Глава 1
Сеятель театров
Серое промозглое утро, слякоть под ногами – так встретил его очередной райцентр в Н-ской губернии. Неприятностей добавляла мокрая нога в правом ботинке – он протек, так как просил «каши», и, по-хорошему, его давно нужно было списать в утиль, но купить новую обувь Ромке не на что – денег нет. Раджа, который был виноват в его вынужденном переселении, обещал выслать деньги на переезд, но впал в очередной запой, пропил полученную на кануне зарплату и за прогулы был уволен, поэтому сам нуждался в помощи. Но о том, что денег не вышлет, не сообщил, и Ромка, много раз ходивший на почту за получением перевода до востребования, позвонив другому однопартийцу – Пугачу, наконец получил информацию: денег не будет. У Пугача тоже денег не было – он временно не работал и находился на иждивении жены.
Ромка лихорадочно искал выход из создавшейся ситуации. Звонил одному, другому товарищу, но помощи не нашел. А он второй день ничего, кроме чая, не мог себе позволить. А еще эта проклятущая цыганка с ребенком на вокзале областного города, которой он отдал последние 15 копеек, хотя до этого рассчитывал купить на них пирожок и чай. Но превратности судьбы отняли у него эту последнюю возможность минимально поесть. Как говорил Экклезиаст: «Многие знания – многие скорби». А ситуация складывалась так: цыганка с ребенком просила милостыню в зале отдыха пассажиров на вокзале. И одна из отъезжающих – дородная тетка в вязаной кофте, цветастом платке, с пустыми бидонами из-под молока и корзинами со снедью, решила ее повоспитывать: «Молодая, здоровая, на тебе пахать можно, а ты ходишь побираешься, бессовестная. Шла бы работать, рабочих рук везде не хватает. Я вот с утра подоила коров, привезла молоко на рынок, продала, купила продукты для семьи, и что? Должна их отдать тебе – бездельнице. Стыдись. Иди работай». Цыганка быстро ретировалась, а Ромка выступил в ее защиту:
– Ну что Вы на нее ополчились. Видите, у нее грудной ребенок. И потом это же их сущность цыганская. Они люди свободные. Помните, как написано у Пушкина: «Цыгане шумною толпою…»
Услышав речь защитника, цыганка быстро вернулась от двери на выход, подошла к Ромке и попросила:
– Дарагой, ты такой красивый и добрый, дай денег на молоко – ребенок совсем голодный.
И Ромка, который клял себя сейчас за свою сердобольность и безотказность, отдал ей свои последние 15 копеек. Хорошо, что билет на пригородный поезд был куплен, и он смог доехать до райцентра – Серчелмы.
Директор дома культуры – скуластенькая, темноглазая дамочка холерического темперамента, встретила его радушно и предложила создать и возглавить сразу два коллектива: кукольный и драматический театры, и даже, вникнув в его безденежную ситуацию, обещала в ближайшее время выплатить аванс. Ромка согласился. Она также заняла ему два рубля, что было для Ромки настоящим подарком. На жительство директриса определила его в общежитие для рабочих бетонного завода – тоже спасибо, один в комнате, но с соседями-алконавтами, основные развлечения которых после работы – водка и бабы.
Теперь он срочно бежал на почту за переводом до востребования, о котором сообщила симпатизирующая ему почтовый оператор. Людей было немного, но работница почты пригласила его без очереди:
– Пропустите режиссера, он с нашими детьми занимается, ему некогда.
Ромка попытался возражать:
– Да я подожду.
Но дородная пенсионерка, стоявшая первой в очереди, сказала:
– Ладно, не скромничай, проходи. Дирижеров мы уважаем. Получай, что тебе положено.
Ромка:
– Спасибо. Только я не дирижер, я – режиссер.
Тетка:
– Нам один хрен. Главное, что человек ты хороший.
Ромка засмеялся:
– Спасибо! Спасибо!
Получив перевод – 5 рублей, Ромка поспешил на встречу с коллективом ребят – кандидатов в кукольный театр.
Ромка продолжал, как он иногда говорил, сеять театры. Его усилиями они уже возникли в Н-ске, Сердеченске, Якутске, Раменке, Нукусе. Теперь началось создание театра в Серчелме.
Опять новый коллектив. Каким он будет? Многое, конечно, зависит от него, Ромки – режиссера театра. На первых порах нужно выбрать среди ребят лидера; он и будет главной опорой – помощником режиссера, сокращенно помрежем. Ромка уже решил, что пока что, для обкатки и в дальнейшем правильного выбора, будет назначать старосту коллектива по очереди – кто себя лучше проявит, тот и станет помрежем, а другой будет старостой коллектива.
Кабинет для занятий коллектива кукольного театра выделили на первом этаже, сразу за холлом дома культуры. Потолки в помещении высокие – больше четырех метров. «Это хорошо, – оценил Ромка, – сделаем высотные шкафы, будет куда прятать декорации и другие реквизиты». В длину кабинет около шести метров, в ширину примерно два с половиной. Хлам из кабинета вынесли с ребятами на помойку. Директриса выделила два стола: один длинный, что хорошо для читки выбранной пьесы, второй с тумбой, в которую Ромка сразу же вмонтировал замок, потому как ребята в коллективе разные, некоторые со странными привычками. И еще спасибо местным художникам, которые хотели выбрасывать старый огромный сейф, но Ромка попросил этого не делать, отдать вещь ему. Теперь благодаря этому приобретению он спокоен за свои маленькие сокровища – печатную машинку, стартовый пистолет и тексты для выбранной пьесы.
Коллектив разношерстный, но в основном ребята со сложными судьбами; многие – с хулиганскими замашками. Встретили настороженно, но вежливо, правда, по-разному.
Коллективу ребят его представила та же директриса – Раиса Николаевна.
Войдя, Ромка поприветствовал всех:
– Здравствуйте, ребята.
Из семи ребят, находившихся в комнате, пятеро встали и поздоровались, сказав «здравствуйте» почти хором. Двое не поднялись и как бы нехотя: «Здрасте».
Раиса Николаевна:
– Вы что, в школе не учитесь? Взрослый человек вошел – надо встать и поздороваться.
Оставшиеся двое переглянувшись, поднялись.
Два конкурирующих лидера – определил Ромка.
Раиса Николаевна:
– Так, ребята, теперь у вас будет новый режиссер – Роман Николаевич. Я вам еще нужна, Роман Николаевич?
Ромка:
– Нет, спасибо. Дальше я сам.
Раиса Николаевна ушла.
– Ну что, ребята, давайте знакомиться: меня, как вам сказали, зовут Роман Николаевич.
– Значит, просто Ромка, – перебил его один из лидеров.
Другой лидер хмыкнул.
– Нет, вы всегда должны меня называть Роман Николаевич, и никак иначе. Такие правила. Понятно?
– Да, – ответили три человека из семи.
– Я еще раз спрашиваю: всем понятно? – жестким голосом повторил Ромка.
– Да, да, да, – вразнобой ответили все семеро.
– Теперь представьтесь вы. По очереди.
– А можно вопрос? – спросил один из лидеров – худенький мальчик с длинными волосами.
Ромка:
– Да.
– А мы будем дальше готовить к постановке пьесу «Красная шапочка и серый волк»?
– Нет. Мы будем готовить к постановке пьесу «Два мастера».
– А почему?
– Потому что искусство должно соответствовать тем веяниям и требованиям, которые предъявляет современный мир. А главная проблема современного мира – это проблема разоружения, которой и посвящена пьеса «Два мастера. А «Красная шапочка и серый волк», хотя и очень красивая пьеса, но данной проблематике не соответствует.
– А как долго мы ее будем готовить и где станем показывать, а то мы уже целый год готовили предыдущую пьесу, но так ее и не поставили? Родные уже спрашивают: когда приходить на ваш спектакль, а мы ничего не можем точно сказать, – спросил второй лидер – мускулистый мальчишка с короткой стрижкой.
– Готовить будем пять-шесть месяцев. Но если вы будете активно участвовать и помогать, то можем справиться за три.
– Конечно, будем помогать. Будем помогать, будем помогать… – раздалось сразу несколько голосов.
– А кукол так же будем по почте заказывать? – спросил мальчик с длинными волосами.
– Нет, кукол будем делать сами.
– Вот здорово! А Вы нас научите?
– Обязательно. Но всему свое время. Давайте наконец познакомимся. Итак, прошу по очереди – справа налево. Представься. – Ромка обратился к худому мальчишке с длинными волосами.
– Витек, – представился тот.
– Нужно полностью – фамилия, имя, отчество, дата рождения, адрес проживания, как зовут родителей. Хотя звать я вас буду по имени или по псевдониму, который мы с вами согласуем.
– Уткин Виктор Сергеевич, 25 мая 1955 года рождения, мать Раиса Николаевна, отца нет – умер, есть еще младший брат —Артем, 10 лет. Адрес проживания: ул. Пионерская, дом 5. Телефона нет.
_ – Ну вот, молодец. Так, как нужно. Утка женского рода, а ближайшая к ней птица гусь. Твоим псевдонимом будет Гусь. Не возражаешь?
– Да нет. Гусь так гусь. – констатировал Витек.
– Гусь, гусь, гусь, – наперебой стали повторять, поддразнивая, мальчишки.
– Все, заканчивайте бузу, давайте серьезней себя вести. У каждого из вас будет свой псевдоним. Но если вы будете фиксироваться на мелочах, то мы и за полгода не успеем подготовить пьесу к постановке. Теперь представься ты, – обратился Ромка к мускулистому.
– Костя – Константин Сер-сергеевич С-ставров, – волнуясь и запинаясь, проговорил мускулистый. – Живу на улице Ленина, дом 10. Мама —Галина Николаевна. Отец Сергей Федорович.
– Кем работает отец?
– Он не работает. Сидит – в тюрьме. Уже два года. Всего дали пять лет. Братьев и сестер нет.
Ромка постарался не фиксировать внимание на отце мальчика:
– Ну что, хотя ты и тезка Станиславского, Станиславским быть тебе рано, поэтому предлагаю псевдоним Старый.
– Согласен, – кивнул Костя.
– Давайте представляться в темпе и перейдем уже к конкретной работе. Следующий.
– Долгунец Михаил Егорович. Живу на Рабочей улице, дом 1. Мать —Долгунец Ирина Витальевна, есть сестра, четыре года.
– Будешь Долгий.
– Хорошо.
Следующие четыре мальчика получили псевдонимы: Сушка, Ворон, Пушкарь, Красный.
– Ну, вот и познакомились. Теперь я буду читать пьесу «Два мастера», а вы внимательно слушайте, и затем будем обсуждать. Итак, написал пьесу, по которой мы будем ставить спектакль, Юрий Николаевич Елисеев.
И Ромка начал читать пьесу, стараясь голосом выделить характерные черты персонажей. После прочтения пьесы начались обсуждения. Определили сверхзадачу пьесы. Ребята, сначала несмело, затем все активней стали вовлекаться в процесс обсуждения.
Ромка поговорил с ребятами о важности соблюдения дисциплины в коллективе. Сказал, что выберет из них со временем помрежа, а до тех пор назначил временного старосту, сказав, что таковым пока что все будут по очереди.
Начались ежедневные репетиции. Пока что они заключались в читке пьесы по ролям. Задача для ребят была – заучить назначенные роли до автоматизма. Желательно было каждому выучить все роли пьесы. И так в большинстве своем и случалось, так как периодически ребята менялись персонажами по назначению Ромки. Работа над пьесой всегда начиналась с построения и переклички. Строил ребят очередной староста и докладывал о построении Ромке. В задачу старосты также входило докладывать причину отсутствия члена коллектива, если таковое случалось. Жесткая дисциплина – одна из важных составляющих театра, хотя Ромку к ней приучила армия во время его службы в ограниченном военном Советском контингенте в Германии. За нарушение дисциплины Ромка строго наказывал – отбирал назначенные роли, не допускал до репетиций, иногда даже выгонял из коллектива. Не все приживались. Кто-то уходил быстро, но основной костяк сохранялся. Держались не только идеей создания театра, но и мечтами о построении лучшего будущего.
Своими мечтами о построении лучшего будущего Ромка делился с теми ребятам, которые со временем входили в его ближний круг. А строил это светлое будущее Ромка упорно и давно. Он твердо верил, что строительный материал для большого светлого будущего можно создать из вот таких сопливых мальчишек. Главное их правильно воспитать и научить. И Ромка давно колесил по городам и весям необъятной матушки России, отыскивая и создавая этот строительный материал для будущих свершений.
Глава 2
Олимп и госбезопаснось
Ромка пытался докопаться до сути ошибок в построении коммунизма в отдельно взятой стране, изучал Маркса, Ленина. С помощью своих друзей и воспитанников создал новую партию «Олимп», за которую его едва не посадили.
Спас, как ни странно, работник госбезопасности, который порекомендовал ему срочно сменить место жительства и работу. Ромка бросил работу в Сердеченске, затем в Н-ске и переехал в Серчелму. Работник этот, в звании полковника, был участником событий в Новочеркасске и, зная не понаслышке, как работает карательная машина страны советов, посоветовал распустить или сделать вид, что распустили партию и срочно уехать из Сердеченска.
А как все хорошо начиналось… Какие красивые были перспективы. Но случилось так, что невольно предал один из учеников – Раджа, а все из-за пьянства: «под мухой» его забрали в вытрезвитель, а он стал там размахивать уставом «Олимпа», хвастаться, что он входит в его высший совет, а они – черви ползучие, не понимают его значимости, и он им покажет кузькину мать. В результате началось следствие. Боясь мести товарищей за предательство, Раджа умолял о помощи, и Ромка прикрыл его, для чего привлек еще одного своего ученика, Пугача, и они задним числом сделали распоряжение о «специальном» обнародовании партии «Олимп», что якобы и сделал Раджа.
Начались вежливые допросы в госбезопасности. По совету сердобольного госбезопасника сделали вид, что партию закрыли.
Периодически на Ромку находило отчаяние, появлялись мысли о бесполезности его труда. Ну вот – создал один коллектив, второй, третий. Дали звание народного театра. Создал партию с задачей всемирного разоружения, и вот маленькая шалость пьянчуги Раджи свела на нет все усилия последних лет.
Но Ромка гнал от себя плохие мысли. Ну вот хотя бы мальчик Уткин – Гусь, подает большие надежды. Пожалуй, из него выйдет хороший помреж. Надо будет его оформить официально, а то в семье не очень хорошее финансовое положение, и мамка его настаивает, чтобы он на лето подыскивал себе какую ни на есть подработку.
Сердобольный госбезопасник – Петр Петрович, теперь уже не полковник, а генерал – отдал распоряжение проверить всех возможных сотрудников партии «Олимп».
У Петра Петровича сложилось весьма благоприятное впечатление об организации «Олимп».
– Вот ведь черти! Тоже борются и провозглашают своей главной целью разоружение во всем мире. И какую стройную систему создали. А в основу поставили олимпийскую систему связи и взаимодействия богов Олимпа. Но не понимают, что в нашей стране инициатива наказуема. В Советском Союзе идеи по разоружению могут принадлежать лишь высшему партийному руководству. Остальные граждане страны должны только славить и одобрять мудрое руководство партии. Вот в Новочеркасске попытались поступить вопреки ему и в результате – многотысячные жертвы.
Петру Петровичу тяжело было это вспоминать. Он был вынужден исполнять приказ и поневоле принимал участие в уничтожении граждан Советской страны, которые верили партии, надеялись на ее справедливое мудрое решение, а в результате их сделали врагами Родины. А ведь если бы всего лишь секретарь обкома проявил реальную мудрость и пообещал возмущенным рабочим справедливое решение назревших проблем, ситуацию можно было бы ликвидировать на корню. А в результате бездарных действий секретаря обкома партии и директора завода пришлось вводить войска, назначать ответственных из среды рабочих, приговаривать их к расстрелу. А ведь у них даже не было настоящей организации, в отличии от партии «Олимп».
– Эх-хе-хе-хе-хе, наивные чудаки. На что они надеются… Убьют же всех или посадят, если не сделают так, как я сказал, хотя я и дал весьма положительный отзыв об их организации и уставе. Но Юрий Владимирович в ответ на мое предложение о сохранении данной организации, ставящей своей задачей разоружение, сказал: «У нас одна партия, которая решает все вопросы, в том числе и вопросы разоружения. И другой партии нам в стране не нужно. Прикажи им закрыться, а если не послушаются, посади».
– И ведь как все у них логично. На мой вопрос: а зачем нам еще одна партия, которая борется за разоружение? Ведь это делает коммунистическая партия под руководством Генерального секретаря ЦК КПСС. Просто вступайте в КПСС и боритесь вместе с ней. Их, по всей видимости, руководитель – Роман Николаевич, сказал, что в КПСС вступить, во-первых, непросто. Во-вторых, КПСС же не против многопартийной демократической системы. И будет весьма полезно, если по проблематике разоружения ее будет поддерживать партия от народа – «Олимп».
– Ох надо, надо их проверить досконально. Не натворили бы ребятки беды для себя. Молодые, горячие, безоглядные.
Покряхтывая, генерал поднял трубку прямого телефона в областной город Н-ск.
Незамедлительно ответил дежурный.
– Соедините меня с Николаем Васильевичем.
– Слушаю, Петр Петрович.
– Николай Васильевич, Вы уже проводили работу с членами «Олимпа» в вашей области и, прежде всего, с ее возможным руководителем – Романом Николаевичем?
– С Романом Николаевичем только планируем. С другими членами данной подпольной организации, в частности – с Бугаевым, уже начали работу.
– Эко ты хватил, Николай Васильевич. Нашел подпольщиков. Организация в целом положительная, правильная. Ребята только неосмотрительные, горячие. Среди них много талантливых литераторов. Нужно их направить в правильное русло. Пусть занимаются разоружением, но только под руководством КПСС. Вот, например, в Иваново одному из руководителей «Олимпа» предложили вступить в партию. Он с удовольствием вступил, теперь руководит партийной организацией одной из Ивановских газет. Кстати, талантливый поэт. Пишет в стиле Александра Блока. Очень проникновенно. Я тебе послал нашей почтой одно из его стихотворений для ознакомления. Прочитал?
– Пока нет.
– Прочитай обязательно. И вот что – отнесись к членам «Олимпа» в твоей области внимательно, особенно к Роману Николаевичу, где возможно, поддержи, пожури, но не наказывай.
– Будет сделано.
– Да, и пришли мне записи бесед с членами «Олимпа».
По завершении разговора, Николай Васильевич открыл утреннюю почту и прочитал стихотворение ивановского поэта Мыслителева.
Меня распяли не кресте
Без сожаленья и пощады.
Один предутренней звезде
Молюсь средь ругани площадной.
Ты подойди к тому столбу
И положи цветок к подножью.
В глазах прочтешь, что я не лгу,
Когда весь мир пропитан ложью.
Нет, воскресения не жди.
Приди, чтобы закрыть мне веки.
И пусть осенние дожди
Проплачут гимн о человеке.
Да, Ромке тоже предложили вступить в партию, но он сослался на то, что еще недостаточно проникся идеями коммунизма, не чувствует себя готовым к такому серьезному шагу. Тогда ему предложили должность директора Дома культуры завода Н-скмаш, и он согласился. В подчинении было около 80 человек работников культуры различного направления. И Ромка развил бурную деятельность. Был организован хор из работников завода, работало 25 кружков по различным направлениям культуры. В том числе драмкружок, кукольный театр, танцевальный клуб, семь автоклубов, шахматный кружок, клуб веселых и находчивых, киностудия, радиоклуб, клуб путешественников, художественная школа и прочее.
Заводоуправление денег на культуру не жалело. Ромке как директору выделили служебную квартиру. Но доскональный Ромка деньги старался тратить рачительно, что пришлось не по вкусу бухгалтеру, отвечающему за Дом культуры. С помощью Ромки вскрылись множественные финансовых нарушений, и бухгалтер попал под следствие, а потом получил реальный срок заключения – пять лет.
На суде бухгалтер обещал отомстить Ромке и слово свое сдержал.
В один из вечеров на Ромку напала группа оголтелой молодежи и сильно избила. Ромка три месяца провалялся в больнице и был, по словам врачей, на краю смерти, но выкарабкался.
В конце избиения один из группы передал Ромке привет от Ефимыча – так звали бухгалтера.
По своим каналам гэбэшники узнали о возможном покушении на убийство по отношению к Ромке и рекомендовали ему уехать в Серчелму. Параллельно госбезопасность стала заниматься организатором планируемого убийства, т.е. бывшим бухгалтером, с фамилией Ефимович и блатной кличкой Ефимыч. Сотрудники госбезопасности привлекли для защиты Ромки его брата Славу, пользовавшегося большим авторитетом в мире криминала и вызывавшего чувство стыда за родство с ним у близких. Кличка Славы была Стальной. Наряду с тем, что он являлся авторитетным вором в законе, смотрящим на зоне, где отбывал очередной срок, он был еще держателем воровского общака.
В зону, где Слава-Стальной был смотрящим, этапировали Ефимыча. Через свои каналы сотрудники госбезопасности довели до Стального информацию об угрозе смерти для его брата Ромки со стороны Ефимыча.
А надо сказать, что Ромку Славка-Стальной уважал и любил больше, чем всех других родственников, за него он готов был отдать жизнь. До Ефимыча довели информацию, что Ромку трогать нельзя, предварительно жестоко избив. Ефимыч пожаловался своему куратору – другому вору в законе, который был соперником Стального. Тот встал на его защиту, обещал поддержать и рекомендовал довести задуманное до конца. В результате Ефимыча нашли повесившимся в камере.
Стального стали судить воровским судом по представлению куратора Ефимыча, припомнив ему и другие погрешности в управлении зоной и общаком. Воровская сходка постановила за прегрешения Стальному дать право выбора: за смерть Ефимыча рассчитаться смертью – убить брата или самому покончить жизнь самоубийством. Стальной выбрал второе. Измельчив разбитое стекло до порошкового состояния, он вдохнул его. Началось легочное кровотечение. Врачи пытались спасти ему жизнь. Прооперировали. Но, очнувшись от наркоза, он сорвал с себя бинты и умер от кровотечения.
И в эту ночь смерти брата Славки-Стального Ромке приснился странный сон: какая-то тень в белом встает с больничной кровати, затем падает вся окровавленная. А через день Ромка получил информацию о смерти брата. О всей подноготной его смерти Ромка не знал, а Славка-Стальной просто спас ему жизнь.
Ромка и другие близкие родственники расценили добровольный уход из жизни Славки-Стального как результат того, что в нем проснулась совесть: мол, так он разрешил назревший внутренний конфликт со своей непутевой преступной жизнью.
И Ромка продолжал жить. Стальной получил от воровского схода за свою смерть гарантию охранной грамоты для Ромки, хотя тот этого не знал.
Ромка стал заметной фигурой в Серчелме, как для местной интеллигенции, так и для тамошних хулиганствующих элементов. Местная приблатненная публика пробовала взять его на слабо, но у Ромки был принцип никогда не сдаваться и ни в коем случае не показывать, что он хотя бы минимально испугался.
Однажды к одному из ребят, занимавшихся в кукольном театре, пристал нетрезвый хулиган. Мальчик испугался его наглого бесцеремонного обращения и в испуге сказал, что занимается в кукольном театре, поэтому режиссер Роман Николаевич его защитит.
– Давай веди меня к своему режиссеру, я покажу ему, кто хозяин в Серчелме.
Мальчик покорно повел хулиганистого дядьку к комнате театра.
Ромка в этот момент разбирал с другими ребятами реквизиты для спектакля, и в руке у него был дерявянный брус, порядка метра длиной.
– Ну что, кукольник, показывай своих куколок и молись своему кукольному богу, учить жизни тебя буду.
И хулиган занес руку с финским ножом над Ромкиной головой. Хулиган был ростом под два метра с огромными кулаками-кувалдами. Ромка увернулся от удара. Хулиган покачнулся и в тот же момент, получив удар квадратным 50-миллиметровым брусом в область правой ключицы, выронил финку и рухнул на пол, заорав благим матом: «А-а-а! Сука! Ты что делаешь!.. Убивают, караул!».
Ромка еще раз замахнулся бруском, но бить не стал, выхватил из кармана брюк стартовый
пистолет, дважды выстрелил и в сердцах прокричал: «Вон отсюда, паскуда! Чтобы я тебя больше здесь не видел. В следующий раз увижу – прибью». Побледневший испуганный хулиган резво поднялся и, держась за правую ключицу, со стонами кинулся к выходу, вдогонку получив от Ромки пинок в зад.
Ромка вместе с двумя мальчиками, которые опознали этого хулигана, сходил и написал заявление в милицию, приобщив к заявлению финку нападавшего. Хулиган, оказывается, был из дважды побывавших в местах не столь отдаленных за грабежи и воровство и считался у местной блатной публики авторитетом. Кличка его была Сиплый.
Сиплый попал в больницу с переломом ключицы и написал на Ромку встречное заявление, в котором утверждал, что Ромка стрелял в него из боевого оружия и чуть не убил. Уговорил его написать заявление доктор, хирург – «соперник» Ромки за сердце врачихи, с которой режиссер просто дружил.
Следователь, проводивший опрос Сиплого, по секрету сообщил ему, что Роман Николаевич является внештатным сотрудником милиции и пистолет ему вполне может быть положен по штату.
– Так что, Сиплый, ты попал, так как тебя могут привлечь за нападение на сотрудника милиции.
– Так это он на меня напал! И даже стрелял в меня, и чуть было не убил. Поэтому давай, начальник, оформляй заяву и привлекай вашего мента по покушению на убийство.
– Так ты же, Сиплый, не по понятиям поступаешь.
– А если он мент, то все по понятиям, и за посадку мента я буду в еще большем авторитете.
Следователь вызвал Романа Николаевича для допроса и попросил его показать «боевой»
пистолет, но когда его увидел, то сильно повеселился, сказав, что у страха глаза велики.
Сиплому продемонстрировали его нож и показания свидетелей. Ему, как рецидивисту грозил очередной большой тюремный срок. Но с учетом того, что он получил серьезную травму, следователь предложил закрыть дело примирением сторон и обоим противникам забрать заявления.
На том и порешили.
Объекты культуры, как мед мух привлекали различные криминальные элементы. Очередной эксцесс произошел после гастролей народного театра кукол по селам района, перед вечерним киносеансом в Доме культуры.
Ромка обсуждал с художником Львом Николаевичем эскизы декораций в фойе на втором этаже дома культуры, и в это время услышал крик о помощи руководительницы танцевального кружка.
Та пыталась выпроводить подвыпившего хулигана, мешавшего проводить
репетицию танцевального коллектива.
– Уходите отсюда. Я вызову сейчас милицию.
– Плевал я на твою милицию. А тебя, стерва, я сегодня вечером дождусь и куда-нибудь провожу. Хотя зачем ждать, пойдем сейчас. Ты в общем баба симпотная, темпераментная. Мне как раз такие нравятся. Пойдем со мной, я доставлю тебе удовольствие.
И хулиган, схватив руководительницу за руку, потянул ее за собой.
Женщина стала кричать:
– Помогите! Спасите! Есть здесь хоть один мужчина! Помогите!
Ромка, услышав крики, выбежал на лестничную площадку и крикнул хулигану:
– Быстро отпусти женщину, а то будет плохо!
Хулиган отпустил женщину и ухмыляясь произнес:
– Да, будет плохо. Тебе. Я из тебя отбивную сейчас сделаю.
Хулиган двинул кулаком перед собой, но Ромка увернулся и, схватив противника за шиворот одной рукой, наклонил его, а другой рукой цапнул за ширинку штанов и, приподняв, швырнул на ступени лестницы вниз. Хулиган скатился по ступеням, изрядно ободравшись. Не ожидая такого отпора в объекте культуры, хулиган пробормотал:
– Ты чего дерешься? Я же в шутку, а ты по-настоящему.
Но Ромка, не вслушиваясь в его речь, догнал его на лестнице и пинком проводил его дальше по ступеням.
– Вон отсюда, сволочь. Чтобы я тебя больше здесь не видел.
– Все, мужик, я понял, извини, больше не буду.
– Бегом отсюда! Быстро! Вон! – в запале выкрикивал Ромка.
– Все, ухожу! Ухожу! Только больше не бей.
И хулиган, спотыкаясь и озираясь испуганно, покинул объект культуры.
ГБ-шный генерал получил протокол допроса Бугаева и, выбрав время, через неделю внимательно с ним ознакомился.