© Е. Канищева, Я. Шапиро, перевод, 2009
© Издательство «Октопус», 2009
* * *
Вряд ли будет преувеличением сказать, что из шекспировского наследия можно составить целую систему культурного и экономического знания. Шекспиру подражали все позднейшие авторы, но представляется сомнительным, что в трудах всех его последователей, вместе взятых, наберётся столько же принципов теоретического знания и правил знания практического, сколько дал своей стране один Шекспир.
Сэмюэл Джонсон, английский литературный критик XVIII века
Предисловие
Двадцать лучших шекспировских пьес в изложении английской сказочницы Эдит Несбит увидели свет в 1907 году и сразу стали одной из любимейших детских книг. Прошло больше века, а «Удивительные сюжеты Шекспира» всё так же популярны. В чём секрет их успеха?
Дело в том, что пьесы Шекспира, написанные языком XVII века, – непростое чтение даже для взрослых. А не знать сюжетов шекспировских сочинений по меньшей мере странно. Тут-то на помощь и приходит детская писательница Эдит Несбит, которая пересказала эти сочинения простыми словами и подарила нам увлекательное и занимательное чтение.
Конечно, Несбит, как было принято в викторианскую эпоху, старалась «смягчить и облегчить» сюжеты Шекспира, ограждая детей от нагромождения деталей и от натуралистических подробностей. Нередко рассказчица дает собственные – тоже изрядно «викторианские» – оценки героям пьес. Не обошлось и без перестановки акцентов, исключения второстепенных сюжетных линий; впрочем, так всегда бывает при пересказе литературного произведения.
Работая над русским изданием, мы стремились решить двойную задачу: сохранить викторианский аромат «Удивительных сюжетов Шекспира», но при этом сделать так, чтобы и детям XXI века было интересно. Насколько нам это удалось – судите сами.
Надеемся, что для читателей этой книги первая встреча с Шекспиром не останется единственной и они прочтут пьесы великого драматурга в известных русских переводах, – а может быть, и в оригинале.
Помимо «Удивительных сюжетов Шекспира», в книгу вошли краткая биография Шекспира, словарь произношения имён персонажей и знаменитые шекспировские цитаты. (Отметим, что из многочисленных русских переводов мы выбирали самые узнаваемые цитаты.) Книга проиллюстрирована рисунками английского художника XIX века сэра Джона Гильберта.
Вильям Шекспир. Краткая Биография
В метрической книге приходской церкви Стратфорда-на-Авоне, торгового города в графстве Уорикшир, 26 апреля 1564 года появляется запись о крещении Вильяма, сына Джона Шекспира. Запись сделана на латыни: «Gulielmus filius Johannis Shakspeare». Принято считать, что Вильям Шекспир родился тремя днями ранее, но никаких доказательств этому нет.
Фамилия его писалась по-разному – даже сам Шекспир не всегда писал её одинаково. В записи о крещении указано «Shakspeare», в некоторых из дошедших до нас собственноручных подписей драматурга она выглядит как «Shakspere», а в первом издании его пьес напечатано «Shakespeare».
Холиуэл[1] подсчитал, что члены семьи Шекспира писали свою фамилию не менее чем тридцатью четырьмя разными способами. В книге записей городского совета Стратфорда, куда входил отец драматурга, его фамилия фигурирует сто шестьдесят шесть раз и в четырнадцати различных вариантах, причём современного («Shakespeare») среди них нет. Отец Шекспира, который одно время занимал пост олдермена (главы городского совета), видимо, не умел писать свою фамилию. Впрочем, ничего постыдного в этом не было: в те времена девять из десяти мужчин довольствовались тем, что вместо подписи ставили значок.
Источники расходятся в вопросе о том, чем зарабатывал на жизнь Шекспир-старший. Одни считают, что он был мясником, другие – что торговал шерстью, третьи называют его перчаточных дел мастером. Не исключено, что он занимался всеми этими ремёслами одновременно или поочерёдно; даже если нельзя с уверенностью назвать его представителем одной из этих профессий, всё равно природа его занятий была такова, что любая из этих гипотез вполне правомерна. Ещё до женитьбы Джон Шекспир владел землёй и сам её обрабатывал, а женившись на Мэри Арден, дочери сквайра[2], получил в приданое за женой поместье Асбис площадью 56 акров. Вильям был третьим ребёнком в семье. Две его старшие сестры, по всей вероятности, умерли в младенчестве. После Вильяма у Джона и Мэри родились ещё трое сыновей и дочь. Ещё лет десять-двенадцать после рождения Вильяма семья вела безбедное существование. В 1568 году Джон Шекспир был то ли главным судебным приставом, то ли главой магистрата[3] Стратфорда; к тому же тремя годами ранее он занял пост члена городского совета и сохранял его за собой много лет. За это благополучное десятилетие Вильям успел получить лучшее образование, какое только было возможно в Стратфорде. Городская школа была открыта для всех мальчиков; ею, как и всеми грамматическими школами того времени, управляли выпускники университетов, способные передать своим ученикам ту безупречную учёность, что некогда составляла гордость Англии. До нас не дошло документов, подтверждающих, что Шекспир учился в стратфордской школе, однако нет и оснований сомневаться в этом. Отец Шекспира нигде не смог бы найти для сына лучшее образование. Сочинения Шекспира, если читать их непредвзято, не пребывая под влиянием традиционной теории о весьма скромном образовании их автора, изобилуют доказательствами того, что он получил солидные, фундаментальные знания, которые давала грамматическая школа.
На становление юного ума не могло не повлиять и местоположение родного города, окружённого множеством достопримечательностей. В сферу мальчишеского интереса должны были попасть и замечательные древние города Уорик и Ковентри, и грандиозный замок Кенилворт, и развалины знаменитого аббатства Ившем. Да и вдоль его родной реки Авон располагалось предостаточно красивейших мест, тихих деревушек, укромных рощ. Стратфорд, в отличие от многих провинциальных городов, не был отрезанным от мира захолустьем: он стоял на оживлённом тракте, и его рынки привлекали к себе торговцев всевозможными товарами. Так что взгляду будущего поэта и драматурга открывалось достаточно материала для наблюдения.
О жизни Шекспира от рождения до женитьбы в 1582 году на Энн Хатауэй нам не известно ничего определенного; впрочем, и о последующих семи годах мы знаем лишь то, что у Шекспира родилось трое детей; наконец, около 1589 года он появляется в Лондоне в качестве актёра.
Мы не знаем, как долго актёрская профессия была единственным занятием Шекспира, однако более чем вероятно, что вскоре после приезда в Лондон он занялся переработкой старых пьес – с чего, как известно, и началась его литературная карьера. Исправление и улучшение устаревших пьес, не отвечавших современным требованиям, – дело обычное даже для ведущих драматургов того времени, и Шекспир вскоре зарекомендовал себя как человек в высшей степени подходящий для такого занятия. Когда объём изменений, внесённых в произведение другого автора, становится весьма значительным, то редакторская работа по сути превращается в работу творческую. Именно это мы и находим в нескольких ранних пьесах Шекспира, переделанных из старых пьес.
Нет смысла превозносить на этих страницах труды величайшего в мире драматурга. Исследователи уже сказали о его творчестве всё, что только можно; лучшие умы Англии, Германии и Америки не устают разъяснять его непреходящую ценность.
Шекспир умер в Стратфорде-на-Авоне 23 апреля 1616 года. Его отец скончался раньше, в 1602 году, мать – в 1608-м. Жена Шекспира пережила мужа – её не стало в августе 1623 года. Сын Гамнет умер в 1596 году в возрасте восьми лет. Две дочери Шекспира пережили отца; старшая, Сузанна, в 1607 году вышла замуж за стратфордского врача по фамилии Холл. Единственный ребёнок от этого брака – дочь Элизабет, родившаяся в 1608 году, – вышла замуж за Томаса Нэша, а затем вторым браком за сэра Джона Барнарда; детей у неё не было. Младшая дочь Шекспира, Джудит, 10 февраля 1616 года сочеталась браком со стратфордцем Томасом Куини и родила ему троих сыновей, ни один из которых не оставил потомства. Таким образом, род Шекспира угас.
Актёры, драматурги и другие современники Шекспира, знавшие его лично, были единодушны не только в восхищении его гением, но и в уважении и любви к нему. Бен Джонсон[4] сказал: «Я люблю этого человека, и моё почитание его памяти граничит с преклонением. Он был безупречно честен и обладал открытой и вольной натурой».
Шекспир был похоронен на следующий день после смерти в северной части алтаря стратфордской церкви Святой Троицы. На могиле его лежит плоский камень с эпитафией, которую, как говорят, сочинил он сам:
Друг, ради Господа, не рой
Останков, взятых сей землёй;
Не тронувший блажен в веках,
И проклят – тронувший мой прах[5].
Удивительные сюжеты Шекспира для детей
Сон в летнюю ночь
В давние времена жили в Афинах Гермия и Лизандр. Они любили друг друга, но отец Гермии пожелал выдать её за другого – знатного юношу по имени Деметрий; Гермия же противилась.
А в Афинах были жестокие законы, и девушку, которая отказывалась выйти замуж по велению отца, могли предать смерти. Отец Гермии так рассердился на дочь, что отвёл её к афинскому герцогу и потребовал казнить строптивицу. Герцог дал Гермии четыре дня на раздумья: если по истечении этого срока она не согласится стать женой Деметрия, её казнят.
Лизандр, её возлюбленный, был вне себя от горя. Он предложил Гермии бежать из города и спрятаться в доме его тётки, вдали от Афин, там, где не действовали суровые законы и они могли бы пожениться. Гермия решилась на побег, но прежде чем отправиться в путь, рассказала о задуманном своей подруге Елене.
А Елена когда-то была возлюбленной Деметрия: это было задолго до того, как он захотел взять в жёны Гермию. Как и все ревнивые люди, Елена была глупа: она не могла понять, что если Деметрий разлюбил её и сватается к Гермии, то не Гермия в этом виновата. И вот Елена решила рассказать Деметрию о том, что Гермия собралась убежать из Афин и встретиться с Лизандром в лесу. Тогда Деметрий последует за Гермией, а она, Елена, пойдёт за Деметрием и будет счастлива хотя бы тем, что видит его.
Итак, Елена пошла к Деметрию и выдала ему тайну подруги.
А надо сказать, что лес, куда предстояло отправиться нашим героям, был не простой, а волшебный. В нём обитали эльфы и феи (их в лесах всегда предостаточно, нужно только хорошенько приглядеться). Той самой ночью в волшебный лес прилетели король и королева фей – Оберон и Титания. Хоть феи и мудрые создания, порой они совершают те же глупости, что и простые смертные. Вот и Оберон с Титанией, вместо того чтобы радоваться быстротечному лету, затеяли нелепую ссору Ни одна их встреча не проходила без перебранки: они так ругались, что все их крошечные подданные прятались в шляпках желудей и замирали от страха.
Им бы танцевать друг с другом в лунном свете ночи напролёт, как это заведено у эльфов, – но нет: Оберон с Титанией, разругавшись окончательно, разошлись по дальним уголкам леса. А поссорились они из-за маленького индийского мальчика. Оберону вздумалось сделать ребёнка волшебным пажом в своей свите, но Титания забрала мальчика к себе и отказалась отдавать.
В ту ночь король и королева фей встретились на мшистой опушке, освещённой лунным светом.
– Не в добрый час я при сиянье лунном[6]
Надменную Титанию встречаю, – сказал король.
– А, это ты, ревнивец Оберон! – вскричала королева. – Вечно ты всё портишь дурацкими ссорами. Летим прочь, эльфы! Оберон мне больше не друг.
– Ты можешь легко положить конец всем ссорам, – сказал ей король. – Отдай мне малыша, и вновь я стану твоим покорным слугой и почитателем.
– Даже и не проси, – ответила королева. – Ценой всего волшебного королевства ты не купишь у меня ребёнка. Летим отсюда, эльфы!
И Титания вместе со свитой удалилась прочь, скользя по лунному лучу.
– Ну что же, ступай своим путём, – обиженно произнёс ей вслед Оберон. – Но не успеешь ты покинуть этот лес, как я с тобой посчитаюсь!
И Оберон призвал на помощь эльфа Пэка, своего любимца. Этот эльф – дух беспорядка и огорчений. Он проникает в коровник и снимает сливки с молока, забирается в маслобойку и не даёт сделать масло; из-за него скисает пиво; тёмными ночами он сбивает людей с пути, а потом потешается над ними. Едва захочет человек присесть, Пэк выдёргивает из-под него табурет, а как только кто-нибудь соберётся хлебнуть из стакана, маленький проказник плещет ему горячим элем на подбородок…
– Найди мне цветок, который зовётся «любовью в праздности», – велел Оберон своему крошечному слуге. – Если соком этого пурпурного цветка смазать веки спящему, то, проснувшись, он влюбится в первое же существо, которое увидит. Я смажу им веки своей Титании, и она полюбит то, на что упадёт её взор – будь то медведь, иль лев, иль волк, иль бык, иль павиан, иль шустрая мартышка.[7]
Стоило Пэку уйти, как на поляне появился Деметрий. За ним плелась бедняжка Елена; она всё твердила о своей любви и напоминала о былых обещаниях. Деметрий же гнал её прочь, говоря, что не любит её и никогда не полюбит, а прежние обещания давно развеяны по ветру.
Оберон пожалел несчастную Елену. Когда Пэк возвратился с цветком, Оберон велел ему следовать за Деметрием и, когда тот заснёт, смазать ему веки. Проснувшись, Деметрий полюбит Елену и станет глядеть на неё так же влюблённо, как она сейчас глядит на него.
А что же Лизандр и Гермия? К тому времени они уже встретились в лесу, а когда настала ночь, улеглись спать. Спали они поодаль друг от друга. Пэк в поисках Деметрия набрёл на одиноко спящего Лизандра, принял его за Деметрия и смазал ему веки.
Случилось так, что Лизандр, проснувшись, первым делом увидел Елену, которая бродила по лесу в поисках жестокосердного Деметрия. И Лизандр, околдованный соком пурпурного цветка, влюбился в неё и последовал за новой возлюбленной, тотчас забыв свою Гермию. Пэк вернулся к Оберону и сказал, что выполнил приказ. Но Оберон вскоре заметил ошибку Пэка и послал его смазать соком глаза Деметрия.
Гермия, пробудившись, отправилась искать исчезнувшего Лизандра. Деметрий же, едва открыв глаза, увидел Елену и влюбился в неё. И вот Деметрий и Лизандр неотступно преследуют Елену, и теперь уже Гермия вынуждена догонять своего неверного возлюбленного. В конце концов Гермия затевает ссору с Еленой, а Деметрий и Лизандр идут сражаться на мечах. Оберон, расстроенный таким неожиданным исходом своих добрых намерений, говорит Пэку:
– Эти юноши собираются драться на поединке. Сделай так, чтобы ночное небо заволокло туманом; сбей их с пути, чтобы они не могли найти друг друга. Дождись, пока они выбьются из сил и уснут.
Увидя, что Лизандр во сне глубоком,[8]
Его опрыскай этим травным соком,
Который с глаз снимает заблужденье
И возвращает правильное зренье.
Когда враги проснутся, то сочтут
Бесплодной грёзой всё, что было тут,
И тотчас же воротятся в Афины
Жить в нерушимой дружбе до кончины.
Пэк исполнил всё, что велел ему король: когда Лизандр и Деметрий, так и не отыскав друг друга, выбились из сил и заснули, Пэк смазал соком веки Лизандра и произнёс:
– Пробудись, в неё вглядись,[9]
Прежним счастьем упоённый.
Всяк сверчок знай свой шесток,
Всякий будь с своею милой,
Всяк ездок – с своей кобылой,
А конец – всему венец.
Тем временем Оберон отправился за Титанией. Она любила спать, завернувшись в пятнистую змеиную кожу, на берегу…
…где цветут в избытке[10]
Фиалки, дикий тмин и маргаритки,
И где кругом густой шатёр возрос
Из жимолости и мускатных роз.
Оберон склонился над спящей и смазал ей веки соком, приговаривая:
– Что увидишь, встав от сна,[11]
Тем останься пленена
И томись, любви полна.
Титания, проснувшись, увидела рядом с собой нелепейшее существо с ослиной головой. Это был один из актёров-любителей, которые пришли в лес репетировать пьесу; в лесу он столкнулся с Пэком, и тот заменил его собственную глупую голову ослиной. Взглянув на жуткое чудище, Титания воскликнула:
– О, что это за ангел? Ты так же мудр, как и хорош собой!
– Эх, вот бы мне хватило мудрости выбраться из этого леса – а большего мне и не надо, – ответил уродец с ослиной головой.
– Даже и не пытайся покинуть лес! – воскликнула Титания; ей, околдованной любовным соком, нелепый уродец казался прекраснейшим существом на земле. – Я люблю тебя! Останься здесь, со мной! Мои эльфы будут исполнять любые твои желания.
И на зов Титании явились четыре эльфа: Душистый Горошек, Паутинка, Мотылёк и Горчичное Зерно.
– Вот ваш господин: верно служите ему, – приказала королева. – Кормите его абрикосами и ежевикой, пурпурным виноградом, спелым инжиром и шелковицей. Крадите для него мёд у шмелей; пестрокрылыми бабочками отгоняйте лунный свет от его сонных глаз!
– Мы готовы! – хором отвечали эльфы.
– Любовь моя, здесь на цветы присядь! – говорит Титания чудищу. – Я голову поглажу дорогую.
Дай розами тебя мне увенчать.
Дай уши я большие расцелую.
Дуралею с ослиной головой любовь королевы была ни к чему, зато очень льстило, что ему прислуживают эльфы.
– Где Душистый Горошек? – спрашивает он.
– К вашим услугам!
– Почеши мне голову, Душистый Горошек, – велит он. – А где Паутинка?
– Здесь! – отвечает эльф.
– Убей вон того красного шмеля на верхушке чертополоха и принеси мне его медовый мешочек. А где Горчичное Зерно?
– Здесь!
– А от тебя мне ничего не нужно, – отвечает это нелепое созданье, – только помоги Душистому Горошку меня чесать. Пора мне к цирюльнику, а то лицо у меня что-то обросло шерстью.
– Не желаешь ли ты чего-нибудь съесть? – спрашивает Титания.
– Немного овса, пожалуй, – говорит уродец (его ослиная голова любит ослиную еду), – а потом, может быть, ещё охапочку сена.
– Хочешь, мои эльфы принесут тебе свежих орешков из беличьего дупла? – предлагает королева.
– Лучше пригоршню-другую гороха, – отвечает он. – И пусть никто из твоего народца не тревожит меня: я хочу вздремнуть.
– Спи! Я тебя руками обовью, – отвечает королева.
Тут появился Оберон – и увидел, как его прекрасная жена осыпает ласками и поцелуями дурацкого актёришку с ослиной головой! Поняв, что шутка зашла слишком далеко, Оберон сжалился над Титанией и решил избавить её от наваждения. Но прежде король уговорил жену отдать индийского мальчика, которого так стремился заполучить в свою свиту. Затем он смазал её прекрасные глаза соком цветка, снимающего чары. В тот же миг Титания увидела истинный облик того, которого считала воплощением красоты, и поняла, как глупо себя вела. А Оберон вернул незадачливому актёру его собственную голову, такую же глупую, как ослиная.
И вот всё встало на свои места. Оберон и Титания полюбили друг друга ещё сильнее, чем прежде. Деметрий не думал ни о ком, кроме Елены, а Елена и не переставала любить его. А Гермия и Лизандр были самой нежной парой, какую только можно найти во всей округе и даже в зачарованном лесу.
Влюблённые пары возвратились в Афины и сыграли свадьбы, а король и королева эльфов стали жить в радости и веселье – и свидетелем тому был весь заколдованный лес.
Буря
Просперо, герцог Миланский, был человеком учёным, всем сердцем преданным науке. Ему были милы одни лишь книги, а управлять Миланом он поручил своему брату Антонио, которому всецело доверял.
Но Антонио оказался недостойным доверия: он мечтал о герцогской короне и ради неё был готов на всё. Убить брата он не решился, потому что миланцы любили Просперо. И тогда он сговорился со злейшим врагом Просперо, королём Неаполя, и с его помощью захватил герцогский престол, заполучив всю власть, богатство и почёт.
А свергнутого Просперо вывезли в открытое море и посадили в утлую лодку без руля, мачты и парусов. Враги так люто ненавидели Просперо, что отправили вместе с ним на верную смерть его дочь Миранду, которой не было и трёх лет.
Однако среди тех, кому было поручено это дело, нашёлся честный дворянин по имени Гонзало, который пожалел герцога и его дочь и решил помочь им. Он сумел тайно пронести в лодку воду, провиант, одежду и самое дорогое для Просперо – его бесценные книги.
Лодку прибило к острову, куда и высадились Просперо с малолетней дочерью, целые и невредимые. То был заколдованный остров: долгие годы он находился во власти злых чар колдуньи Сикораксы. Всех добрых духов, которые жили на острове, колдунья замуровала в стволах деревьев. Сикоракса умерла незадолго до того, как Просперо оказался на острове, но духи, во главе с верховным повелителем Ариелем, остались в своих темницах.
Просперо, пока брат от его имени управлял Миланом, занимался изучением магии и стал великим чародеем. С помощью своего искусства он вызволил пленённых духов, подчинил их своей воле, и они служили ему вернее, чем прежние подданные – миланцы. Просперо мудро и справедливо пользовался своим могуществом и был милостив к духам, выполнявшим его повеления. Лишь с одним существом ему приходилось проявлять суровость: то был Калибан, сын старой злой колдуньи, отвратительное и злобное чудовище, погрязшее в пороке.
Прошли годы, Миранда выросла и стала красивой и доброй девушкой. И вот однажды мимо острова шёл корабль. На нём плыли предатель Антонио, милосердный придворный Гонзало, неаполитанский король Алонзо, его брат Себастьян и сын Фердинанд. Просперо, зная об этом, поднял такую бурю, что даже бывалые мореходы на корабле приготовились к смерти. Принц Фердинанд первым прыгнул в волны и, как подумалось его отцу, утонул; на самом же деле Ариель помог ему добраться до острова. Всех, кто плыл на корабле, смыло за борт, но они невредимыми выбрались на сушу в разных уголках острова. А корабль, который разбился о скалы на их глазах, Ариель поставил на якорь в бухте. Вот такие чудеса творил Просперо и верные ему духи!
Пока шторм ещё бушевал, Просперо показал дочери корабль, храбро боровшийся с волнами, и сказал, что там есть люди – такие же, как они сами (ведь Миранда с раннего детства не видела никого из людей, кроме отца). Сердце девушки сжалось от сострадания к бедным путешественникам, и она стала умолять отца усмирить бурю.
Просперо успокоил дочь, пообещав спасти всех, кто плывёт на корабле. Тогда-то он впервые поведал ей историю своей прежней жизни. Он признался, что затем и вызвал бурю, чтобы враги, Антонио и Алонзо, оказались в его власти.
Закончив свой рассказ, Просперо погрузил Миранду в сон и вызвал Ариеля, чтобы дать ему задание. Повелитель духов, мечтавший о свободе, стал роптать на свой тяжкий труд. Но когда Просперо, рассердившись, напомнил Ариелю о том зле, которое причинила ему колдунья Сикоракса, и о долге благодарности перед освободителем, дух перестал жаловаться и обещал беспрекословно исполнять все приказы Просперо.
– Послужи мне ещё два дня, и я отпущу тебя на волю, – пообещал ему Просперо.
И он повелел Ариелю принять облик морской нимфы и отыскать юного неаполитанского принца.
Ариель, которого принц Фердинанд не мог увидеть, а только слышал, запел:
– Духи гор, лесов и вод,
Все в хоровод! Утихло море.
В лёгкой пляске, с плеском рук
Сомкните круг, мне дружно вторя!
И Фердинанд последовал за волшебным напевом; напев превратился в торжественный гимн, и от слов этого гимна сердце принца наполнилось горем, а глаза – слезами:
– Отец твой спит на дне морском, Он тиною затянут,
И станет плоть его песком,
Кораллом кости станут.
Он не исчезнет, будет он
Лишь в дивной форме воплощён.
Чу! Слышен похоронный звон!
Этой песней Ариель заманил зачарованного принца туда, где его ждали Просперо и Миранда. А дальше всё вышло так, как и задумал Просперо. Миранда пришла в восторг от юного принца и полюбила его всем сердцем.
– Божественным его б я назвала! – сказала она. – Нет на земле существ таких прекрасных!
– Так вот она, богиня, в честь которой раздавались волшебные напевы! – воскликнул Фердинанд, с благоговением взирая на её красоту.
Фердинанд не скрывал чувств, которые пробудила в нём Миранда; через считанные минуты после первой встречи он поклялся взять девушку в жёны, если она того пожелает. Но Просперо, втайне довольный происходящим, сделал вид, что страшно разгневался.
– Да ты лазутчик! – грозно сказал он. – Ты тайком пробрался на мой остров! Уж я тебя скую цепями, привяжу тебе шею к пяткам! Будешь пить одну морскую воду, есть ракушки да коренья. Ну-ка следуй за мной!
Фердинанд выхватил меч – но Просперо навёл на него чары, и принц застыл подобно каменному изваянию.
Миранда в ужасе умоляла отца сжалиться над её возлюбленным, но непреклонный Просперо отвёл Фердинанда в темницу, а потом заставил таскать и складывать тысячи тяжёлых брёвен. Фердинанд повиновался, считая, что сострадание прекрасной Миранды – щедрая плата за его тяжкий труд. Миранда, полная жалости, порывалась помочь ему в трудах, но принц ей не позволил. Он вновь признался ей в любви, и Миранда с радостью в сердце пообещала стать его женой.
Вскоре Просперо освободил Фердинанда и от всей души дал согласие на их брак.
– Бери её в жёны, – сказал он Фердинанду, – она твоя.
Тем временем на другом конце острова Антонио и Себастьян задумали убить Алонзо, короля Неаполя. Они решили, что Фердинанд погиб в море, и, стало быть, после смерти Алонзо трон унаследует его брат Себастьян. Злодеи пытались умертвить Алонзо, пока он спал, но Ариель вовремя разбудил его.
Много шуток сыграл Ариель с врагами Просперо. Однажды он накрыл перед ними роскошный стол, но только они собрались приступить к трапезе, как вдруг раздались громовые раскаты и появился Ариель в виде гарпии, а все яства исчезли. Ариель же произнёс гневную речь, обличая их преступления, и тоже исчез.
Затем Просперо волшебством заманил врагов в рощу близ своей пещеры – не простую, а зачарованную рощу, откуда не было выхода, – и оставил там, дрожащих от страха, пока они не раскаялись в прежних злодеяниях.
Просперо решил в последний раз прибегнуть к магии и больше не заниматься ею:
– Ныне собираюсь я отречься
От этой разрушительной науки.
Сломаю свой волшебный жезл
И схороню его в земле. А книги
Я утоплю на дне морской пучины,
Куда ещё не опускался лот.
И вот в воздухе разлилась божественная музыка, и Просперо явился в своём истинном облике герцога Миланского. Он простил раскаявшихся врагов и поведал обо всём, что произошло с тех пор, как его с малолетней дочерью отдали на милость ветра и волн. Алонзо раскаивался больше всех и горестно сокрушался о погибшем сыне. Тут Просперо отдёрнул занавес в пещеру – и все увидели Фердинанда и Миранду, игравших в шахматы!
До чего же велика была радость Алонзо! Узнав, что прекрасная девушка, которая сидит напротив Фердинанда за шахматной доской, – дочь Просперо и что молодые люди дали друг другу брачные обеты, Алонзо воскликнул:
– Дайте мне руки! Пусть тот, кто не пожелает вам счастья, скорбит всю жизнь!
И вот близится счастливый конец. Корабль, готовый к отплытию, стоит в бухте, и на следующий день все отправятся на нём в Неаполь, где Фердинанд и Миранда заключат брачный союз. Ариель пошлёт им спокойное море и благоприятный ветер, и много радости будет на свадебном пиру.
Просперо вернулся в своё герцогство, и подданные встретили его с восторгом. Он больше не занимался волшебством, но и без того был счастлив: ведь он не только вернул утраченное, но и великодушно простил врагов, оказавшихся в его власти.
Ариель обрёл свободу и стал вольным, как ветер; он летает где хочет и с радостным сердцем поёт:
– Буду я среди лугов
Пить, как пчёлы, сок цветов,
Ночью лютик даст мне кров,
Там засну под крики сов;
Чуть зари услышу зов –
К ней помчусь быстрей ветров.
Радостной, радостной жизнью свободы
Буду я жить средь цветущей природы.
