Адмирал Империи – 30

Глава 1

Место действия: двойная звездная система HD 21195, созвездие «Эридан».

Национальное название: «Екатеринославская» – сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется Российской Империи.

Расстояние до звездной системы «Новая Москва»: 190 световых лет.

Точка пространства: центральная планета Никополь-4.

Дата: 2 апреля 2215 года.

Она сошла как ангел с небес в прямом смысле слова. Эта мысль пронеслась в моей голове, когда посреди тренировочной арены в облаке пыли приземлились три десантных шаттла, искрящихся на солнце бронированными боками. Из открывшихся люков появилась высокая фигура в сверкающем боевом скафандре, а вслед за ней целая свита офицеров. Это была вице-адмирал Доминика Кантор.

Да, именно после того, что она сделала, я ввел Доминику в сонм святых, настолько я был сейчас рад видеть ее. В моей истерзанной душе вспыхнул слабый огонек надежды. Лучше поздно, чем никогда – с облегчением подумал я, наблюдая, как Доминика в сопровождении своего штаба решительным шагом приближается к нам.

Ее появление произвело настоящий фурор. Штрафники, включая меня, застыли по стойке смирно, сержант Бялко аж покраснел от натуги, гаркая приветствие. Еще бы, не каждый день сюда заглядывают представители высшего командования флота, тем более такие персоны как вице-адмирал. Обычно наш батальон был предоставлен сам себе, и никому не было дела до кучки обреченных смертников.

Когда я только увидел Доминику, то внутренне возликовал – это точно по мою душу. Надо сказать, вид у нее был впечатляющий: стройная фигура, которую не могла скрыть даже броня, горделивая осанка, властный взгляд. Истинная королева космоса, да и только. На ее фоне мы, пропыленные, изможденные и грязные, смотрелись жалко – те еще доходяги, что уныло глотали пыль Никополя-4 под неусыпным взором «добродушного» старшего сержанта Бялко и других инструкторов.

А ведь еще совсем недавно я и сам величественно расхаживал по мостикам кораблей, отдавая команды. Иногда мне казалось, что все это было в какой-то прошлой жизни, настолько нереальным выглядело мое нынешнее жалкое положение. И вот теперь передо мной вновь предстало мое былое величие в лице Доминики Кантор, напомнив, кем я был раньше. Эх, знала бы она, через какие унижения мне пришлось здесь пройти…

Тренировки по слаживанию в нашем штрафном батальоне как раз подходили к концу. Я с содроганием вспоминал эти три нескончаемо долгих недели, когда успел сполна хлебнуть лиха и проклясть всё и вся. Нас муштровали денно и нощно, словно последних собак, не давая ни минуты продыху. Гнали через полосы препятствий под огнем, устраивали марш-броски в полной выкладке по сорокаградусной жаре, отрабатывали штурм укрепрайонов в условиях, максимально приближенных к боевым. И так по кругу, изо дня в день, пока от изнеможения не начинали отказывать ноги.

При этом свалить из этого гадюшника я с помощью Лютого и Птахи пытался всеми возможными способами, однако ничего у меня, к сожалению, не получилось. База, где располагался батальон, охранялась покруче иного режимного объекта – по периметру расставили автоматические турели, все подступы патрулировали боевые дроны, а при малейшей попытке несанкционированного выхода за пределы периметра, бдительная охрана из бойцов дивизии КДВ мгновенно брала нарушителей за белы рученьки и пинками под зад отправляла обратно в казарму. Так что все наши потуги сбежать не увенчались успехом и заканчивались одинаково – ударами под ребра от сержанта Бялко и карцером. К тому же, после каждой такой вылазки инструктора и дроны следили за мной все строже. Ну, хоть не расстреляли как дезертира, и на том спасибо…

Первую время я все еще на что-то надеялся. Спустя несколько дней я отчаялся получить свободу, устав ждать «вольную» со стороны моих друзей. Я сейчас имею в виду, конечно, прежде всего Тасю и Павла Петровича Дессе, на протекцию которых рассчитывал в первую очередь. Неужели они могли вот так бросить меня здесь, на съедение сержанту Бялко и Ко? Великая княжна и командующий Северным космофлотом все-таки имели вес при дворе, так что, пусть не на помилование, но хотя бы на смягчение приговора проклятой Следственной Комиссии я вполне мог рассчитывать.

Понятно, что на меня закусил удила сам государь-император, не простивший мне ни похищения номерных линкоров, ни остальных моих выходок. Раздухарился царь-батюшка, нечего сказать. Но не до такой же степени, чтобы разбрасываться толковыми адмиралами космофлота почем зря, переводя их в ранг рядовых штурмовиков. А уж зачисление в штрафбат – эту помойку для отребья со всех флотов Империи – вообще ни в какие ворота не лезет. В конце концов, Константин Александрович не слывет идиотом, чтобы вот так запросто лишаться преданных и опытных космофлотоводцев – особенно сейчас, когда над Российской Империей нависла смертельная угроза. По крайней мере, такими мыслями я утешал себя первую неделю пребывания в этом аду. А потом, окончательно отчаявшись дождаться милости от сильных мира сего, просто попытался дать деру. И снова облом, будь оно все неладно…

Но стоило мне сейчас увидеть вице-адмирала Кантор, как сердце затрепетало. Сама судьба в ее лице улыбнулась мне. На душе потеплело от мысли, что Доминика специально примчалась вызволять меня из этой дыры. Пусть и с опозданием, но вспомнили-таки обо мне Дессе с Таисией. Впрочем, сейчас не время гадать о деталях. Главное – появился реальный шанс выбраться из этого гадюшника.

Так вот, прекрасная, как богиня зари, в сверкающей броне и окружении преданных людей, Кантор, не мешкая, направилась прямиком к старшим офицерам батальона, которые встретили ее тут же, на самом краю тренировочного поля. Между ними сразу завязалась оживленная беседа на повышенных тонах. Вообще у нас, «флотских», с космодесантниками всегда отношения не ладились, за что, кстати, я не раз огребал от Бялко. И сейчас, глядя издалека на бурную перепалку вице-адмирала Кантор с нашим комбатом, я живо представил, как легко дело может дойти и до рукопашной. Что ж, это даже хорошо – значит, Доминика всерьез настроена вырвать меня из лап этих живодеров.

От волнения я заерзал на месте. Ну же, давай, Доминика, задай им жару! Надави на них своим адмиральским величием, припугни трибуналом, в конце концов. Короче, сделай все, чтобы вытащить меня отсюда. Я затаил дыхание, буравя взглядом фигуры вдалеке, силясь хоть что-нибудь разобрать из их разговора на повышенных тонах. Но увы – из-за расстояния и гомона штрафников вокруг не удавалось расслышать ни слова. Оставалось лишь гадать, удастся ли Доминике поставить на место моих тюремщиков и отвоевать для меня свободу. Или хотя бы добиться перевода из штрафбата куда-нибудь в нормальную часть, я и этому на худой конец был бы рад. Туда, где есть надежда искупить вину в бою против врагов Империи, а не сдохнуть во время очередной безумной тренировки, которыми нас постоянно нагружали.

Минуты тянулись бесконечно. Сердце бешено колотилось – еще никогда прежде я не ждал ни одного решения с таким напряжением. Это был мой шанс, призрачная надежда вырваться из безнадежного тупика, в который меня вогнала немилость Константина. Если Кантор не сумеет убедить этих упертых, если они не отпустят меня с ней – все, конец. Тогда мне останется лишь смириться с незавидной участью пушечного мяса и ждать своего часа.

Спор между Доминикой и комбатом между тем все больше накалялся, напоминая схватку двух бойцовых псов в клетке. Казалось, еще чуть-чуть – и эти двое вцепятся друг другу в глотки несмотря на разницу в званиях. А для меня это могло закончиться крахом всех надежд на освобождение – вряд ли комбат отпустит строптивого штрафника, если Кантор его хорошенько выбесит. Когда я видел, как девушка в диалоге с десантником похлопывает себя по набедренной кобуре, то мысленно взмолился, чтобы та удержалась от необдуманного поступка.

К счастью, пока я истово молился, страсти у командного пункта понемногу улеглись. То ли комбат попридержал коней, то ли Доминика вовремя сбавила обороты, но открытого мордобоя и перестрелки удалось избежать. Теперь они просто стояли друг напротив друга, сверля один другого испепеляющими взглядами и о чем-то вполголоса переговариваясь. Со стороны казалось, будто два матерых хищника выясняют, кто тут главный на территории.

К моему великому счастью все обошлось, подполковник оказался на редкость сговорчивым, как я после узнал, миролюбию комбата поспособствовал нависший в этот момент над нашей базой гигантских флагманский линкор Доминики Кантор – «Звезда Эгера», который находчивая вице-адмирал не стала оставлять на орбите, а ввела в атмосферу и расположила в десяти километрах над поверхностью, в прямой видимости от того места, где мы находились… Даже отсюда, с плаца, я мог разглядеть устрашающие очертания исполинского линкора, зависшего в небе прямо над нашими головами. Неудивительно, что комбат притих – такая махина способна в момент испепелить к чертям всю базу вместе с ее обитателями. Вот это я понимаю – весомый аргумент в споре. Не зря Доминика в свои годы( ей к этому моменту было, если не ошибаюсь тридцать пять) дослужилась до целого вице-адмирала, ох не зря.

Комбат явно оказался не дураком и быстро смекнул, что если будет упорствовать, то запросто может распрощаться со своей базой. Достаточно одного залпа из главного калибра флагманского линкора вице-адмирала Кантор, чтобы навсегда решить вопрос. Вот и пришлось бедолаге подполковнику пойти на попятную, смирив гонор – выбора-то особо не было. Либо спокойно отпустить одного-единственного штрафника, либо похоронить весь батальон под обломками. Хочешь жить – умей вертеться, как говорится.

Вот так, не прошло и получаса, а я уже был на воле и каким-то непостижимым образом вычеркнут из списков бойцов батальона. Просто чудеса, да и только! Когда меня вызвали в штаб, я поначалу даже не поверил. Решил, что ослышался. Но нет – вот она, заветная бумага о переводе с подписью и печатью, а вот и сама Доминика собственной персоной, ждет у вельбота. Живая, настоящая, восхитительная. Не сон, не бред, не игра воображения – все взаправду…

Голова шла кругом от нахлынувших чувств. Хотелось орать от восторга, обнять весь мир, расцеловать Кантор и станцевать джигу прямо тут, на плацу.

– Простое «пожалуйста» и девять орудийных стволов, направленные на базу делают чудеса, – усмехнувшись, ответила мне Доминика, на вопрос, как ей удалось меня вытащить. Я недоверчиво покосился на грозный силуэт «Звезды Эгера», нависающий над нами.

– Неужели, вы бы применили оружие? – недоуменно воскликнул я, все еще не веря своим глазам. Мне в голову не могло прийти, что Кантор решится на такое – открыть огонь по своим, и по военной базе Империи.

– Без сомнения, – кивнула вице-адмирал с самым невозмутимым видом, будто речь шла о чем-то совершенно обыденном. Я аж поперхнулся от неожиданности.

– Это же преступление, за которым последует Трибунал?! – не унимался я, все никак не мог взять в толк, на что готова пойти ради меня эта девчонка. Она что, совсем из ума выжила? Рисковать карьерой, свободой, да что там – самой шкурой, причем не только своей, но и экипажа, и все ради какого-то опального контр-адмирала?!

– Трибунал? Вы, Александр Иванович, как я понимаю, не в курсе последних новостей, – удивленно посмотрела на меня Доминика, когда мы уже направлялись к ее офицерскому вельботу. А за моей спиной надрывался старший сержант Бялко, проклиная всех и вся. Видимо, бедняга никак не мог взять в толк, что же это, мол, творится – почему это его лучшего штрафничка, «гордость и красу» батальона, прямо из-под носа уводят какие-то там космофлотские выскочки.

– Вообще-то некогда было визор смотреть, знаете ли, – я вздохнул и показал на свою пыльную и провонявшую потом форму. – Последние недели мы только и делали, что воевали и выживали. Тем более держат здесь нас в полной информационной изоляции… А что это за новости? И как вообще понимать ваш визит?

– Вы свободны и можете вернуться на свой «Одинокий», – улыбнулась вице-адмирал. В ее голосе сквозили теплота и дружеское участие. Было видно, что Доминика искренне рада приветствовать меня. – Ну, либо куда пожелаете. Лично я хотела чтобы мы вместе прибыли в распоряжение Северного космофлота. Уверена, что командующий Дессе будет просто счастлив вас увидеть.

Ее слова прозвучали интригующе. Похоже, мое освобождение было частью какого-то большого плана.

– То есть Павел Петрович не в курсе, что я прибуду? – я, как ни старался, до сих пор не мог понять, что здесь, черт возьми, происходит. Слишком много загадок, недомолвок и туманных намеков. – Соответственно к моему освобождению не причастны, ни Дессе, ни великая княжна? Тогда кто мой спаситель?

– Ну, вообще-то она перед вами, – несколько обиделась вице-адмирал, усмехнувшись. Доминика выглядела забавно надувшейся, словно маленькая девочка, у которой отобрали любимую игрушку. Это придавало странноватое очарование ее холодной аристократической красоте.

– То есть это ваше личное решение?! – я немного напрягся, потому, как осознал, что обвинения с меня все еще не сняты и это похоже, личная инициатива Кантор вытащить меня из дерьма, то есть со штрафбата. А значит, в любой момент все может повернуться вспять. Слишком шаткое положение, чтобы чувствовать себя спокойно. Я все еще был беглецом, который зависел от причуд одного единственного человека – государя-императора. Не самая надежная гарантия свободы.

– Долг платежом красен, Александр Иванович, – остановилась и тепло пожала мне руку Доминика. При этом я почувствовал на себе ее томный взгляд. Надеюсь, я ошибся и он лишь дружеский. Потому что в противном случае ситуация становилась двусмысленной и опасной. Заигрывать с невестой своего крестного – верх безрассудства и моральных принципов.

– Помните, как вы прибыли к переходу «Таврида-Тарс» и спасли от позорной гибели меня лично да еще в придачу добрую половину кораблей моей дивизии? – между тем, слегка сму-тившись, продолжала говорить Доминика, по-прежнему пожирая меня глазами.

Да, нет, не может быть, что эта девчонка на меня запала. Эй, Васильков, соберись! Я с усилием отогнал от себя ненужные мысли, пытаясь сосредоточиться на словах своей очаровательной спасительницы. Однако разум упорно цеплялся за шокирующее открытие – похоже, юная вице-адмирал и впрямь ко мне неравнодушна. Это было совершенно невероятно и неуместно. Ведь она же пассия Павла Петровича, моего близкого друга и практически родственника. Эдак и впрямь недолго вляпаться в какую-нибудь мерзкую историю в духе знаменитой саги о кровавых распрях семейства из «Игры Престолов». Только этого мне не хватало для полного, так сказать, комплекта бед и страданий.

– Так вот, это мой вам ответ за все ваши старания, господин контр-адмирал, – тем временем продолжала очаровательная вице-адмирал. – Я считаю, что теперь мы квиты, и я вам больше ничего не должна…

– Спасибо, конечно, за участие в моей судьбе, но…, – недовольно хмыкнул я, окончательно запутавшись в противоречивых мыслях. Я, действительно, был чрезвычайно признателен вице-адмиралу Кантор за столь своевременное вмешательство и спасение от тягот и унижений дальнейшего пребывания в рядах штрафного батальона. Однако суровая логика опытного флотского начальника подсказывала мне, что столь скоропалительное и, чего греха таить, совершенно незаконное освобождение вряд ли продлится долго. Слишком уж дерзкой и даже опасной выглядела выходка Доминики. Даже с учетом высокого положения вице-адмирала, подобное самоуправство вне всяких сомнений грозило ей неслабыми неприятностями. А значит, не за горами тот час, когда и отважного беглеца-контр-адмирала снова арестуют и водворят обратно, в крепкие «объятия» бравого старшего сержанта Бялко.

– Не переживайте вы так, господин контр-адмирал, – поспешила успокоить меня проницательная Доминика Кантор, явно уловив тень сомнения, набежавшую на лицо своего визави. – Если опасаетесь последствий своего, с позволения сказать, стремительного и не совсем протокольного отбытия с гостеприимной базы вашего штрафного подразделения, то совершенно напрасно. Смею вас заверить, теперь вам больше нечего бояться за свою свободу и реноме.

– Вы намекаете на ту некую сногсшибательную новость, которая якобы произошла, пока я тут прохлаждался? – спросил я, недоверчиво покосившись на Доминику. Опытный царедворец, не один год крутившийся в высших эшелонах власти, я прекрасно понимал, что любые, даже самые ошеломляющие события и потрясения в жизни огромной космической Империи вовсе не повод освобождать разжалованного в рядовые космофлотского адмирала, осужденного Трибуналом, хоть и по надуманному обвинению.

– Ну, скажем так, говорить о некоей отдельно взятой животрепещущей новости было бы, пожалуй, не совсем корректно, – печально улыбнулась вице-адмирал Кантор, многозначительно поведя своими точеными бровями. – Если уж быть совсем честной, то новостей разной степени скандальности и, не побоюсь этого слова, сногсшибательности за время вашего досадного отсутствия на авансцене большой политики скопилось превеликое множество. Но в целом, вы правы – именно эти не слишком радостные для нас известия и послужили главной причиной для вашего, без преувеличения, чудесного избавления от всех тягот и невзгод… Но довольно болтать без толку. Предлагаю продолжить наш разговор в более уединенной и располагающей к откровенности обстановке. Идемте в шаттл, я вам сейчас обо всем подробно расскажу…

С этими словами Доминика Кантор первой направилась к взлетной площадке. Я, окончательно сбитый с толку всем происходящим, прихрамывая последовал за ней. Минуту спустя мы уже сидели в комфортабельном пассажирском салоне элегантного офицерского вельбота вице-адмирала, который, взмыв в безоблачное небо Никополя-4 и словно стрела устремился к исполинской громадине флагманского линкора Доминики, зависшего прямо над поверхностью планеты…

– Прошу прощения, но в силу некоторых не зависящих от меня чрезвычайных обстоятельств, я вынуждена буду рассказать вам обо всем лишь вкратце, ибо времени у нас с вами, увы, в обрез, – начала Доминика Кантор, с комфортом расположившись в кресле напротив и глядя мне прямо в глаза. – В дальнейшем, по прибытии на «Одинокий», вы сможете самостоятельно и неспешно ознакомиться со всеми интересующими вас новостями и скандальными подробностями в информационном эфире. Поверьте, захватывающего чтива там предостаточно, голова пойдет кругом от разнообразия… А пока давайте сосредоточимся на главном… Так, и с чего бы начать? – задумчиво протянула девушка, поднеся изящный пальчик к пухлым губам. – Насколько я понимаю, вы пребываете вне инфополя уже без малого три недели, верно? Что ж, вот с самого главного, пожалуй, я и начну, а затем уже перейду ко всему остальному по порядку…

Я по-прежнему молчал, чувствуя, как с каждой секундой, с каждой многозначительной фразой очаровательной вице-адмирала, мое внутреннее напряжение растет, грозя вот-вот достигнуть точки кипения. Что-то подсказывало – и выражение сосредоточенного, даже хмурого лица Доминики, обычно сияющего жизнерадостностью и лукавством, и недавние ее экстраординарные действия, где Доминика была готова взять штурмом целую базу штрафного батальона, да и весь этот разговор, полный туманных намеков и недомолвок – все это верные признаки того, что в нашей необъятной звездной Империи за последние недели и впрямь произошло нечто совершенно из ряда вон выходящее, воистину страшное и непоправимое. И как назло, я в силу досадного стечения обстоятельств оказался в полном неведении относительно всех этих судьбоносных перипетий. К глубочайшему прискорбию и досаде я,в своих мрачных предчувствиях нисколько не ошибся…

– Итак, вынуждена вас огорошить первой же неприятной новостью, Александр Иванович, – государь-император тяжело ранен, – без всякого предисловия начала свой леденящий душу рассказ вице-адмирал Кантор, в упор глядя на собеседника и внимательно следя за малейшими изменениями моей реакции. – Да-да, вы не ослышались, наш повелитель и господин получил серьезное ранение, причем, насколько мне известно, характер этих повреждений весьма и весьма критический. Это, увы, все, что мне на данный момент доподлинно известно о плачевном состоянии здоровья Его Императорского Величества. Константин Александрович в специальной регенерирующей капсуле экстренно отправлен на «Новую Москву», нашу имперскую столицу и передан в руки светил столичной медицины…

– Ранен в сражении? – машинально уточнил я, поймав бегающий взгляд вице-адмирала Кантор.

– Не совсем, – замявшись на миг, ответила Доминика, явно тщательно подбирая слова. Похоже, ей было не слишком приятно говорить на эту тему. – Все несколько сложнее и запутаннее. Если быть совсем точной, Его Величество получил ранение от рук своего же телохранителя, как раз после одного из ожесточенных сражений с американцами…

– Это как? – не понял я, чувствуя, что окончательно запутался.

– Насколько я успела разобраться в хитросплетениях событий последних дней, драматический инцидент у Никополя-9 произошел практически в тот же день, когда вас, Александр Иванович, волею судеб и нашего августейшего повелителя столь опрометчиво отправили на эту богом забытую базу штрафного батальона, – вице-адмирал Доминика Кантор красноречивым жестом кивнула в сторону иллюминатора, за которым стремительно удалялись ненавистные мне приземистые казармы штрафбата, еще недавно бывшие для меня тюрьмой и чистилищем.

Я невольно поморщился, словно от зубной боли. Уж больно неприятно было вспоминать пережитые в этой дыре унижения. Хотя, с другой стороны, учитывая дальнейшее драматическое развитие событий, выходило, что мое кошмарное пребывание в штрафбате не шло ни в какое сравнение с тем что случилось у Никополя-9.

– Если быть совсем точной, – продолжала меж тем Доминика, задумчиво разглядывая свои безупречного вида ногти, – в тот роковой день у Никополя-9 произошло ожесточеннейшее сражение между ударной эскадрой нашей неукротимой Таисии Константиновны и одной из наиболее боеспособных дивизий космического флота «янки» под командованием небезызвестного контр-адмирала Горацио Ди Сенны. Да-да, той самой знаменитой дивизии, что гордо носит имя «Джерси Блюз». Наша бравая капитан-командор Романова изрядно тогда намяла бока незадачливому Ди Сенне, по самое «не балуйся». Поговаривают, «янки» были биты как сидоровы козлы и драпали из сектора боя, поджав хвосты.

Однако вскоре, княжне и ее эскадре пришлось спешно отступить от стратегически важной планеты. Произошло это досадное недоразумение из-за своевременного прибытия к Ди Сенне значительных подкреплений в виде еще одной дивизии космофлота Коннора Дэвиса. При таком раскладе продолжать схватку было бы самоубийством. Но, любопытное заключается вовсе не в перипетиях самого сражения…

Вице-адмирал сделала эффектную паузу, многозначительно поглядев на своего собеседника. Я невольно подался вперед, весь обратившись в слух. Еще бы, такие новости. Настоящий детективный сериал!

– Главная интрига, как говорится, раскрылась позже, – прищурившись, поведала Доминика. – Представьте себе, по возвращении Таисии со своей эскадрой в распоряжение нашего общего сводного космофлота, у юной бунтарки состоялась чрезвычайно любопытная встреча со своим венценосным батюшкой. Как позже выяснилось, государь-император, оказывается, изначально строжайше запретил строптивой дочурке соваться со своими кораблями к Никополю-9. Но, как вы уже, наверное, догадались, своенравная девчонка, естественно, и не подумала послушаться отцовского наказа.

– Да уж, зная крутой нрав нашей Таисии Константиновны, подобный поворот событий меня, признаться, нисколько не удивляет, – согласно кивнул я, криво усмехнувшись. Я, как никто другой, был превосходно осведомлен о редкостном своеволии и любви к лихим авантюрам, присущим дочери императора. Не знаю у кого она этому научилась.

– Но самое пикантное, Александр Иванович, заключается в том, что вырваться из-под неусыпного надзора бдительных церберов с императорского лейб-линкора и умчаться со своей эскадрой к Никополю-9 нашей лихой воительнице помог не кто иной, как небезызвестный вам господин Зубов, – продолжала свой увлекательный рассказ Доминика, таинственно понизив голос. Глаза вице-адмирала при этом многозначительно блеснули. – Надеюсь, вы знакомы с сим примечательным субъектом? Речь идет о полковнике лейб-гвардии, одном из приближенных офицеров личной императорской охраны.

– Да, я с ним знаком, но не близко, – кивнул я. Я действительно, был наслышан о лихом красавце-гвардейце, вконец избалованном августейшим вниманием. Поговаривали, что Зубов пользуется особым расположением императора и входит в узкий круг его доверенных лиц. Поэтому дерзкая выходка полковника показалась мне тем более необъяснимой. С какой это стати вздумалось блестящему офицеру, буквально купающемуся в царских милостях, рисковать своей головой и карьерой, ввязываясь в сомнительную авантюру Таисии?

– Каким образом нашей парочке заговорщиков удалось провернуть столь дерзкий трюк у всех под носом, ускользнув из-под бдительных императорских очей, мне, увы, доподлинно неизвестно, – развела руками Доминика, отвечая на мой невысказанный вопрос. – Об этом ходят самые разные, порой совершенно невероятные слухи. Но достоверно могу сообщить вам следующее: ретивые беглецы весьма лихо умыкнули с собой на эту опасную, несанкционированную операцию не только часть крейсеров из дивизии Александра Михайловича Красовского, но и прихватили в качестве ударной силы несколько десантных кораблей гвардейцев.

– Вот так номер! – только и смог выдавить я, восхищенно качая головой. – Похоже, предприимчивости этой сладкой парочке заговорщиков не занимать.

– Если же говорить о самом полковнике Зубове, – насмешливо фыркнула вице-адмирал, хитро прищурившись и кивнув на мою многозначительную реплику, – то этот субъект оказался весьма лихим рубакой. Благо, редкостная фамилия прямо-таки располагает к подобным выходкам. По слухам, в пылу яростной схватки при захвате крейсеров бравый вояка одним махом умудрился выбить все передние зубы нашему, с позволения сказать, «любимцу императора» вице-адмиралу Александру Михайловичу Красовскому.

– Вот это да! – восхищенно присвистнул я, едва сдерживая неуместный смешок. Новость и впрямь была презабавнейшая. Давно пора было хоть кому-то проучить этого спесивого индюка Красовского, слишком уж он заважничал в последнее время, почувствовав любовь императора. Глядишь, слегка подрастеряв свои драгоценные зубки, этот павлин станет не таким заносчивым. – Молодец, полковник…

– Увы, мой дорогой Александр Иванович, именно эта дерзкая выходка отважного гвардейца в итоге и стала одной из главных причин всех дальнейших бед и злоключений, разыгравшихся сразу по прибытии капитана-командора Романовой в сопровождении своего, с позволения сказать, верного рыцаря Зубова на борт лейб-линкора «Москва», – печально вздохнула Доминика, в волнении прикусив нижнюю губу и бросая вокруг быстрые, затравленные взгляды.

Было видно, что вице-адмирал явно тяготится необходимостью говорить на эту скользкую и чреватую неприятностями тему.

– В общем, если говорить начистоту, наш государь был попросту взбешен донельзя вопиющей непокорностью дочери. Но, как ни странно, еще больше самодержца уязвило и привело в неописуемую ярость коварное предательство и прямое невыполнение недвусмысленного приказа со стороны Зубова, которого Константин считал одним из самых преданных своих слуг, – продолжала между тем Доминика. – Короче говоря, император настолько вышел из себя, что первым делом, недолго думая, отстранил свою строптивую дочь от командования эскадрой, лишив ее всех званий, регалий и многочисленных наград, коими Таисия Константиновна была осыпана с ног до головы за свои многочисленные подвиги.

– Да уж, как это на него похоже, – я горько усмехнулся, досадливо скрежетнув зубами. – Константин Александрович в очередной раз действует в своей излюбленной манере, рубит сплеча и очертя голову, не особо утруждая себя размышлениями о возможных последствиях. К сожалению, все это мне до боли знакомо… Ну прямо день сурка какой-то… И это, заметьте, несмотря на то, что Тася в который уже раз одержала блистательную победу. Я уже не говорю о том, что это твоя собственная дочь… Эх, Константин Александрович, Константин Александрович, и зачем вы все портите…

– Справедливости, Александр Иванович, увы, нет места в большой политике, – грустно улыбнулась Доминика, безнадежно махнув рукой. – Все дальнейшие подробности той роковой аудиенции у императора, увы, покрыты плотным туманом тайны и домыслов. Достоверно об этом ничего неизвестно. Могу сообщить лишь одно. Этот вероломный изменник и похититель царских кораблей лейб-гвардии полковник Зубов, как ни в чем не бывало, присутствовавший вместе с Таисией Константиновной на той странной аудиенции, в какой-то момент, по совершенно необъяснимой и загадочной причине выхватил свой табельный пистолет и, недолго думая, всадил в собственного обожаемого государя-императора пулю. Прямиком в голову!

– Что?! Не может быть, – я не веря своим ушам, выдохнул и откинулся на спинку кресла. Сообщение Доминики Кантор потрясло меня до глубины души. Я чувствовал, как сердце бешено колотится в груди, а в висках стучит от напряжения…