На Севере всё сложнее и суровей
Северная тайга… – она не для хилых телом и духом. Она способна уничтожить человека, посягнувшего вступить в её владения, но она же формирует специфичные «таёжные» черты характера и особое мировоззрение у того, кто пришёл однажды к ней не по злу. – Обожжённый её дыханием человек узнаётся в любой толпе.
Охота – безапелляционно признана первобытным ремеслом сильной половины человечества. Следуя тысячелетней традиции развития людского общества, она и поныне остаётся визитной карточкой мужского населения северных территорий Российского государства. Только из общих правил всегда появляются исключения и, однажды охотничье ружьё берёт в руки не всесильный муж аборигенного облика, а хрупкая славянская женщина. И не былинный русский богатырь – зверобой, а горожанка застёгивает на талии патронташ, обувает болотные сапоги и уходит в дикий урман в сопровождении самого беспородного, да оттого не менее храброго и преданного напарника – дворового пса, в чьей крови смешались гены полярного волка и сибирских лаек.
…Западная Сибирь. Отроги восточного склона Приполярного Урала… Север Ханты-Мансийском автономного округа, именуемый в народе Югрой. Девяностые годы двадцатого века… – рубеж нового тысячелетия, развал СССР, кризисы в экономике, в обществе и в человеческих душах. – Рушится Союз некогда братских республик, ломается устоявшийся советский уклад жизни. А в глухой сибирский край перемены приходят с опозданием, но в силу специфики Севера перестроечный механизм оказывает особо сокрушающие последствия на жизнь северян. Здесь – в ограниченном мирке, болезненней воспринимается расслоение общества бывших друзей, коллег и родственников на богатых и бедных.
…Изменяется всё и все, и в мир советской геологии с её прежним романтизмом, профессионализмом, ответственностью перед страной и людьми, с таёжным героизмом и братством вторгается чуждая в своей противоположности прежним понятиям капиталистическая идеология. Вместе с рынком и расслоением общества в Сибирь проникает алчность, лживость, стяжательство, зависть, отчуждённость и злобность. К власти устремляются криминал и коррупционеры. Из людских сердец под напором новых веяний вытесняется северная неспешная доброжелательность, рушатся государственные и моральные границы, рвутся семейные и дружеские узы. Страна объявляет Север неперспективным балластом. Северяне бросают дома, нажитое добро, близкую сердцу работу, бросают домашних животных: «Кормить нечем не то что четвероногих питомцев, но и детей!» – Образованные, крепкие и молодые родители впервые познают слово «голод».
На Севере – всё сложнее и суровее, нежели в центральных регионах России: «Не ослабнуть, суметь противостоять судьбе и кризису, охватившему Север!..». – Главная мысль русской женщины, матери, профессионального геолога. Только там – в таёжной глуши, в сотнях вёрст от ближайших селений, по-прежнему правит Красота, Любовь и Истина. Лишь там открываются тайны единения человека и Земли, охотника и друзей меньших. – Там! черпается энергия для жизни в опасное и трудное время. Однако и там выживает лишь сильнейший духом и телом… – без ссылки на возраст, пол, красоту! – Северная тайга впускают многих, но не каждый возвращается обратно…
Белки, соболюшки, бурундуки – мои соседи…
Материалом для книги, которую Вы, уважаемые читатели, держите сейчас в руках, листаете на электронных носителях, послужили личные дневниковые записи автора – впечатления и наблюдения, накопленные на протяжении многих лет странствий по Сибири и Уралу. Главные герои рассказов – это прототипы реальных персонажей, в том числе, – и мои неизменные спутники по таёжным путешествиям – западносибирские лайки, ныне здравствующие Бим и Дружок, а также ушедший по небесным тропам в небесные урманы неповторимый Серка – Серый – потомок оленегонных лаек Саранпауля, охотничьих лаек Няксимволя и полярного волка в четвёртом колене. Белки, соболюшки, бурундуки – все они мои давние таёжные соседи, которые теперь уже продолжились в своих детях, внуках. Героями фотосюжетов стали и жители Югры, в том числе и члены моей семьи.
Описывая события, старалась максимально правдиво отобразить мельчайшие повороты северной жизни и точно передать палитру пейзажей природы дикого Севера. Как видите, – придумывать сюжеты, фабулы необходимости не было, ибо реальная жизнь с лихвой наполнена ими, чтобы что-либо преувеличивать, или добавлять из области грёз. Профессиональные же геологические знания и навыки, немалый опыт описаний природных процессов позволили выделить тончайшие оттенки ландшафтов лесного царства, дополняя и раскрашивая литературные описания накопленным архивом фотоматериалов.
Сюжеты рассказов данной книги из планируемых серий «На таёжной тропе», «Дневник таёжницы», – это, по сути, дневниковые описания реальных охотничьих походов. Исходя из достоверности историй, пришло решение назвать их былями. Значительное место в моих произведениях, как и в моей жизни, отведено лайкам, без которых бытиё в тайге совершенно немыслимо, ибо жизнь в экстремальных условиях северного безлюдья связывает охотника и охотничьего пса особыми узами дружбы. Здесь, в самые критические мгновения, когда не остаётся шансов на спасение, человек и собака бросаются под удар смертоносных когтей и клыков невыдуманных хищников, чтоб отнять напарника из лап погибели. Мои книги повествуют и о суровой, но прекрасной в своей первозданности природе Югорского севера; об его истинных хозяевах – лесных обитателях, не разучившихся ещё доверять человеку.
В странствиях по просторам Севера ружьё, спички, компас, нож и собака – всегда при мне. С появлением же цифровиков страстный охотник всё чаще стал уступать место натуралисту, писателю и фотоохотнику. Сейчас на одном плече у меня для безопасности висит ружьё, а на другом – цифровой фотоаппарат; в кармане же, ютится листок тетрадный и огрызок простого карандаша для фиксации чувств, мыслей, пейзажей, событий, что меняются, как в калейдоскопе из давнего детства.
Цифровым технологиям предшествовали акварельные краски, простой карандаш, отечественный фотоаппарат «Зенит», коробки с коллекциями минералов, папки с гербариями. Таинственный мир растений, животных, камней, гор и рек, звёзд и закатов манил меня с ясельного детства. – Облик даже самых неприглядных животных – насекомых, змей, ящериц, лягушек вызывал не страх, а трепет открытия в детской душе, а полёт журавлей уносил в юношеских мечтах в поднебесную высь. Доверчивость городских синичек учила дружбе; бездомные кошки и собаки призывали к состраданию. Содранные в кровь колени, колючки и занозы в ладошках приучили врачевать. Благоухающее горное разнотравье открывало красоту и дарило тайны целебных сил растений. Горные кручи, тёмные лабиринты пещер Урала воспитывали смелость. Окаменелые раковины открывали глубины истории планеты. Тенистые дубравы, говорливые ручьи защищали от людских пороков – отсюда идут истоки моих книг.
Большинство рассказов и очерков написаны при свете свечи в палатке, в бликах лунного света у ручья; в отсветах пламени костра или в луче фонарика. Мелодия литературного слога навеяна воем метели, тоской одинокого волка, скрадывающего охотника на ночной лыжне. Многое написано, а точнее – записано, под бубнение сов, треск деревьев на морозе; на проталине, в охотничьей избушке; при свете керосинки или у открытой дверцы печи. Подчас, не находя подходящих слов, я просто описываю то, что вижу в окружении: закат солнца, цвет хвоинок, возню Дружка и Бима, лунные зайчики на одеяле или затянувшийся дождь.
Записная книжка, пара школьных тетрадок в клеточку (для экономии места в рюкзаке), простой карандаш – всегда рядом, постоянно – в нагрудном кармане или лежат вперемешку с патронами, прокопченным армейским котелком – подарком сына лётчика, там же… – спички, мешочки с крупой и сахаром.
К каким выводам я пришла за годы странствий по тайге?!.. – Пожалуй, к самым главным: мы – люди, деревья и даже самые малые пташки, наша планета – мы едины в своей неразрывности. Разумом одарён не только человек, но и пёс, что бежит рядом и делит все лишения, радости с нами, чувствует и хочет жить даже дерево, в которое вонзается бездумно наш топор!..