Часть первая.
Рухнувший с небес.
«»»»»
Мягкий снег укрыл тротуары. Проезжая часть улиц представляла собой месиво из серой грязи и солевых реагентов. Машины неслись плотным потоком. Для Москвы это было удивительно, и удивление было приятным – наконец без пробок! Так бывало иногда в столице, и, что самое приятное, с каждым днём таких дней «свободного проезда» становилось всё больше.
Микроавтобус «Соболь» оперативно-следственной бригады Особого Специального Управления ФСБ России двигался в направление пригородов столицы.
Где-то там, в подмосковном лесу, скрывалось невзрачное здание института аэрокосмических исследований, укрытое от взглядов посторонних высоким шестиметровым бетонным забором, поверх которого шла суперсовременная, вся в электронных датчиках, колючая паутина.
В лихие девяностые этот забор не оградил институт от захватчиков, но, видимо, и в то смутное время в правительстве не все заботились только о личном благополучии, были люди, которые старались для страны, потому все наскоки, жестокие, беспринципные, просто смертельные, в итоге сошли на нет, и институт остался в ведении государства.
Сами фээсбэшники, не смотря на свой секретный статус, ведали только охраной, конкретно не представляя, над чем «колдовали» маги в белых халатах, – настолько всё было серьёзно.
Вот в таком серьёзном и «сердитом» заведении случилось происшествие, потребовавшее присутствия тоже серьёзных, но весёлых и жизнерадостных людей – следователя майора ОСУ Александры Андреевой, красивой молодой женщины, и двух её помощников – капитанов Загина и Купчика. Александра считала своих верных капитанов ленивыми бездельниками, но всё равно любила за их весёлый нрав и такое редкое в их годы ( каждому уже порядочно за тридцать) беспечное скоморошество. Работу свою капитаны выполняли на «хорошо», а большего начальнику ОСУ генералу Харченко не требовалось – много народу в управлении работало на трояк с минусом, так что капитаны входили в своеобразную следственную элиту.
За рулём микроавтобуса восседал шофёр Миша Спичкин, сосредоточенно занимаясь управлением и не обращая внимания на болтовню следователей в салоне.
Капитаны сердито ворчали – в Москве так часто бывало: сначала неожиданно даванёт морозец, а потом, так же неожиданно, всё засыплет снегом. Сегодня такое обстоятельство подействовало на них угнетающе, особенно потому, что генерал Харченко повесил на шею очередное нудное дело в секретном институте. А дело в секретном институте, это самое нудное, что могло быть!
–Вот не люблю я, когда дело начинается. Люблю, когда конец – делу венец! – гнусил Петя Загин. – Сейчас приедем, начнётся: труп повернут головой на север, ноги раздвинуты, один ботинок на ноге отсутствует.
–В провидцы записался? – улыбнулась Александра. – Может, ботинки на месте – на ногах жертвы?
Ей нравилось вступать в полемику с капитанами – обалдуи здорово потешали своими глупыми сравнениями, умело завлекая в процесс, который помогал убить время, если таковое имелось в излишке. А сейчас было скучно, и хотелось чем-нибудь заняться.
–Я просто уверен, – Петя развёл руками, строя страшную гримасу, имитируя погружение в транс, продолжил загробным голосом. – Вижу тело. Оно не шевелится. Это мужчина. Отвратительная рожа (явный мерзавец!). Одна нога в чёрном носке и лаковом ботинке, другая – без ботинка.
Александра рассмеялась и толкнула пальцем Петю в лоб.
–Почему он мерзавец? Зачем мертвых оговариваешь?
–А какого рожна он отошёл в мир иной на территории института? Теперь мы будем копаться: что да почему? А помер бы он в больнице, к примеру, или в родной квартирке, где-нибудь в Бутово, дело передали бы в следственный комитет или, на худой конец, в военную прокуратуру.
–Петька, он ведь секретник. В любом случае, его бы на нас повесили,– сказал Ваня Купчик.
–Я и говорю – мерзавец. Порядочными людьми наше ведомство не занимается.
–Тебя послушать, Петюн, мы в отбросах общества копаемся дни напролёт.
–Так и есть. Предатели, шпионы да вредители всех мастей.
Александра ухмыльнулась. Сколько раз она, слушая болтовню капитанов, приходила к мысли, что у ребят кое-какие шарики-ролики в головах отсутствуют. И высшее юридическое образование их не спасало, и продолжительный опыт следственной работы.
«Соболь» свернул с трассы на гладкую от наледи, узкую, асфальтовую дорогу, сжатую с обеих сторон пышными голубыми высоченными елями. Снег нависал над краями дороги шапкой свежих сугробов.
Промчавшись пару километров по прямой, микроавтобус притормозил перед воротами НИИ. К автобусу спешили два офицера ФСБ.
Откатив дверь машины, они залезли внутрь.
–Заждались вас, – произнёс полный майор лет сорока. Сразу представился: – Майор Зужев, обеспечиваю разработку проекта всем необходимым. Погибший Салеев был моим подопечным. А это капитан Ургинов, тоже из отряда обеспечения.
Александра бросила быстрый взгляд на капитана. Карие глаза, нос правильной формы, смуглая кожа. Его можно назвать красавчиком. С виду ему лет тридцать пять – самый расцвет, видно, женщины так и висли на его крепкую шею. Она заметила на правой руке капитана обручальное кольцо. Женат, значит, Ургинов. Ну, и мается его супружница, не позавидуешь!
–Александра Андреева, начальник следственной группы. Мои помощники – капитаны Пётр Загин и Купчик Иван.
Мужчины пожали друг другу руки.
Ворота института отворил охранник в пятнистом полушубке, с автоматом на плече, махнул рукой. Автобус медленно покатил по вычищенной дороге к зданию.
–Он в главном корпусе? – спросила Александра у Зужева, имея в виду труп погибшего.
–Да, в кабинете расчётной группы.
–Кто его обнаружил?
–Я, – майор зябко повёл плечами, всё ещё находясь под впечатлением смерти учёного.
–Надеюсь, вы не трогали ничего?
–Не маленький.
Автобус остановился у крыльца института. Все вышли наружу, только Спичкин остался за рулём.
–Пожалуйста, – показал Зужев на дверь, и пошёл первым к входу.
Александра с капитанами двинулись следом.
Оказавшись в большом вестибюле, полы которого ещё с советских времён были выложены жёлто-оранжевой керамической плиткой, процокали каблуками до бетонной лестнице, заспешили по её ступеням на второй этаж, повернули направо и по узкому коридору прошли к кабинету, у дверей которого дежурил офицер в камуфляже. Увидев следователей, он отворил дверь и отошёл в сторону.
Первым в кабинет вошёл майор Зужев, затем Александра и капитаны.
Это было просторное помещение с большими пластиковыми окнами, вдоль стен стояли канцелярские столы, загромождённые папками с документами и рулонами расчётов. Компьютеры, мониторы, принтеры, сканеры, кожаные стульчики на колёсиках с гнутыми спинками. И посреди всего этого, в самом центре, восседал на одном из стульчиков завалившийся на бок мертвец. Лицо его было разворочено выстрелом в рот. Всё было залито кровью. На полу, у безжизненно опущенной руки, валялся пистолет ПМ.
Александра переглянулась со своими капитанами. Очень похоже на самоубийство.
–Приступим,– заявила она. – Ваня, давай.
Купчик поставил на стол свой суперчемоданчик, извлёк оттуда фотоаппарат и принялся фотографировать. Загин взял в руки пистолет погибшего, внимательно осмотрев и понюхав, проверив наличие патронов в магазине, опустил его в целлофановый пакет – главная улика.
–Товарищ майор, давайте присядем, – увлекла за локоть Зужева Александра. – Вот здесь, что ли. Расскажите, как вы обнаружили труп?
Зужев присел на один из катающихся стульчиков (он ему был явно тесноват), вздохнул, вытер нервно ладонью сухое лицо.
–Да как обнаружил? Вошёл в кабинет и увидел. Сразу вызвал охрану, поставил Манкова к двери, а всех, кто соприкасался с Салеевым при разработке проекта, постарался собрать в зале заседания. Они сейчас там.
–То есть, вы не всех собрали, как я поняла?
–Отсутствуют два специалиста и четыре человека из группы обеспечения – они улетели сегодня рано утром на полигон – начались испытания.
–А пистолет как мог оказаться у Салеева?
–Это его оружие. Он же секретник. Согласно статусу проекта, все секретники носят табельное оружие.
–У Салеева последние дни были проблемы?
–Не знаю. Я с ним сильно не общался. Только по службе. Поговорите со специалистами – у них тесная рабочая группа, они очень дружны между собой.
–Деньги вы вовремя получаете? – Александра задавала первые приходящие на ум вопросы, надеясь из беглого опроса установить психологический климат, царящий в институте. Если произошло самоубийство, должны быть причины, даже бытовые. Если это убийство, то тем более требуются веские причины.
–Естественно. А кто сейчас получает с задержкой? Слава богу, канули те времена, когда выживали и бога молили, чтобы не закрыли институт.
–Знаете, всякое бывает… Ладно, пойдёмте в зал, познакомимся с участниками проекта. Кстати, главный куратор проекта Министерство обороны?
–Главный куратор ФСБ, при поддержке Министерства Обороны.
–Понятно.
Александра встала, бросила ещё раз взгляд на труп, ухмыльнулась – обе ноги Салеева были обуты в добротные, кожаные, зимние ботинки. Плохой из Пети Загина провидец.
Загин в это время трудился над столами, снимая с предметов отпечатки пальцев.
Никаких следов борьбы в кабинете не наблюдалось, всё прибрано (с учётом «творческого беспорядка» на столах), аккуратно расставлено. Очень похоже, что Салеев пришёл, сел на стул и самостоятельно выстрелил себе в рот. Банальное самоубийство. Вот только причина какая? Специалист такого уровня, психически устойчивый, занятый любимым делом человек не мог покончить с собой просто так, из-за плохого настроения.
Над выявлением причин ухода из жизни придётся поработать.
Выйдя из кабинета, Александра, Зужев и Ургинов направились в другой конец коридора. Зужев отворил двери зала заседаний, галантно пропустил вперёд Александру.
–Пожалуйста.
–Спасибо, – поблагодарила она, успев подумать, что майор подлизывается. Он очень напуган своей невезучестью – это надо же, именно ему выпало обнаружить труп. Она знала подобных типчиков – чуть экстремальная ситуация, сразу покрываются липким потом и дрожат. Но этот-то был не потным. За какие заслуги таких держат в ФСБ? Видимо, умом не обижен и вёрткий, как угорь.
В просторном зале, похожем на актовые помещения в сельских домах культуры времён развитого социализма, в узких креслах перед президиумом сидели мужчины: молодые и не очень, в пятнистой униформе и белых халатах. Пятнистые – это люди из обеспечения, в халатах – «головастики».
–Здравствуйте, товарищи, – громко поздоровалась Александра, остановившись перед сидящими.
–Здесь только господа! – шутливо выкрикнул один из «белых халатов».
–Все мы находимся на военной службе, и служебное обращение «товарищи» никто не отменял. Так что, придётся потерпеть. Я следователь Андреева Александра Сергеевна, буду выяснять причины смерти вашего сослуживца Салеева Виктора Павловича.
На неё смотрели шесть пар настороженных глаз. Двое мужчин, коротко стриженных, сосредоточенно-задумчивых, каждому около тридцати, были «головастиками». Четверо других обладали не такими умными физиономиями, и пятнистая униформа выдавала в них представителей славной когорты обеспеченцев.
Александра обернулась к «угрю» Зужеву.
–Товарищ майор, познакомьтесь меня с участниками проекта.
–А вот, – капитан Ургинов протянул Александре листок с фамилиями.
Она посмотрела. В списке сотрудники делились на две категории: основная группа – шесть фамилий, и группа Обеспечения – десять фамилий. Всего шестнадцать. Один мёртв. С пятнадцатью предстоит провести душещипательные беседы. Под рукой на данный момент только восемь человек, значит, остальных придётся дожидаться, а может статься, Харченко даст задание лететь за ними на край страны. Генерал человек странный, и в любую минуту мог потребовать закончить расследование в оптимальные сроки, а они у него ограничивались тремя-пятью сутками.
–Очень хорошо, – произнесла Александра, оптимизма совсем не испытывая. Посмотрела на «угря».–Товарищ майор, где я могу переговорить со всеми этими товарищами с глазу на глаз?
–Здесь и говорите. Все лишние подождут в коридоре.
–Хорошо. Так, товарищи, внимание. Общий вопрос: кто видел Салеева мертвым?
Сидящие закрутили головами. «Угорь» хмуро отозвался:
–Никто не видел. Когда я нашёл Салеева погибшим, то поставил у двери кабинета лейтенанта Манкова. Больше к кабинету никого не пускали.
–Манков не участвует в проекте?
–Он из охраны.
–Понятно. Тогда так, сейчас все пройдут в кабинет, где произошёл инцидент, и скажут, всё ли там находится на своих местах. Пожалуйста.
Мужчины молча встали, захлопали сиденья кресел, все не спеша потянулись к выходу. Александра осталась в зале с майором Зужевым.
Заглянув в список, она прочла, что «угря» зовут Андрей Семёнович.
–Андрей Семёнович, а ключи от кабинетов не отдаются на ночь на вахту?
–Нет. Ключи у всех на руках. Группа, работающая над определённым проектом, имеет ключи от вверенных ей помещений.
–Специалисты из обеспечения имеют право заходить во все кабинеты?
–Кроме расчётных кабинетов, туда обеспеченцам вход только при наличии в них секретников.
–А зачем вы пошли в расчётный кабинет?
–Я ездил провожать группу на аэродром, вернулся и пошёл сообщить Салееву, что Касаткин позвонит с полигона по спецсвязи, чтобы уточнить шестнадцатую расчётную цифру. Салеев должен был её отработать на случай многократного изменения.
–Почему её не отработали заранее?
–Идея возникла у секретников буквально вчера. Они отработали десятую и четырнадцатую цифру, а уже садясь в самолёт, Касаткин попросил передать Салееву насчёт и шестнадцатой цифры.
–Касаткин не мог позвонить Салееву на сотовый?
«Угорь» посмотрел на Александру с явным осуждением её невежества, сказал, с нажимом в голосе:
–Во-первых, такая информация не передается по сотовой связи. Она самая доступная для перехвата информации.
–Хоть перехвати, ничего не понятно: четырнадцатая цифра, десятая.
–Кто заинтересован в перехвате, тот всё поймет даже с полунамёка.
–А во-вторых?
–А во-вторых, на всей территории института действует режим глушения сотовой связи. Телефонная связь только проводная, с обязательным отслеживанием звонков.
–Интернет?
–Без Интернета сейчас невозможно работать, но на выход информации стоят фильтры.
Вы же понимаете, Александра Сергеевна, что мы не в бирюльки играем…
–Да, вы правы.
Александра совершенно ничего не поняла из объяснений «угря» насчёт таинственных цифр, но утвердилась в правдивости рассказа майора.
Итак, сейчас она начнёт погружаться в атмосферу внутренней жизни закрытого коллектива секретного института.
В зал вошёл один из «головастиков».
–Ужасно, – заявил он с порога. Тот самый, что хотел почётного обращения «господин» из уст Александры. – Кабинет подозрительно прибранный. У Салеева такого порядка никогда не наблюдалось.
–Вот как! – удивилась Александра. Начинались первые несоответствия. – Ваша фамилия?
–Шелушев. Фёдор Шелушев.
–Товарищ майор, оставьте нас, мы с товарищем Шелушевым поговорим тет-а-тет.
Александра опустила взгляд на листок с фамилиями участников проекта и, напротив фамилии Шелушев, поставила авторучкой галочку.
–Давайте, вон там присядем, – предложила она, показывая на стулья и столы президиума.
Шелушев, посмотрев туда (видимо, никогда там не сиживал), ухмыльнулся.
Поднявшись по деревянным ступеням на сцену, они уселись за стол напротив друг друга. Александра раскрыла свой ноутбук, вывела на экран карточку допроса, отщёлкала фамилию и инициалы. Шелушев Фёдор Петрович, тридцать один год, холост, профессор.
–Скажите, Фёдор Петрович, в каких вы были отношениях с Салеевым Виктором Павловичем?
Шелушев удивился такому вопросу – его брови скакнули вверх и он пару секунд немо глядел в лицо Александры, переваривая услышанное.
–Вы поняли вопрос, Фёдор Петрович? – помогла ему опомниться Александра. Что-то очень этот Шелушев тормознутый, хотя и профессор.
Александра про себя усмехнулась, мол, он же военный профессор, вот и тормозит слегка.
Но, скорее всего, на него так сильно подействовал вид развороченной выстрелом головы Салеева.
– Понял. Вопрос понял, – тупо повторил Шелушев и тут же, мгновенно сбросив оцепенение, быстро заговорил. – Отношения у нас были ровными, рабочее-приятельскими, если можно так выразиться.
–Что это значит? – уточнила Александра. Как он переменчив, этот Шелушев.
–Мы были в одной команде, спорили, дискутировали, помогали друг другу. Работали мы в свободном режиме – пока в голове зудела мысль, работали сутки напролёт.
–У Салеева отношения ровными были со всеми?
–Да. Повторяю – в основной группе разработчиков, все являются друзьями-соратниками. А с обеспеченцами мы общаемся по мере необходимости. У них свой коллектив. Там, конечно, дружбы нет, обычная воинская иерархия.
–Салеев не намекал на напряженные отношения с кем-то из обеспеченцев?
–Повторяю: у нас нет отношений с обеспеченцами. Они обеспечивают выполнение проекта, и следят за соблюдением режима секретности. А мы, разработчики, мы двигали проект, от первых фундаментальных исследований, до момента испытаний.
–Но кто-то же был вхож к вам, кто-то из обеспеченцев непосредственно контактировал?
–Конечно. Это старший группы Обеспечения – майор Зужев, его помощники – капитаны Ургинов, Страстеев и Дудро. Они со всеми нами вступали в деловые беседы, а остальные обеспеченцы уже выполняли их приказы.
–Вот эти вот обеспеченцы не могли чем-то вывести из состояния равновесия Салеева?
–Не знаю. Я ни разу не замечал, чтобы Салеев вступал в контакты с обеспеченцами вне деловых заданий.
–Может, личные мотивы?
–Салеев не был слюнтяем.
–Но вы верите в самоубийство Салеева?
–А во что ещё верить, после того, что я увидел? – Шелушев криво усмехнулся.
Не очень-то верилось, глядя на лицо Шелушева, что он скорбел о гибели Салеева, своего «друга по работе», как он пытался его представить. Может быть, в группе разработчиков шла тайная грызня – проект ведь близился к завершению, пора было делить лавры победителей! Забавная версия, но её не стоило сразу отбрасывать, как чересчур фантастичную.
–Вы говорите о дружбе между разработчиками. Действительно не было раздоров? Разве такое возможно между людьми, тем более талантливыми учёными? Постоянно возникает столкновение мнений.
–Да, споры были, но вражды – нет, – уверенно заявил Шелушев. – Вам и другие подтвердят.
–Что же могло послужить причиной самоубийства, на ваш взгляд?
–Понятия не имею, – пожал плечами разработчик. – Я бы ни за что не подумал, что Витя сделает над собой такое. В голове не укладывается.
Голос его был ровным, без интонаций.
Александра незаметно ухмыльнулась – голову можно дать на отсечение – не думает Шелушев о смерти Салеева и причинах, её вызвавших. Чем-то другим занята его черепушка. Чем? Таинственным проектом? Неуточнёнными расчетными цифрами? Часть группы ведь на испытаниях – это плод долгих трудов, а учёные – все с прибамбасами в мозгах, у них всё, не как у обычных людей.
–А оружие, оно всегда на руках?
–Всегда. Мало ли что.
–В смысле? – насторожилась Александра.
–Наш проект очень важный, для обороноспособности страны, потому, очень секретный. А где есть секреты, высока вероятность появления тех, от кого их держат.
–Может, Салеев столкнулся с таинственным некто?
–Было бы так, он оповестил бы обеспеченцев и выглядел бы встревоженным. Я его видел за два часа до отъезда группы на аэродром – он был занят дополнительными расчётами новых изменений. Спокойный, рассудительный.
–Вы сказали, что заметили в кабинете Салеева неестественный порядок.
–Не порядок, а многие вещи были не на своих местах. Салеев педант, – тут Шелушев неожиданно запнулся, смутился, поправился. – Был педант. Если монитор стоит боком на краю стола, не дай бог его отодвинуть – он его так поставил, и именно так он у него будет стоять из века в век.
Александра удивилась перемене в настроении Шелушева, это непонятное волнение, но тут же задумалась – замечание очень важное, насчёт педантства. Надо спросить у Зужева, не сдвигал ли он предметов?
–Последний вопрос: Салеев не жаловался на личную жизнь? Часто к самоубийству подталкивают проблемы с близкими людьми. Слышали что-нибудь?
Шелушев задумался.
–Его подруга, мне кажется, не напрягала его. Отношения у них были продолжительные, без эксцессов. Официально они брак не оформили, жили каждый для себя. Ценили независимость, но оставались вместе. Но вы поговорите с Катей.
–Подругу Салеева зовут Катя?
–Катя Саблина. Отчества её, к сожалению, не знаю.
Александра вписала в протокол адрес Саблиной. Если институтские отношения были ровными, Салеев мог сгореть в домашнем аду – Саблина могла изменить ему, натура у учёного тонкая – бах в лицо из пистолета и конец страданиям. Вот и выдавай оружие «головастикам»!
Шелушев ушёл, оставив Александру задумчиво изучать высвечиваемые компьютером ответы на наводящие вопросы. В зал заглянул «угорь» Зужев.
–Андрей Семёнович, можно вас? – позвала его Александра.
Зужев напряжённо заулыбался и подошёл.
–Да?
–Вы обнаружили труп. Ещё раз хочу уточнить. В кабинете не наблюдалось следов борьбы? Вы там точно ничего не трогали?
Зужев секунду смотрел на Александру, постигая смысл вопроса. Отозвался чересчур громко:
–Нет, ничего не трогал! Всё оставил, как было! Я же говорил – сразу приставил к двери кабинета охрану.
–Ладно, спасибо. Позовите мне второго сотрудника из основной группы. Как его фамилия?
–Фалеев. Юрий Миронович.
Александра пометила галочкой фамилию Фалеев. Оригинальное у него отчество – Миронович. Папашку его звали Мирон. А почему звали? Может, ещё жив курилка. Как у нашего Мирона кое-где сидит ворона, как ворона заорёт, у Мирона он встаёт.
Александра хмыкнула. В голове, вместо первых версий, одна дребедень. Это последствия тесного общения с подчинёнными ей капитанами, их влияние. Чему бы умному научили! Надо закругляться с этим нудным опросом о том, как никто ничего не видел и не знает. Что угнетало погибшего? Что томило его душу? Одному богу это известно теперь. Ничего эти хлюпики путного для дела не расскажут.
Требовалось, конечно, потрясти Катю. Из-за неё, стервы, мужик себя грохнул, вот и вся правда. Расколоть Катю, установить реальность самоубийства и сдать дело в архив.
Она вдруг поймала себя на мысли, что начинает рассуждать, как её бравые помощники капитаны. Им всё одно, что в лоб, что по лбу, лишь бы работы было поменьше, а премиальные к зарплате платили почаще.
«Я состоявшийся профессионал»,– удовлетворённо подумала она, выводя на экран ноутбука карточку допроса с фамилией Фалеева.
«Головастик» Фалеев мирно ждал у входа в зал, пока его пригласят к столу. Простое бесхитростное лицо, не то, что у «господина» Шелушева. Настороженный взгляд. Соломенного цвета ёжик коротких волос. Невзрачный совсем. Пройдёт такой перед самыми глазами, спросят: какой он из себя, и не сможешь вспомнить. С такой внешностью хорошо быть шпионом.
Тут же вспомнился один из настоящих разведчиков, который совсем не был таким бесцветным, а наоборот, слыл писанным красавцем. Давно, очень давно пересеклись их пути и разошлись навсегда. Только она помнила о нём всегда. Постоянно. Алёшин. Сергей Алёшин. Одно время был слух, что он ушёл из разведки. А потом? Что стало с ним потом?
Наверное, женился и зажил спокойной, уютной жизнью заслуженного «ветерана». Хотя, в молодом возрасте очень плохо сидеть без дела. Может, работает в каком-нибудь частном охранном подразделении. Да, он был красивым разведчиком. А Фалев, как невзрачный шпион. Может, он и вправду шпик заграничный?
Александра с улыбкой посмотрела на Фалеева: « О чём я думаю? Господи, помоги сосредоточиться!».
–Проходите, Юрий Миронович. Садитесь. Поговорим о Салееве.
Фалеев кашлянул, прочищая горло, неуверенно прошёл к столу, осторожно уселся на мягкий стул. Вот по нему видно, что человек повержен происшествием.
–Сразу вопрос: вы ничего подозрительного в расчётном кабинете не заметили? – не дала ему опомниться Александра. Когда человек ошеломлён и продолжаешь на него давить, можно легко выудить правду из его плохо соображающей головы.
–Подозрительного? Нет. Меня потрясло. Витя такой весь … Кровь, – Фалеев сделал глотательное движение, словно ему не хватало воздуха. – Просто уму не постижимо, что он сделал над собой такое.
–Может, его вынудили?
–Вынудили? Но кто? У нас такой дружный коллектив. В Вите многие души не чаяли. Мне Витя был дорог как умный собеседник, как соратник. Партнёр. Мы с ним проект от самых истоков двигали.
–Кто ещё был у истоков проекта?
–Шелушев Федя, Барон Сергей. Мякишев, Касаткин пришли позднее, когда разработка уже чётко прорисовывалась.
–А зачем вы увеличили число участников расчётной группы?
–Хотелось быстрее добиться результата.
–Какие отношения у разработчиков с группой обеспечения? Какие-нибудь конфликты возникали, трения?
–Нет, только деловые отношения.
–Значит, вы утверждаете, что Салеев не имел повода кончать жизнь самоубийством?
–Думаю, нет.
–А что вы расскажите о взаимоотношениях Салеева с его подругой, некой Саблиной?
–Этого я не знаю. Салеев особо не распространялся о личной жизни. Но он никогда не жаловался. Были бы размолвки, наверное, излил бы душу.
Александра внесла ответы Фалеева в память компьютера. Однообразие ответов настораживало её. Не было, выходит, причин уходить из жизни у Салеева. А он ушёл. Неужели не по своей воле? Очень интересно узнать, по чьей же?
–Когда в последний раз вы видели Салеева живым?
Фалеев напряжённо задумался, припоминая. Александра ждала. У них даже фамилии похожие : Салеев, Фалеев.
Фалеев заговорил:
–У нас группа выезжала рано утром на полигон, вот тогда и видел я Витю живым. Он выходил провожать в вестибюль.
–Каков он был?
–Обычный. Шутил.
–Кто был в вестибюле?
–Все наши – расчётники и обеспеченцы. Группа потом поехала на аэродром, а мы вернулись к работе. Не было у Вити настроения стреляться. Точно помню. Точно.
Теперь Фалеев говорил убеждённо. Не было у Салеева желания стрелять себе в рот, вот в чём загвоздка, а вид трупа указывал на обратное…
Александра отпустила Фалеева и, захлопнув ноутбук, пошла в расчётный кабинет, где заканчивали работу капитаны. Труп был уже убран и томился в обществе водителя микроавтобуса Миши Спичкина. Общество не из приятных, но Миша к таким пассажирам давно привык.
Купчик задумчиво почёсывал гладко выбритый подбородок, соображая.
–Ну, ну, поделись умной мыслью, – пошутила Александра.
–А что думать? Бухнул себе в башню и отошёл в мир иной, – выговорил Ваня и потерял к Александре всякий интерес.
–И ты так думаешь? – обернулась она к Загину.
Петя витал в облаках, и после её вопроса, долго смотрел на неё, словно не понимая, что от него хотят. Потом спохватился.
–Это ты должна выяснить: почему и зачем? У нас после осмотра места происшествия вывод один – покойный простился с жизнью здесь и, видимо, без посторонней помощи.
Остальное прояснят эксперты – пистолетик посмотрят, отпечатки проанализируют, сделают вскрытие – может, он выстрелил в себя под воздействием психотропного препарата.
–Это идея, Петюн! Но у меня другая версия – я побеседовала кое с кем, все в один голос твердят – Салеев был парнем без заскоков насчёт самоотстрела, так вот, у меня мысль в голове возникла…
–Думаешь? – насторожился Загин.
–Что думаю? – не поняла Александра.
–Что мысль возникла. Может, это просто лёгкое волнение на коре головного мозга. Мысли обычно в извилинах…
–Пошёл вон, Петька! – поняла Александра, что Загин потешается. – Лицо расцарапаю!
–Нельзя. Лицо я берегу.
–С чего это? Шрамы украшают настоящих мужчин.
–Я не такой.
–Ты другой что ли?! – поразился Купчик.
–Я нормальный, но шрамы на лице не люблю!
–Неужели у Пети зазноба объявилась? – иронично подыграла Купчику Александра.
Загин ухмыльнулся. Его так просто из равновесия вывести было чрезвычайно сложно.
–Без комментариев. Какая у тебя мысль появилась, начальник?
–Петька, ты всегда так, сначала собьёшь, а потом… Короче, есть, то есть была, у Салеева подруга – Саблина Катерина. Надо её провентилировать. Может, из-за неё мужик себя жизни лишил.
–О, это вполне. Ваша сестра нашего брата не щадит!
–Капитан Загин, поменьше слов, больше дела. У вас всё здесь?
–Всё.
–Тогда поручаю новый участок работы: опросить обеспеченцев, может, что интересного расскажут. Приступайте.
Капитаны покинули расчётный кабинет. Александра присела на один из катающихся стульчиков, ещё раз окинула взором аккуратную обстановку. Не вязалась с подчёркнутой чистотой лужа крови в самом центре помещения.
Она наугад пролистала несколько скоросшивателей с листами голых колонок цифр. Мудрая математика. Чем занимаются здесь эти разработчики? Расчётная четырнадцатая цифра, попросили просчитать шестнадцатую цифру. Полная абракадабра.
Капитаны вернулись минут через двадцать – быстро управились.
–И что?
–Глухо. В последний раз все видели Салеева в момент отъезда группы на полигон, был он весел, как и всегда по жизни, – отрапортовал Загин.
–Тогда едем в управление, – решила Александра. – Вы займётесь экспертизами, а я поговорю с Саблиной Катей. Даёшь раскрытие дела по горячим следам! – она шутливо сжала кулак.
–Даёшь! – бодро отозвались капитаны, после чего следственная группа в полном составе покинула здание института и уехала в стольный город Москву.
Всю дорогу Миша насвистывал весёлую мелодию, а гады-капитаны извлекли журнальчик с кроссвордом и, сгибаясь над бренным телом непризнанного гения, не могли припомнить название африканской реки из пяти букв, первая «К», последняя «о».
Александре надоели их умственные потуги.
–Конго! Река Конго называется. Тугодумы.
Миша-шофер расхохотался.
«»»»
Прибыв в родное управление, они сразу попали на мозговую проработку к генералу. Дело Салеева увязывалось с большим узлом аварий в аэрокосмической отрасли. Погибли три спутника ГЛОНАСС, рухнул грузовой корабль «Прогресс – М», упокоилась на дне океана межпланетная марсианская станция «Фобос-Грунт». Удар по космической науке России сильнейший.
–Это для общественности делается упор на разгильдяйство и технические ошибки, а на самом деле тут совсем другое, – начал генерал. – Всем придётся постараться. Работает наша внешняя разведка, работает контрразведка, и мы, секретники, должны не отставать. Общими усилиями мы убережем наш космос от новых ударов. – Харченко посмотрел на следственную группу Александры, добавил. – Как обычно, дело должно быть раскрыто в оптимальные сроки…
Вернувшись в захламлённый капитанами кабинет, Александра, чтобы не терять темпа, сразу позвонила на квартиру Саблиной. Та была дома.
Александра не стала «радовать» девушку раньше времени вестью о смерти Салеева, а просто договорилась о встрече. В голосе Саблиной она не уловила волнения или нервности. Отсюда вывод – сударыня вины за собой никакой не знала, хотя и не удивилась желанию побеседовать с ней следователя ФСБ.