«Как три сына разбойника искали…»
Дело было за городами далекими
Горами высокими, тропами косоногими
Днями теплыми, ночами тёмными
Плантациями виноградными, лимонными
За рекой, что обрыв у водопада,
За скалистой гурьбой звездопада,
Царство стоит вековое
Библиотек и знаний дорогое
Холсты, картины весят на домах улиц
Скульптуры через каждые два метра,
Улыбки, не сползавшие с лиц,
Редко зима, часто лето
Ягоды на клумбах ждут осени
Фрукты и овощи лишь для красоты
Сорта разные в себе носите
Обволокли вокруг цветы,
А по вечерам частые собрания
Общины да семейные к ребятам
Обсудить в наследство закона познания
Или натянуть аркан перед сватами.
Грозный батька Святослав
Время сыновей украв
Услугами в будний день он пир
Пригласив троих детей в созыв
Евлампий ‒ старший сын
Не полных тридцати мещанином уж был
Ну, правильно, чтоб жизнь как в сказке
Иметь, какие-никакие отцовские подвязки
Гонорад ‒ средний сын, носил он имя
Разбирался в отца делах он сильно
Имел знати приятелей
Был он в собственности арендодателем.
Бажен ‒ младший попроще
Погулять на масленице да в роще
Был кузнецом, рубахой-братом.
Дал волю сыновьям, работая в чиновничном аппарате.
– Созвал я вас, моё дитя,
Как видимо, совсем не зря.
Ладно, хоть смекнули быстро
В ломбарде нашем завилась крыса,
Козица звать того нахала,
Взял мешок с добром, немало.
Коня златогривого и только видали
Как пятки на заре сверкали.
Задание у меня к вам, сыночки,
Даю вам три дня и три ночки.
Найти проходимца и вернуть,
В глаза ему хочу взглянуть.
Вы уж сами поделите вот,
Кому там Запад, Север, Юг, Восток
Натяните лук и стрелы,
Сбор с утра у стелы
И в дальний путь бредите,
Вы главное Козицу приведите.
Уж, кто из вас приведет
Сюрприз заморский того ждет.
Так скажем, соревнование
Кто первым, тому и дарование-
Козицу эту они знали
И более вопросов не задавали.
Обеды приняв, ужины, вина
И встали ни свет ни заря.
Поделили карту на троих,
Мол, кто первый и удача у них.
Помолились у порога
И пошел каждый своей дорогой.
«Серебряный век»
Кареты, сбруи стуча
Рев лошадей с собой волоча
Шелестели веники, дворники у террас,
Утро раннее, восьмой час.
Шатались извозчики спросонья,
Возвращались домой Тамара и Соня.
Ну, ясен пень воскресное утро
После балов ночевали у друга,
У пару баринов ночевали
До утра предки дома не спали
К церкви спешит батюшка в ту пору,
Под рясой зажав кагору.
Спешил, опаздывал после празднований
Веселий тоже было вчера разного
Есть повод, есть вполне
Кому еще отбивать в колокольне
Фасады, ухоженные человеком
Совсем присущим достоянием серебряного века.
Так вот, Евлампий в карете
Читал о пролетающей мимо комете
Изредка в окно смотрел устало
Искать Козицу его обломало
Ему бы в субботы ранние
Шампанское, принимать ванны
Отмакивать после бала
Опять декольте забыла Алла,
А ведь нет в осень сырую
Дождливые, опавшей листвы букеты
В погоду никакую
– И на кой мне всё это?
И продлиться не один день, наверно,
Кучер, давай до таверны ‒
Пахнул запах у ямщика табак
На мостовой пересек овраг.
– У вас как по приезжим там? ‒
Червонец уж сует в карман
Трактирщик изучающе стоит у таверны
Хозяин постоялого двора с харчевней
– Да каких, у нас сюда не заносит
Наши служанки фамилии не просят
Но одно скажу, бывает не один-
Евлампий за червонцем вторым.
– Да был тут с красным шарфом
Каблук на шпильке с сапогом
– Во-во! Он… так, а подробней?
– Да вы садитесь поудобней
Он золотишком сверкал
На тридцать два зуба оскал
Винишко да водки заказывал
Финтифлюшки показывал,
Да спрашивал, где бордель
Походу, туда ему отель
– А как давно его видали?
– Вчера-сь и пятки сверкали-
Не мудрено такого от Козицы
В злачные места распутной девицы.
Евлампий вообще не пил,
А тут не сдержался, накатил.
Уж больно напрягало это
Отцовский указ, где честь задета,
Ведь куры не клюют, накорми хоть провинции,
Но что сказать, батька из принципа.
Чтоб всем неповадно было
Да показать, какой силы
Обладает Святослав великий,
Не двусмысленный и не двуликий.
Вышел из таверны, трактира верней
На постоялый двор
Без едьбы и харчей,
Кусок в горло не пропер.
Бордель искать, не нужен компас,
В центре сия города
Не контурных карт, не атлас,
Не поиска лишнего довода
Ну что ж… готовь червонец
Засовывать госпо́дам в карманы.
Отклеивать от фальшивых поклонниц
И устраивать громкие брани
С неохотой, конечно, в те двери,
С большой мамочкой вопросы,
Но раз уж есть такие идеи,
Закуривай папиросы
И погода совсем не радует,
Слякоть осенняя радости вряд ли,
И дождь моросит, и к холоду верность
От чего уж сводит челюсть.
Вот вам бордель, занял место дюну.
– Хэть, тьфу ‒ недовольно сплюнул.
Зашел в него, а там царица,
Тонкая сигарка на мундштуке дымится
Кабаре, Муленруж,
На ресницах из Парижа тушь.
Было дело,хотел начать свой стих,
Выученный, уж годами от зубов отскакивал.
Гений не нужно больших,
С какой целью монетой сударь отзвякивал.
Евлампий уж представил, как выйдут,
Персон, стой и заказывай девицу.
Перебил ее литературными видами,
Боясь соблазниться.
Сказал так вот и так…ищет человечка.
Червонцы в чулок пихает,
Но черство ее сердечко,
Все более и более ожидает.
Мадам, шикарна, в дорогом одеянии,
Много чего за душой имеющая,
Осталась в жизни на пару свиданий,
Сразу видно, стареющая.
В молодости сколько дарила
Блеск глаз, красивых улыбок
И всё-то у нее было
От дорогих вин до пальчиков липких
За наличку, за всегдатых кредиты,
Не расстается никогда с бокалом.
Ногу на ногу так деловито
Принцесса из бала.
– Да был тут один нахал,
На ногах еле стоял,
Дамы вышли, на него посмотрели,
Довели его до отеля,
Не пропадать же добру,
Раз уж весь он был в копью,
Но рано утром ушли куда-то,
При всем своем парадном.
Вовремя денег взяли, а то бывают, сволочи,
А вы спросите у Николая Недворовича.
Он с ним говорил последний,
В эти утренние намедни
– А он кто у вас тут называется?
– Да, он тут об каждый угол спотыкается,
И жнец, и кузнец, и на дуде игрец.
Следит за всем, обслуживает дворец.
– Где мне его найти?
– Прямо и направо, спит поди ‒
Женщина с талантом была права
Коляшка спал, ждал вечера́
Перегаром воздух пропитан,
Лежал мужичок в меру упитан,
Желтые потолки от никотина.
Евлампий не стал тянуть резину
– Сударь, извольте-с, простите
– Не вы только на него поглядите!
Вы видите у человека тихий час
– Прошу прощения у вас
– Прощение, как спасибо,
В карман не положишь ‒
Видал Евлапмий типа,
Но всё же, но всё же,
Общий язык найти смогли,
Когда речь пошла за единицы и нули.
Николай уж и предложил баньку,
Сидя в ассортименте и Нюрка и Манька,
И самогон, и бражку своего приготовления,
Сухой закон запретного изготовления.
Мужичок смешной хором оратором,
Являлся что-то вроде администратора.
Сложили на его плечи всё хозяйство,
Знай себе за порядком следи
И при всем своем разгильдяйстве,
Не терял умы.
Ответственность великая,
Как обслуживать персон
С десяток мадам курлыкая,
Удовлетворить гормон.
А домища обстроили, такого видали,
Как аристократическая знать.
Где ж вы столько китов взяли,
Чтоб их жиром такой дворец освещать?
Запахом коньяка и сигареты
Не проветриваемое зловонье.
В соседних кабинетах
Слышна страстная агония
– Проснулся ваш барин спозаранку,
Не просыхаемый с пьянки,
Даже яичницы не отведал,
Несли его ноги сразу к обедам,
Но не в нашем поместье
Потому, как есть где.
Монетой светил пото́м
И отправился смирно он тут
Карточный дом,
Игровой клуб.
В городе такие места были запрещены
И поэтому объявлений таких не найти,
Проще брагу в сухой закон
Или колбасы в дефицит.
Никола сказал о том,
