дивана, строго спросил: «А где моя сумка?» Они вдвоём стали смотреть кругом и Савелий нашёл сумку, открыл её и обнаружил, что протоколы и зарплата на месте. Фуражку потом тоже нашли. Он потрогал больную голову, нащупал там шишку и вспомнил, что вчера ночью его кто-то стукнул по голове. Как он оказался у дворника – было не понятно.
– Пойдёшь со мной в полицейский околоток, – строго сказал он, – там всё расскажешь.
Илья стал упираться, но Савелий силой вывел его на улицу. Во дворе, среди домов старинной застройки, был асфальт, но Савелий не обратил на него внимания. Дальше, у каменных ворот, стояли две иномарки. Сгоряча он тоже не сразу их заметил.
– Мы на какой улице находимся? – спросил он дворника.
– На набережной Фонтанки, – ответил тот.
В этот момент по дороге, идущей вдоль набережной, проезжали легковые автомашины. Увидев их, Савелий остолбенел:
– Это что за штуки едут? Куда я попал?
– Да, у тебя белая горячка, – с ехидцей произнёс дворник.
У Савелия закружилась голова от перенесённого стресса, и он сел прямо на тротуар. Илья взял его под руки и повёл обратно к себе. В своей комнате он уложил незваного гостя на диван и приложил к его голове завёрнутый в полотенце лёд из холодильника.
– Давай свой старинный рубль, и я сейчас продам его в антикварном магазине, – попросил дворник. – На вырученные деньги принесу пива и чего-нибудь пожрать.
Савелию ничего не оставалось, как отдать свою судьбу в руки этого пьяницы, и он выдал ему бумажный рубль с изображением царя. Когда тот ушёл, он встал с дивана и стал рассматривать комнату и вещи. Окно здесь находилось под потолком, так как комната была в подвале. Возле окна стоял стол, с грудой посуды и пустыми бутылками, у противоположной стены была кровать, а сбоку от неё засаленный диван.
Непонятными вещами для Савелия были холодильник и старый ламповый телевизор. Холодильник странно гудел. А в экране телевизора он видел себя, как в зеркале. Оттуда смотрел на него усатый мужик.
«Что случилось со мной? – размышлял он. – Я нахожусь в Петербурге, но всё здесь не так. Люди одеты по-другому и что-то ездит по дороге, словно самоходные кареты. Может это сон?»
Савелий продолжал осматривать комнату. На подоконнике лежали какие-то бумаги. Он взял одну из них. Это была страница от газеты. Буквы были такие же, но без твёрдого знака. Он начал читать и всё получилось. В статье рассказывалось о спортивных мероприятиях в Петербурге, и стояла дата: «27 марта 2018 года».
«Неужели я очутился в далёком будущем? – стал догадываться он. – Меня могут принять за сумасшедшего. Постараюсь держаться с дворником осторожно и выведаю у него, что меня ждёт впереди. Как мне жить дальше, у кого просить помощи? Ведь меня дома ждёт молодая жена и годовалый сын….»
Хозяин этой комнаты долго не приходил. Савелий, осматривая комнату и глядя в окно на прохожих, окончательно понял, что это не сон. И у него в голове возник план, что надо прикинуться казаком, приехавшим в Петербург из степного хутора. Дворник сам назвал его казаком, и это подсказка к действию.
Когда пришёл дворник, с большим пакетом с продуктами и таким же полным пакетом с пивными бутылками, Савелий лежал на диване.
– Вставай, братан, будем лечить твою белую горячку! – весело объявил он и стал наводить порядок на столе.
Гость встал с дивана и спросил: «Как мне тебя величать?
– Зови просто Илюхой. А тебя как зовут?
– Меня можешь звать Савой, или Савелием, – ответил гость.
Они сели за стол и стали пить пиво и есть разные продукты: два сорта колбасы, бутерброды с сыром и прочие закуски к пиву – это вяленую рыбу и солёные сухарики. Илья вёл себя с незнакомым человеком просто, словно со старым приятелем. Видимо он часто выпивал со случайными людьми.
– Ты, Сава, как оказался в моей комнате? – спросил Илья.
– Извини, Илюха, я не помню. Я приехал издалека на вороном коне. Я жил в Донской степи отшельником на хуторе. И ничего не знаю о жизни в большом городе.
– Это очень странно, – посмотрел собеседник на гостя. – Ты в школе то учился?
– Да, я окончил два класса церковноприходской школы.
– Не густо. Я и то ушёл из школы после восьми классов. Ладно, мы сейчас наедимся, и я тебе покажу наш город, – пообещал он и вновь спросил:
– А где ж твой конь вороной?
– Не знаю. Я вчерась очень напился и ничего не помню, – оправдался Савелий.
Илья попросил показать ему шашку. Гость вынул её из ножен и подал.
– Не бойся, не обрежешься. Нам в мирное время не разрешают шашки точить.
Дворник никогда не держал в руках такое оружие. Ему больше нравилась метла.
– Интересно, сколько за шашку дадут в антикварном магазине? – рассуждал он. – И сколько у тебя старинных денег? – спросил он Савелия.
– Позавчера я получил зарплату двадцать рублей, тридцать копеек и шесть грошей.
– Неужели казакам платят старыми деньгами? – засмеялся Илья.
Савелий понял, что сболтнул лишнего и признался, что пошутил.
Вскоре они вышли погулять в хмельном настроении. Дворник сразу повёл странного гостя в антикварный магазин. Ему хотелось выудить у него побольше денег и продолжить пьянку. Они оба были, заметно выпивши, после употребления пива. Савелий с шашкой на боку и с другого боку висит полевая сумка. Идут по тротуару в сторону Невского Проспекта. Савелий с интересом разглядывает здания старой застройки.
– Всё здесь, как раньше, – говорил он, вертя головой. – Но вон там вижу не знакомый дом.
Илья удивился:
– Ты же говорил, что не был в Питере?
– Я был здесь в прошлой жизни, – оправдался Савелий, – В той жизни я служил здесь полицейским….
Илья повертел пальцем у виска: «Ты странный какой-то….»
Прохожие оборачивались на Савелия. Их привлекали его усы и не обычная форма одежды.
Когда они вышли к Аничкову мосту, Савелий не увидел своей будки, где обычно дежурил. И всё здесь выглядело по-новому, даже лучше, чем в прошлом. Дворец Белосельских-Белозерских был покрашен и обновлён.
По Невскому проспекту едут легковые автомашины разных марок. Савелий с изумлением смотрит на них.
– Как называются эти кареты? Какая сила их толкает?
Илья с издёвкой отвечает: «Ты, совсем чокнулся? Или дурачок? Ты хоть в школе то учился?»
– Я пошутил, – виновато улыбнулся пришелец из прошлого. – Вообще-то я грамотный. Умею читать и писать. Окончил два класса церковно-приходской школы….
Все здания вокруг были ему очень знакомы. Но что-то в них изменилось.
На Аничковом мосту Савелий показал на коня:
– Есть легенда про этого коня. Скульптор вылепил между ног коня лицо любовника своей жены.
– Совсем не смешно, – сказал Илья, – пойдём на право.
Он повёл Савелия по Невскому Проспекту. Тот с удивлением вертел головой, с раскрытым ртом смотрел по сторонам и столкнулся с толстой женщиной. Толстушка возмутилась:
– Смотреть надо, куда идёшь!
Но быстро разглядела в нём что-то необычное и спросила: «Вы, наверное, артисты? Дайте мне автограф»
Илья отреагировал:
– За автограф надо платить пять тысяч.
Женщина отошла в сторону: «Вы не артисты, а придурки пьяные».
Друзья шли дальше и Савелий спросил: «А что такое автограф?»
– Потом объясню, иди быстрей, иначе антикварный магазин закроется на обед.
Они прошли мимо здания полиции. Раньше полицейский участок находился в другом месте.
– Мне надо зайти в полицию, – сказал он Илье, – чтобы заявить о пропаже коня.
На самом деле он хотел просить о помощи, понимая, что с этим пьяницей он окончательно заблудится в чужом и не знакомом мире. Илья, конечно, стал его отговаривать. Ему не хотелось упускать из рук удачу.
– В полиции тебя сразу отправят либо в дурдом, либо на пятнадцать суток. Лучше пойдём, сдадим твою шашку и купим много выпивки.
Но Савелий оттолкнул его и решительно вошёл в просторный вестибюль, а Илья остался ждать на улице.
В прошлом полицейские тоже оказывали помощь, заблудившимся людям, и он надеялся, что ему помогут.
В вестибюле сидел за стеклянной ширмой дежурный полицейский, и, увидев вошедшего усатого мужчину с шашкой на поясе, поднёс к уху телефонную трубку. Испуганно он что-то говорил. Не успел Савелий подойти к окошечку, чтобы обратиться, как из коридора выбежали двое полицейских в фуражках и с укороченными автоматами.
– Гражданин, сюда нельзя заходить с холодным оружием, – с официальным видом сказали они, – сдайте оружие.
Савелий отцепил с ремня шашку и подал им.
– Господа, я ваш коллега из прошлого, – дыхнул он на них пивным перегаром.
Полицейские взяли его под руки и провели в обезьянник. О таком названии этой решетчатой клетки, он узнал позднее. За решёткой в тесном помещении, на лавках уже не было места. Человек десять там теснились и с любопытством смотрели на нового посетителя.
– Здорово, усатый! – приветствовал его молодой парень с красным лицом, видимо с большого похмелья. – За что тебя такого красивого сюда привели?
– Я сам пришёл, я заблудился, – искренне ответил Савелий.
Все присутствующие засмеялись и стали подшучивать над необычным гостем.
– Как ты такие усы отрастил, завивал их что ли? – спрашивали они.
– Да, он из глухой деревни, – догадался кто-то.
Савелий хотел возразить, что он из Петербурга, но одумался и молча присел на корточки возле перегородки. Вскоре его вывели из клетки и провели в кабинет на второй этаж. Там сидели двое мужчин в гражданской одежде за письменными столами, и один из них указал на стул: «Садитесь гражданин».
– Я заблудился, – сказал он, не дожидаясь вопросов. – Помогите мне вернуться назад в прошлое.
– Ваша фамилия, имя, отчество? – спросил оперативник.