Защитник Донбасса

© В.Н. Ковалёв, 2023

© Художественное оформление серии «Центрполиграф», 2023

© «Центрполиграф», 2023

* * *

 
Я – русский. Я тот самый «колорад»,
Совдеповский отстой, рашист и «вата».
Я тот, кто любит водку и Парад,
я – отпрыск победившего солдата.
Я самый натуральнейший москаль,
воспитанный на «мама мыла раму».
Я тот, кому детей донецких жаль,
кто презирает Штаты и Обаму.
 

Александр Маршал

Глава 1. Крым

15 мая 2018 года президент России Владимир Путин принял участие в церемонии открытия автодорожной части Крымского моста. Глава государства ознакомился с готовностью Единого центра управления дорожным движением и всех эксплуатационных служб к работе транспортного перехода. Движение автомобилей по мосту запустили 16 мая.

Крымский мост соединит Керченский полуостров (Крым) с Таманским полуостровом (Краснодарский край). Он обеспечит бесперебойное транспортное сообщение Крыма с материковой частью России. Мост начинается на Таманском полуострове, проходит по существующей пятикилометровой дамбе и острову Тузла, пересекает Керченский пролив, огибая с севера мыс Ак-Бурун, и выходит на крымский берег. Транспортный переход состоит из параллельно расположенных автомобильной и железнодорожной трасс. Пешеходные зоны и велодорожки не предусмотрены.

Благодаря реализации федеральной программы социально-экономического развития были построены трасса «Таврида», новый аэровокзальный комплекс симферопольского аэропорта, а также Балаклавская и Таврическая ТЭС.

Трасса «Таврида», четырехполосная дорога протяженностью более 250 километров, соединяет Керчь, Симферополь и Севастополь. Полностью движение по ней было запущено в августе 2020-го.

Новый аэровокзальный комплекс в Симферополе открылся в апреле 2018-го, с этого момента он стал главной воздушной гаванью полуострова, которая может обслуживать до трех с половиной тысяч пассажиров в час.

Таврическая ТЭС – парогазовая электростанция мощностью 470 МВт, расположенная в Симферополе. Ее ввели в эксплуатацию в марте 2019 года, так же как и Балаклавскую в Севастополе. Благодаря им Крым вышел из режима дефицита электроэнергии, который образовался в 2015 году из-за подрыва в Херсоне украинскими диверсантами линий электропередач.

С 2014-го в Крыму появились четыре школы – две из них в симферопольских микрорайонах Фонтаны и Жигулина роща, еще по одной в Судаке и Евпатории.

За шесть полных лет в составе России открылось больше семидесяти детских садов (шестьдесят из них – модульные). А в 2021 году в республике планируется построить еще шестнадцать садов и четыре школы.

Помимо названного в октябре 2020 года была открыта новая Республиканская клиническая больница имени Семашко. Современный медицинский центр построен за 10 миллиардов рублей и рассчитан на 734 койки. Здесь оборудованы палаты интенсивной терапии и десять операционных. Есть современное оборудование, а также несколько аппаратов МРТ и компьютерные томографы (из досье ТАСС).

В широкие окна Дворца бракосочетания лились потоки солнца, отзвучали последние аккорды марша Мендельсона.

У стола регистратора, улыбчивой женщины в алой мантии, стояла молодая пара – Максим и Лика. Он в модном с искрой костюме, при галстуке, она с фатой на голове и в белоснежном подвенечном платье.

Рядом свидетели, позади Анзор с орденскими планками на груди, родители Лики и приглашенные гости.

– От имени Российской Федерации объявляю вас мужем и женой! – закончив торжественную речь, объявила регистратор. – А теперь обменяйтесь кольцами. – Она лучисто улыбнулась.

Рядом возникла юная помощница с мельхиоровым подносом с лежащими на нем двумя золотыми атрибутами супружества, молодожены надели кольца друг другу. Максим и Лика, ставшие с этого момента Найденовыми, расписались в книге актов гражданского состояния и совершили церемониальный поцелуй.

После торжественной части гости оживились, невесте вручили букет красных роз, со всех сторон зазвучали поздравления, аплодисменты и благодарности персоналу дворца. Наконец процессией направились к выходу из зала.

На улице уже ждали автомобили, украшенные кольцами на радиаторах и разноцветными шарами, – длинный белый лимузин и еще два автомобиля гостей. Процессия, изредка сигналя, покатила по улицам столицы в направлении Балашихи.

В город добрались быстро, шоссе из Москвы в область в это время было свободно.

Первым долгом остановились на площади Славы. Вышли из машин, в торжественном молчании подошли к Вечному огню в центре военного мемориала. Максим с Ликой возложили цветы к бронзовой решетке огня, бросавшего отблески на черный мрамор подножия. Помолчали минуту. Сфотографировались на память по давней городской традиции, без которой и свадьба – не свадьба!

Следующая остановка свадебной кавалькады была у кафе Анзора.

Там уже ждали накрытые столы и улыбающийся персонал – многие Максима давно знали, как не радоваться! Молодожены прошли к центральному столу. По случаю свадьбы зал украшали пионы в вазах, у потолка искрился серпантин, в углу разноцветно мигал музыкальный центр с караоке.

Молодые, а за ними гости чинно расселись по местам. Тамада, им выступал хозяин, взял в руки микрофон, попросил тишины.

– Дорогие Максим и Лика! – Усиленный микрофоном голос заполнил помещение, а виновники торжества встали. – От всего сердца и души поздравляем вас с этим знаменательным событием и желаем счастья! Пусть оно всегда будет с вами. Совет да любовь!

Гости дружно зааплодировали, а Женька Виноградов поднял бокал с шампанским и громко крикнул: «Горько!»

– Го-орько! – с энтузиазмом разноголосо поддержал зал.

Максим привлек к себе Лику, взгляды встретились, губы слились в поцелуе. Гости засмеялись, захлопали. Смущенные молодые пригубили из своих бокалов шампанского, сели. Кругом зазвякали приборы, возникли разговоры и смех.

Когда гости плотно закусили, Анзор провозгласил новый тост – за родителей!

Теперь встали Юрий Иванович с Ириной Павловной, раскланялись. Выпили за них. Обстановка становилась всё более свободной, непринужденной. Свадьба покатилась привычным порядком.

Наступило время танцев. Тамада объявил танец жениха и невесты, хлопнули электронные колонки, в воздухе поплыли звуки вальса.

Максим, отодвинув стул, встал, протянул Лике руку. Та, поправив фату, доверчиво вложила изящную ручку в ладонь мужа. Неспешно они прошли в центр зала и закружились в танце. Через минуту к ним присоединились другие пары.

 
Музыка вновь слышна,
Встал пианист и танец назвал.
И на глазах у всех
К вам я сейчас иду через зал.
Я пригласить хочу на танец
Вас, и только вас,
И не случайно этот танец – вальс… —
 

нежно выводил серебристый голос Людмилы Сенчиной^[1].

Пока молодожены с гостями танцевали, официанты под бдительным руководством Динары принесли горячее. Музыка постепенно стихла, тамада пригласил дорогих гостей к столам. Все вернулись, чтобы отведать аппетитное угощение. Веселье продолжилось.

В перерывы между переменами блюд, танцами и тостами выходили в зеленый двор подышать свежим воздухом. Во второй половине праздника по традиции вручили молодым подарки. Это были деньги в конвертах, пара новомодных смартфонов, плазменный телевизор и прочее.

Когда наступил лиловый вечер, гости, распростившись с молодыми, стали разъезжаться. Последними из гостей уезжали родители Лики, за ними приехало служебное авто Юрия Ивановича. Проводив родителей до машины, Лика с Максимом вернулись в зал.

Там официанты уже начали наводить порядок, убирая со столов посуду и приборы, тихо звучала музыка… К молодоженам подошел хозяин.

– Ну, как вечер? – тепло улыбнулся он.

– Спасибо, Анзор. Все по высшему разряду, – кивнул Максим, а Лика, приподнявшись на носочки, чмокнула ветерана в щеку.

– Ну, тогда отдыхайте. Юра, – махнул рукой бармену Анзор, – отвези ребят на улицу Льва Толстого.

Спустя десять минут «фольксваген» подкатил к подъезду, где раньше жил Александр Иванович Рыбаков, тренер по боксу. Бывший воин-афганец в свое время взял под крыло круглого сироту Найденова, став самым важным человеком в судьбе мальчишки^[2]. После гибели Рыбакова квартира досталась Максиму по наследству…

Юра помог отнести в дом подарки и, пожелав доброй ночи, укатил.

Оставшись одни, Максим с Ликой слегка замешкались, – шутка ли: первый вечер их семейной жизни. Максим пустил Лику в ванную первой, и, пока Лика плескалась, он сидел на кухне, смотрел в темное окно невидящими глазами и улыбался.

Когда Максим, приняв душ, вышел из ванной, он обнаружил жену на кухне. Она поставила чайник и накрыла на стол.

– Да, жаль, что с нами не было Максимки. Ему бы понравилось. – Он осторожно отхлебнул свежезаваренного чайку из чашки.

– Мал еще ходить по свадьбам, – рассмеялась Лика.

Было так приятно просто пить чай, смотреть друг на друга и слегка касаться друг друга, убирая чайные приборы со стола, раскладывая мытую посуду на сушилку у раковины. Выходя из кухни, Лика бросила взгляд, проверяя, все ли в порядке, а Максим не отводил своего взгляда от нее, выключая свет.

Они отправились в спальню, где любили друг друга до утра.

Встали после совсем короткого сна, но чувство счастья бодрило лучше длительного отдыха. Душ, простой завтрак из кофе и бутербродов, не сговариваясь, оделись одинаково: джинсы, футболки, мокасины.

Смеясь, заперли квартиру, сбежали вниз и вышли из подъезда, направились вглубь двора к гаражам. В небе ярко светило солнце, в кронах деревьев пели птицы. Максим открыл двери крайнего гаража, выгнал на площадку «Ниву».

Проверив, хорошо ли пристегнула Лика ремни безопасности, он аккуратно вырулил со двора на улицу. На тротуарах уже было полно прохожих, люди спешили по своим делам, катили автобусы с троллейбусами и автомобили. «Нива» влились в поток машин.

У цветочного киоска рядом с перекрестком Максим притормозил. «Щас», – коротко бросил жене, вышел из машины, купил у продавщицы букет алых гвоздик. Вернувшись в машину, положил букет на заднее сиденье.

– Заедем к Александру Ивановичу, – ответил, увидев вопросительный взгляд Лики.

Та понимающе кивнула. Она знала историю мужа и кем для него был Рыбаков.

До городского Никольского кладбища ехать было недолго. Припарковались на стоянке, не доезжая ворот, медленно прошли тихими аллеями мимо могил, памятников, оградок, плит с надписями и портретами на фарфоровых вставках.

– Ну, здравствуй, отец, – сказал Максим, когда они остановились у обелиска, какие обычно стоят над могилами советских военных. Наклонившись, он положил гвоздики на гранитную плиту. – Это моя жена, – приобнял он Лику.

С гранитного обелиска на них смотрело лицо Рыбакова. Александр Иванович был сфотографирован в военном мундире с орденом Красной Звезды и медалями на груди. Найденовы постояли несколько минут, помолчали и направились к выходу с кладбища.

* * *

Спустя полчаса въезжали на МКАД. Максиму нравилась Москва. Вокруг Кольцевой дороги теснились огромные торговые центры, в сторону области возвышались новые высотные дома, на окраинах города среди старых жилых районов зеленели дворы и скверы, блестел только что вымытый поливальными машинами асфальт…

Оставив позади часть Ленинградского проспекта, свернули в сторону стадиона «Динамо», остановившись перед супермаркетом из стали, бетона и стекла. Заскочили в магазин ненадолго, вышли с тортом «От Палыча», двумя бутылками хванчкары, фруктами и Бэтменом в коробке – для Максимки.

Миновав Петровский парк, свернули на тенистую улицу и въехали в арку дома сталинской постройки. Здесь вместе с родителями и сыном жила Лика. Теперь ее отец служил заместителем Главного военного прокурора, а Лика работала помощником басманного межрайонного прокурора.

Прихватив из машины покупки, зашли в средний подъезд. Консьержка, приятная пожилая дама, обычно или смотрела портативный телевизор, или вязала. В этот раз она бодро постукивала костяными спицами и энергично кивнула гостям в ответ на приветствие. Лика с Максимом поднялись на третий этаж. Лика нажала кнопку звонка на высокой двери, и за ней сразу послышались шаги. Их ждали.

Домашние встретили их радостно, а четырехлетний Максимка повис на шее у отца.

– Вы как раз к столу, – улыбнулась Ирина Павловна. – Проходите.

– Молодцы, что заехали, – похлопал по плечу зятя Юрий Иванович.

От прежней недоброжелательности не осталось и следа. Оба были рады счастью дочери и тому, что внук обрел отца. Вскоре все сидели в гостиной за накрытым столом, хозяин наполнил бокалы вином. Солнечный свет преломлялся хрусталем, сиял оттенками красного…

– Еще раз поздравляю! – поднял свой бокал тесть.

Звякнул хрусталь. Максим чуть пригубил сладкое вино.

– Что так? – взглянул на зятя Ликин отец.

– Я за рулем, Юрий Иванович. Позже хотим съездить в Парк культуры Горького. Покатать Максимку на теплоходе.

– Ура! – закричал сын с дивана, где учил Бэтмена летать.

За чаем обсудили главный вопрос – переезд Лики в Крым к мужу. Накануне свадьбы Максим рассказал ее родителям о предложенной работе, они одобрили. Тем более что внук часто простужался, зимой подолгу болел, смена московского климата на крымский, сухой, теплый, с мягкими непродолжительными зимами, явно пошел бы мальчику на пользу.

– Папа, поможешь с переводом? – взглянула на отца дочь.

– Непременно. – Глава семейства поставил бокал на стол, аккуратно промокнул губы льняной накрахмаленной салфеткой. – Заместитель Генерального по кадрам – мой старый знакомый. К тому же в Крыму не хватает прокурорских работников. Все решим, дочка.

– Только вот как насчет жилья? – Теща подвинула Максиму тарелку с тортом.

– Обещал лично директор, – сказал зять. – К тому же, как знаете, у меня в Балашихе квартира и комната. В случае чего можно продать или обменять на Коктебель.

– Чудесное место. Приходилось там бывать, – снова наполнил бокалы Юрий Иванович.

Закончив с едой, нарядили малыша в матросский костюмчик, бескозырку надели, как по уставу полагается: с легким наклоном на правую сторону, в холл вышли все вместе, под любящими взглядами деда с бабкой.

– Когда ждать? – чмокнула бабушка внучка в щечку.

– Часам к пяти будем, – рассмеялась Лика. – Гулять так гулять.

– Вперед, матрос. – Максим взял сынишку за руку.

В машине Лика устроила сынишку в детском кресле, сама села рядом. Максим обернулся к жене и сыну, вздохнул полной грудью и тронул машину с места, чувствуя себя совершенно довольным жизнью.

У ЦПКО из колонок лилась музыка, припарковались на стоянке рядом.

Несмотря на выходной, кругом было немноголюдно. Выйдя из автомобиля и держа сынишку за руки, направились к центральному входу. Пройдя между колоннами высоченного портика, сразу оказались у огромной цветочной клумбы, за которой виден был фонтан. Высоко выбрасывали трубы сияющие столбы воды, вода рассыпалась брызгами на ажурные многоцветные радуги.

В течение следующего часа Максимка под присмотром взрослых резвился на аттракционах детского городка, катался на игрушечной лошадке, съезжал с невысокой горки, прыгал на батуте, и ленточки бескозырки прыгали вместе с ним. Когда сын нарезвился на аттракционах, пошли все вместе есть мороженое в летнем кафе, а после вышли на набережную. Там Максим купил билеты на прогулочный теплоход, перешли по трапу на борт, расположились на одной из скамеек верхней палубы, откуда открывались виды на закованные в гранит берега.

Теплоход вскоре отчалил. За бортом проплывали впечатляющие жилые массивы, архитектурные ансамбли, площади с мостами и парки. Маленький Максим глазел на все это, разинув рот.

– Папа, мы плывем по морю? – спросил маленький Максим большого.

– Нет, сынок. – Отец приобнял сынишку за худенькие плечики. – Это Москва-река.

– А какое оно, море? – Сын поднял лицо вверх, ожидая ответа.

– Скоро увидишь, – потрепала сына по вихрам Лика. И все трое весело рассмеялись.

Солнце стояло высоко в небе, и пароход с семьей Найденовых плавно плыл по спокойным водам Москвы-реки. В районе Воробьевых гор теплоход, сбавив скорость, совершил плавный поворот и двинулся в обратный путь.

– Не устал, Максимка? – спросила сынишку Лика, когда прогулочный кораблик пришвартовался на том же месте, откуда начиналась их поездка по реке, и они сошли по трапу на причал.

– Не, – покачал головой мальчик, – нисколечко.

– А как насчет покушать? – взглянул на него отец.

– Это можно, – солидно кивнул сын.

Пройдя по тенистым аллеям, зашли в ресторан «Времена года» рядом с Голицынским прудом, по глади которого торжественно плавали лебеди, гордо неся маленькие головки на высоких шеях. Мальчик внимательно разглядывал лебедей, пока взрослые обсуждали меню и заказали для себя окрошку, отбивные и кофе, а сынишке любимый им омлет, творожную запеканку и сок манго.

Еда на свежем воздухе – особое удовольствие таких летних прогулок. Насладившись едой и обстановкой, расплатились, вышли на свежий воздух и продолжили гулять по парку. Шли, куда глаза глядят, неспешно, никуда не торопясь. Набрели на летний тир, где любители палили из пневматики по мишеням.

– Папа, а ты можешь так? – задрав голову и с надеждой глядя в глаза Максима-старшего, спросил сынишка.

– Давай попробуем.

Подошли поближе, дождались своей очереди. Отец заказал пять «воланчиков», взял свободную винтовку, переломил.

Бац! – щелкнул выстрел, завертелись крылья разноцветной мельницы. Бац! – перевернулся вниз головой тетерев. Остальные выстрелы так же метко поразили мишени.

– Не слабо, – сказал кто-то из наблюдавших, а сотрудник указал на висевшие сбоку призы: – Один ваш.

– Какой тебе нравится? – взглянул отец на Максимку.

– Вот тот, – указал пальцем. – Тигр.

– Держи, мальчик. – Сотрудник протянул мягкую игрушку.

Довольный сынишка прижал к груди игрушечного тигра. Расхрабрившись, уже не жался к родителям, наоборот, забежал слегка вперед. Лика, помолчав, спросила:

– Тебе приходилось стрелять в людей?

– Приходилось. – Он сдвинул брови и, подражая американскому супергерою из какого-то давнего фильма, добавил: – Они были враги!

О командировках он Лике рассказывал мало. Не любил вспоминать. Он своей военной биографии не стеснялся, но и подвигом работу свою не считал, работа как работа…

К вечеру в парке народу стало заметно больше. Они покинули теперь уже многолюдный парк, сели в машину и выехали со стоянки. Уставший от впечатлений мальчишка тут же уснул в салоне, в квартиру тестя Максим внес его на руках.

Через неделю Максим был готов отбыть в Крым. Он подготовился к поездке, предварительно посетив станцию техобслуживания. Там машине провели диагностику, сменили моторное масло и поставили новую резину. В субботу наступил день отъезда.

– Ну, до встречи, сын. – Максим несколько раз на прощание подбросил радостно верещащего Максимку, поцеловал в щеку Лику и тепло поблагодарил ее родителей.

– Поаккуратней на дороге, – крепко пожал его руку тесть, а Ирина Павловна промокнула влажные глаза платочком.

Спустя еще час выехал с Кольцевой на трассу М4 «Дон» и прибавил газу. Стрелка спидометра поползла вправо. Щелкнув зажигалкой, закурил, вдавил пальцем кнопку магнитолы.

 
Ночь по улицам пошла
Звездной поступью цариц.
Слов и чисел простота
У небесного моста
Раскидала перья птиц, —
 

возник в салоне голос Лепса, заглушая гул асфальта под колесами.

 
Не забудутся никем
Праздник губ, обиды глаз.
Забери меня в свой плен,
Эту линию колен
Целовать в последний раз…
 

На душе стало светло и радостно. Максим все еще не верил в свое счастье. Позади остались невзгоды и война – впереди мирная жизнь с любимой и сыном. Дождавшись припева, он от души запел, присоединяя свой голос к голосу вокалиста:

 
То-олько рюмка водки на столе.
Ветер плачет за окном…
 

В боковое открытое окошко влетал свежий ветер.

Миновал Тулу с Воронежем, под Ростовом-на-Дону остановился на ночь в придорожном кемпинге, а с первыми лучами солнца отправился дальше, предвкушая встречу с Крымским мостом. О небывалом строительстве знал. Теперь предстояло увидеть.

Дорога была отличной, а в Тамани открылись дополнительные полосы и развязки. Наконец впереди возникла вывеска с названием, за ним грандиозное сооружение из бетона и металла. Захватило дыхание. Мост поражал красотой и изяществом. Параллельно автомобильному шоссе в стальных арках тянулось железнодорожное полотно, а по сторонам раскинулся ультрамарин морей. Черного и Азовского.

Автомобилей было пока немного, Максиму очень хотелось остановиться, рассмотреть все подробнее, но дорожные знаки предупреждали: «Остановка запрещена». И это было понятно: мост имел стратегическое значение, а в прошлом году украинские катера предпринимали попытку его атаки.

«Жалко, не потопили вас, гадов. А надо было», – мелькнула в голове мысль.

Через пару километров после моста голоснула молодая пара – девушка и парень. Загорелые, в шортах и панамах, за спинами рюкзаки. Съехав на обочину, Максим остановился. Ребята быстро подбежали к машине.

– До Симферополя подбросите?

– Садитесь. – Максим открыл заднюю дверцу. Ребята споро устроились на сиденье. – Путешествуете автостопом? – Он оглянулся назад.

– Ага, – сказал парень. По виду лет на пять младше. Модный, с бородкой и усами. Подружка его русоволосая, с голубыми глазами. Ребята вежливо представились: Клавдий и Юлия. Максим подивился затейливому мужскому имени.

– И откуда следуете?

– Из Архангельска, – улыбнулась девушка.

– Не бывал, – покачал головой Найденов. – Слышал, интересные места.

– Очень, – тряхнула волосами. – Одна Северная Двина чего стоит.

– Да и вообще страна у нас красивая, – добавил парень. – Мы будущие геологи, знаем.

– Это да, – согласился Максим.

Около восьми утра въехали в Симферополь, ребята попросили высадить у первого попавшегося на пути гостевого дома.

– Удачной дороги. Спасибо, что подвезли, – сказали случайные попутчики на прощание.

– И вам удачи, – приветственно поднял руку Максим.

Остаток пути прошел безо всяких происшествий. Через короткое время Найденов въехал в знакомый переулок, остановился у затененного деревьями дома Македонских. Выйдя из машины, нажал сенсор звонка на калитке, через минуту щелкнул замок, и калитка плавно распахнулась.

– О! Какие люди! – радостно воскликнул Карпыч. Выйдя наружу, пожал Максиму руку. – Давай, заезжай, казак. – Он вернулся во двор, нажал какие-то кнопки на пульте, ворота бесшумно отворились, автомобиль вкатился во двор.

– Из хозяев кто дома? – достал из багажника сумку гость.

– Завтракают на террасе. Ты как раз вовремя, проходи.

Поднявшись на крыльцо, зашел в холл. Сняв обувь, легко поднялся на второй этаж, оттуда – прямиком на террасу.

– Макс, чертяка! Наконец-то! – увидев друга, выскочил из-за стола Генка, бросился навстречу, раскидывая руки для объятий. Обнялись, похлопали друг друга по спине, потрясли за плечи…

Старший Македонский тепло улыбнулся, а Гликерия Николаевна засуетилась:

– Присаживайся, хлопчик. Зараз принесу еще чашку.

– Одну минуту. – Гость наклонился к сумке и, раздернув молнию, вручил всем подарки: Сергею Михайловичу – коробку трубочного табака «Капитан Блэйк», его двоюродной сестре – французские духи, а Генке – фигурку из эбенового дерева размером с ладонь.

– Это ж кто такой? – удивился друг. – Ну и рожа!

– Африканское божество. Охраняет от злых духов.

– Спасибо, – взвесил на руке. – Теперь буду спать спокойно.

Максим видел, что подарки всем пришлись по душе, ну, значит, и хорошо, что угодил! Завтрак продолжился весело и непринужденно. Отвечая на вопросы, Максим рассказал о командировке, опустив разборки с бандитами, а еще сообщил, что женился и у него есть сын.

Все заговорили разом, поздравляли, наговорили много хороших слов, Гликерия Николаевна тут же принесла бутылку холодного шампанского с бокалами, выпили за новую семью.

– Так. Когда думаешь приступать к работе? – промокнул салфеткой губы старший Македонский.

– Да хоть сейчас! – заблестел глазами Максим.

– Ну, сейчас, положим, не стоит. Отдохни с дороги, а завтра поедем на завод. Засим не прощаюсь. – Он взглянул на наручные часы и поднялся. – До вечера. – Хозяин пересек террасу, исчез в дверной арке. Сестра отправилась проводить хозяина, друзья остались одни.

– В дороге сильно устал? – спросил Генка.

– Да нет, в Ростове ночевал.

– Тогда давай рванем на пляж. Искупаемся и позагораем.

– С удовольствием.

Занесли в комнату, где уже и раньше останавливался Максим, сумку, спустились вниз.

– Вы это куда, молодежь? – встретив их во дворе, поинтересовалась Гликерия Николаевна.

– На море, тетя. На море, – приобнял ее племянник. – К обеду будем. О! Это твой Росинант? – Генка присвистнул, подошел к «Ниве».

– Мой, – рассмеялся Максим, – понемногу обзавожусь имуществом.

– Ладно. Нехай отдыхает. Двинем на моей кошке.

Он выгнал из подземного гаража уже знакомый «ягуар», гостеприимно распахнул дверцу. Максим сел на пассажирское сиденье. Выехали за ворота в переулок, а оттуда на улицу.

– Да, движение у вас не то, что в Москве. – Максим опустил на лобовом стекле шторку: южное солнце неистово било в глаза.

– Начало сезона, – переключил Генка скорость, – посмотришь, что будет в июле!

По дороге на пляж Максим любовался окрестностями. Ни с чем не сравнится Крым. Хоть и повидал он уже немало экзотических пейзажей, но крымская красота как-то особенно трогала сердце… Вскоре добрались к одному из пляжей с разноцветными тентами-грибками и немногочисленными купающимися. Выбрали крайний зонтик, быстро разделись, хохоча, замелькали пятками по нагретому песку к воде. Прыгнув головами вперед в ее синь, исчезли. Вынырнув на поверхность, замахали руками к оранжевым буям в сотне метров от берега. Генка плыл вольным стилем, Максим – простонародными саженками. Зацепились за буи, отдышались, поплыли обратно к берегу. Утопая в песке мокрыми ногами, добрались до машины.

Генка достал из багажника широкую пляжную подстилку, развернув, расстелил, улеглись.

– Красотища, – сдул с носа соленые капли Максим.

– Лучше не бывает, – откликнулся Македонский. Едва просохли руки, достал сигареты, угостил Максима. Опершись на локоть, спросил: – Кто твоя жена?

– Та девушка, о которой я рассказывал тебе в Сирии.

– Получается, нашлась? – выпучил Генка глаза.

– Ну да. Нашла меня. И еще у нас сын. Максимка.

– Дела, – покачал головой приятель. – Будешь их забирать сюда?

– Само собой. Как только обустроюсь.

– А вот у меня на этом фронте швах, – выпустил вверх колечко дыма Геннадий.

– Что так? Девушки не любят?

– Наоборот. Еще как любят. А еще больше папашин бизнес. Меня это не устраивает.

– Так ищи настоящую.

– Ищу. Пока не получается. – Он рассмеялся, не желая завершать разговор на печальной ноте.

Позагорав, еще раз сплавали к буям, а когда вернулись, обнаружили, что рядом расположилась компания: трое парней приблизительно возраста Максима и Генки и две девицы. Все громко говорили на украинском языке и весело смеялись.

– Эй, москали, як вода? – спросил один из мужиков, бритоголовый здоровяк под два метра ростом с золотым, в виде трезубца, медальоном на груди.

– Пойди и попробуй, хохол, – в тон ответил Генка.

– Русик, чого вин нас ображае?^[3] – сделала круглые глаза фигуристая брюнетка, чем-то похожая на Наташу Королеву.

– А ну, гэть звидсыля^[4], – вразвалку подошел к ребятам здоровяк.

– Кончай хамить, рагуль, – прищурился Максим. Они с Геной быстро поднялись с подстилки.

– Ах ты ж, су..! – Здоровяк замахнулся, но, получив хук в челюсть, рухнул на песок.

– Бый русню! – завопил второй, бросившись на Генку, и тут же взвыл.

Генка миндальничать не стал: саданул любителю бить русских ногой по яйцам. Девицы, присев, испуганно завизжали.

Последний мужик из компании оказался самым адекватным и выставил перед собой ладони:

– Усэ, усэ, хлопци. Бильш нэ трэба^[5].

– Забирайте этих засранцев и убирайтесь, – сплюнул на песок Максим.

– Еще раз вас здесь увидим – переломаем кости, – жутко улыбнулся Генка.

Подняв сонно зевавшего амбала и его скрюченного приятеля, компания уковыляла с пляжа.

– А тот, кого ты вырубил, похож на одного моего знакомого, – проводил Генка взглядом компанию.

– Так, может, он и есть? – подул Максим на костяшки пальцев.

– Не, того я положил в Донецком аэропорту. Насмерть.

– Был там?

– Ну да. В батальоне «Сомали» у Гиви. Рубка была страшная.

– Слышал, – кивнул Максим, – от ребят Моторолы. Говорили, что с украинской стороны воевали киборги.

– Это они себя так звали, – прищурился Генка. – И чем-то напоминали. Здоровые лбы, оружие и экипировка натовские, со всякими прибамбасами. В атаку шли как зомби, невзирая на наш огонь. Уже все в дырках, кишки вываливаются наружу, а все равно прут. Потом, когда стали брать в плен, выяснилось – используют наркотики. Находили у многих.

– Мы тоже, – сказал Найденов.

Оба замолчали, вспоминая каждый свою донбасскую эпопею.

– Лихо вы их, ребята, – донеслось из-под соседнего грибка, где сидел пожилой дядя в соломенной шляпе, наблюдавший за разборкой.

– А то понаехали бандеры, прохода от них нету, – добавила полная дама с собачкой от другого зонтика, чуть дальше.

– Это действительно так? – покосился Максим на друга.

– Вроде того. – Гена снова улегся на плед. – В курортный сезон хватает. И немало с Западной Украины. Кстати, я тут недавно звонил Бесу.

– И как там они с Хазаром? – оживившись, поинтересовался Максим, присел рядом.

– Нормалек. Бес снова служит в «Спарте», получил капитана. Хазар вкалывает мастером на заводе. Я пригласил обоих в гости. Обещали в августе.

– Да, хорошо бы встретиться, – мечтательно протянул Максим.

Дальше отдыхали, словно и не случилось никакой потасовки. Снова искупались, обсохли и засобирались домой. По дороге заехали на центральный рынок, купили крымской черешни и шелковицы. Дома Гликерия Николаевна сообщила, что обедать будут без хозяина, тот задерживается по делам.

На стол она подала украинский борщ с пампушками, жареную ставриду и помидорный салат. На десерт привезенные ягоды в хрустальной вазе.

– А как у тебя дела с учебой? – когда перешли ко второму, спросил друга Найденов.

– Совмещаю ее с работой, – жуя сочный ломоть, сообщил тот.

– В смысле?

– Учусь на заочном и работаю у батьки агрономом. Мне нравится. Сейчас осваиваем новый сорт винограда «совиньон» из Франции. Неплохо приживается.

– Так и должно быть, Гена, ты ж потомственный виноградарь, – назидательно произнесла тетка, одновременно подложив Максиму на тарелку еще кусок золотистой ставриды.

Пообедали на славу, в благодарность стали помогать тетушке убрать со стола, хотя она и отнекивалась.

После сытной еды у Максима глаза буквально слипались. Гена, оставив друга отдыхать, уехал на одну из плантаций.

В открытое окно из сада заглядывали кисти поздней белой сирени, наполняя комнату ароматом, на стене с тихим стуком раскачивался маятник старинных часов. Максим сам не заметил, как уснул. Снились ему Максимка с Ликой, плывущие на теплоходе. А он сидел на облаке и махал им рукой.