Кремль

Мне очень нравится хорошая историческая проза! Именно такая, где переплетаются судьбы сильных мира сего и простых юродивых, когда сильное слово царское решает многое, но не всё, а чтобы решилось всё, надо в этом заинтересовать много люда московского, и сокольничий при всяком раскладе – не последний человек. Иногда кажется, что от правителей зависит всё на свете, даже год урожайный выдастся или нет – на это воля царя и бога будет. Вот издаст царь московский и всея Руси, что быть государству нашему православным – готово, нет никаких еретиков, споры о том, как креститься правильно, двумя или тремя перстами, не вызовут никакой войны внутри Московии. Иван III тоже всю книгу мнил себя царём – шапка Мономаха и скипетр дают основания для этого. Но судьбы страны решают такие, как князь Василий Патрикеев, влюбчивый шибко и бегающий от Елены Стефановны к чужой жене своего друга Стеше Холсмкой; отец Нил, который против Москвы, потому как гордыня её обуяла, а будущее – за Новгородом; убогий Митька, которому все подают деньгу, кто из страха, что тот облает непотребно, а кто – покупая таким образом себе тёплое местечко на том свете; родные Стеши тоже сыграют свою роль в судьбе России, но не сейчас, их время ещё не пришло, это будет при Иване Грозном. Век 15-ый ещё на дворе, но уже готовится уходить, в те времена считали, что семь тысяч лет от сотворения мира подходят к концу, а значит, и конец света скоро. Ну что ж, мы – люди русские, конец света можем встретить несколько раз. В 15-том веке это выглядело жутко и торжественно. Все заперлись в своих домах, кто молился, кто страшился, но мало было спокойно спящих. Небо высыпало звёздами, шипели коты, но… митрополит отмолил у Бога помилование для людей, и вот наступил новый день, когда окончательно нужно решить, как надо ходить крестным ходом при освящении церквей, посолонь ли или против солнца.Читатели, которые попадут в наше далёкое прошлое, столкнутся не только с решением проблем, кажущихся нам бредовыми. Автор позволит им прогуляться по рынку, где продавать и покупать может только искушённый в денежных единицах того времени житель. Каких только денег тогда не ходило: московские, тверские, мелочь Великого Новгорода, английские нобели, арабские, немецкие, римские старинные… Разность в мерах длины и объёма тоже вызовут недоумения. В наших предках, наряду с недалёкими представлениями об устройстве мира, жило чувство предприимчивости и богатого опыта от родителей, если на торгу они боялись больше вора, чем обмана продавцов.Да, это роман о Кремле, о строительстве Кремля, о пожарах в деревянной Москве. Но я эту книгу восприняла как фильм о нашей истории. Какие интересные картины открываются: закат татарского ига и царствование Ивана III, любовный треугольник, завершение которого очевидно, но печально до слёз, соперничество Елены Стефановны и Софии Палеолог… Дворцовые интриги, когда и стены имеют уши, не хочется переживать в своей жизни, но с удовольствием переживаешь их в книгах. Тем более, история уже подсказала окончание очередной интриги. После современной литературы, где множество нелитературных оборотов речи, эта книга – как бальзам на душу. Тут и мастерство слова, того самого русского слова, которое может донести до читателя все оттенки переживаний людских – надо только владеть этим словом. Тут и исторический анализ нашей страны, ответ на вопрос, почему же мы так долго жили под игом татар. Любовная линия, когда с замиранием и даже с завистью следишь за героями, и думаешь, как же они счастливы при всех своих несчастьях – тоже присутствует в этом небольшом по объёму романе! Я желаю вам приятного чтения и предупреждаю: будьте осторожны! Тут много опасных и интересных ситуаций!

Непростое произведение , как оказалось ,эта хроника тех далеких лет описанная Наживиным.С одной стороны, интересное время, раскол церкви- это трудно понять, да и иногда недопонимаешь, ради чего это все- не все ли равно двумя перстами молиться, куда смотреть на восток или запад, но это все таки борьба за власть, как я считаю. Да и время смутное-Иван 3 , подминает под себя все княжества, устанавливает единоличную власть. Тут опять раздоры между князьями. А еще и татары, а еще и литовцы- как представишь, что творилось на Руси, страшно становится и очень непонятно все.Моментами мне нравилось повествование, были интересные, познавательные описания и самого времени, и любовных линий. Но вот церковные вопросы мне далеки и непонятны, потому сложно все давалось. И если бы написано было понятным языком, то и разобраться было бы проще. Но Наживин просто путал меня своими старославянскими словами, которым нет перевода. Да и переводить пришлось бы наверно половину книги. Бывает, что очень нравится у других авторов , когда вставлены такие слова в повествование, проникаешься духом времени, но здесь их было много. С одной стороны , идет полное погружение в те годы, с другой недопонимание происходящего. Это было трудно. Потому что люди разговаривали о том, что мне очень далеко, чтобы понять, о чем идет речь надо наверно жить в то время именно в 15 веке, а не в 19, слова именно оттуда . Поэтому некоторые моменты даже просто на бытовом уровне или разговоры на рынке людей были не до конца поняты мною.Но в то же время , даже если отбросить эти недопонимания в языке, сам роман интересен, но опять таки не все и не совсем. Были кое какие описания , которые просто прошли мимо. Так получилось в конце книги, так было и еще в некоторых местах. Такое впечатление, что роман очень неровный, в котором увлекают кое какие места потом идет размышление, и опять действие. Вот такое получилось и чтение. Я не разочарована, что прочла роман, но и полного удовлетворения от чтения не получила.

Ох и тяжко мне давался этот роман! Есть тут кусок и моей вины – не стала выяснять ничего про писателя, даже заднюю страницу обложки невнимательно изучила. Только ругалась на стиль автора первые страниц 30, потом скрипя зубами продолжила читать, и к 90 странице из единственной редакторской сноски поняла, что книга-то дореволюционная… Сейчас я уже знаю, что и это не так, издана он в 1933 году, но Наживин начал писать и выработал свой стиль ещё в начале века.С самой первой страницы Наживин бросает читателя в толпу царской свиты. Длинный список имен и фамилий, непонятно, кто из них главный герой, а кто персонаж второго плана. Но так остается и до конца книги, нет здесь главных героев, антагонистов и протагонистов, разве что Василию Патрикееву уделяется чуть больше внимания, и этот персонаж смог раскрыться полнее остальных. Сначала это раздражает, потом втягиваешься. Правильно говорит в своей рецензии на другую книгу Наживина noctu – он пишет так, что к концу начинаешь дышать с ним в унисон. Полюбить героев, проникнуться эпохой я не смогла, но начиная где-то с середины повествования бросить его уже невозможно.Я думала, что речь пойдет об объединении Руси вокруг Москвы, отмирании института удельных княжеств. Но основной сюжет вертится вокруг начавшегося церковного раскола. Нововеры, двумя или тремя перстами креститься, как молиться – самому или в храме? Это эпоха общеевропейских религиозных поисков. Недаром Наживин вводит и в свой текст, пусть несколькими штрихами, Саванаролу и папу Римского Борджиа.Очень не хватало сносок и примечаний, словарика устаревших слов. Сноски есть, но в них только слова, смысл которых сейчас заметно отличается от первоначального. Например «борзо» – не нагло, как мы употребляем сейчас, а быстро. А вообще книга едва ли не наполовину написана на старо-славянском, я продиралась через монологи из «яже», «обретоша» на полстраницы. Причем в одном предложении можно встретить и светскую речь, и французские идиомы, и церковно-славянские. Я принципиально отказывалась пользоваться интернетом в переводе непонятных слов. Хочет автор напустить туману – пусть так и будет. Но если что мрежи – сети; непыратый – плохой;горлатная шапка – известная всем по фильмам и картинам высокая боярская шапка;вящие люди – знать.Очень сильно раздражала приверженность автора одним и тем же выражениям. Если куда-то идут, то только медлительно, Софья – всегда волосатая грекиня, Василий – мятежелюбец. Например, про царя Иван, не любивший таких божественных побасокИ о боярине незнатном не любил он побасок этих несмысленныхИ таких примеров много.