000
ОтложитьЧитал
Джек Черномырдин
Пролистывая загрифованные личные дела наших силовых генералов, невольно цепляешься взглядом за странную аббревиатуру в их анкетах, которая пишется как «ХПУХ» и встречается повсеместно. Более того, аббревиатура сопровождается балльной шкалой, отмечающей уровень этой «ХПУХ» у каждого конкретного генерала.
Скажу вам по секрету, что «ХПУХ» всегда очень высока, а расшифровывается как «хлопоухость». Существует вероятность, что именно индекс «ХПУХ» является основным критерием назначения на генеральскую должность, а означает умение и желание «прохлопать ушами» любое значимое событие или важную ситуацию. Как в стране, так и за ее пределами.
Порой «ХПУХ» имеет и отчетливое внешнее, чисто анатомическое выражение, когда и аурис медиас, и другие ушедвигательные мышцы, обычно не слишком развитые у приматов, находятся в прекрасном тонусе и позволяют помимо психологической, внутренней «ХПУХ», совершать и наглядные, порой совершенно невероятные движения ушами.
Порой выступает министр, и видно, каких дьявольских, невероятных усилий ему стоит сдержаться и не замахать ушами прямо в эфире. Некоторым силовикам, которые не могут преодолеть это свойство генеральской физиологии, уши перед эфиром крепко подклеивают скотчем, а скотч аккуратно гримируют.
Прохлопывать ушами различные ситуации генералитет выучился за последние десять лет. В прекрасные времена КГБ все было иначе – и отечественные силовики умели намертво вцепляться в любую ситуацию и разворачивать ее ко благу Отечества. Любой микроскопический пьяный дебош в любой точке мира немедленно объявлялся предвестником социальной бури, первой нотой социалистической революции и общемировым событием. Дебоширам немедленно поставляли баллистические ракеты, деньги, идеологические стратегемы, возможности масс-медиа и иные ресурсы. Доходило, конечно, до казусов. Памятен случай, когда в одной африканской республике группа макак украла автомат Калашникова у спящего солдата и, забавляясь, случайно произвела несколько выстрелов. Макаки немедленно получили статус борцов с капитализмом, советские ордена, помощь живой силой и техникой, и в результате общественный строй в этом регионе был быстро и благополучно изменен. Более того, силами ГРУ был организован визит активистов этой революции в СССР для встречи с руководством страны и награждения их высокими правительственными наградами.
К сожалению, африканские революционеры по пути из аэропорта в Кремль катастрофично загадили внутри правительственный «ЗИС», порвали на себе форму и покусали водителя. Одна из макак проглотила орден Дружбы народов сразу после награждения им и в муках скончалась в ветеринарной клинике при цирке на Цветном бульваре. После этого инцидента с орденом на ситуацию бросили парочку головастых майоров СВР, которым, конечно, пришлось пару лет походить в мелкобесистом перманенте и трусиках из клювов фламинго, но регион был под контролем. История с макаками и трусиками, конечно, неприятна, но это досадные частности, никак не омрачающие картину блистательной активности силовиков той поры.
Сейчас все иначе. Уже несколько лет маются без грамотного руководства сомалийские пираты. Именно брошенность на произвол судьбы провоцирует бедолаг на неверные шаги в отношении российских судов, на откровенно антиобщественные поступки и глупости международного масштаба. А ведь у нас есть и силы, и кадровый резерв, который при умелом использовании мог бы изменить ситуацию.
К примеру, ныне обремененный лишь формальной утешительной должностишкой Виктор Степанович, при небольшой доводке его внешности умелым стилистом, мог бы в корне изменить ситуацию. Есть, в конце концов, Зайцев, который прекрасно сдизайнировал бы как костюм для самого Виктора Степановича, так и общепиратскую форму. Черная кожаная безрукавка, наглазник с крупным бриллиантом, ботфорты и «калаш» с подствольником в сочетании с мудростью, мужеством и талантом руководителя Виктора Степановича могли бы уже сейчас поменять судьбу международных вод и существенно пополнить как казну России, так и галерею образов знаменитых корсаров, затмив и Тича, и Оллоне. Сомалийцы устали от собственного непонимания своей же стратегии, от хаотичности рейдов, отсутствия квалифицированной кадровой номенклатуры, и с радостью примут настоящего руководителя. Тем паче, что для нашего героя не существует никаких языковых барьеров, а его фамилия, буквально переведенная на любой иностранный язык, дает карт-бланш возглавления как любой части Африки, так и всего этого континента в целом.
И уже какой-нибудь Обама, срочно выучивший русский, дребезжа и бледнея, обрывал бы вертушку на флагманском крейсере грозных корсаров, пытаясь решить судьбу своих танкеров и талдыча: «Доброе утро, Виктор Степанович».
Единственным серьезным препятствием видится, конечно же, татуаж, тем паче, что по нынешней моде выдающийся пират должен быть украшен изображением воробья на запястье. Конечно, для Виктора Степановича это неприемлемо и мелко.
Но с учетом того, что будущий носитель этого тату – державник, государственник и вообще глыба во всех отношениях, есть предложение сделать воробья двуглавым.
Публикуется по: Однако. № 5, 12.10.2009
Проделки дядюшки Фурса
На заседания правительства дядюшку приносят в шкафу.
Шкаф банальный, двустворчатый, с обшарпанной полировкой и гнутым ключиком. Но, учитывая высокостатусность шкафа и его участие в важнейших государственных мероприятиях, створки, конечно же, украшены двоеглавыми орлами, сам шкаф укомплектован правительственной связью и графином.
Уже третье поколение живущих в этом шкафу министров требует установить там писсуар, но есть опасение, что данная новация значительно утяжелит шкаф и не позволит доставлять его на экстренные совещания с необходимой скоростью, посему вопрос решается с помощью обычных подгузников. ФСОшники, таскающие этот чертов шкаф по этажам Дома Правительства, уже прокляли, конечно, все на свете, но никаких других способов перемещать в пространстве образовательного министра, как вы сами понимаете, не существует.
И дело совсем не только в том, что дядюшка Фурс, как и несколько поколений образованческих министров до него, – это некий «скелет в шкафу» российского правительства, просто выпущенный на свободу; он становится по-настоящему опасен для страны. А без главного образователя правительство было бы несколько некомплектно, поэтому много лет назад был найден этот компромисс. Министр образования есть, но он живет в шкафу, и дверцы шкафа открываются очень редко.
На заседаниях правительства согласие или несогласие по разным вопросам министр выражает стуком, громкими стонами, но чаще – ритмичными подпрыгиваниями внутри, которые, зримо пошатывая шкаф, дают возможность остальным членам кабинета ознакомиться с мнением дядюшки Фурса.
Ключик от шкафа с главным образователем привязан к ручке т. н. «ядерного чемоданчика» и охраняется очень тщательно.
По сути, и т. н. «чемоданчик» – это не более чем предлог для вооруженного конвоя, стерегущего ключик. (Впрочем, данный факт является гостайной в чистом виде, и обсуждение его здесь неуместно.)
Однако не так давно случился пренеприятнейший казус. Министр прогрыз заднюю фанерную стенку, докричался до своих замов и, пока кремлевские умельцы задраивали дыру, все-таки успел установить т. н. «ЕГЭ».
Естественно, причиной введения ЕГЭ было желание хоть как-то наконец нормализовать ситуацию со взятками в сфере образования, т. е. «воспрепятствовать возможности получения ощутимых денежных вознаграждений низшим звеном образованцев и перенаправить основную массу взяточного потока прямо в министерство». Надо признать, что расчет очень грамотный и конструктивный. Инициатива здравая и нужная, экономически выверенная.
Действительно, слишком много народных средств теряется по пути к нужным карманам, оседая в карманишках очкастых «географов», неряшливо крашеных «физичек» и прочих сельских педагогов, которые и толком-то распорядиться полученным не умеют, покупая на эти «тихие копейки» китайские пеленки или, не дай бог, белорусский сыр, вместо того чтобы поддержать отечественного производителя коттеджей, как это делают грамотные получатели в министерстве. Так или иначе, ЕГЭ был введен.
Шойгу с брандспойтами и тяжелой техникой уже выдвинулся к зданиям образованцев, чтобы переломить ход бедствия, но и он оказался бессилен перед «ЕГЭ», несмотря на всю мощь своего хваленого министерства. Дядюшка Фурс, надежно скрытый от брандспойдистов, так ловко прыгал в своем шкафу, кодируя команды замам, что бредовые приказы успели разнестись по России и были срочно занормативированы, несмотря на сопротивление «низшего звена образованцев».
Российское образование, наконец, было добито. Последние жалкие и ничтожные «удобства» для жертв образования были аннулированы. Украшенное кляксами знамя с ликом дядюшки Фурса вознеслось над развалинами всякого смысла и было там намертво установлено.
Эта ЭГЭшная история сильно напоминает то, как проектировалась и вводилась в эксплуатацию знаменитая верхняя полка в «жестких общих» (ЖО) и плацкартных вагонах.
Профессионалы-испытатели в присутствии авторитетной комиссии вагоностроителей и инженеров, кряхтя, взбирались на проектный экземпляр, кое-как размещали там месиво из своих конечностей, ягодиц, затылка и кепки и задушенно комментировали ситуацию, подмечая недоработки конструкции, сообщая о том, что кое-где еще сохраняется некоторое удобство, что еще «есть возможность двинуть локтем», что «голова не окончательно зажата меж потолком и полкой» и т. д. (Любая, даже малейшая, возможность хоть как-то влезть и разместиться выжигалась каленым железом.)
Инженера кивали и вносили поправки, ликвидирующие последние возможности дыхания и движения пассажира.
После этого ситуация повторялась, выискивались самые последние недоработки, что нередко приводило к гибели испытателей.
Для внесения окончательных поправок была приглашена даже сама Ада Викторовна Мурис, заслуженный койко-испытатель РФ, эксперт, без заключения которой никогда не шло в массовое производство ни одно лежательное приспособление в стране.
Бедняжка тогда погибла, подавившись собственным коленом, но именно этот трагический случай эталонировал окончательный вариант конструкции верхней полки и дал начало массовому оснащению вагонов «ЖО» и плацкартных именно этим типом.
Вероятно, помимо экономической составляющей «плана ЕГЭ», примерно те же чувства владели и образованщиками, которые кошмарную и нелепую систему образования все-таки сумели сделать еще страшнее, тупее и неудобнее.
После этого страшного случая шкаф дядюшки Фурса на заседаниях правительства более никогда уже не открывают, задняя стенка шкафа укреплена стальными листами, а ключ сброшен в жерло действующего камчатского вулкана.
Публикуется по: Однако. № 6, 19.10.2009
Моление о гриппе
Вот глядя на почтеннейшего Геннадия Григорьевича сразу становится понятно, как мало надо человеку для счастья: всего лишь завалящая эпидемийка гриппа.
Правда, тихой инфлюэнце находчивые иконописцы Минздрава пририсовали лик средневековой чумы.
Получилось очень эффектно.
С главного здравоохранителя тоже написан образ. На образе Григорьич верхом на вздыбленном младшем медперсонале – поражает грипп огромным шприцом.
Грипп, естественно, изображен в виде змия.
Иконописец был очень точен в изображении счастья на лике верховного санитара, что немудрено, так как тот переживает сейчас волшебную эпоху востребованности.
Суета в эфирах, сладкие атаки газетных пираний, булькающий интернет, короче, свершилось «чудо Онищенко о гриппе».
Причем, чем сильнее суета, чем яростнее атаки прессы, тем чернее краски на морде безобидной инфлюэнцы, тем длиннее покрытые гноем и кровью клыки чудовища.
Уже рвут эти клыки целые области и губернии Российские, все выше горы трупов и все гуще воронье.
И теперь уже туда, в губернии, со шприцом наперевес мчится Геннадий Григорьевич и в прямом эфире пронзает гадину шприцом в пасть. Гадина с динозаврским ревом валится, круша в агонии коровники и подминая робких картофелеводов. Геннадий карабкается по осклизлой туше и с самой ее вершины – машет стране белой полумаской.
Естественно, другие министры, коллеги здравоохранителя, в бешенстве.
Никто и не подозревал в тихом прививочнике таких талантов, такого драматического дара и такой жажды аплодисментов. Так отпиариться на простой ОРЗшной сезонке еще надо уметь.
Такое не прощается, и, естественно, здравоохранца ждет страшная министерская месть. Но пока коллеги ограничиваются планами на «темную» в лифте и кнопками на стул. Геннадий, конечно, кнопки ощущает, вздрагивает, но кнопки помогают ему думать о вакцинации населения и лишь добавляют счастья в и без того счастливейшее выражение лица. Была, насколько я знаю, и еще одна идея – случайно уронить пару истребителей на дачку Геннадия, но потом коллеги решили, что данный факт может вплести лишнюю ветвь в лавровый венок гриппоборца, и от идеи отказались. Ограничились, как я уже сказал, кнопками, причем даже не отравленными.
Особенно болезненен гриппозный триумф коллеги стал главному культурщику. Этот совсем закис в кабинетной безвестности, но зато научился взглядом, медитируя, открывать и закрывать крышки на чернильницах большого письменного прибора, украшающего его стол. (По частоте бряканий – младшие министерцы догадываются о настроении начальства.)
Конечно, у него всегда остается надежда, что будет облит кислотой какой-нибудь шедевр в Эрмитаже, или рухнет Спасская башня, словом, создастся хороший фон для страстных бесед о тяжелой судьбе культуры, глупых губернаторах и вообще обо всем, о чем так любят подавать интервью министры.
Но не плещется кислота на полотна, стоит Спасская, и все зримее паутинные нити, протянувшиеся от носа и ушей культурщика, к стенам его кабинета, все реже и печальнее бряканье крышек на чернильницах. И понятно, что рано или поздно зайдет к нему в кабинет прапорщик ФСО, порвет паутину, отберет чернильный прибор и удостоверение министра.
Подогретый гриппозным распутством Минздрава и грянувшей славой, культурщик все же решился искать хоть какой-нибудь повод помаячить перед общественным взором.
Этим поводом оказался «Охта-центр» в СПб, по проекту которого «начальник уячечной» вдруг решил принародно отбить гневную чечетку. Уже засучив штанины, уже начав свое танцевальное действие, он, правда, обнаружил, что на бедном проекте танцуют все кому не лень, – и в толпе чечеточников он не очень заметен. Более того, обнаружив в ужасе, что плясуны преимущественно оппозиционеры, причем даже не из респектабельной, а из откровенно антисанитарно-погромщицкой оппозиции, струхнул, покинул поле идеологического боя и поплелся дальше ждать прапорщика.
Коротать время в его ожидании, конечно, лучше всего размышляя над корявой маскировкой введения в школах т. н. «закона божьего». Маскировки, с помощью приляпанных на него культурных виньеточек.
Следует отметить, что воодушевленные культовики-затейники уже вплотную подползли к той черте, которая когда-то перед их носами была прочерчена наукой и цивилизацией. К черте, строго отделившей их с их бороденками, дыбами, кострами и земными поклонами от впечатлительности маленьких человечков.
Т.н. «введение ЗБ» – начинание, конечно, прекрасное, но смущающее своей недосказанностью, половинчатостью. Наверное, следует сразу подумать и о введении инквизиционных трибуналов на той же базе среднего образования. Тем паче, что инквизиционные фокусы и обсуждаемый вопрос давно являются т. н. пигопагусами[5].
Естественно, трибуналы можно ввести факультативно и на совершенно добровольной основе, никого не принуждая пытать или вешать. Да и вообще подобные процедуры производить только после уроков.
Кроме всего прочего, усаживание на кол, утопление, пытки, сожжение двоечников по обсуждаемой дисциплине тоже дадут ощущение сопричастности к истории и неразрывности общекультурной традиции.
Впрочем, все же лучше поторопить прапорщика.
Публикуется по: Однако. № 9, 09.11.2009
Террориада
Если верить Льву Николаевичу Гумилеву (а не верить – глупо), то пассионарии существуют. Причем существуют в «достаточных», нужных историко-эволюционному процессу количествах.
Каждая эпоха, каждый век и каждый период выдают аптекарски точное, численно выверенное поголовье пассионариев, необходимое для проталкивания и разрушения «тромбов истории», которые образуются под влиянием прогресса, глупого повышения комфорта жизни и, как следствие, – общественной скуки. У появления таких «тромбов истории» есть еще тысячи причин. Есть причины, изощренно обыдиочивающие человечество, такие как курортный туризм, сериалы или религии. Есть способы обыдиочивания попроще, вроде мобильных телефонов, девальвирующих общение, демократических ценностей и доступности поверхностных знаний.
Но происхождение «тромбов» – это тема, заслуживающая отдельного разговора. Важно, что они образовываются и что логика исторического развития порождает и использует пассионариев для их разрушения. И, слава богу, что использует, так как людям отступать некуда. За нами – пещеры.
Правда, в красивом разговоре о пассионариях и «тромбах» всплывает одно крайне неприятное «но». Здесь надо трезво отдавать себе отчет, что для любого так называемого пассионария терроризм – это инструмент и соблазнительный, и очень удобный. Даже простым, вульгарным террором бомбистского типа можно поворачивать вспять судьбы народов и решать самые сложные проблемы общения. Терроризм, даже формально побежденный (расстрелянный или задушенный газом, похороненный под копчеными лохмотьями обшивки очередного самолета), острейшим, виртуозным резцом гравирует на общемировом мозге каббалистические знаки, смысл которых совсем не сразу понятен, но очень действен. Эти же знаки, со временем углубившись и смягчившись, позже становятся «извилинами». Загадочно меняются мировоззрения целых народов и, как следствие, – их судьбы. Если трезво рассмотреть всю историю человечества, то она является великолепным реестром всех ипостасей террора. На терроре и терроризме крепко настояна вся человеческая культура. Не буду приводить в пример хрестоматийные образчики вроде Содома и Гоморры, население которых вместе с детишками и их милыми глиняными игрушками, со всеми смешными пейсатыми старичками, нарезанным на ужин теплым хлебом, очаровательными двориками, сонными мамушками, уже вытащившими грудь, чтобы сунуть коричневый сосок в рот орущему младенчику, было одномоментно перебито и сожжено, полито какой-то прожигающей мерзостью и умерло в муках по очень забавной причине: никто не обнаружил в этих поселениях должного количества так называемых праведников. Другой гуманистический бестселлер, так называемый «Апокалипсис», вообще производит впечатление откровений спятившего пилота сверхзвуковика с неисчерпаемым запасом ядерных ракет, которыми он сладострастно утюжит и распахивает землю, города, леса, зверей, реки, толпы орущих беженцев, роддома, мосты, поликлиники, народы и государства. Чохом. А устраивая весь этот беспредел, орет, как бабуин, от счастья и сознания своего могущества. Причем никто уже не мелочится, поводов не ищет и праведников не считает. Мочат без всякой понятной причины. В целях то ли воспитательных, то ли просто по причине скверного настроения. А может, еще проще – по причине наличия этих самых ракет. Два простых примера настоянности общемировой культуры на общетеррористических ценностях. Таких примеров могу привести в 2587 раз больше. Оспорить, согласитесь, трудно.
Впрочем, и первый, и второй из приведенных примеров являются образчиками «глупого» терроризма, простого, вульгарного бомбизма в духе поддавших народовольцев. Тем не менее было бы нелепо предположить, что эта хрестоматийщина не формировала сознание континентов, стран, народов и наших пассионариев в том числе. И это притом, что мы, приматы, вообще очень конфликтная публика. Лучше бы таких общемировых культурных ценностей нам не показывать и читать не давать. Согласитесь, по сравнению с вышеприведенными примерами мрачно-подпольные телебормотания старика Усамы – детский лепет. Но это опять-таки лирика, это о корнях терроризма.
Впрочем, не все так мрачно. Терроризм, слава богу, достаточно многолик и не ограничивается вульгарным «желябовско-басаевским бомбизмом». Помимо вульгарного, «ручного» терроризма существует и идеологический терроризм, который практически столь же эффективен, но в исполнении гораздо более комфортен, практически неподсуден и обходится без тех антисанитарных и натуралистических подробностей, которые так шокируют публику. Еще приятнее, что именно идеологический терроризм все-таки втягивает в себя наиболее пассионарных из всех пассионариев, вынимая из их рук наган или штурвал истребителя и подсовывая под их пассионарные пальчики простую «клаву».
Коль скоро терроризм, как показывают человеческая культура и история, неизбежен и, в общем, победоносен, будем надеяться, что будущее все же за терроризмом идеологическим.
Публикуется по: Профиль. № 42 (550) от 12.11.2007