Взгляни на арлекинов!

Набоков есть Набоков. Этими словами можно начать рецензию и тут же закончить её, но требования игры требуют все-таки минимальный объем! О чем эта книга? О любви, о ненависти, о Родине, о её потере, о её поиске, о своем писательском ремесле, о попытках найти идеальную любовь. Эта книга словно в кривом зеркале передает биографию автора. Что-то сходится. Побег из СССР, жизнь в Париже, эмиграция в США, преподавание в университете, возвращение в Европу, Швейцария.... Что-то не сходится совершенно. Например, количество официальных браков лирического героя, рождение дочери (у Набокова был сын), приезд в СССР в 60-е. Конечно, это книгу нельзя в полной мере рассматривать как автобиографию писателя. Порой кажется, что он решил поиздеваться над читателем – попробуй отличи, где правда, а где ложь! Но от этого книга только выиграла. В заключении хочу сказать. Не советую эту книгу ни как первое, ни как второе, ни как третье знакомство с автором. Не поймете, а отношение с первоклассным писателем испортите!.. Эту книгу стоит читать, когда прочитаны хотя бы 3-4 другие книги, стиль автора принят и во многом понят. Вот тогда-то и придет кайф!!!

Последний прижизненно опубликованный роман. То ли ироничный, то ли – попытка трагического. В центре внимания – то ли пародийный двойник Набокова Вадим Вадимович Н. с его параллельным Набокову творчеством, то ли собственной персоной Владимир Владимирович со смело раздвоеным Набоковым-автором-романа сознанием.Как всегда – загадки, как всегда – аллюзии, как всегда – вождение читателя за нос. Как обычно у «американского» Набокова – много эротических фантазий героя (в данном случае – скептически воспринимаемых грёз-воспоминаний пожилого, но неуёмного писателя Вадима Вадимовича).Как всегда, много сарказма и достаточно желчи: в адрес зашифрованных, но узнаваемых бывших соотечественников и бывшего отечества (знакомыми в Ленинграде герою показались только собаки, голуби, лошади да старые гардеробщики), а визит героя романа в СССР просто как списан с натуры (зорко и по-набоковски ядовито): я даже засомневалась, не был ли В.В. и в самом деле здесь.Читая поздние произведения Набокова, прихожу к выводу, что набирая знаний, интеллекта, а следовательно способности играть с читателем, В.В. слишком заигрывается, слишком залюбовывается, не достигая уже высот «сиринского» периода, за который стал почитаем.

Опять этот Набоков. Спросите, ну чего пристала к человеку. Ну не нравится – не читай. Да в том-то и дело, что нравится. Пока читаю. Нравится до визга: какие виртуозные кружева слов! Ах, какой же сукин сын! Ну какой же умничка. Какие же изящные метафоры, какие прелестные перевороты-кульбиты!Но вот закрыла книгу… А вспомнить нечего. Не цепляет. Все это как за стеклом. Проведите рукой по стеклу. Холод. Ровная поверхность. Ровная-ровная. Идеальная. Скользишь по тексту, не касаясь автора. Поделюсь ассоциацией. Это похоже на стекло положенное поверх аквариума. Стекло в несколько слоев. Через такое стекло не видно дна, не видно: какая же на самом деле там глубина. Это интригует. Заставляет вглядываться, выискивать или додумывать несуществующее (а вдруг – существующее?). «Эй! – кричишь как бы в глубокий колодец – Автор, выходи!» – молчит автор. То ли нет его там, то ли не хочет показаться, то ли он и так показал всего себя, чего вам еще надо? Вернее – вам (читателям) надо, вы и придумайте автора сами.Что после прочтения… А ничего. Запомнились ягодицы Ирис. И ее смерть. Но ягодицы – запомнились больше. Потому что прописаны ярче . Потому что похоть автора – она читается. А печаль-тоска по невинноубиенной – нет. (Опять же: прячется или прятать нечего?)Ок. посмотрим с другой стороны. Обращусь за помощью к Аствацатурову. Как-то в одной из лекций прозвучало примерно следующее: что такое весь мир по сравнению с потенцией?Допустим, тема собственной потенции для Набокова единственное, что на самом деле его волновало. Остальное… да так себе. Людишки какие-то. Революция, эмигранты, писатели, издатели. Кому это вообще надо?Уж если автору они не интересны, то читателям и подавно, наверное. Хотя, автор нашпиговал роман множеством имен, дат, событий, что любопытствующие да поищут, биографию-библиографию перелистают, карандашиком подчеркнут, черты лица автора и героя сверят. Автору того и надо. Прямым текстом пишет: мол, найдите десять отличий. А сам автор аки маг-волшебник (на самом деле – гений-алхимик) сидит в своей (мною придуманной) каморке. Сидит, помешивая в волшебном котле какое-то варево. Что это будет – знает ли он сам? Да, наверное. Он потом это продаст. А вы ку́пите. А пока мы видим разложенные на столе ингредиенты: перья змеи, ножки червей, заячьи рожки,всякие палочки, камешки,щепочки, косточки, крошки…*Молодой тополь, высокие цветы,ягодицы Ирис (имена меняются, но Ирис, Ирис, Ирис – она везде)и чай, поданный девочкой в белых носочках (да, это тоже где-то совсем рядышком с Ирис),вот – листики, собранные по дороге к калитке. «А ты закрой глаза, посмотри, что на обратном пути. Собери эти впечатления. Можешь? А я – нет» (кстати, изумительная штука); еще повсюду разбросаны улыбки, диалоги. В баночках хранятся засушенные эмоции. Здесь же – поваренная книга. Автор листает рецепты: вот в это произведение (кулинарного) искусства я положил вот это, это и это. Так… Неплохо получилось. Вот эту «заячью лапку» использовал в этих и этих вещах. И тоже ничего. Сюда (называет легко узнаваемую вещицу), помните, я добавил вот эту штуку, посмотрите, откуда она растет. А здесь весь эффект в перевертышах. Здесь – помешать, там – и т.д, и т.д. Вам нравится следить за процессом приготовления? Мне – нет. Еще не люблю, когда мне рассказывают секрет фокуса. Ну опять та же самая ерунда. Казалось бы: ну вот, раскрылся писатель перед читателем уж во всей красе (как вариант – неприглядности). Но опять я его не ощущаю, не могу почувствовать его настоящего.(Набоков, где у тебя кнопка?)А может быть, ничего-то и не было настоящего. Все эти картинки – только выдумка, попытки заглушить выдумкой ноющую тоску.– Хватит нюнить! – бывало, восклицала она(бабушка). – Смотри на арлекинов!– На каких арлекинов? Где?– Да везде! Оглядись по сторонам. Слова, деревья -сплошные арлекины. И обстоятельства, и лица. Возьми наугадлюбые две вещи – шутку, образ – получишь третьего шута! Иди!Играй! Выдумывай мир! Твори реальность!Я перелистываю страницы: арлекины – арлекины – арлекины, шутовские маски, за одной маской – другая, третья… Они похожи на человека, но все-таки не человек, а только гадское подобие, симулякр, сотворенный мастером.И всё-таки я его нашла! Увидела его живого и настоящего. (Я поняла, Владим Владимирович, об этом не говорят)