Глава 1
Дункан Копалиани стоял у иллюминатора и смотрел на космос. Усыпанная искорками звезд темнота не казалась ему завораживающей или романтичной. Романтика для тридцатипятилетнего хирурга экстра-класса давно была в прошлом, как и большинство эмоций. Он просто прожигал время. Почти три недели перелета – достаточно муторное занятие. Хотя… не более муторное, чем все остальные дни его жизни.
Как и любой коренной гражданин Гермеса, Дункан привык к изолированным куполам, и ограниченное пространство космического корабля его не удручало. Однако здесь, вне каюты, с видом на простор, лучше думалось. С родной планеты мужчина улетел впервые. Раньше в межзвездных перелетах не было ни необходимости, ни интереса, ни средств на них.
Еще в подростковом возрасте, насмотревшись сериалов про врачей, он страстно увлекся медициной. Поступил в университет, потом блестяще окончил ординатуру. В тот период амбиций у Дункана было море! Но все они вертелись вокруг родной, пусть и такой сложной, безвоздушной планеты. Вот как-то его матери, воспитавшей сына в одиночку, удалось привить ему этот патриотизм.
Потом… появилась она. Хрупкая брюнетка с миндалевидными глазами и отличной зачеткой. Молодой практикующий хирург-преподаватель и студентка-третьекурсница. Господи, как банально-то! Роман был стремительным и страстным. Уже через полгода после знакомства молодые узаконили отношения. Казалось, они так понимают друг друга! Такая общность идей и взглядов! И оба очень хотели детей…
Первые два с половиной года действительно были похожи на рай! Но… с детьми что-то не получалось. Не спешили они «заводиться». В итоге Мориса, так звали его жену, предложила подойти наконец профессионально, а не полагаться на Бога, и пройти обследования. Результат был удручающий – Дункан бесплоден, и без вариантов. Как это случилось, почему, кто виноват, какая разница? Пережив первый шок, Копалиани предложил жене самый очевидный выход – воспользоваться донорским материалом. Он был уверен, что ребенка от этого не станет любить меньше! Мориса вроде бы обдумывала такой выход из ситуации, но потом…
Потом был самый страшный вечер в его жизни. Говорят, у каждого хирурга есть персональное кладбище. 30 сентября 2485 года у Дункана открылось свое. Впервые под его скальпелем скончался человек. Нет, уже начиная операцию, Копалиани знал, что шанс спасти попавшего в аварию юношу крайне мал, но всё же надеялся на мастерство и чудо. Хирургов учат психологически преодолевать такие вещи. Идти дальше. Поэтому Дункан, выполнив положенный в таких случаях протокол, взял себя в руки и поехал к жене, а не напиваться в бар, как ему советовали коллеги.
Но дома вместо Морисы на столе его ждала записка.
«Извини меня, Дункан, я всё хорошо обдумала. Сказать тебе в лицо мне будет очень тяжело, но ты же и сам знаешь, какая я трусиха! Поэтому вот так, на бумаге. Всё-таки не бездушное СМС в комме. В общем, я решила, что хочу нормальную полную семью с полноценным мужчиной, кто будет настоящим отцом моего ребенка. Вот эти роды от неизвестно кого, которые ты предложил, меня не устраивают. Постарайся меня, как женщину, понять и, если сможешь, простить. И не ищи меня, это и так всё очень травматично. Будь счастлив! Мориса.
P.S. На развод я уже подала, и, поскольку нам делить нечего, просто ожидай. Сказали, что уведомление о расторжении брака придет в твой личный кабинет на планетарном сайте в ближайшие десять дней».
Дункан перечитал записку трижды. Мозг никак не улавливал смысл. Это что – такой розыгрыш? Или, может, Морису похитили?! Убили?!! Мужчина кинулся к гардеробу, ящикам – всё было пусто. Вряд ли преступники стали бы собирать чемодан… Но возможно, для отвода глаз?! Вопреки написанному Дункан взял аэротакси и рванул к родителям Морисы. Те были дома и открыли, но, пряча взгляд, подтвердили – да, они лично отвезли дочь в космопорт.
– Ну ты же понимаешь, мы в первую очередь о ее счастье должны думать, – страшно смущаясь, проговорил ее отец.
Что было дальше в тот день, а также в два следующих, Дункан просто не помнил. Черная дыра на этом месте. Потом он сгреб себя в охапку и вышел на работу. Набрал дежурства в таком количестве, что зачастую спал в ординаторской на диване. По-прежнему преподавал, виртуозно проводил операции, но это как-то потеряло смысл. Один рутинный день сменял другой. Ничего не хотелось. Ел, потому что надо. Интерес пропал ко всему. Эдакая жизнь на автопилоте.
Копалиани был видным мужчиной – высокий, широкоплечий, с густой шевелюрой каштановых волос и пронзительными глазами цвета гречишного меда. Женским вниманием он никогда не был обделен. А после развода так и подавно. Но… Дункана дамские прелести тоже перестали волновать. Какой смысл, если ни одной девушке он не сможет подарить нормальную семью? Кому он сдался такой неполноценный…
Будучи медиком, Копалиани осознавал, что у него налицо все признаки клинической депрессии. Понимал, но ничего не делал. Обратиться к психотерапевту или начать принимать препараты казалось ему уже последней стадией жалости к себе. Дункан не хотел, чтобы кто-то испытывал к нему подобные чувства.
Зачем он вообще живет? Этот вопрос Копалиани множество раз задавал сам себе и ответ находил только один – по инерции. Потому что уйти представлялось еще большим малодушием. Всё-таки какие-никакие остатки гордости он пока не растерял. И вот около месяца назад Дункан сидел во время перерыва и читал новости на комме. Это тоже был скорее ритуал, так как мужчину совершенно не волновали ни отбитые у пиратов планеты, ни новые разработки для терраформирования…
Неожиданно взгляд зацепился за объявление. На какой-то из окраинных планет требовался хирург экстра-класса с опытом преподавания. Двухгодичный контракт оплачивался более чем щедро. «А что я и правда здесь торчу?» – возникла неизвестно откуда шальная мысль. С каждым годом клиники покупают всё больше и больше новых капсул, еще несколько лет… ну ладно, десятилетий, и услуги профессионального хирурга даром никому нужны не будут. А там, на задворках, люди за жизнь борются. Может, он там больше пригодится. И, сам от себя не ожидая такого, Дункан собрал все запрашиваемые бумаги, которые подтверждали его квалификацию, и отправил. И забыл. При такой зарплате там соискателей со всех галактик будет туча, ну, он хотя бы попытался.
Но спустя пару недель ему вдруг пришло приглашение на собеседование. Как говорится, сказал «а», произноси уж и «б». Поэтому в назначенное время Дункан подключился к трансляции, хотя и без особенного желания. С той стороны экрана сидели двое мужчин. Пожилой и седовласый был одет в медицинский комбинезон, второй – примерно ровесник Дункана или чуть младше – в добротный костюм. И на его руке, опирающийся на стол, были видны наручные часы.
Даже на такой малопрогрессивной планете, как Гермес, часы были раритетом и скорее аксессуаром, демонстрирующим статус, нежели показывающим время. «Пижон», – беззлобно подумал Дункан и попытался сосредоточиться на вопросах. На Гермесе уже было давно за полночь, и последние 14 часов Копалиани провел на ногах, проведя шесть операций подряд.
Работодатель, или его представитель, заговорил. Мужчина назвался, что-то рассказал о сложном отборе, однако первый вопрос, который он задал соискателю, был довольно неожиданным:
– Планета, куда вам предстоит отправиться, если мы заключим контракт, достаточно отдаленная и не имеет регулярной связи с обитаемым космосом. Вам сложно будет оттуда уехать, если вдруг заболеют родители, или по другому поводу потребуется ваше непосредственное присутствие на Гермесе. С этим могут быть сложности?
– Нет, – несколько обескураженно ответил Дункан, – родителей уже нет в живых, и меня ничто на родной планете не удерживает.
– Контракт имеет высший уровень секретности. Вам нельзя разглашать ничто из своей работы, условий обитания, даже нельзя будет называть место, где вы трудились. В противном случае вам грозят колоссальные иски и тюремное заключение. Такие условия вам подходят?
– Да, если вся эта деятельность законна. Я неболтливый, и круг общения у меня крайне ограничен.
– Уверяю, вам не придется преступать ни закон, ни какие-либо нормы морали. Может быть, у вас есть вопросы к нам?
Дункан на минуту задумался. Интересовало ли его что-то на самом деле? И в итоге отрицательно покачал головой. Разве есть разница, где штопать тела – в главном госпитале Гермеса или на какой-нибудь малоосвоенной планете? Расположение органов у пациентов от этого не меняется, а в быту хирург был совершенно неприхотлив.
– Отлично! Тогда, если мы остановимся на вашей кандидатуре, будьте готовы вылетать через неделю. За вами зайдет корабль. Всю предварительную информацию по планете вам предоставят на борту.
Дальше Дункан отвечал на сугубо профессиональные вопросы пожилого врача и пообещал на завтрашних операциях подключить камеры, чтобы можно было оценить степень его подготовки воочию, а не по документам.
Собственно, так он и очутился на борту транспортника, везущего его к загадочной планете с названием Валинор. Межпланетка ожидаемо была заблокирована, экипаж из четырех человек сам ничего не знал, кроме координат и того факта, что их сопровождает военный крейсер. Такие серьезность и таинственность, пожалуй, пробудили в Дункане что-то похожее на давно забытое любопытство. Может, какой-то глобальный социальный эксперимент? Или антипиратская миссия? Информация, обещанная предварительно, была крайне скупа.
На планете уже четыреста лет как жили переселенцы, на полном серьезе считающие себя эльфами, гномами и кем-то там еще. Их цивилизация развивалась изолированно, поэтому воспрещалось давать «аборигенам» какие-либо сведения о реальном мироустройстве без крайней необходимости или без позволения его величества. Работодателем, кстати, тоже выступал не кто-то, а лично король Валинора. Государственный язык – синдарин, но большинство жителей знают и галакт. Наверное, любой другой такими сведениями был бы шокирован. Но Дункан просто удивился, что монархия до сих пор может где-то существовать. Удивился, пожалуй, даже больше чем тому, что его наниматель – эльф.
***
Анарион рубанул хитро, из-под руки, но противник успел подставить свой меч. Раздался лязг металла о металл. Ясно, этот приемчик он уже запомнил. А если вот так? Молодой король отступил, делая вид, что ему нужно место для замаха, и как бы образовалась брешь. Оппонент купился и ринулся в атаку. Анарион этого и ждал, блокировал выпад щитом и резко оттолкнул нападающего ногой. Тот от неожиданности и силы удара потерял равновесие и свалился. Меч короля остановился буквально в паре сантиметров от сердца Фиравела. Оба тяжело дышали. Поединок вышел долгим.
– На будущее запомни, – менторским тоном произнес король Валинора, протягивая юному князю руку, – реальный противник не будет играть по правилам, как я до этого.
– Это разве по правилам?! – хмыкнул князь Золотого Сияния, принимая помощь и поднимаясь. – Вы всё время используете обманные маневры!
– А что, я должен стоять, как столб на турнире?! Настоящий враг не ограничится оружием, он задействует тело, скрытые ножи, слова – всё что угодно, лишь бы победить. И вероятнее всего, у него не будет морального ограничителя в голове. Бой – это не только состязание в мастерстве и ловкости. Я тебе тоже разрешаю использовать против меня любые резервы.
– Понял. Сейчас на стрельбище или на сегодня всё?
– Я всё, меня ждет целый ворох бумаг…
Анарион взошел на престол всего год назад. Или уже год назад? Это смотря как воспринимать время. Проблем в королевстве и на тот момент было немало, но, обнаружив у власти двадцатилетнего парня, страна нездорово активизировалась. Почему-то некоторым пришла в голову мысль, что его можно как-то провести, окрутить и выжать благодаря этому дополнительные земли, ресурсы или привилегии. Хорошо хоть открытого волнения не началось. Однако молодому королю всё равно пришлось потратить много сил, чтобы разъяснить всем сомневающимся, что он не тот монарх, которым получится управлять, словно куклой.
Пожалуй, только со злополучным Берианом Морвэном вчерашний принц поступил мягче, чем следовало. Не желая развязывать войну и создавать неприятный прецедент с казнью в самом начале правления, Анарион снял с Морвэна обвинения в убийстве князя Серебряного Ручья[1] за недостаточностью улик. Поскольку то распоряжение всё равно не было обнародовано, об этой проявленной «слабости» (а его величество воспринимал свой поступок именно так) практически никто не знал, кроме него и Бериана.
Как гарант соблюдения договоренностей (по-простому, в качестве заложницы) ко двору короля отправлялась старшая дочь Морвэна – Мориэль. Анариону претил этот ход, но советники убедили его, что так старый жук будет куда покладистее, да и девушку в столице ничего не стеснит. Также подписали соглашение, по которому Ясеневый Лес в момент совершеннолетия законного наследника должен быть передан ему или остаться под управлением Морвэнов с его согласия. При этом оговаривалось, что любая подозрительная смерть законного наследника будет воспринята как уклонение от договора и в Ясеневый Лес тут же войдут королевские войска.
Морвэн, конечно, повозмущался, но подписал, так как другого выхода у него не было. Придется теперь ему охранять жизнь сына Вестеле не меньше, чем собственных дочерей. Тот факт, что у Серебряного Ручья и Ясеневого Леса появился новый наследник, Анарион узнал несколько месяцев назад.
Княгиня Вестеле назвала сына старинным эльфийским именем Накилон. Она должна была вернуться на Валинор буквально на днях, с кораблями, на которых привезут аэрокары. Король с удивлением осознал, что действительно соскучился по девушке, как по родной сестре, если бы она у него была. С Вестеле Анарион оставался самим собой. А эльфов, с кем король мог себе это позволить, можно было пересчитать по пальцам на одной руке. По пальцам второй – людей. Да, они пришли из другого мира, но были первыми, кого молодой король с открытой душой и без опаски назвал друзьями. И дело даже не в том, что они спасли ему жизнь. А в том, что своим примером позволили Анариону многое переосмыслить.[2]
Думая обо всём этом, его величество дошел до входа во дворец. Князь Золотого Сияния шел следом молча. Юноша уже выучил, что, когда король погружается в мысли, его лучше не беспокоить.
На ступеньках стояла Халет в нежно-розовом, напоминающем облако платье и нервно теребила шарфик в руках. Княжне Щебечущей Впадины только-только исполнилось восемнадцать, но ее семья уже год как окучивала Анариона. Халет подняла на подошедших мужчин глаза и с самой сиятельной улыбкой, на которую была способна, взглянула в лицо молодого короля.
– Доброе утро, сир! Отличный сегодня денек, не так ли?
Казалось, она специально поджидала его величество, чтобы произнести эту незамысловатую фразу.
– Доброе утро, княжна! Полностью с вами согласен! – король лишь на долю секунды задержался для церемонного поклона.
– У меня к вам небольшая просьба… – уже в спину дрожащим голосом произнесла девушка.
Анариону пришлось остановиться и обернуться.
– Я вас слушаю, леди Халет.
– Я бы очень хотела научиться стрелять из лука, как одна из моих самых любимых героинь Сьюзен Певенси. А отец сказал, что вы лучший лучник Валинора. Может… вы дадите мне пару уроков?
Король едва заметно вздрогнул. Естественно, кто-то во дворце наверняка видел, как он учил иномирянку. Нет уж, хотя всё и в прошлом, но те минуты только его и Рейвен. Ни с одной женщиной больше он не собирался пересекать эту черту.
– Князь Щебечущей Впадины просто хотел сделать мне комплимент. Но если желание велико, я могу вам прислать лучшего из тренеров. Или… вот думаю, князь Золотого Сияния не откажет в этой несложной просьбе, – и Анарион выразительно взглянул на Фиравела.
– Да-да, княжна, – закивал и даже, слегка порозовел юноша. – Через полчаса на стрельбище вас устроит?
Леди Халет постаралась сдержать разочарованный взгляд и сделала вежливый реверанс, выражая согласие. Король с князем наконец-то продолжили путь.
– Зря вы так с ней, – первым не выдержал Фиравел, тихо обращаясь к королю.
Анарион от неожиданности остановился и развернулся, так что князь на него едва не налетел.
– Как «так»? – требовательным голосом поинтересовался его величество.
– Ну, – юный эльф потупил глаза в пол, – она же вас любит…
– Фиравел, меня тут так «любит» практически каждая барышня. Между чувствами и желанием стать королевой огромная разница.
– Она искренне, – не сдавался князь.
– Возможно, она и сама заблуждается, попав под влияние семьи, – примирительно поговорил Анарион, – но мы оба с тобой видели, как выглядит настоящая любовь. Она ненавязчива. И, даже если бы ты был прав, я бы всё равно никогда не женился на Халет. Она для меня сущий ребенок.
– Ей всего на три года меньше, – с непониманием поднял на принца взгляд Фиравел.
– Есть понятие эмоционального возраста. Так вот, в нем между нами пропасть. К тому же такие, как Халет, вряд ли когда-то повзрослеют. Так что иди и хорошенько ее поучи стрелять из лука. Думаю, у тебя есть все шансы перетянуть внимание на себя, раз княжна тебе так нравится.
Фиравел смутился и снова покраснел.
– С чего вы взяли, сир?
– А с чего бы ты стал за нее так заступаться? – добродушно улыбнулся Анарион и, развернувшись, отправился дальше по коридору. Длинный перечень государственных дел сам себя не переделает…
Король принял душ, быстро позавтракал и, войдя в кабинет, с тихим вздохом осмотрел стол, заваленный бумагами. Конечно, он сам в этом виноват. Стараясь вытеснить из памяти образ запавшей в его сердце землянки, Анарион сперва загрузил себя так, чтобы как можно меньше спать. Иначе Рейвен являлась во снах, и не было от этой пытки спасения .
Конечно, не вина девушки, что она уже состояла в браке, любила мужа, а он – ее. А над Анарионом боги просто зло пошутили. Работая же по восемнадцать часов в сутки и забываясь всего на три-четыре, как правило, удавалось отдохнуть без сновидений. Вот только после трех месяцев такого режима под глазами появились синие круги, и лекари забили тревогу. Пришлось пойти им навстречу и поделиться частью забот с советниками и многочисленными помощниками. Жизнь начала входить в нормальный график, и те события, в результате которых он взошел на престол, постепенно стали замыливаться в воспоминаниях. Рыжеволосая красавица являлась по ночам всё реже и стала казаться далеким миражом.
Последнюю же пару месяцев Анарион всерьез начал задумываться, что пора бы сдержать данное отцу слово: жениться и подарить роду Лаутиэлей нового наследника. Девиц, жаждущих внимания молодого короля, была половина дворца. Помнится, даже на злосчастном голосовании Совета по вопросу аэрокаров принц собрал пятнадцать положительных голосов против двух. И если десять были у него и раньше в кармане, то пять, без сомнений, поддержали начинания короля, вынашивая матримониальные планы. Против ожидаемо проголосовал только князь Туманного Утеса – старик страшно консервативных взглядов – и вполне молодой, всего лет на пять взрослее Анариона, князь Срединного Полесья. Его мотивов король пока не понимал.
Казалось бы, Таурохтар рано потерял отца, стал вынужден заниматься проблемами княжества и они с Анарионом должны были хотя бы на этой почве сойтись. Но у его величества складывалось впечатление, что князь Срединного Полесья питает к нему какую-то личную неприязнь. Вероятно, даже поэтому, из смешного детского чувства противоречия, не поддержал завоз аэрокаров. Решение было всё равно принято большинством, так что это показное фи ничего не значило ни для дела, ни для самого Анариона.
Возвращаясь к теме невест, король в очередной раз понял, что устраивающей его кандидатуры, которая бы не стала раздражать всю оставшуюся жизнь, похоже, нет. Пожалуй, они могли бы создать семью с Вестеле. Ну и что, что она на десять лет старше? Зато между ними дружба и взаимопонимание, и у нее уже есть один ребенок… Иные семьи и на худших стартовых условиях образовывались. Но… Анарион подозревал, что княжна Серебряного Ручья никогда не сможет отпустить своего погибшего возлюбленного. А мучить ее навязанным браком он не хотел. Если откровенно, Анарион бы даже не рискнул ей сделать предложение, опасаясь, что, согласившись, девушка разделит судьбу его почившей матери…
Ну и второй «меньшей из зол» пока оставалась дочь Морвэна. Не младшая, пятнадцатилетняя, страшно избалованная кукла, которая сейчас на месяц подменяет сестру во дворце. А старшая, Мориэль, которая уехала проведать родственников. Когда она появилась в Аэркарасе впервые после подписания соглашения, молодой король отнесся к ней несколько предвзято. Всё-таки как ни крути, а дочь если не врага, то оппонента. От нее всё что угодно можно ожидать.
Но девушка оказалась не только вполне милой, но и хорошо воспитанной. Она не давала поводов для сплетен, не надоедала его величеству своим вниманием и не устраивала спектаклей с паданьем в обморок к нему на руки. Этот трюк, кстати, отработала практически каждая гостящая в замке потенциальная невеста. Анарион даже стал подумывать, не перестать ли их ловить, может, тогда волна «падежа» наконец прекратится?
Собственно, за весь этот год Мориэль была практически единственной девушкой, с кем его величество мог нормально пообщаться. Они случайно столкнулись в библиотеке, и он удивился выбору ее книг. Это были отнюдь не любовные романы, а тома по истории Валинора, Ларошфуко и что-то из средневековой классики. Тогда они впервые разговорились. У Морвэна была скромная библиотека. Матушка Мориэль выписывала в основном легкое чтиво про принцев и драконов, а отец и подавно ничего не читал, кроме энциклопедий по оружию.
Анарион предложил девушке несколько своих любимых авторов, чьи книги она еще не открывала, потом они их с интересом обсуждали… Сейчас, когда Мориэль уехала, во дворце и правда стало скучновато. Женитьба на ней в плане политики тоже была удачным ходом, хотя и удивительно, что яблочко так далеко укатилось от яблоньки. Но… ничего не екало при взгляде на девушку в груди у молодого короля. А хотелось так, чтобы по-настоящему, как у его иномирных друзей. Его величество даже сам себе удивился, какой он, оказывается, романтик. Просто, когда видишь достойный пример, очень обидно согласиться на суррогат.
[1] Упоминаются события из книги «Его Луна, или Планета мечты»
[2] Упоминаются события из книги «Его Луна, или Планета мечты», для сюжета этой книги несущественные, можно просто читать дальше.