И две тысячи лет – война, война без особых причин.
Война – дело молодых, лекарство против морщин.
Красная, красная кровь – через час уже просто земля,
Через два на ней цветы и трава, через три она снова
жива
И согрета лучами Звезды по имени Солнце.
Виктор Цой.
Глава 1. Заместитель и министр
В кабинете, откуда открывался вид на Лубянскую площадь, блестевшую асфальтом после недавнего дождя, сидели на мягких стульях, беседуя, два человека. Один, лет пятидесяти, в штатском, рослый и седой, другой чуть старше и ниже, в общевойсковом мундире генерала армии.
– Таким образом, Николай Дмитриевич, – взглянул на собеседника военный, – за истекшее время мы совместно отработали в Москве двенадцать организованных преступных группировок. Часть их лидеров и бойцов уничтожены в ходе проведенных операций, сорок три задержаны и по оконченным расследованием делам, осуждены судом к реальным срокам наказания. Кроме того, ликвидированы еще семнадцать, ОПГ* на территории России и активно ведутся разработки остальных.
– Ну что же, Виктор Федорович – со вниманием выслушал собеседника, человек в штатском. – Вам есть о чем докладывать Президенту.
– Не без вашей помощи, – согласно кивнул тот.
Оба знали друг друга достаточно давно, пересекаясь по службе, и в определенной мере доверяли, что случалось меж их ведомствами, редко. «Рожденная революцией»* и Железным Феликсом, постоянно конкурировали перед вождями, нередко вступая в тайное противостояние.
А еще оба не любили Запад и пришедших к власти либералов, составивших президентское окружение.
Закончив разговор, мужчины распрощались, и генерал, взяв со стола тисненой кожи папку, мягко ступая по ковру ботинками, направился к двери. Когда она бесшумно закрылась, человек в штатском, встав, подошел к окну и, заложив руки за спину, окинул взглядом площадь. Такую же, как раньше, с несколькими рядами катящих цугом автомобилей, но без памятника Дзержинскому. Вместо него, у Политехнического музея темнел Соловецкий камень, водруженный в память о жертвах Сталинских репрессий.
Он вспомнил, как в августе девяносто первого, ночью, под вой и улюлюканье толпы, монумент создателя ЧК, уцепив за шею тросом, словно висельника, автокран грузил на подогнанную платформу. Затем вся эта свора, вознамерилась взять штурмом здание КГБ СССР, в котором забаррикадировались сотрудники, но не хватило смелости. Одно дело сражаться с памятниками и совсем другое с вооруженными людьми.
Спустя год многие прозрели, в том числе кто был на площади, но оказалось поздно. Великой Страны больше не было. От нее остались разорванные в клочья территории, с катастрофически нищавшим населением. Зато торжествовали победу демократы, выступая с высоких трибун и обещая одураченному народу золотые горы.
– Да, – вздохнул человек у окна.– Пришло их время. А потом вспомнил одну из любимых книг «Эру милосердия», о которой так мечтали. Зря надеялись.
Являясь заместителем директора Федеральной Службы Безопасности, созданной на обломках КГБ, он, помимо прочего, курировал Министерство внутренних дел, организуя там агентурную работу. Год назад, вместе с директором (третьим по счету за четыре года) был вызван в Кремль, на аудиенцию с президентом, озабоченным разгулом преступности в стране, принявшей небывалые масштабы.
– Нужно, памаш, с этим делом кончать, – сказал в беседе гарант, недовольно сопя носом. – Среди белого дня, в центре Москвы, взрывают машины уважаемых людей, убивают журналистов с телеведущими, грабят квартиры народных артистов. Это ни в какие ворота не лезет. Так что подключитесь к МВД и помогите всем, чем можно (сурово уставился на чекистов).
– Понял вас, – изобразив решительность на лице, встал директор.– Разрешите выполнять?
– Валяйте, – пробасил гарант, потянувшись за стоящей рядом, запотевшей бутылкой минералки.
Приглашенные, покинув кабинет, спустились вниз, прошли по ковровой дорожке мимо охраны в штатском, и вскоре черный лимузин директора выкатился из ворот Спасской башни. Вернувшись на Лубянку, приступили к исполнению. Точнее приступил заместитель.
В отличие от своего шефа, бывшего коменданта Кремля, разбиравшегося в оперативной работе как свинья в апельсинах, он являлся профессионалом, глубоко знавшим это дело. А еще прошел Афганистан, возглавляя там группу стратегической разведки КГБ, выполнявшую особые задания.
Для начала, оговорив с министром Внутренних Дел вопросы взаимодействия, создал в аппарате новое подразделение из сотрудников, бывавших в «горячих точках»*, определив задачи, после чего началась активная работа. И вот теперь, в очередной раз, они с министром обсудили результаты.
Выйдя из здания Лубянки и усевшись в ждавший у подъезда служебный «мерседес» с мигалкой, генерал армии бросил водителю, – на Житную.
Тот вырулил из обширного внутреннего двора (охрана, вытянувшись, козырнула), сделал поворот направо и влился в поток двигавшихся по площади автомобилей.
Как и заместитель директора, министр был оперативник до мозга костей, пройдя все ступени милицейской иерархии. В советское время руководил арестами членов ГКЧП*, пытавшихся совершить государственный переворот, внутренними войсками в Чеченской войне, а после блокированием и штурмом Верховного Совета.
По натуре генерал был жестким человеком и в вопросах борьбы с преступностью стоял на позициях маршала Жукова, когда в послевоенной Одессе, тот посредством войсковой операции, ликвидировал все банды.
Ряд историков с журналистами, считали, это легендой, а министр знал точно, поскольку был лично знаком с одним из участников той, операции, ветераном милиции, подполковником Давидом Курляндом. Тогда он служил в Одесском уголовном розыске и лично свидетельствовал, что все то, правда. Имелись на этот счет и засекреченные архивные дела, ждавшие своего часа.
За тонированными стеклами автомобиля проплывал центр столицы, с многочисленными торговыми рядами, разнокалиберными палатками и вывесками коммерческих ресторанов, на русском с английским. «Макдоналдс» – прочел министр одну и гадливо поморщился.
Приехав к себе в министерство, он поднялся лифтом на второй этаж, прошел по ковровой дорожке длинного коридора в приемную, бросив вытянувшемуся адъютанту, – чаю, а оттуда в свой обширный, современного интерьера кабинет. Там, определив на вешалку фуражку с золотым шитьем, глядя в зеркало пригладил короткие волосы и вскоре сидел за рабочим столом, просматривая аналитический отчет.
Тот был за текущий месяц. Организованная преступность по – прежнему оставалась высокой, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке, но в Центральном федеральном округе и Москве, отметилась тенденция к снижению.
Глава 2. Орлов
– Раньше прыгал?
– Да!
– Пошел!
Толчок в спину, рывок, и он завис в воздухе. Мимо, вращаясь вокруг оси, стремительно пролетел падающий вертолет. Несколько секунд – и машина, ударившись о землю, раскололась на куски.
Перед ним выпрыгнула девушка, ее купол виднелся ниже. Сверху кто-то начал палить короткими очередями. В кого это? Так, увидел, – в духов*. Они тоже стреляют. Куда? Черт, да в нас же! Где мой коротыш?*
Рядом свистели пули, он никак не мог изготовиться к стрельбе, поскольку высокие тополя возле какого-то кишлака скрыли обзор из виду.
Упал на бок вблизи разбитой машины. Следом приземлился труп, в кармашке нагрудного подсумка, запасной магазин. Вынул и рванул к вертолету. С другой его стороны, как и ожидал, стояла та, что выпрыгнула первой. Она находилась в трансе, экипаж и оставшиеся в вертолете пассажиры, были мертвы.
– Беги, спрячься куда-нибудь, сюда идут духи!
– Нас, сбили?
– Похоже на то.
– А почему второй борт не улетает?
– Думаю, вызывает «крокодилов»*
– Он что, не может сесть и забрать нас?
– Если собьют и его, не заберет никто. Нас просто не найдут. Некому будет наводить подмогу.
– У меня в штабе друг, он полковник.
– Это ты духам расскажешь. Короче, прячься, а я увожу их в горы. Пока буду отбиваться, возможно, за нами прилетят
– Я с вами.
– Послушай, в туфлях ты далеко не уйдешь, а босой тем более. Даже если найдут, убивать не станут. Ты для них живой товар. К тому же что блондинка и молодая.
– Я буду жаловаться в политотдел армии…
– Да хоть богу.
Уцепил ее за шиворот и потащил внутрь корпуса, в обломки, к трупам экипажа.
– Сиди тихо, может, я за тобой и зайду.
Но в горы он сразу не пошел. Обыскав мертвых, нашел гранату и метнулся в сторону кишлака. Как и ожидал, духи шли толпой, не рассредоточившись, уверенные, серьезного сопротивления не будет.
К этим дехканам у него не было ничего личного. Но кто ж виноват, что у них в кишлаке не было футбольного поля, бани или кино и они развлекались тем, что сбивали вертолеты, а с живых неверных спускали шкуры или отрезали головы.
Шедшие к машине совершили две грубые ошибки. Не убили его, когда был в воздухе. Понятно – анаша. И сейчас двигались толпою. Снова анаша. За ошибки придется платить кровью. Он уже третий год здесь и многому научился.
Щелкнув затвором, слился камуфляжем с местностью. Подождал когда подошли ближе, выдернув кольцо, отпустил чеку и через две секунды, швырнул «феньку» прямо в середину толпы. А когда гулко ахнул взрыв, всадил туда несколько очередей и рванул в горы.
Отыскав на скале удобное для стрельбы место, приготовился встретить оставшихся. Осторожности у тех прибавилось: шли цепью, припадая к земле и прячась за камнями. И тут он почувствовал ветер. Оглянувшись, увидел – «крокодил». Зависнув вверху, он пустил серию НУРСов*. Ослепительный свет, сатанинский вой, кверху полетели куски тел и одежды.
Второй совершил боевой разворот, а из кабины первого на него смотрел летчик. Затем помахал рукой, чтобы следовал за машиной. Приземлился возле обломков сбитого.
Вниз спасенный, несся как на крыльях. Когда добежал, десантники, загрузившие всех погибших ждали.
– А где девушка?
– Какая?
– Живая!
– Не наблюдали.
Бросился к останкам вертолета и заглянул внутрь. Никого, лишь покореженный металл да запах крови. Обежал вокруг и увидел ее под обломками машины. Схватил за руку, потащил за собой, ругаясь матом.
– Так это ты включила радиомаяк? – спросил стрелок-радист с «крокодила».
– Да, я.
– Не ругай свою бабу старлей. Она спасла тебе жизнь.
– Да не моя она! – хотел крикнуть и осекся. Раз включила радиомаяк, то и навела вертолеты.
– Как тебя зовут? – отпустил руку.
– Нина. Мне двадцать три, я связистка…
Длинно затрещал звонок, Орлов, открыл глаза и нажал кнопку будильника на прикроватной тумбе.
После возвращения из Афганистана сон иногда всплывал в памяти. Возможно оттого, что долг так и остался неоплаченным (Нину больше не встречал), а может еще почему – сознание, материя непонятная.
Со стены напротив смотрела фотография – человек в гимнастерке, с тремя шпалами в петлицах, знаком «Почетный чекист» и двумя орденами «Красного знамени» на груди. То был дед, умерший чуть больше года назад и воспитавших его вместо родителей. Когда внуку исполнилось пять лет, отец – военный летчик, разбился на учениях, а мать вскоре вышла за другого.
– Алешку я вам не отдам, – сказал тогда дед. – Подниму сам. Возражений не последовало.
Затем мать с отчимом переехали в Тулу (он был инженером на режимном заводе), а мальчик остался с дедом. Тот уже был в отставке и вплотную занялся воспитанием чада. По утрам оба делали зарядку, далее следовало обливание холодной водой, а после завтрака, состоявшего из молочной каши, бутерброда с колбасой и горячего чая, Иван Ильич (так звали деда), отводил внука в детский сад.
Вечером забирал, и они гуляли в Нескучном саду, среди памятников и деревьев. Дома же часто рассказывал Алешке о своей службе, а по выходным оба навещали музей революции, цирк на Цветном бульваре и планетарий. А когда мальчишке пришло время идти в школу дед отдал его в Суворовское училище.
– Настоящий мужчина должен быть офицером и защищать Родину, запомни это, – сказал внуку.
И тот запомнил.
Учился молодой Орлов прилежно, был на хорошем счету, а еще увлекся боксом. Звезд с неба не хватал, но к выпуску имел первый разряд и отменное здоровье.
– Ну, куда думаешь теперь? – поинтересовался Иван Ильич при очередной встрече.
«Юноше, обдумывающему житье,
Решающему, делать жизнь с кого,
Скажу, не задумываясь -
Делай ее с товарища Дзержинского!»
продекламировал кадет* строки Маяковского.
– Не ошибся я в тебе, Алексей, – повлажнел глазами дед. – Выбор, прямо скажу, достойный.
При его участии внук получил направление для поступления в Высшую школу КГБ имени Дзержинского, сдал экзамены и был зачислен на факультет военной контрразведки. Закончив его, подал рапорт начальству о распределении в Афганистан. Иван Ильич это решение не одобрил.
– Зря мы туда влезли, – сказал внуку, глядя на того выцветшими глазами. – Это политика, причем не самая умная.
– Нас учили, что интернациональный долг, – не согласился Алексей, – братскому, народу.
– Мы никому ничего не должны, – вздохнул старый чекист. – Но коль подал, отступать поздно.
Через неделю был выпуск новоиспеченных лейтенантов, на который пригласили родителей – дед был при полном параде, и по такому случаю приехали мать с мужем, которые их изредка навещали; прощальный ужин в одном из московских ресторанов, отпуск и перелет в Кабул на военно – транспортом самолете, с еще несколькими выпускниками.
В Особом отделе 40-й армии их распределили по воинским частям, а Алексея направили в Баграм, определив в подразделение разведки КГБ, поскольку знал пушту*, отлично стрелял и стал кандидатом в мастера по самбо. Участвуя в различного рода операциях, он получил ранение, а еще орден «Красной Звезды» и медаль «За отвагу», которыми гордился.
Потом был отозван в Союз, продолжив службу в Особом отделе Таманской дивизии под Москвой, старшим оперуполномоченным. Вскоре КГБ реорганизовали в ФСБ, и, обновляя кадровый состав стали набирать сотрудников с мест. Так Орлов попал в центральный аппарат, где встретился с бывшим командиром, а ныне заместителем директора, который назначил его руководить новым подразделением.
– Доброе утро, Иван Ильич, – взглянул на фото Алексей, встав с кровати, сунул ноги в тапки и прошел в зал, а оттуда на лоджию. Она была просторной и незастекленной. Вдыхая свежий воздух со двора, засаженного деревьями, потянулся, снял висевший на стене пружинный эспандер и сделал десяток махов на выпуклой груди. Повесил, взял стоявший на полу двойник* выполнил несколько жимов, а затем подбросов вверх с переворотом, в завершение им же перекрестился.
– Хорошо! – бухнул на место и, заправив постель в спальной, направился в ванную. Там, постояв под колючим душем, почистил зубы, растерся махровым полотенцем и зажужжал бритвой. В завершение, налив в ладонь чуть одеколона, похлопал ею по щекам и довольно крякнул.
После моциона занялся завтраком. Включив газ на кухне, наполнил из крана чайник, поставив на горящую конфорку. На вторую определил сковородку, на которой поджарил в масле нарезанную кубиками «докторскую» и вбил пару яиц, тряхнув над ними пару раз из солонки. На застеленный клеенкой стол, поставил хлебницу и банку меда. Когда чайник засвистел, а глазунья была готова, с аппетитом очистил тарелку.
Убрав со стола и вымыв посуду, достал из шкафа свежую сорочку и, сняв с плечиков расхожий костюм, оделся, а спустя десять минут выехал со двора на белой «шестерке». Ее подарил внуку дед, когда тот вернулся из Афгана, откладывая со своей пенсии.
Утро выдалось погожим, в воздухе серебрилась паутина, с деревьев, кружась, осыпались листья.
Глава 3. Две встречи
– Так значит, говоришь, – стрелку*они забили на завтра? – щелкнул Левитин зажигалкой.
– Ну да, сороковой километр МКАД. На территории старой промзоны, у башни, ровно в восемнадцать, – подтвердил Кукушкин. Разговор шел на конспиративной квартире.
– И кто будет от вас?
– Колигов, с ним два быка* и я, в качестве водилы.
– А от коптевских?
– Их новый лидер с охраной.
– Что будут перетирать?*
– Возможность перемирия.
– Интересная информация, – выдул вверх, струйку дыма Левитин.
Он был майор, начальник отделения МУРа, а старший лейтенант Кукушкин – оперативник, пару месяцев назад внедренный в преступную группировку, именуемую по спец учетам «Курганской». Легенду ему придумали убедительную.
Мол, был прапорщиком и воевал в армейском спецназе в Чечне, где по пьянке избив командира, сбежал из части. Ну а затем приехал в столицу желая подзаработать криминалом. Почти все было правдой. Только спецназ был милицейский и никуда Кукушкин не сбегал (был там в служебной командировке).
Название банда получила от города, в котором появилась, а основателями стали бывший армейский лейтенант Колигов, выпускники Института физкультуры Нелюбин с Игнатовым и бывший милиционер Солоник. Вначале они работали могильщиками на одном из городских кладбищ, а по ночам, «без отрыва от производства», занимались разбоями и грабежами.
Затем подтянули к себе еще дюжину спортивных ребят, расширив сферу деятельности, для чего угрохали в стиле Дикого Запада, нескольких местных авторитетов. Подконтрольные тем фирмы, банковские организации, рынки, а также игорные дома, перешли к новой «крыше»*.
В начале 90-х, накопив начальный капитал и изрядно ограбив местных бизнесменов, курганские полным составом перебрались в Москву. Потеснив местных «братков» и несколько проредив их ряды, заняли свое место под солнцем и стали активно окучивать столицу, занявшись рэкетом с грабежами, разбоями и похищением людей.
В ОПГ*, насчитывающей более сотни бойцов, была почти военная дисциплина. Невыполнение приказов каралось вплоть до лишения жизни, а вступавшим доверяли только после совершения убийства. Кукушкин тоже прошел проверку кровью, завалив в разборках двух гольяновских, и по этому поводу не переживал, делая подобное с вахабитами* на Кавказе.
– Ну что же, Виктор, завтра будь готов, – затушил майор в пепельнице окурок. – В том месте устроим засаду. Твоя задача, как только начнется стрельба, упасть, заползти под машину и лежать смирно.
– Ясно, – ответил оперативник.
Начальник проводил его в прихожую и поглядев в дверной глазок, выпустил наружу. А когда загудел лифт, вернувшись в комнату, достал из кармана мобильник.
– На связи, – ответил знакомый голос.
– У меня к тебе срочное дело, нужно пошептаться
– Жду. Я на месте.
Высыпав окурки в унитаз, и спустив воду, Левитин вышел на лестничную площадку, запер дверь квартиры, и вскоре от подъезда дома отъехал синий «Форд».
Спустя десять минут, майор сидел в кабинете Орлова, сообщив, что передал Кукушкин. По этой ОПГ* они работали уже два года и добились определенных подвижек.
В результате запущенной через агентуру дезинформации, а также ряда комбинаций, она вошла в конфликт с бауманскими, разразилась междоусобная война. Используя наемного убийцу, курганские поочередно отстреляли их лидеров – Глобуса, Рэмбо и Бобона, что не понравилось главарю ореховских, Сильвестру. Тот захотел поставить беспредельщиков на место, за что был взорван на Тверской-Ямской, в собственном «Мерседесе».
Ответ не заставил ждать, – на Нелюбина совершили покушение, а курганских стали валить на улицах, во дворах и подъездах. По Москве поползли слухи о «Белой стреле» – специальном подразделении силовиков, карающих бандитов без суда и следствия.
В этом была доля правды, поскольку чекисты в связке с МУРом, имели негласное указание, при их задержании особо не церемониться.
– Серьезная информация, будем брать, – выслушав подробности, сказал Орлов, оговорили детали. Это была не первая совместна операция, оба притерлись друг к другу и, можно, сказать, дружили.
Будучи холостыми (Ливитин развелся, а Орлов пока не нашел подругу жизни), вне службы не раз встречались «за рюмкой чая», вместе болели за московское «Динамо» и посещали его матчи.
– Ну а твоего сотрудника, Сергей, придется выводить, – завершил беседу Орлов.
– Это само-собой, – кивнул Ливитин. – Проведем его по суточной сводке как убитого братка, а затем отправим в командировку на Кавказ.
– Из огня да в полымя?
– Обижаешь, – чуть улыбнулся майор. – Поедет в Дагестан, в плане обмена опытом. – Ну, так я пошел?
– Давай, завтра встретимся.
Когда Левитин покинул кабинет, Орлов снял трубку внутренней связи. Через несколько минут к нему зашел рослый парень в модном костюме и при галстуке.
– Присаживайся, – кивнул на стул начальник.
Майор Олег Гуляев был его заместителем. В прошлом боевой пловец, он закончил ВКШ* на несколько лет позже и имел боевой опыт в Анголе.
– Ребята еще в Балашихе? – поинтересовался начальник.
– Ну да, отрабатываются на полигоне. А я готовлю отчет, как вы приказали.
– Срочно отзывай, отчет в сейф, будем готовить операцию.
– Понял, – оживился майор и вышел из кабинета.
Заместителем Орлов был доволен. Тот понимал все с полуслова, инициативу проявлял в меру и не терялся в сложных ситуациях.
Оперативники в отделе тоже были на уровне – два снайпера, три бойца, переведенных из «Альфы», остальные из «Вымпела», все тоже бывали в «горячих точках». Подразделение входило в состав департамента контрразведки, но напрямую подчинялось директору.
Наиболее сложные операции проводились с его ведома, при необходимости к ним подключался спецназ милиции. Спустя еще час, переодевшись в гражданку, отдел в полном составе сидел у Орлова.
– Значит так (обвел всех глазами). Слушать меня внимательно.
Глава 4. На стрелке
«Призрачно все в этом мире бушующем,
Есть только миг – за него и держись,
Есть только миг между прошлым и будущим,
Именно он называется жизнь.
Вечный покой сердце, вряд ли обрадует,
Вечный покой для седых пирамид,
А для звезды, что сорвалась и падает,
Есть только миг – ослепительный миг…»
наполнял салон, мягко льющийся из магнитолы, голос Олега Анофриева*.
Черный «Гранд-Чероки» уверенно пожирал километры, в салоне сидели четверо: за рулем Кукушкин, рядом двойник Колигова, на заднем сидении пара крепких парней, с упрятанными под куртки десантными автоматами.
– Вот же гад, – думал водитель о настоящем главаре. – Послал вместо себя подсадного. Не иначе чего учуял.
Двойник появился несколько месяцев назад, когда обстановка стала накаляться. Поговаривали, что это брат авторитета, но точно никто не знал. А спрашивать опасались.
Сбросив скорость у нужного указателя, автомобиль свернул с МКАД и запрыгал по колдобинам.
– Тише рули, – пробурчал сзади один из бойцов по кличке «Тунгус», – у меня мозги вылетят.
– Как может вылететь – чего нет? – толкнул его в бок второй, и все дружно загоготали.
Вскоре впереди показалась заброшенная промзона, с торчащей в середине башней.
– Так, теперь внимание, – давнул клавишу магнитолы двойник, в салоне возник шум двигателя. Миновав ряд недостроенных цехов, внедорожник подъехал к башне и остановился рядом, на небольшой площадке. Смеркалось. В другом ее конце, блестел никелем «БМВ», из которого нарисовались четверо.
– Выходим, – сказал двойник (сзади клацнули затворы), все выбрались из машины.
Помахивая рукой и держа вторую в кармане, он вразвалку пошагал вперед – навстречу двинулся главарь коптевских. Охрана сторон, в готовности, осталась у автомобилей. Когда расстояние между идущими сократилось до десятка метров, щелкнул выстрел, и главаря коптевских, с дыркой во лбу, отбросило назад.
– С-суки! – завопил один из его бойцов, хлестнув по курганским из автомата. Тунгус с воплем упал, остальные ответили огнем, а потом кто-то метнул гранату. Воздух колыхнул взрыв, провизжали осколки, свалились еще двое. Оставшихся добили очереди с крыши.
Тишина, кисловатая вонь тротила. На бетоне площадки, в разных местах, подплывали кровью тела бандитов, еще один свесился из передней, открытой двери автомобиля. Затем, словно призраки, из тени появились люди в балаклавах* и камуфляже, держа навскидку автоматы. Бесшумно ступая берцами, осмотрели тела.
– Все чисто, командир! – обернулся назад Гуляев. – Шестеро двухсотых*, один раненый. Без сознания, но дышит.
– Добро. Орлов с Левитиным, подошли к внедорожнику.
– Виктор, ты живой? – присел на корточки майор.
– Вроде того, – глухо донеслось из-под днища, и наружу, с зажатым «ТТ» в руке, выбрался Кукушкин.
– Я ж сказал тебе, лежать и не дергаться.
– Так я и лежал (отряхнул тот колени). Правда, высадил по коптевским одну обойму. Кстати, докладываю, Колигов на эту стрелку не поехал.
– Как так? – выпучили глаза начальники. – Он же среди убитых!
– То двойник.
– Ни хрена себе (переглянулись), а затем прошли к телу, наклонились и осмотрели еще раз. Сходство было поразительным.
– Да, он оказался хитрее, чем мы думали, – хмыкнул полковник.
– Ну что, Алексей, я вызываю следователей? – взглянул на него Левитин.
Тот молча кивнул.
– Второй, второй, я первый, – поднес муровец к губам рацию.
– Первый – я второй, на связи (донеслось сквозь треск ответно).
– Давай на место, прихвати скорую и труповозку.
– Вас понял, исполняю.
Чуть позже, на кольцевую вырулил микроавтобус с тонированными стеклами, взяв курс на столицу.
Когда проехали десяток километров, навстречу, воя сиреной, пронесся милицейский «Форд» с включенной мигалкой, а за ним скорая помощь.
– Быстро они, – сказал кто-то в полумраке салона.
Мягко покачиваясь на сидении, рядом с водителем, подполковник курил сигарету.
Операция, можно сказать, прошла успешно. Новый (седьмой по счету), лидер коптевских приказал долго жить, а курганские, после того, что случилось, постараются им отомстить, что силовикам на руку. Колигова же «со товарищи», они все равно достанут, вопрос времени.
Бандитов, или как те называли себя, «братков», Орлов хронически ненавидел. Когда служил в Афгане, вычисляя караваны с оружием и устраивая на них засады, он понимал душманов. Те сражались за свою землю, уклад жизни и Аллаха.
Эти же «без бога в голове» и для них нет ничего святого, кроме наживы. Причем самыми жестокими средствами – похищением людей, пытками и смертью. Ему припомнился случай годичной давности, когда они захватывали банду отморозков. Та была немногочисленной, но дерзкой и жестокой. Имела на счету убийство полицейского, занималась рэкетом.
Выкрав у московского банкира малолетнюю дочь, держала ее на даче в Балашихе, вымогая у отца крупную сумму в долларах. А чтобы он был сговорчивее, прислали бандеролью отрезанный палец. Жена с инфарктом оказалась в больнице, супруг за ночь поседел, но нашел в себе смелость обратиться в органы.
Путем оперативной комбинации то место установили, дом окружили и бандитам предложили сдаться. Когда же те отказались, пошли на штурм, потеряв лейтенанта Гену Маркина. Рэкетиров положили всех, включая главаря, но девочку не спасли. Бандиты закололи ее финкой.
–Чего молчишь, Алексей Иванович?– прервал размышления Орлова Левитин, сидевший между ним и водителем.
– Вспоминаю, как брали банду Черепа, – смял тот в пепельнице окурок.
– Лучше не вспоминай, крыша поедет. – Ты вот, раньше отправлял на небеса духов*, да ловил шпионов, а я всю жизнь в этом. Кстати, эта тварь, была не самая жестокая. Есть похлеще.
Взять тех же курганских. У них, чтобы войти в доверие, нужно убить кого-либо из друзей. Моему Кукушкину в этом плане повезло. У него, как у «приезжего», в Москве таких не оказалось, обошелся двумя гольяновскими.
Между тем, в салоне, настроение было более мажорным. Старший опер, Вася Нечай, рассказывал анекдот, остальные внимали.
– Было, значит, это, в СССР, при Андропове (пучил черные глаза). Поступает в ОБХСС* заявление бдительных граждан на старика-соседа. Мол, живет не по средствам. Каждый день ужинает в «Арагви», летом ездит на курорт в Крым, а зимой в Юрмалу – просим проверить. Начальник вызывает опера, поручает это дело. Вечером тот идет в «Арагви», все точно. За одним из столиков сидит объект, пьет армянский коньяк, закусывает балыком и черной икрою.
– Разрешите? – подсаживается к нему опер.
– Будьте любезны.
– Тот достает ксиву* – я из обэхээс. На какие деньги гуляем?
– Я заключаю пари и всегда выигрываю, – отвечает дед (мент сомневается).
– Ну что же давайте проверим. Спорим, на сотню, укушу свой глаз?
– По рукам, – кивает собеседник
Дед вынимает у себя один глаз (тот оказался стеклянный), кусает и вставляет на место.
– Ну, хорошо, – отдает сотню опер. – Это все?
– Почему? Могу укусить и второй. Спорим еще на сотню?
«Ну, это ты заливаешь, – думает мент. Ведь не слепой» И вслух,– спорим!
Дед, вынув вставную челюсть, кусает второй глаз (тот в трансе).
– Здорово, – отдает деньги. – А что еще можешь?
– Написать тебе в ладонь, и будет пахнуть «Шипром».
– Врешь!
– Точно.
Короче, спорят еще и идут в мужской туалет, где старик делает «пи-пи» куда следует.
– Что-то «Шипром» не пахнет (нюхает опер).
– Извини, сынок, фокус не удался. Держи сотню.
В салоне грохнул смех, анекдот понравился.
– А вот еще один,– сказал в прошлом боевой пловец, Миша Шутов. – Заходит военный моряк после возвращения из похода в бордель. Снимает девицу, поднимаются в номер, она спрашивает, – где дорогой служишь?
– На атомной подводной лодке.
– Так у вас же там радиация и все импотенты!
– Насчет импотенции брехня,– отвечает тот.– Нам выдают свинцовые трусы, они предохраняют. Потом раздеваются, ложатся на кровать и трахаются. А когда кончают, она глядит – у моряка на ногах нет пальцев
– А это что? – делает круглые глаза.
– Да понимаешь, на моих как-то резинка оборвалась.
Позади снова захохотали, а Левитин с Орловым переглянулись,– веселые у нас ребята.
На въезде в столицу начался дождь, перешедший в ливень. Дворники на лобовом стекле щелкали вверх-вниз, за окнами плыли ряды автомобилей и жилые массивы. Когда въехали на Лубянскую площадь, ливень прекратился, ярче засветились фонари и неоновые рекламы. Обогнув здание ФСБ с правой стороны, автобус свернул в Фуркасовский переулок, где, въехав под арку старинного дома, остановился перед глухими воротами. Металлические створки беззвучно отворились.
В утренних новостях сообщили, ночью, на юго-западе Москвы, произошла очередная бандитская разборка – обнаружено шесть трупов. По данному факту возбуждено уголовное дело.
Глава 5.Спустя несколько месяцев
За бортом воздушного лайнера размеренно гудели турбины, рядом, в кресле, дремал Боря Рыбаков, Орлов смотрел в иллюминатор. Там, в дальние страны, плыла армада облаков, подсвеченных неярким зимним солнцем. Оба летели в Киев, в служебную командировку.
Рыбаков был снайпером в спецназе ГРУ* в Приднестровье, а затем попал в отделение Орлова. По жизни был смелым и немногословным.
С момента создания «железным Феликсом» ЧК, система не терпела в своих рядах предательства. А когда подобное случалось, расправлялась с оборотнями, жестко и безжалостно. Причем, в любой точке мира, куда те порой сбегали. Двурушников* расстреливали неизвестные, давили автомобили, поражали смертельные болезни, а некоторые кончали самоубийством. Так было и сейчас – преемственность поколений.