Не всё так просто складывалось в жизни у Дианы Матюшиной до достижения ей восемнадцатилетнего возраста. Оказывается, мало быть такой симпатичной, как она, стройной, белокурой, синеглазой. Надо ещё и родиться счастливой. Но с этим ничего доброго не получилось. Ещё малым ребёнком она испытала на себе, что такое родительская нелюбовь. Постоянно пьяные, зачастую безработные, они сгубили своей невиданной жестокостью её младших брата и сестру Диму и Варю.
Спасибо соседям по частному сектору города Вольска, что в Саратовской области, в котором Диана не жила, а прозябала. Худо или бедно, но похоронили её брата и сестру. Но и после этих трагических событий её бедовые родители не изменились в лучшую сторону. За шкаликом палёного спирта под общеизвестным названием «шило», в своей лачужке, закатив свои мутные глаза, почти под самый лоб, наперебой спрашивали свою дочурку, кровинушку: «Когда же ты подохнешь, тварь? Навязалась на нашу голову, дармоедка!».
Надоело Диане ходить в обносках, быть посмешищем для своих подруг и постоянно ходить голодной. С большим трудом получив свидетельство об окончании девяти классов, она устроилась в частную овощную базу на переборку картофеля, свеклы, лука и прочего, ушла в общежитие.
Но не всё ведь происходило так просто. Она постоянно чувствовала себя обиженной, несчастной и… неполноценной. Даже в погожие солнечные дни ей казалось, что затерялась она в жуткой жизненной непогоде, в буре с дождём и снегом, в той жестокой круговерти, которую добрые старые люди называют падерой. Не только ведь она стала жертвой житейской суеты и явной несправедливости, но и многие другие люди.
Что ни человек, то история. Если что-то изменилось после распада Советского Союза, то далеко не всё в лучшую сторону. Впрочем, некоторые, самим Дьяволом избранные, сразу же без особых усилий оказались в земном раю. А кто-то оказался и на обочине большой дороги, ведущей в светлое завтра.
Её непутёвые, злые и бесшабашные папа с мамой Владимир Александрович и Тамара Сергеевна сгорели в своей лачуге. Нет, не от палёного, самодельного спирта, а самым натуральным образом. Уснули пьяные за столом и подпалили свою хибару вместе с собой. Вроде, как от непотушенного окурка начался пожар.
К тому времени, уже имеющие кое-какие небольшие деньги, да с помощью товарищей по работе, похоронила она косточки своих родителей. Поплакала, как водится, и продолжила жить, пусть не совсем путно, но самостоятельно. С организацией похорон ей помог относительно молодой владелец этой самой овощной базы, где она работала, и других кое-каких мелких предприятий Гурьян Аркадьевич Крыжин. До этого он и устроил Диану в общежитие.
Рыжий, толстый и коротконогий холостяк обитал в Вольске в трёхкомнатной квартире, вдалеке от своих папы и мамы, которые жили в столице и, как говорится, не бедствовали.
В конечном счёте, перебралась Диана из общежития в нормально обставленную квартиру Крыжина, который постоянно уверял Диану, что без ума от неё и полюбил свою красавицу навечно. Если честно сказать, то Матюшина пошла по пути наименьшего сопротивления, по принципу: «Стерпится – слюбится». Да и надо же было и ей когда-то становится женщиной и свою личную жизнь устраивать. У всех ведь всё по-разному происходит. «За некоторыми дамами стоят такие тайны, – размышляла она, – что хронически лысый гражданин, погрузившийся в их ничтожную часть, запросто станет не просто волосатым, но и кудрявым. Может быть, от недоумения и крайнего удивления у него начнут расти и зубы».
Но ей стало не до смеха, когда она поняла, что беременна. Понятно, что настало время ставить вопрос ребром. Диана не желала быть наложницей, тем боле, в таком положении, а только женой.
– Ты что, очумела? – Крыжин даже и не пытался скрывать своей сущности. – Я не собирался на тебе жениться. Мне ещё рано обзаводиться семьёй. Да и, вообще, у меня совсем другие планы.
– Значит, все твои слова о любви ко мне, – Матюшина старалась держать себя в руках, – сплошной обман? Ты просто воспользовался мной, когда мне ещё и не было восемнадцати лет. Подлый же ты человечек, Гурьян.
– Ты пойми, Диана. Я любил тебя. Но потом всё куда-то пропало. Но, может быть, и не любил. Показалось.
– С головы до пяток ты гнилой, как твоя картошка на овощной базе. Дикобраз с глюками. Надо же! Ему показалось. А мне вот не показалось, что я стану матерью. Всё реально, Крыжин!
– Ты должна избавиться от беременности. Нам обоим это не нужно. А ты молодая и очень симпатичная. Сменишь место жительство и замуж выйдешь.
– Ну, это не тебе решать, Крыжин. Не тебе!
– Я за это хорошо заплачу. Ты же знаешь, что я мелочиться не буду. Если надо, то и мои папа с мамой помогут. Но я пока и сам в состоянии… Ты, конечно, красивая, но сама понимаешь… Да и причина у меня имеется.
– Я в курсе, Гурьян. Эта кривоногая причина – губастая Танька из сто тридцать седьмой квартиры. Слишком смуглая дама непонятного возраста, с двумя детьми. Молодец! Не так важно, что морда у красотки овечья, лишь бы её лохань была человечья.
– До чего же ты пошлая! Ерунду мелешь.
– А ты – добрый рыжий Карлсон с пропеллером на горбу! Когда-нибудь ты остановишься в полёте. Я тебе этого от души желаю.
Конечно же, Диана понимала, что Татьяна Машева пусть и не красавица, но дама преуспевающая, владеет пятью или шестью солидными магазинами в Вольске. Спасибо её мужу, который при странных обстоятельствах или, может быть, по причине своего возраста пару лет тому назад покинул этот мир. Не прихватил с собой даже и сотни долларов… на конфеты. Не получилось.
Немало в одиночестве, конечно же, было пролито Матюшиной слёз. Её душу терзали обида и отчаяние. Но, как-то надо было жить. Принимать происходящее таким, какое оно есть. Пока в нём для Дианы не просматривалось ничего хорошего.
На короткое время она сняла квартиру. Ясно и понятно было то, что ей следует уехать отсюда пусть даже на край света, но уехать. Правда, умные люди утверждают, что от себя не убежишь. Но ведь не в ней же самой кроются жизненные проблемы, с которыми ей приходится не просто сталкиваться с малых лет, а существовать в них. Она знала не по книгам, что такое борьба за жизнь.
Единственно кому она пожаловалось в минуты своей слабости, был её одноклассник Федя Плешаков, который завершал учёбу в одиннадцатом классе. Она знала, что нравится ему, потому и решила посетовать на свою непутёвую жизнь и судьбу.
– Не надо тебе уезжать из Вольска, Диана, – посоветовал он. – Всё наладится. Найди другое место работы и забудь о том, что было.
– Тебе очень трудно понять меня, Федя, – возразила она. – Я слишком рано стала взрослой, так получилось. А ты пока ещё школьник.
Но она была благодарна Плешакову за то, что он её выслушал и посочувствовал. Больше, по сути, ей не с кем было поделиться своими печалями.
Наверное, не очень-то и простая, её личная жизнь, с самых юных лет вынуждала Матюшину поступать рационально. Понятно, что она переживала, что избавилась от беременности. Но ведь, как говорится, всё ещё впереди. Да и не считала она себя положительной во всех отношениях, как и некоторые другие. В конце концов, имела же она право на личное счастье, на то, чтобы иметь не только крышу над головой, но и нормальную семью.
Личных сбережений и денег, выделенных Матюшиной её недавним сожителем, вполне, хватило для того, чтобы уехать, точнее, улететь на самолёте почти на самый край российской земли. К счастью в Вольске, между делом и, скорее, от скуки закончила она обучение на курсах парикмахеров. Она надеялась, что это ей в жизни пригодится.
Таким образом, оказалась она почти на берегу Тихого Океана, в большом посёлке золотодобытчиков. Кое-какие деньги у неё имелись, поэтому по дешёвой цена приобрела она сразу два небольших одноэтажных домика, стоящих рядом, по низкой цене. В таких местах жильё дорого не стоит. Часто уезжающие из этих глухих краёв куда-нибудь подальше, к примеру, в Ростовскую область, просто его бросают за отсутствием покупателей.
В одном доме она решила жить, в другом – открыла частную парикмахерскую для обслуживания мужского и женского населения. Имелась там даже комнатка для маникюра и педикюра. Она этому тоже обучалась. А девушек, которые пожелают у неё работать, конечно же, она всему научит.
Рабочий посёлок не такой уж и маленький, население – более полутора тысяч человек. Там, где располагаются запасы промышленного россыпного золота, у людей не такие уж и плохие заработки. Поэтому постоянных жителей, разумеется, в посёлке было больше, чем тех, кто приехал сюда на сезонный промывочный сезон за своей фортуной. Это, чаще всего, старатели. Правда, далеко не у всех по разным причинам получается обогатиться. Одним выпадает, как говорится, идти по пустой породе, других, недисциплинированных и ленивых ставит на место суровый устав артели…
Не сразу, но довольно быстро у Матюшиной всё получилось. Её парикмахерский салон под несуразным, но поэтическим названием «Таёжное обаяние» с удовольствием посещали и приезжие, в основном, командировочных. Чего уж там греха таить, некоторые из местных мужчин довольно часто приходили сюда наводить марафет для того, чтобы лишний раз посмотреть на белокурую красавицу Диану.
Она ведь была не только хозяйкой заведения, но и занималась стрижкой мужских загривков. Детей тоже обслуживала.
На её счастье в посёлке проживала опытная парикмахер, и пока безработная, не так давно приехавшая сюда вместе с мужем-геологом, сорокалетняя Анна Геннадьевна Токрова. Нашлась и мастер маникюра, вернувшаяся из краевого центра к родителям Римма Седкина. В городе изрядно намыкалась, устала слоняться по съёмным квартирам. Правда, в технологический университет бытового обслуживания поступила, на заочное отделение.
Со временем, если бог даст, станет инженером-технологом по облуживанию швейных машин и другого оборудования. Ей тоже было, как и Диане девятнадцать лет. Не красавица, но обаятельная и симпатичная брюнетка.
Своим выбором Матюшина осталась довольна. Со временем, если потребуется, то она примет на работу ещё пару специалистов.
По мере своих возможностей Диана старалась никому не бросаться в глаза, не спешила обзаводиться знакомствами, тем более, в спешном порядке строить своё личное счастье. Терпение – и всё само собой образуется. Замкнутый образ жизни пока её устраивал. Но знакомиться и, просто так, что называется, поболтать представители мужского пола к ней заходили. Но Диана всегда умела вежливо и культурно дать им понять, что не очень бы хотела, чтобы её отвлекали от работы.
Особо настойчивым оказался почти тридцатилетний чёрнобородый геолог Максим Грицанов, тёмнокарими глазами широкими скулами и мощным подбородком. Он даже ждал её на пороге избы-салона «Таёжное обаяние», чтобы проводить до дома. Может быть, и не ведал о том, что проживает Диана рядом, в тридцати метрах от своего частного заведения. Но, скорей всего, ему это было известно. Просто валял дурака.
Однажды Диана поймала себя на мысли, что ей нравится этот стройный, черноглазый, узколицый бородач. Что-то в нём было притягательное, почти родное. Решила она вести себя с ним проще и не строить из себя недотрогу. Ведь нравился же он Матюшиной. Чего уж там огороды городить.
Перед окончанием работы, закрытием салона парикмахерша Токрова глянула в окно и сообщила Матюшиной:
– Опять тебя геолог Грицанов ждёт, Диана. Какой упорный бородаты парень.
– А меня вот никто и нигде не ждёт, – вздохнула мастер маникюра Римма. – Так вот и молодость пройдёт.
– Бред всё это полный, – ответственно заявила Анна Геннадьевна. – Вам с Дианой Владимировной, всего-то, по девятнадцать лет. А я замуж вышла, когда мне было двадцать семь лет. Ничего – не умерла, и детей двоих успела родить, и начисто забыть, что я технический университет закончила и по специальности – инженер по судовым силовым установкам.
– Всё верно, Анна Геннадьевна, – задумчиво произнесла Диана, – здесь на наших речках и ключах, вряд ли когда-нибудь построят судостроительный завод. Так что… До завтра! Идите домой!
– Зато у нас тут мощный золотоносный прииск «Скалистый», – не без гордости заметила Седкина. – России нужен благородный металл, и мы его добываем.
– Однако, пойдём, Римма, домой! – сказала Седкиной Токрова. – Время уже!
Через несколько минут, они ушли. Почти сразу же, следом за ними, с небольшой сумкой на плече вышла на крыльцо и Матюшина. Посмотрела на несколько смущённого Грицанова, ответила на приветствие.
Она извлекла из сумки ключи, поочередно запёрла дверь на два замка и повернулась лицом к геологу:
– Очень похоже на то, Максим Тарасович, что вы остро желаете устроиться в нашем салоне ночным сторожем. Но только вот красть у нас нечего. Если только попытаться умыкнуть пару кресел и три-четыре машинки для стрижки волос.
– Нет у меня такого желания, Диана Владимировна, – просто ответил Грицанов. – У меня и своей работы хватает.
– Может быть, кто-нибудь и огорчился бы. Но вот я лично рада за вас.
– У нас тут имеется неплохой ресторан «Вишнёвый сквер». Я был бы рад, если бы приняли моё приглашение.
– По чашке кофе можно выпить и в спокойной домашней обстановке.
– Но я пока проживаю в гостинице «Берёзовый уют» и не один. Номер удобный, но двухместный. Сосед у меня неплохой. Механик, работает на ремонтной базе прииска. Мне обещали скоро выделить жильё или куплю что-нибудь. Деньги имеются, но пока присматриваюсь.
– Пойдём тогда ко мне, Максим Тарасович. Уж чаем-то всяко и разно напою. Как вы… ты на это смотришь?
– Как старший товарищ, скажу, что положительно.
Обстановка в доме Матюшиной была проста. Но всё необходимое в нём имелось: от импортного холодильника до компьютера. В общем, с виду скромный и даже застенчивый Максим освоился в незнакомой обстановке быстро.
Кофе они пили почти до самой ночи. Грицанов оказался интересным собеседником. Не стал скрывать, что трудится на очень ответственной работе, в специальной камералке. Необходимо ведь тщательно проводить анализ добытого металла. По сути, перед отправкой с приисков часть добытого золота находится, как бы, под его присмотром. Ну, понятно, что и охрана там постоянная и солидная.
Кроме того, он подчеркнул, что ему все и всюду доверяют и поручают самые ответственные дела. Он сообщил, что всегда имеет лицензию и право на ношения оружия. Это обязательно.
– Да ты, оказывается, вооружён и очень опасен, – не удержалась от очередной шутки Матюшина. – Тебя слушать – одно удовольствие.
– Вообще-то, я не очень болтлив, – сказал Грицанов. – Меня на прииске, вообще, считают самым необщительным человеком. Это сейчас на меня напало вдохновение. Говорю, говорю и удержаться не могу.
– Что же тебя так вдохновило, Максим?
– Ты и вдохновила, Диана. Наконец-то, обратила на меня внимание. Честно сказать, такой симпатичной блондинки, как ты, Диана, я нигде и никогда не встречал. Их, наверное, нигде нет.
– Ну почему же? – засмеялась она. – Встречаются, но не так часто.
Ей, наверное, тоже не хватало обычного человеческого общения. Она тоже говорила, в основном, о всяких пустяках. Но о своей прошлой, непутёвой жизни, понятное дело, не произнесла ни слова. Зачем отпугивать от себя такого симпатичного кавалера? Не всегда же ей быть одной. Ни к чему это.
Вполне, откровенно посетовала она на то, что от воздыхателей у неё отбоя нет. Такое обстоятельство её раздражает и возмущает. Некоторые представители мужского пола ведут себя нагло, нахально. Требуют немедленно интимной близости. Грицанов тут же клятвенно пообещал с ними разобраться. Если некоторым понадобится активный массаж лица, то это – всегда, пожалуйста. Кое-какой опыт имеется.
– Похоже на то, что ты готов меня защищать, как частную собственность, – предположила она. – Это меня удивляет.
– Жизнь, вообще, удивительная штука, – сказал Грицанов, рпочесав бороду. – Иной раз вокруг такое творится, что просто… Но ты меня понимаешь, Диана.
Этими словами он Матюшину не удивил. Уж она-то с лихвой на себе испытала многие «прелести жизни», о которых и вспоминать не хочется. Но часто память бывает неподкупной и неуправляемой. Не даёт ничего забыть. Куда же от неё денешься?
Она поняла, что её вечерний гость Грицанов не так уж скромен и прост, каким казался раньше. Этот молодой человек с большими претензиями на жизнь, а ведь не испытал на себе, как говорится, превратностей судьбы. Его папа, мама и старший брат – не миллиардеры, конечно, но в жизни устроены. И работа у них суровая имеется – предприниматели, и крыша над головой. Все трое – совладеьцы цементного завода. Выгодное и доходное дело. Да и стране цемент необходим, он, как утверждали ответственные чиновники во времена существования Сосветскорго Союза, хлеб промышленного и гражданского строительства.
Сделав глоток очередной глоток кофе, вприкуску с шоколадной конфетой, Диана внимательно посмотрела в симпатичное лицо Максима и задумчиво и неожиданное для себя произнесла:
– Извини, может быть, я ошибаюсь, Максим, но мне показалось, что ты пытаешься мной руководить и, этак, ненавязчиво предъявляешь мне претензии. Тебе кажется, что я не совсем так я живу и даже думаю.
– Это глупости, Диана! – возразил он. – Какие у меня могут быть претензии к своей будущей жене?
– Ну, ты и фрукт, Грицанов!
– Я твёрдо решил на тебе жениться, Диана. Это окончательно, бесповоротно и обсуждению не подлежит. Я своих решений не меняю! В общем, давай поженимся!
От неожиданности Диана опрокинула чашку с кофе. Влюблённый в неё «скромник» взял с места в карьер и уже пытается распоряжаться ей, как вещью, как собственностью. Но, может быть это и не так уж и плохо быть постоянно за чьей-то крутой спиной. Да ведь и ей понравился Максим. Чего уж себя-то обманывать. Особенно привлекала его густая чёрная борода. Правда, слишком уж нахрапистый парень. Этакий своеобразный шолоховский Нахалёнок, но уже довольно взрослый, сформировавшийся.
Их глаза их встретились, и он сказал:
– Почему ты молчишь, Диана?
– А что, Максим Тарасович, я должна петь и плясать от счастья? Мы ведь, вообще, друг друга не знаем. Даже кофе наедине до этого случая раньше ниразу не пили. Ты… не то, что бы наглец, но очень самоуверенный тип. Решил – и всё!
– Понятно. Ты мне, как бы, отказываешь. Но в чём причина?
– Она проста, Максим, даже как самые обычные, извини, прокладки с крылышками. Для того, чтобы жениться, надо…
– Любить друг друга? Не отрицаю. Лично я тебя обожаю, Диана.
– А как же быть со мной?
– Ты тоже будешь меня обожать. Я уверен. Но не считаю, что нормальный и крепкий брак основан именно на любви. Кроме того, Диана, я не сомневаюсь, что в процессе мы понравимся друг другу. Даю гарантию!
– Не скрою. Ты мне нравишься. Но этого недостаточно для того, чтобы выходить за тебя замуж, Максим. А сейчас пора спать.
– Так мне остаться у тебя или как?
– Раскатал губы, мужчинка! Тебе через пару минут предстоит весело и бодро шагать в гостиницу. Других вариантов нет.
С большой неохотой, не сразу, но Грицанов, всё-таки, ушёл.
А через пару месяцев они поженились. Свадьба, которая была более чем скромной. они сыграли в поселковом ресторане «Вишнёвый сквер». На ней присутствовало человек тридцать, не больше. Они оба не любили шумихи. Это всё ни к чему. Отец Максима и мать, Тарас Семёнович и Эльвира Прохоровна, ссылаясь на занятость, не соизволили прилететь на свадьбу, поздравить молодых Но довольно солидную денежную сумму прислали на подарок невесте.
Правда, старший брат Максима, очень худощавый, узколицый и тоже бородатый, всё-таки, явился. Правда, без жены. Пытался тайком совратить Диану, но эта мелкая афера у него сорвалась. Ничего о усиленном натиске и упорном заигрывании Бориса Тарасовича Диана мужу не сказала. Зачем его расстраивать?
Уже за месяц до свадьбы Максим перебрался к ней в домик. Для двоих человек трёх комнат было более, чем достаточно. Когда обзаведутся детьми, то подберут дом больше, уютнее, чем этот. С финансами проблем у них не имелось. Но, скорей всего, как планировал Грицанов, они подкопят денег и переберутся в город, в краевой центр. Диана не возражала против такого варианта. Да она и, на самом деле, ощущала себя счастливой. Может быть, симпатия её к Максиму Тарасовичу не так стремительно, но превращалась в любовь.
Жизненная падера, как будто, стала обходить её стороной. А природная непогода и в летнюю жару, и в стужу – дело привычное. Достаток в доме и пусть молчаливый, но заботливый муж – это, пожалуй, главное.
В парикмахерской под многообещающим названием «Таёжное обаяние» у Дианы, ставшей Грицановой, дела шли не так уж и плохо. Она приносила кое-какой доход. Токрова и Седкина тоже не жаловались, получали неплохую заработную плату. Да и симпатичный муж Дианы зарабатывал неплохо. Чего ж ещё желать?
Все крупные неприятности, в основном, остались у неё за спиной, если не считать житейских мелочей. Но их-то никак не обойдёшь. Мужиков и парней, желающих с Дианой познакомиться поближе, после её замужества осталось поменьше. Но, как говорится, унимались не все. Иногда Максиму Грицанову приходилось вмешиваться в происходящее, в основном, действовать кулаками. Правда, с переменным успехом. Доставалось иногда и ему. Что уж тут скрывать.
В подобных рабочих посёлках далеко не всё благодушные ангелы с крыльями. Такое определение чётко подходило, в основном, к некоторым приезжим мужикам и парням, искателям счастья… по всем направлениям.
Как ни странно, но особо нагло вёл себя местный житель, без дела шатающийся по посёлку старший сын главного технолога прииска «Скалистый» Алексея Константиновича Абрекова. Его Валера, которого он безумно обожал, уже второй год, после получения аттестата об окончании местной поселковой средней школы, просто пока, как говорится, отдыхал. Учиться нигде не пожелал, получать рабочую специальность тоже. Этот верзила с серыми глазами навыкат, к тому же, оказался негодным к службе в рядах Российской Армии. Что там, внутри, у него болело.
Но зато водку с местными бичами пил регулярно. Его добрый и щедрый папа не держал сыночка в чёрном теле. С некоторой, мягкой укоризной, но снабжал своё чадо деньгами. Надо же Валерию культурно отдыхать, тем более, возможности имеются.
За окном парикмахерской «Таёжное обаяние» стояла стылая октябрьская погода. Сильный ветер с дождём и снегом, который давным-давно сорвал листву с деревьев, бешено стучался в оконные стёкла. Самая настоящая падера. В соседней комнате Римма Седкина делала маникюр очередной посетительнице, которых появлялось в эти пасмурные дни в их салоне не так много.
Анна Геннадьевна Токрова колдовала над замысловатой причёской пожилой дамы, пенсионерки, в недавнем директора поселковой общеобразовательной школы. Потом ещё предстояла покраска волос и сушка их под большим специальным колпаком, под феном. Обычный трудовой день близился к вечеру.
Пока Диана была свободна от работы. Ожидала клиента, и он нарисовался. В парикмахерскую ввалился пьяный и грязный, но в костюме и при галстуке, в кожаных импортных сапогах, Валера Абреков.
– Вы очень пьяны, Валерий Алексеевич, – категорично заявила посетителю хозяина парикмахерской Грицанова. – Да ведь совсем же недавно вы постригались у меня.
– Ты будешь, дешёвка, делать мне молодёжную причёску там, ниже пояса, – он медленно начал расстёгивать ширинку брюк. – И так будет всегда. Я так хочу! Я Валерий Абреков!
– Прекрати хулиганить Абреков! – Токрова решительно направилась в сторону Абрекова. – Оторванный негодяй! Головка от патефона!
С большим трудом сдерживая эмоции, Диана Грицаева отошла в сторону, отвернулась от происходящего безобразия. Но пожилая женщина, сидящая в кресле, сумела опередить Токрову. Она довольно решительно вытолкнула Абрекова за дверь и заперла её на задвижку. После проведения этой незамысловатой процедуры она снова села в кресло.
С благодарностью Диана посмотрела в сторону старого педагога Елены Васильевны Гладковой. А та, в свою очередь, устраиваясь в кресле поудубней, только и сказала:
– Я хорошо знаю семейку Абрековых. Успела немного поучить не только этого наглого Валеру, но и его хамовитого папу Алексея Константиновича. Отъявленные негодяи.
– Я тоже о них ничего доброго не слышала, – сказала Токрова, продолжая с помощью ножниц приводить в порядок причёску Гладковой. – Но жена у Абрекова старшего – нормальная женщина.
– О ней ничего не могу дурного сказать, – подтвердила Гладкова – Всё? Теперь ты, Анна, мои седые волосы красить будешь. Хочу на старость лет красавицей стать. Никогда не поздно.
– Правильное решение, Елена Васильевна, – сказала Грицанова. – Спасибо вам, что вы поддонка Абрекова вышвырнули отсюда.
– Я поговорю, с кем надо, – пообещала старая учительница. – Больше этот наглый алкаш тебя третировать не будет. Отцовский авторитет ему не поможет.
– Хорошо бы, если бы всё было так. Он непробиваемый, – заметила Диана. – Мой муж уже пару раз учил его уму-разуму. Но Валерий Алексеевич никаких выводов для себя не сделал. Будем надеяться на то, что он угомонится.
– Человеку всегда следует на что-то надеяться, – Гладкова пересела в другое кресло. – Без надежды на добрые перемены ни жить, ни умирать нельзя. Что-то ведь и там есть.
Вскоре из соседней комнаты вместе с посетительницей вышла и Римма Седкина. Получив от неё плату за оказанную услугу и проводив до двери, она открыла засов. Вопросительно посмотрела на своих подруг и коллег по работе.
Диана коротко объяснила, что заявлялся пьяный Валера Абреков и странным образом требовал от неё сексуального внимания. Наверное, сейчас в какой-нибудь канаве валяется, но, может быть, и до дома добрёл.
Римма больше ни о чём не стала спрашивать. Присела на один из свободных стульев. Задумалась. Найдётся на сотню нормальных мужиков один гад, и все остальные будут казаться женщинам такими же. Понятно, что ложка дёгтя запросто испортит бочку с мёдом. Но за кого-то замуж, всё равно, выходить надо.
Пожелав девушкам доброго здоровья и хорошего настроения, удалилась и Елена Васильевна. Старушка осталась довольной своим обновлённым видом.
Уже было понятно, что в такую погоду, да ещё под самый вечер, к ним, в поселковый салон красоты уже никто не заглянет. Может быть, завтра утихнет дождь и прекратиться дождь со снегом.
Больше часа оставалось на разговоры. Вот они и сели рядом друг с другом на стулья – Диана, Анна и Римма. Женщинам всегда есть о чём поговорить.
– Ну, и как у тебя дела, Диана, с Грицановым, – поинтересовалась Токрова. – Притёрлись друг к другу?
– Вроде бы, всё нормально, – задумчиво произнесла Диана. – Нравится мне он. Но иногда кажется чужим человеком. Больше молчит. А ведь до женитьбы разговорчивым был. А сейчас какой-то пасмурный.
– Может, разлюбил? – предположила Седкина. – Говорят, что такое случается.
– Да, вроде бы, нет, – сказала Грицанова. – Во всём положительный. Зарплату мне почти всю отдаёт, практически спиртного не употребляет, не курит. Но какой-то он… пасмурный.
– Не бери в голову, Диана, – успокоила она хозяйку парикмахерской. – Наверное, о работе думает.
– Наверное, – согласилась с ней Диана. – Но иногда он мне просто неприятен. Это никак не объяснишь.
– Ничего, – успокоила её Анна. – Такова семейная жизнь. Все мы до женитьбы одни, а потом становимся совершенно другими. В общем, он у тебя крепкий и симпатичный бородатый мужик.
– В принципе, всё нормально, – сказала Грицаева. – Просто испортил мне в очередной раз настроение Абреков. Осточертел!
– Не думай ты о нём, – посоветовала Седкина. – Наглый пацан обязательно найдёт на свою задницу приключение.
– Пора домой собираться, девочки! – сказала Диана. – Быстро минуты летят, да и дни тоже. Скоро уже и зима. Не успеешь и оглянуться, как морозы ударят.
С подобным утверждением не поспоришь.
Наутро, на самом деле, выпал снег, но тут же начал таять. Но это пока. В конце октября в этих северных местах и приморозит. Но добыча золота, промывочный сезон будет продолжаться до настоящих холодов. По тонкому льду осторожно могут и драги и гидравлики работать. На прииске каждый день используется рационально.
В просторной горнице поздним вечером супружеская чета Грицановых за чаем вела обычные разговоры. Но, всё же, больше молчали. Максим с каждым днём становился всё пасмурней и не склонен был к долгим беседам. «Неужели у него появилась любовница? – подумала Диана. – Наверное, поэтому он и молчит. Совесть его грызёт». Но тут же она отогнала эту шальную и нелепую мысль прочь от себя. Такой вариант абсолютно исключен.
Ведь он, явно, любит только её, свою жену. Да и если бы какую-то бабу он имел на стороне, то не в таком уже большом посёлке, тем более, в управлении прииска каждый второй знал бы об этом.
– У тебя всё нормально на работе, Максим? – спросила она. – Что тебя беспокоит? Ты какой-то пасмурный и постоянно молчишь.
– Всё хорошо, Диана, – коротко ответил он. – Просто я не знаю, о чём говорить.
– Может быть, я тебе надоела?
– Что ты такое говоришь, Диана? Ближе и дороже тебя у меня никого нет.
– Я верю, что это так, но в последнее время не понимаю.
– Наверное, Диана, я скучный человек. Ни с кем особо не общаюсь, и вот с тобой тоже стал не таким уж пылким. Но, поверь, ты мне дорога…
– Я понимаю, Максим. Но, наверное, мы с тобой поспешили с женитьбой. Я не скрываю, что ты мне нравишься, но я тебя пока не люблю. Ничего не поделаешь. Но ведь, скорей всего, и ты тоже… Так мне теперь кажется.
– Прости! Но такой уж я человек. Я даже себя не люблю. Но ты… Ты для меня больше, чем любимая. Это правда. У меня всё рассчитано и всегда. Работа, дом и планы, как и где больше заработать. Я стараюсь.
– Зачем нам слишком много денег? Это же пошло и… некрасиво. Имеется всё самое необходимое – слава богу. А всё остальное… приложится.
– Извини, но тут я с тобой не согласен, Диана. Кому дано, тот должен пользоваться всеми земными благами, не взирая ни на что. Я хочу, чтобы ты, да и я тоже, ни в чём и никогда не нуждалась.
– В самом крайнем случае, есть же у нас парикмахерская «Таёжная обаяние». Доход от неё не очень большой, но жить можно. Я к тому это говорю на тот случай, если у тебя на работе какие-то проблемы.
– Поверь, Диана, нет никаких проблем. Я знаю, что ты, хоть и не пылаешь ко мне великой любовью, но всё у нас не так плохо… Да я ведь и без неё, без любви пока обойдусь. Всё придёт. Главное, что ты у меня есть… самая красивая. Хочу, обладать только самым лучшим. Не за тем я родился на свет, чтобы только наблюдать, как жизнью наслаждаются другие.
– Мне иногда страшно, Максим. Ты рядом, но я порой не ощущаю твоего присутствия. Мне кажется, что я смотрю на тебя и на себя со стороны. Не жизнь, а какой-то кинофильм.