Медовые дни

Не совершу открытие, если скажу, что люди очень часто читают, что в семьях богачей/знаменитостей/вообще всяких «великих» дети вырастают избалованными, чёрствыми, наглыми. С Эшколем Нево, видимо, получилось исключение. Внук бывшего премьер-министра Израиля вырос хорошим человеком, добрым и чутким. Во всяком случае, мне так кажется, когда я читаю его книги.Беря книгу Нево, не сомневаешься, что найдётся слово сочувствия и для заброшенного ребёнка, и для старика, старающегося найти хоть что-то в жизни, что позволило бы жить дальше, и для запутавшегося в поисках себя и бога обыкновенного человека. Эта книга, как и предыдущие прочитанные, относится к одному из моих любимых жанров – за жизнь (не ищите определение жанра в специальной литературе – это я их так для себя определяю). Нет никаких огромных, значимых, необратимых событий. Ну, кроме смерти, но она приходит не спросясь, и ничего великого в ней нет. Живут себе люди, дружат, любят, расстраиваются, попадают в неприятные ситуации, или наоборот – приятные, и всё. И при отсутствии напряжённого сюжета всё читательское восприятие зависит от мастерства автора. Это может быть отличный язык, умение рисовать красочные пейзажи, чёткое выстраивание галереи портретов – что угодно. У Нево это – авторская любовь к его героям.Сейчас объясню: даже неприятная личность, мямля Моше, за энное количество лет не сумевший разобраться в своей любви нелюбви, показан ещё и в моменты, когдахотел бы он составить карту своей душевной смуты…Даже странноватый арабский парень, сделавший наблюдение за птицами своим единственным занятием, когда он не на работе, оказывается способным и думать, и любить, и менять свою жизнь.О любовных линиях, которых в книге множество, я уже и не говорю: тут на выбор – первая любовь школьника и последняя любовь его бабушки (кстати, знаю, что существуют люди, для которых описание телесной любви стариков в книгах табу, так вот – для вас табу), любовь-адюльтер, оказывающаяся важнее всего в жизни, и любовь – любование издалека… А ещё есть любовь к Богу, к стране, к идее, к птицам и рисованию карт, наконец. Но самая главная всё же:Самое большое чудо на свете – это не вода, забившая из скалы, не манна небесная и не расступившееся Красное море. Самое большое чудо на свете происходит тогда, когда встречаются два человека и становятся друг для друга единственными.Если извлечь из всего этого клубка обыкновенной повседневной жизни концентрированную идею, то на мой взгляд, это – рождение детей. Любых: законных, незаконных, здоровых и не очень…Ибо в очах Его сие есть благо…

Везде, куда прибывали русские, их встречали прохладно – пока не выяснялось, что репатрианты везут с собой отличное образование, неуемное честолюбие, светловолосых женщин и дополнительное финансирование городского бюджета, после чего настороженность сменялась искренним восхищением.Место действия Город праведников, предполагаю, что это собирательный образ провинциального израильского городка. Могу ошибаться, если автор имел в виду что-то конкретное и вы это знаете, поправьте меня. Время действия – середина девяностых, когда, помните железный занавес открылся и многие бывшие советские евреи (и не только евреи) устремились на Святую землю.Легко им не было, да и не могло быть, поговорка про три переезда равные одному пожару не на пустом месте возникла: другой язык, климат, ментальность, неизбежное ухудшение социального и финансового статуса. И однако, они ехали в свою страну, а она получала хорошие руки, качественные мозги, свежую кровь и все потихоньку налаживалось.Не в случае Города праведников, мэр которого делал запросы на российских репатриантов, имея в виду преимущества обозначенные в эпиграфе, но и предположить не мог, что группа, которая в конце концов достигнет пределов его города, окажется сплоченной компанией единомышленников из дома престарелых.Не говорят на иврите, полезной для города деятельностью ожидаемо не могут заниматься, мэр глубоко уязвлен и разочарован. Построенный для них жилой квартал обрел полуофициальное название Сибирь, созданием инфраструктуры раздосадованный глава администрации не занимается, а на предложения репатриантов по благоустройству не реагирует.В это время овдовевшему американскому миллионеру приходит идея увековечить память жены строительством красивой миквы в Городе праведников. Если вы, как было со мной, не знаете, что это такое – загуглите. Так вот, единственный участок города. в котором микв нет, но есть место для строительства – Сибирь.НО! Репатрианты из СССР не религиозны и не представляют себе возможного назначения здания. Они решают, что власти, наконец прислушавшись к их пожеланиям, строят шахматный клуб. Абсурдность ситуации усугубляется тем, что в качестве прораба выступит палестинский араб, который не любит строить, но любит наблюдать за птицами.Неожиданная комедия положений от Эшколя Нево, очаровательная, трогательная, гомерически-смешная. Не тот Нево, которого я люблю за «Симметрией желаний» и обожаю за «Три этажа».Вместо ожидаемой ментальной изощренности и едва не трагического контента, которых невольно ждешь от него – дивная забавная история об обретении родины, трудностях перевода и новой надежде на руинах прежней жизни."Медовые дни" небольшой роман, до краев наполненный жаром израильского лета, нежностью и любовью. И вы будете смеяться – гарантированно.

Горькое послевкусие осталось у меня от книги, хотя не могу поспорить ни с одним отзывом – она действительно смешная, неглупая и прекрасно написана. А горько мне от того, что это комедия положений, в которой положения абсурдистские и комичные, а герои, заключённые в рамки этих положений, несчастные и трагичные. Например, если вкратце описать сюжет, то эта книга про то, как группа стариков-эмигрантов из России тайком устроила оргию в еврейской «бане». И тут таких сюжетов много, и какой не пересказывай, каждый звучит как майса. Но внутри этих баек – боль.Герои Нево пытаются убежать от самих себя и в результате забегают совсем не туда, где им было бы действительно хорошо. Они наступают на одни и те же грабли и в результате своих жизней медленно рассеиваются во времени и пространстве – в совершённой ошибке, объёмом с этим самые жизни. Жаль, что я не знаю иврита и не могу понять, как эта книга называется в оригинале. Гугл переводит как «Последняя надежда в Сибири», а английский вариант звучит как «The Lost Solos». И, если первый близок по смыслу к русскому, то второй выставляет акценты совершенно иначе.Lost solos – птицы, которых Нево называет «заблудшими». Существа со сбившимся компасом, которые, оторвавшись от привычных полётных трасс, залетают в неведомые края. И далеко не всем им там хорошо. Большинство и вовсе не выживают. Так что главный вопрос книги, на мой взгляд, это – можно ли, убежав и заблудившись, стать счастливым? Мне кажется, Нево на него отвечает так: если ты бежишь от того, что ест тебя изнутри, то нет. А если от того, что ест тебя снаружи, то да.А всё-таки он написал трагичную книгу. И, пожалуй, самое трагичное в ней то, что заключена она в комичную обёртку. В глубине этой смешной сатиры – человеческая боль. Словно книга скрывает отчаяние за белоснежной улыбкой. А это, как мы знаем, всегда плохо кончается.