Дизайн обложки В. Курочкиной, И. Нестериной.
* * *
Я очень люблю котиков.
Котенька, котейка, милый мой котятя.
Котька-котофей, кисонька, кисончик.
Кис-кис-кис ты мой, кисон, распрекрасный марлезон…
Всё самое трогательное, дорогое и родное мне хочется называть этими словами. Такая коты умность, такая нежность. А грация какая! А какая мимика! А как хочется от одного вида горделивых кошачьих подштанников пищать и повторять «Ми-ми-ми-ми-ми-ми-милый»… И это не говоря уже о мордашках.
Коты, конечно, бывают и неинтересные, и очень противные.
Про злых и тупых котов даже вспоминать не хочется. Ну попадались такие мне в жизни, успевали напакостить или просто вызвали «бя» своим неприятным видом – да ну и брысь из памяти. Да, я ещё некрасивых котов не люблю, они тоже фу – это особенно которые непушистые, такие серо-буро-коричневые, полосатые, с тощими и тоже полосатыми хвостами. Пусть у кого-то с такой заунывной особью связано много хорошего, мне ни разу не попался интересный кот или кошечка этой среднестатистической окраски.
Я с удовольствием ставлю лайки всем, кто размещает в Интернете кошачью мордочку. Или толстую тушку в комическом ракурсе. Или тушку тощую, или в ракурсе не комическом. Ну, разумеется, кроме противных. Фотографии и видеоролики с прелестными кисонами часто сохраняю себе. Рассматриваю, умиляюсь. Пусть котики в Интернете будут неубиваемыми! И тренд, и мода, и поветрие – пусть на чём угодно держится интерес к ним, моим хорошеньким, моим му-мусечкам, кис-кисочкам.
У меня нет своего котика, но когда-то были. Эти истории о них – и о том, во что котики превратили моё детство.
Мурло
Мурло было зло, Мурло было непушисто, Мурло было черно как уголь. Мурло шипело. Чёрно-гладкое это Мурло жило у тёти Гали и её мужа Бориса Михайловича. И глаза у Мурла были зелёные.
Мурло не шло на руки, Мурло всех драло, Мурло любило сырую рыбу и ело её только с газеты. Мурло всегда после еды забиралось выше человеческого роста и смотрело на всех сверху, а мне тогда было шесть лет.
Подружиться с Мурлом так и не удалось. После общения с ним у меня не осталось никакого мнения по поводу того, хочу ли я себе котика или нет. Настолько Мурло было само по себе.
Мурло привезли жить в деревню. Оно и там не стало дружелюбнее. На руки по-прежнему не шло, а потому никто не знал, оно кошка или кот. Оно гуляло где хотело, за ним даже побежать, чтобы проследить, где гуляет, не получалось, так оно быстро исчезало.
У Мурла родились котята. Но Мурло их бросило и ушло в поля. Больше дома Мурло никто не видел – разве что в полях иногда прыгала, извиваясь, за мышом чёрная кошка. Прыгала или сидела глянцевым непушистым столбиком. Если к ней приближались, кошка срывалась и убегала.
Но фотографии с Мурлом остались. Сидит смотрит. Стоит смотрит. Выглянуло – и тоже смотрит. Есть фотография, где маленькая я с Мурлом на руках. Значит, оно всё-таки шло на руки. А я тогда любила фотографироваться и, наверное, делала это хорошо.
Так что я знаю, что ради хорошего фото ребёнок может заломать монстра.
Пинька-Пиночет
Вижу нашего дурака ну как сейчас. Просто стоит перед глазами незабываемое это создание. Если девочка, которая учится в шестом классе, глядя на чьи-то проделки, способна описаться от смеха, это что-нибудь да значит. Он меня заставил так смеяться. Пиночет наш.
…Мы жили тогда на пятом этаже. Этот котёнок сидел на лестничной клетке между третьим и четвёртым. Дрожал и заваливался на бок. А мы с сестрой шли из школы и прошли мимо него. Дома несколько раз поделились впечатлением: «Котик сидит. Котик сидит… Ничей? Может, чей-то из соседей?» У соседей кошек не было – по крайней мере таких, которые бегают на улицу, гуляют там, но возвращаются домой. По квартирам наверняка сидели неведомые домашние обитатели, но вот таких вольных по подъезду не шмыгало. Так, может, этот как раз первый гуляющий? Его держали дома, а теперь начали выпускать на улицу. Потому что уже не особо и маленький-то котёнок, старший подросток, почти кот.
Мы сходили за хлебом. Возвращаемся. Кот сидит. Только теперь уже на площадке между квартирами четвёртого этажа. Дрожит, жмётся к стене. К двери жмётся. Пошатываясь и заплетая лапы, ходит вдоль стенки. Мы смотрим. Вот он на другой коврик лёг. Снова сел, сидит, покачиваясь… Усы белые, совсем короткие, то ли он их где-то подпалил, то ли кто-то ему их подстриг. Кто мог подстричь? Дети. В квартирах четвёртого этажа детей ни у кого не было, только у одних приходящий внук лет двух. Он вряд ли стриг коту усы. Получается, стригли ему усы в другом месте, не жильцы квартир четвёртого этажа, к дверям которых он жмётся.
Значит… Котёнок ничей!!!
Он не соседский!
Он пришел к нам в подъезд болеть!
Болеет котик!!! Надо брать!
И вот он у нас дома. До прихода мамы еще часа полтора. Что делать? Мыть или лечить? Ну и кот… Белый, с грязно-рыжими блёклыми пятнами по всему тельцу, разбрызганы эти пятна кое-как, в некрасивом беспорядке.
Мы посадили его на галошницу, кот сел, сгорбатился – и тут же перекувырнулся через голову. Громыхнув костями, упал на пол. Вот тебе и «кошки всегда приземляются на лапы»… Это ж надо так упасть!
После удара об пол у кота начался понос. Но, видимо, он уже и раньше у кота был, причём точно такого же цвета, как рыжие пятна его собственной раскраски. На всякий случай мы проверили на голове и на спине – попытались смыть мочалкой. Нет, пятна на спине и голове – это пигмент окраски котиковой шерсти. А вот под хвостиком, на задних лапах и подплывающие к белому брюшку рыжие пятна – это котик не сдержался. Чего же это он такого наелся? Мыть кота срочно! Таблетки давать. Страдает животное!!!
Он орал, а мы мыли. Блохи бегали по нему, тоже очень грязно-рыжие. Но тогда было не до блох.
К приходу мамы домой котика перестало тошнить (а тошнило его по коридору и в ванну, и на флакон шампуня он тоже натошнил, мы во время помывки не заметили). Всё было красиво и мирно. Кота, завёрнутого в кукольное одеяльце, мы с сестрой по очереди держали на руках, иначе он вырывался и уползал.
Мама кота не хотела. И мама не поняла, что он ещё и больной (мы сказали, что просто для чистоты в доме его вымыли). Мы завывали, что очень его хотим, что раз он сам появился, весь такой ничей, значит, он наш. Судьба нам завести котейку.
Мама сразу сказала, что он помойный. Как уж она это поняла, глядя на отмытого беломордика с окроплённым рыжиной лбом… Сказала, что рано или поздно он всё равно убежит к себе на помойку. Но она разрешила кота, разрешила! У нас до этого вообще никаких домашних животных не было, только аквариум с рыбками, который быстро нам наскучил. Что рыбки в сравнении с котиком! Настоящим! Который сам пришёл к нам в руки!
Ночью кот страдал. Мы спали с перерывами, мы спали с перерывами, караулили его. Кот несколько раз надул на пол в прихожей, мы убирали за ним, извели много тряпок и газет. Утром мама ничего не заметила, ушла на работу.
А мы остались, пропустили два первых урока…
От еды кот отказывался, к нашему приходу из школы всё, что ему оставили для прокорма, по всей кухне разметал, раскидал, весь вымазался. Но был вытерт, посажен в сумку, откуда начал орать утробным голосом.
Я отнесла его в ветеринарную клинику. Совершенно чётко помню, что его там лечили бесплатно. Платные в то время были клиники для зверей или нет, не знаю, у меня денег не было точно, а кота моего приняли.