Глава 1
– И зачем так неожиданно нас вызывать, в пятницу-то вечером? Да еще и в Жуковку? – поинтересовался Прохор у Виталия Борисовича Пафнутьева, сидящего в кресле напротив. – У меня в очередной раз свидание сорвалось. Пошлет меня Екатерина, как пить дать пошлет!
Пафнутьев покосился на занятого своими делами дежурного адъютанта императора и спокойно ответил:
– Может, по поводу Алексея? Это он в очередной раз, небось, что-нибудь учудил?
– Да нет… – помотал головой Белобородов. – Сынка мой за двое суток еще ничего не успел натворить. По крайней мере, я про это ничего не знаю. Но еще не вечер, вернее, не ночь, Виталя, а у молодежи опять сегодня эта встреча в ресторане у Нарышкиных…
– Светская жизнь бьет ключом? – обозначил тот улыбку. – Ладно… Ты мне лучше про другое расскажи, не связан ли сегодняшний наш вызов к государю с твоим новым высоким назначением?
– Откуда информация? – прищурился Прохор.
– Александр еще перед вашим отъездом на границу обмолвился, когда мне последние задачи толстыми ломтями нарезал. Мол, родной канцелярии твое назначение тоже коснется. Просветишь?
Белобородов вздохнул и кивнул:
– Если в двух словах, то мое назначение носит чисто формальный характер. Основная задача государя и цесаревича – использовать в полной мере таланты Алексея на благо рода, а меня хотят сделать при нем простым административным работником с широкими полномочиями, типа принеси-подай позвони-договорись-надави. Подробности, сам понимаешь, тебе пусть Романовы рассказывают.
– Понимаю. И не настаиваю.
– Леська как? – Прохор решил сменить тему разговора. – Я ее уже три недели не видел, успел соскучиться.
– Нормально у нее все. – Пафнутьев искренне улыбнулся. – Через две недели заканчивает с гастролями и начинает готовиться к «новогоднему чесу», заманчивые предложения уже поступают. Особенно после того, как на ее концерте в Сочи появились два великих князя и… бывший князь Пожарский. А уж про слухи о связи дочки с великим князем Алексеем Александровичем и говорить не приходится. Я с ней разговаривал на эту тему, так Леська решила ценник за выступление задрать просто до небес, уверяла, что предложений будет просто море.
– Рад за нее. – Прохор тоже улыбался. – Как семья?
– Нормально.
Общение старых друзей на отвлеченные темы продлилось еще минут пятнадцать, пока адъютант не открыл перед ними дверь в рабочий кабинет императора, в котором, помимо хозяина, находились цесаревич и его родной брат, великий князь Николай Николаевич. Поклонившись, Пафнутьев с Белобородовым после знака хозяина кабинета заняли свободные стулья за приставным столиком.
– Итак, начнем. – Император оглядел вновь прибывших. – А начнем мы с Белобородова. Прохор Петрович, сегодня я подписал секретный указ о твоем назначении моим помощником. Поздравляю!
– Благодарю за оказанное доверие, государь! – поднялся тот.
– Отработаешь. И сядь уже, – усмехнулся император. – Все подробности своего нового назначения и круг обязанностей обсудишь с Александром позже, подчиняться тоже будешь фактически ему. Теперь же перейдем к господину Пафнутьеву. – Император посерьезнел. – Виталий Борисович, объясни-ка нам, почему столько лет скрывал, что твоя приемная дочь Алексия является колдуньей?
Если Белобородов от удивления открыл рот и немигающим взглядом уставился на Пафнутьева, то вот на лице последнего не проявилось никаких эмоций. Он спокойно поднялся и произнес:
– Все просто, государь, я не хотел для Алексии судьбы ее матери… и Прохоровской Ирины.
Белобородов после этих слов потемнел лицом, как и цесаревич, а император вскочил и заорал:
– Ты что, сукин кот, думал, что я ничего не узнаю? Что твои тайные делишки не выплывут наружу? Думаешь, ты самый умный и хитросделанный? Хер тебе, Виталька, по всей морде! В роду я определяю судьбу его членов! Я помру, Сашка будет вами рулить по своему разуменью! А потом Алексей и его дети! Так было, есть, и так будет! И не тебе, Виталька, менять установленные предками условия выживания рода! Сел на жопу ровно! – рявкнул он, дождался, когда тот подчинится, сам опустился в свое рабочее кресло и продолжил уже более спокойно. – Виталька, может, ты все эти годы и родного папашку своей приемной дочери толком не искал? По-родственному, так сказать? Или искал спустя рукава? Я же тебя в Бутырке сгною, сукиного кота!
После этих слов Пафнутьев уже вскочил, чуть не опрокинув стул:
– Не было такого, государь! Ей-богу! Искал эту падлу на совесть!
Император только хмыкнул:
– Редчайшие способности приемной дочери скрыл, с внуком моим без особого разрешения родственникам моим Дашковым геноцид устроил, Ванюшу-Колдуна не поймал… Что я еще про тебя не знаю, Виталька? Ах да! Еще и с Лешкой спелся на фоне общей трогательной любви к этой вашей Алексии. Чего молчишь?
– Виноват, ваше императорское величество, – опустил голову тот.
Белобородов с жалостью смотрел на Пафнутьева, одновременно быстро обдумывая слова императора и насчет способностей Алексии, и насчет поиска Вани-Колдуна – ту версию, что Виталий запросто мог саботировать мероприятия канцелярии или предупреждать о них отца девушки, отвергать нельзя было ни в коем случае. Да и как дружок вместе с Леськой его провели, скрыв то, что девушка колдунья! Еще и Лешка, подлец малолетний, не намекнул ни словечком! А уж он-то точно про Леську все знает!
– И как нам теперь тебе верить, Виталька? – продолжил тем временем император. – После таких-то залетов? Не хочешь узнать, кто тебя не побоялся, грозного такого, и сдал с потрохами?
– Очень хочу, государь! – кивнул Пафнутьев, поняв, что наручники на него пока надевать не собираются.
– Хорошо, – хищно заулыбался император и нажал кнопку интеркома. – Пусть зайдет.
Дверь кабинета открылась, присутствующие обернулись и…
Стул Белобородова отлетел в сторону, а в руках его появились два огненных меча. Не отставал и Пафнутьев со своими ледышками.
– Добрый вечер, ваше императорское величество! – Иван-Колдун невозмутимо поклонился императору. – Ваши императорские высочества! Прохор! Виталий! Очень рад вас видеть.
– Какого хрена?.. – зашипел Пафнутьев. – Какого?..
– Сядьте оба! – прикрикнул император. – И держите себя в руках! – он проследил, чтобы его приказ был выполнен. – Ваня, вон там пока устраивайся, дружкам твоим лучшим надо время дать на прийти в себя.
Колдун также невозмутимо уселся на краешек дивана в зоне, предназначенной для неформального общения императора с посетителями.
– Продолжим. – Николай посмотрел на старшего сына. – Саша, теперь проверку нашего Колдуна можешь проводить по полной программе с использованием всех ресурсов Тайной канцелярии. Проверку будешь курировать лично. До завершения проверки Иван поступает в распоряжение моего нового помощника Прохора Белобородова.
Воспитатель императорского внука поморщился, но промолчал.
– Дальше. Все в курсе покушения на Алексея. Заказчик до сих пор не установлен, а посему его охрану надо усилить, во избежание, так сказать… Дворцовые работают, как и канцелярия, но в покушении принимал участие колдун, и мы не можем не учитывать сей факт. Иван, в твои функции, помимо охраны, войдет и соответствующее обучение Алексея этим вашим колдунским премудростям. Справишься?
– Справлюсь, государь, – кивнул тот. – Тем более что это обучение уже фактически началось. – Колдун усмехнулся.
– Добро. – Император повернулся к Белобородову. – Прохор, к тебе в подчинение передается и Алексия, а Иван займется и ее обучением тоже.
– Государь… – не вытерпел Пафнутьев. – Алексия не готова, да на ней еще этот певческо-патриотический проект…
Виталий Борисович посмотрел на цесаревича, ища поддержки, но так ее и не нашел – тот только демонстративно вздохнул и отвел глаза. Зато возбудился император:
– Виталька, не доводи до греха! – еле сдерживал он свое раздражение. – Лучше молчи, пока я окончательно в тебе не разочаровался!
– Виноват, государь… – опять опустил голову тот.
– Теперь перейдем к частностям. Ваня, возвращаю тебе личное дворянство, как и право ношения всех наград. – Колдун вскочил и глубоко поклонился. – Будешь хорошо трудиться на благо рода, получишь дворянство потомственное, как и твой дружок Прохор. Понимаешь, что это будет значить для твоей дочери?
– Костьми лягу, государь! – сказал колдун и вновь глубоко поклонился.
Пафнутьев же заскрежетал зубами, а император с видимым удовольствием наблюдал за реакцией фактического главы Тайной канцелярии.
– Отлично. Вроде все обсудили, все порешали, никого больше не задерживаю. – Николай дождался, пока все встанут. – Секундочку. – Он нажал кнопку на интеркоме. – Дворцовых давай.
Буквально через несколько секунд открылась дверь, и в кабинет зашли четверо дворцовых, которые сразу же направились к Пафнутьеву.
– Виталька, поедешь в Бутырку, – усмехнулся император. – Посидишь, отдохнешь от напряженной работы, подумаешь над своим поведением, в себя наконец придешь… Чего застыл-то? Ручонки для наручников вытягивай, или думал, для тебя какие-то исключения с преференциями будут?
Пафнутьев гордо выпрямился и протянул вперед руки, на которых дворцовые сноровисто защелкнули наручники.
– Орел, ничего не скажешь! – продолжал улыбаться император. – Ишь, как расхорохорился! Ну, ничего… Посмотрим, как ты через недельку тянуться будешь… – он махнул рукой. – Уводите. И не забудьте нашего грозного Виталия Борисовича по длинному маршруту до черной решетчатой кареты провести, чтоб как можно больше людей его в модных блестящих аксессуарах видели и понимали, что неприкасаемых у нас нет.
Когда за Пафнутьевым и его конвоем закрылась дверь, император уже серьезно посмотрел сначала на слегка бледного Прохора, а потом на Ивана.
– Намек поняли, оба-двое?
– Да, ваше императорское величество!
– Ваня, если снова сбежишь, за тебя в Бутырку поедет дочь. Свободны, опричники…
***
– Выясняйте отношения… – кинул цесаревич, ставя бутылку коньяка со стаканами на столик, разделявший усевшихся в кресла Прохора и Ивана.
А сам вернулся за свой рабочий стол и сделал вид, что занялся разбором бумаг.
Первым инициативу проявил колдун – он разлил коньяк и поднял свой бокал:
– Со свиданьицем, что ли, Прошка…
– Ага… – буркнул тот.
Они пригубили, и колдун продолжил:
– Ты не обижайся на меня, Прошка, я тогда злой был, силу не рассчитал…
– Не рассчитал? – зашипел тот. – Это Сашке ни хрена не было, – он кивнул в сторону хозяина кабинета, – а мы с Виталькой два дня пластом отлеживались! Напомнить тебе, Ванюша, что ты нам тогда наговорил и чем угрожал? Или сам из памяти выудишь?
– Вы жену мою отказались у китайцев отбивать! – начал повышать голос колдун, а Прохор и Александр на физическом уровне почувствовали угрозу.
– Чтоб еще десяток человек положить? – влез цесаревич. – Мне казалось, Ваня, что мы этот вопрос с тобой закрыли?
– Закрыли, – махнул рукой тот, и угроза пропала. – Головой-то я все понимаю и тогда понимал, а сердцем принять не могу. До сих пор. И Прохора тогда тоже очень хорошо понимал, когда он свою невесту похоронил и эти свои… зверства начал устраивать.
– Я род и родину не предавал! – Стакан в руке Белобородова рассыпался мелкой крошкой. – Не смей меня с собой на одну доску ставить!
– Я и не ставлю. Так, очевидные вещи говорю. – Колдун опустил голову. – Как жить-то дальше будем, Прошка?
– В рамках должностных инструкций, – буркнул тот. – Государь приказал тебе идти под мое начало, вот и пойдешь. Деваться некуда, государю всяко виднее.
– Это да… С Клещом нехорошо получилось… – усмехнулся Иван. – А я его с сыновьями хотел познакомить. И вас с Алексией тоже…
– С какими еще сыновьями, Ванюша? – поднялся из-за стола цесаревич, а Белобородов прищурился.
– С Кузьминым Прохором Ивановичем восьми лет и Кузьминым Виталием Ивановичем шести, – улыбался колдун. – Ты, Саша, не обижайся на меня, если боженька еще даст детей, я мальчика Александром назову, а девочку Александрой. Слово даю!
– И почему я о твоих сыновьях узнаю только сейчас? – нахмурился цесаревич.
– Мало ли, что могло случиться… – продолжал улыбаться Иван. – А тут меня в род вроде как обратно приняли, дворянство с наградами вернули, а потомственное посулили. Вот я тебе и сообщаю подробности своей личной жизни.
– Дети подросли, решил их легализовать? – опять буркнул Белобородов.
– Ты своих сначала со своей Катенькой заделай, потом и рассуждай на эту те…
Рывок к колдуну прямо через стол закончился для Прохора неудачно – Иван успел уйти с линии атаки и погасить Белобородова прямо в полете. Тело с глухим стуком приземлилось на наборный паркет.
– Ни хрена не меняется… – только и вздохнул цесаревич. – Как дети малые… Столик, вон, насквозь антикварный сломали… Ваня, посади его обратно в кресло, а когда очухается, извинись.
– Будет исполнено, твое императорское высочество. – Иван поднял Прохора и начал устраивать того в кресле.
***
– Государыня, Пафнутьева в наручниках дворцовые увезли!.. – одна из валькирий прижала ладошку ко рту.
– Куда увезли? – не сразу поняла императрица.
– Как куда? Его в одно место могли в наручниках увезти…
– Допрыгался, Виталька… – протянула Мария Федоровна и задумалась. – И почему Николай мне об этом ничего не сказал? Ладно, иди… А я подумаю, как из этой ситуации пользу извлечь…
Валькирия аккуратно закрыла дверь и поморщилась – она нисколько не сомневалась, что они с напарницей скоро получат от императрицы очередное поручение крайне сомнительного содержания…
Глава 2
Прямо перед выездом в ресторан Нарышкиных мне позвонил дед Михаил и настоятельно попросил явиться к нему завтра на ужин в сопровождении Прохора. Все мои попытки узнать подробности столь срочного вызова закончились ничем: князь Пожарский категорически отказался раскрывать детали. Пообещался быть.
Вечеринка малого света прошла без эксцессов, явившиеся туда в камуфляже девушки из нашей компании особого фурора своим внешним видом уже не произвели – после вчерашней встречи молодежь к чему-то подобному была готова.
Николай с Александром последние дни нашего увольнения решили использовать по полной и в районе полуночи уехали «продолжать банкет» к моим однокурсницам в какой-то ночной клуб. Звали и нас, но мы отказались.
В особняке нас с Сашкой ждал злой и раздраженный Прохор, который тут же отправил моего друга спать, а мне указал на кресло.
– Садись, Лешка, разговор есть.
Дождавшись, когда я устроюсь, воспитатель продолжил:
– Только недавно приехал из Кремля, встречался сначала с твоим дедом, а потом с отцом. Можешь меня поздравить с официальным вступлением в должность помощника императора Российской Империи. Естественно, указ о назначении секретный. – Он хмыкнул.
– Поздравляю! – заулыбался я.
– Спасибо. Теперь по сути. – Он нахмурился. – Мне очень прозрачно намекнули, что пора бы нам с тобой и делами заняться, а не всякой ерундой маяться. Моё правило, а также правило обоих твоих дедов, прошло более чем успешно, и род наседает на государя, чтобы ты и их тоже обработал. Подожди… – поморщился Прохор, видя, что я уже хочу что-то сказать. – Все помнят про твое условие с волкодавами и препятствовать не собираются. К чему веду, Лешка, надо тебе форсировать правило волкодавов, а начать стоит прямо с понедельника, сразу же после учебы.
– Давай со вторника, Прохор. – Теперь морщился уже я. – В понедельник буду информацию собирать по пропущенным занятиям, а ты в это время с Нарышкиным и Орловым договоришься. Такой вариант устроит?
– Устроит., – кивнул он. – И не забывай, на нас с тобой еще дворцовые с канцелярскими повисли, с ними тоже надо что-то решать.
– Я тут подумал, Прохор, что начать стоит с моей охраны. Их сразу же после Волкодавов поправить и посмотреть на эффект. Как тебе идея?
Воспитатель долго не думал:
– Как вариант. Думаю, государь с твоим отцом такой план полностью одобрят. И тебе надо сразу прикинуть, сколько времени на правку волкодавов понадобится, чтоб мне и про это до кучи доложиться.
– Ничего определенного сказать не могу. Сам понимаешь, на скольких хватит силы в данный конкретный день, стольких за раз и сделаю. Но двоих осилю точно, это не тот монстр, которого еще Николаем Третьим кличут, – усмехнулся я.
– Это да… – покивал Прохор. – Вот с волкодавами и выясним приблизительную статистику, которую к дворцовым и канцелярским можно будет потом хотя бы отдаленно применить.
– А ты чего такой злой? – решил сменить тему я.
– Очередное свидание с Екатериной сорвалось со всеми этими совещаниями в Кремле, – поморщился он. – Да государь не в духе, орал на всех…
– Спешу тебя расстроить, но свидания с Екатериной у тебя и завтра не будет, если только днем, – усмехнулся я. – Князь Пожарский нас с тобой настоятельно приглашает на ужин.
– Час от часу не легче! – вздохнул воспитатель. – Ты опять уже что-то успел натворить?
– А что я-то сразу? Сам ничего не знаю, дед отказался подробности выдавать. Просто поставил перед фактом. Так что времени у тебя завтра на Решетову ровно до ужина. Ну… и после…
– Хорошо, что предупредил, – буркнул он. – Леська когда прилетает?
– Завтра, после обеда.
– Тебе ее встречать запрещаю, Михеев все организует.
– Ладно. До особняка Пожарских тоже на машине поедем? – с ехидцей спросил я.
– Скажу – поедем, – нахмурился Прохор. – На границе надо было лучше думать, а не сжигать всех подряд. И вообще, с Волкодавами закончим – на полигоне в Ясенево мы с тобой огнем займемся. Все равно, исходя из моего личного опыта, тебе после правила придется к ним какое-то время туда ездить.
***
На следующее утро я поднялся около десяти утра, как раз тогда, когда Вика уже собиралась уезжать к своим родителям.
– Алексии от меня привет передавай, – она убрала в сумочку тушь для ресниц. – Так и быть, Романов, дам вам время побыть вдвоём до завтрашнего вечера.
– Спасибо большое, Викуся, – я обнял сзади сидящую девушку. – Ты очень добра! Буду по тебе скучать.
– Ой, Романов, не ври! – Вика начала красить губы. – Ты, поди, и рад-радёшенек, что от меня отдохнешь?
– Что ты такое говоришь, Викуся? – «возмутился» я. – Говорю же, буду скучать, зуб даю!
– Ладно, верю… – удовлетворенно кивнула она. – Где ты еще такую, как я, найдешь?
– Нигде, – согласился я.
– Все, целуй. И помаду не размажь, мне к родителям в приличном виде явиться желательно, и так уже косятся на меня, бедненькую…
Когда я спустился вниз, встретившийся Михеев сообщил, что Прохор дал ему задание встретить Алексею, сам уехал по своим делам, а меня наказал без него из особняка никуда не выпускать. Пришлось заверять Владимира Ивановича, что я и так никуда пока не собираюсь. Кроме того, начальник охраны доложился об отсутствии в особняке Сашки Петрова:
– Мне с ворот доложились, что его машина с гербами Гримальди забрала.
– Понятно все с ним, каблуком, – кивнул я с улыбкой. – Спасибо, Владимир Иванович.
Николай с Александром из своих покоев появились только к обеду. Вид у них был не сказать, чтоб сильно потрепанный, но следы вчерашнего бурного отдыха на лицах все же проступали.
– Лёха, это была какая-то жесть! – сходу заявил Александр. – Давно мы так не отдыхали! Вчера в клубе встретили старых знакомых, которые как раз занимаются устроительством всяких там модных вечеринок для молодёжи попроще в разных клубах Москвы, тусили с ними до самого утра, кучу мест объехали. Сегодня опять с ними встречаемся, пойдём в «Каньон». С нами не желаешь?
– Сегодня Алексия после обеда прилетает, – развел я руками.
– Понятно, – протянул Александр. – Хотя… вы с ней вместе можете к нам присоединиться.
Как вариант на будущее поход в «Каньон» можно было рассмотреть. Это тоже был один из самых известных клубов Москвы, хоть и не такой пафосный, как «Метрополия» Долгоруких, но зато самый большой в столице, его посещало большое количество московской молодёжи, и не только дворянской.
– А Долгоруких не боитесь обидеть? – прищурился я.
– Они не в претензии, – отмахнулся Николай. – Не все же время к ним ходить. Да и тебе пора познакомиться с новыми интересными местами столицы, тем более что в «Каньоне» собирается очень интересная тусовка.
– Учту, – кивнул я.
– А у тебя сегодня какие планы?
– С Лесей пока побыть, а на ужин мы с Прохором приглашены к деду Михаилу, это который князь Пожарский.
– Ну, по Леське мы сами соскучились, – улыбались братья, – а на ужин поедем в какой-нибудь ресторан. С него сегодняшнее веселье и начнем.
– Не рановато ли для третьего дня подряд? – хмыкнул я.
– В самый раз.
Алексию Михеевские орлы привезли около двух часов дня. Встречали мы с братьями нашу эстрадную звезду, как и положено, на крыльце. Я был затискан и зацелован. Впрочем, с девушкой я сделал то же самое, очень по ней соскучившись. После приветствия со стороны братьев и быстрого обмена последними новостями, девушка отметила их общий мужественный и бравый вид, а потом прошептала мне на ухо:
– Сразу говорю, в самолете перекусила, а вот от душа с дороги не отказалась бы… Может быть, ваше императорское высочество составит мне компанию?
– С большим нашим удовольствием!
Душ мы принимали довольно продолжительное время, а потом долго отдыхали в кровати, после чего пришлось снова идти в душ.
– Рассказывай! – потребовал я, после того как первая страсть была утолена.
Сначала девушка говорила о ходе своих гастролей, которые протекали вполне нормально, и только после этого отчиталась о своем во все это время состоянии:
– Нормально всё, Лёшка, как ты и просил, стараюсь не волноваться, не перенапрягаться и больше отдыхать.
– Новых приходов не было?
– Было пару раз, – поморщилась она, – но в легкой форме, все-таки от перенапряжения на концертах никуда не деться.
– Хорошо, Лесенька, ты у меня большой молодец! Давай я тебя посмотрю.
Осмотр Алексии выявил очевидную вещь – решетка девушки продолжала приходить в нормальное состояние. По сравнению с тем, что я наблюдал у неё в последний раз, изменения были достаточно существенные, но не кардинальные – все возвращалось в пресловутую геометрическую норму.
Заверив Лесю в том, что у неё все протекает отлично, получил ответную просьбу отчитаться о поездке на границу.
Мой отчёт практически один-в-один повторил тот, который я дал Виктории, только с нашей эстрадной звездой упор был сделан на человеческие отношения между всеми учувствовавшими лицами, а именно Николаем, Александром, Прохором и мной. Если Вику всякими ужасами было не удивить, то вот Алексея на тщательно отредактированные мной описания боестолкновений реагировала, с округлившимися глазами прикрывая рот ладошкой. Охарактеризовав войну как один сплошной ужас, она тем не менее порадовалась тому, что Николай с Александром проявили себя на границе только с лучшей стороны.
– А в тебе, Алексей, я и не сомневалась, – погладила Леся меня по голове. – Ты моего отца не видел? А то я его сегодня набираю, а телефон отключён. Мама сказала, что его император в какую-то командировку отправил.
– С самого приезда его не видел, но, если что, можем позже уточнить этот вопрос у Прохора.
– Так и поступим, – согласилась она.
Появившийся около шести вечера Прохор долго с улыбкой разглядывал Алексию, потом обнял ее и заявил:
– Соскучился очень! Все хорошеешь, чертовка!
Девушка сделала вид, что смущена:
– Скажешь тоже, Прохор! Лучше ответь, куда отца опять услали? Он даже маму не предупредил, что на него совсем не похоже.
Мой воспитатель ничего конкретного по поводу командировки Виталия Борисовича сказать не мог и успокоил Лесю тем, что Виталий Борисович, наверное, на каком-то важном секретном задании. Девушка действительно переживать перестала и тут же принялась набирать мать, чтобы передать слова Прохора, который оглядел меня и заявил:
– Ты в таком виде к деду собрался? Брысь переодеваться!
***
До особняка Пожарских мы с Прохором добирались пешком, мне все же удалось уговорить его не заниматься ерундой, а насладиться довольно-таки неплохим ясным вечерком.
– Это только со мной. И в последний раз, – ворчал он. – После всего произошедшего мы не можем себе позволить расслабляться.
– Хорошо-хорошо, – соглашался я. – Только с тобой и в последний раз.
Охрана Пожарских на воротах предупредила князя о нашем появлении, и дед встречал на крыльце. Но не один, а в сопровождении двух незнакомых мне мужчин в строгих деловых костюмах – одного такого же пожилого, как и мой дед, а второму по виду было чуть за пятьдесят. После того как все трое поклонились, дед Михаил официальным тоном произнес:
– Ваше императорское высочество, позвольте представить вам графа Печорского Дмитрия Евгеньевича и его старшего сына и наследника Льва Дмитриевича.
Мы с Печорскими поручкались, а дед продолжил:
– Дмитрий Евгеньевич, Лев Дмитриевич, позвольте представить вам воспитателя Алексея Александровича – Прохора Петровича Белобородова.
Процедура повторилась.
– Прошу в дом, господа. – Дед сделал приглашающий жест.
И только миновав двери, я понял, почему мне фамилия графа показалось такой знакомой – именно «Печорская» была девичья фамилия Виктории. Так это ее отец с дедом! Твою же!!! Это что же получается, сваты пожаловали? Почему тогда к князю Пожарскому? Или у Вики, не дай бог, что-то в роду стряслось?
Напрягшись, я глянул на Прохора, который довольно лыбился и даже умудрился мне подмигнуть.
Первое время за столом, как и полагается, велась светская беседа, касающаяся общих воспоминаний моего деда и графа Печорского с бесконечным перечислением смутно знакомых фамилий представителей света. Потом разговор коснулся рода Романовых и моей скромной персоны. Наконец, граф Печорский многозначительно посмотрел на князя Пожарского, который вздохнул и кивнул.
– Алексей Александрович, – начал граф, – заранее прошу прощения за дальнейший разговор, но как дворянин вы меня должны понять…
– Слушаю вас внимательно, Дмитрий Евгеньевич, – растянул я губы в деланой улыбке, мечтая рвануть из-за стола куда подальше, желания общаться с Викиными родичами не было никакого.
– Речь пойдет о моей внучке, Виктории, которая с вами фактически сожительствует, Алексей Александрович. – Граф поднял руки в защитном жесте. – Только не подумайте, бога ради, ваше императорское высочество, что мы тут вам с сыном собираемся читать морали, предъявлять какие-то претензии и ставить ультиматумы. Мы просто хотим, чтобы вы… по-человечески подумали о будущем Виктории на фоне того, что жениться вам на ней род Романовых все равно не позволит. И наш род это прекрасно понимает. А лучшие годы моей внучки уходят безвозвратно… – с печальным видом закончил он и замер в ожидании ответа.
А меня отпустило! Граф только что прямым текстом заявил следующее: пользуешься нашим, подлец, плати!
– Я вас услышал, Дмитрий Евгеньевич. Обещаю, что о будущем Виктории всенепременно подумаю.
– Это мы с сыном и хотели от вас услышать, Алексей Александрович, – расслабился граф и заулыбался. – Могу я рассчитывать, что наша гордячка не узнает… о подобной заботе со стороны своих родичей?
– Конечно, Дмитрий Евгеньевич, – пообещал я.
Через полчаса Печорские, сославшись на неотложные дела, благополучно откланялись, а провожавший их дед вернулся и, еле сдерживая смех, заявил:
– Добл@довался, внучок? Пришло время платить! В следующий раз подумаешь, прежде чем вздумаешь с благородной девицей организмами дружить!
Я улыбнулся, а Прохор смеха уже не сдерживал.
– Не был бы ты Романовым, – продолжил дед под хохот воспитателя, – Дима Печорский тут слюной бы брызгал и требовал жениться на его бедной и несчастной соблазненной Виктории. Я бы его с такими заявками послал куда подальше, но денег на дорожку все же дал, и немало! Делай выводы, Лешка. – Он повернулся к воспитателю. – А ты, Прохор, доложи Александру о сегодняшнем ужине и проследи за отроком, чтоб он с подарками Виктории не переборщил. А то знаю я его, последнее готов отдать в порыве благородства.
– Сделаю, Михаил Николаевич, – продолжал лыбиться тот.
***
– Да, Алексей, влетел ты знатно! – продолжал веселиться Прохор и за воротами особняка Пожарских. – Радуйся, что тебя жениться на Виктории не заставили. Теперь цацками, модными шмотками и банковской карточкой не отмажешься, придётся дарить ей что-то более существенное. А у тебя ещё и Алексия есть, которая деваха очень хорошая и во всех смыслах положительная, но на отсутствие таких же, как у Вики, подарков может и обидеться. Разоришься ты с этими бабами, Лешка, и никакое имущество Гагариных не спасет! А выход я вижу только один, – он пихнул меня в бок, – быстрее жениться. Надо будет с твоим отцом и на эту тему переговорить…
– Хватит уже, Прохор, – отмахнулся я, – и так уже от деда получил за свое бл@дство. Жениться мне пока ещё рано, а Викторию с Алексией я содержать смогу, тем более что имущества Гагариных должно на моё бл@дство хватить с запасом. Вон, вы тогда с отцом мне двадцать с лишним миллионов только налички приволокли.
– Ага, тебе гагаринского имущества хватит и на то, чтобы пол-Москвы к себе в койку перетаскать. – Прохор откровенно веселился. – У тебя и напарники подходящие для этого есть, это которые Николай и Александр. С понедельника по пятницу ты в одного бл@дуешь, а по выходным вы втроем девок валяете, пока карандаши не сточите! – Он понизил голос и заговорщицким тоном прошептал: – Только я тебя очень прошу, Лешка, предохраняйся от греха, иначе лет так через двадцать Империя в смуту впадет, когда твои бастарды свои обоснованные претензии на принадлежность к роду Романовых начнут предъявлять.
– Разберусь, как-нибудь. – Я с улыбкой представил себе подобную смуту.
А Прохор наконец посерьезнел:
– И помни, что Виктории о сегодняшнем разговоре с её отцом и дедом рассказывать не надо. И другим никому не говори.
– Договорились.
***
– Ну что, Машенька, что ты там еще задумала? – Император с улыбкой смотрел на жену.
– Ты о чем, Коля? – Императрица и не подумала отвлекаться от планшета.
– Все о том, Машенька, все о том, – хмыкнул тот. – Давай я тебе цепочку событий опишу, потом свои выводы сделаю, а ты мне скажешь, прав я или нет?
– Давай, – кивнула она, но планшет в сторону так и не отложила.
– Во-первых, твои валькирии прекрасно видели, что Пафнутьева в наручниках загрузили в воронок, и тут же тебе об этом доложили. Во-вторых, ты вчера, как я и предполагал, навестила Коляшку. Не буду умалять твоих материнских чувств, но основной целью этого визита было все же выяснение подробностей ареста Пафнутьева.
– Тебе Коляшка доложился? – раздраженно спросила Мария Федоровна.
– Мне дворцовые доложились, – усмехнулся Николай. – Остальное додумать было несложно. Идем дальше. Сегодня ты со мной ни словечком не обмолвилась про арест Пафнутьева, а это, согласись, очень важная фигура в роду, влияющая на многие расклады. Учитывая твою тягу к тотальному контролю и желание всегда быть над ситуацией, а также ночной визит к любимому сыну, который тебе никогда и ни в чем не отказывал, и нежелание общаться со мной на озвученную выше тему, напрашивается простой вывод: ты, Машенька, задумала какую-то интригу, связанную с арестом Пафнутьева. Поделишься?