Ответственность государства за причинение вреда

© Ю. Н. Андреев, 2013

© ООО «Юридический центр-Пресс», 2013

* * *

Воронежскому государственному университету, его преподавателям, сотрудникам и студентам посвящается

Введение

Ответственность государства перед обществом – вековая мечта человечества. Великий французский философ Ж.-Ж. Руссо призывал: «Давайте объединимся, чтобы оградить от угнетения слабых, сдержать честолюбивых и обеспечить каждому обладание тем, что ему принадлежит. Давайте установим судебные уставы и мировые суды, с которыми все обязаны будут сообразовываться, которые будут нелицеприятны и будут отчасти исправлять превратности судьбы, подчиняя в равной степени могущественного и слабого взаимным обязательствам».^[1] В этом призыве содержится величайшая философско-правовая мысль об ответственности государства за исполнение возложенных на него обязательств.

Важнейшими принципами российского правового государства являются верховенство (господство) права, разделение функций между различными государственными органами, взаимная ответственность гражданина и государства, реальное обеспечение (защита) прав и законных интересов граждан, гражданское общество.^[2] Осуществляя общегосударственные (социальные) задачи по обеспечению нормальной жизни для каждого человека, государство как орган публичной власти призвано выполнять возложенные на него внутренние и внешние социально-экономические, культурные и правоохранительные функции. Конституция РФ 1993 г.^[3] закрепила важнейшие конституционные принципы гражданско-правовой ответственности государства: 1) Российская Федерация – Россия есть демократическое правовое государство (ч. 1 ст. 1); 2) человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанностью государства (ст. 2); 3) каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод, решения и действия (бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления и должностных лиц могут быть обжалованы в суд, каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты (ст. 46); 4) основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения, определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (ч. 2 ст. 17, ст. 18); 5) каждый гражданин России имеет право на жизнь, достоинство, свободу и личную неприкосновенность,^[4] неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну,^[5] защиту своей чести и доброго имени, на неприкосновенность жилища, на свободное передвижение, выбор места жительства на территории Российской Федерации, на свободное распоряжение своими способностями к труду, занятие предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельностью, на свободное литературное, научное и иное интеллектуальное творчество, никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению (ст. 20–23, 25, 27, 34, 37, 44); 6) граждане России имеют право обращаться лично, а также направлять индивидуальные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления (ст. 33); 7) в Российской Федерации признаются и защищаются равным образом все формы собственности (ч. 2 ст. 8); 8) каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 53); 9) права потерпевших от преступлений и злоупотребления властью охраняются законом, государство обеспечивает компенсацию причиненного ущерба и доступ к правосудию (ст. 52).

Эти принципы базируются на общепризнанных принципах и нормах международного права и международных договоров с участием Российской Федерации.

Согласно Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г.,^[6] каждый человек имеет право на жизнь, свободу и личную неприкосновенность (ст. 3); никто не должен подвергаться пыткам и жестоким, бесчеловечным, унижающим достоинство личности обращению и наказанию (ст. 5); каждый человек имеет право на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случае нарушения его основных прав, предоставленных ему Конституцией или законом (ст. 8); никто не может быть подвергнут произвольному аресту, задержанию или изгнанию (ст. 9); никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательствам на неприкосновенность его жилища, тайну его корреспонденции или на его честь и репутацию. Каждый человек имеет право на защиту от такого вмешательства или таких посягательств (ст. 12); каждый человек имеет право свободно передвигаться и выбирать себе место жительства в пределах каждого государства (ст. 13); каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии (ст. 18); каждый человек имеет право на труд, на свободный выбор работы, на справедливые и благоприятные условия труда и на защиту от безработицы (ст. 23).

Международный пакт о гражданских и политических правах, принятый Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1966 г.,^[7] подтверждает изложенные выше положения Всеобщей декларации и. кроме того, констатирует, что каждый арестованный или задержанный доставляется в срочном порядке к судье, имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение. Содержание под стражей лиц, ожидающих судебного разбирательства, не должно быть общим правилом, но освобождение может ставиться в зависимость от предоставления гарантий явки на суд, явки на судебное разбирательство в любой другой его стадии и, в случае необходимости, явки для исполнения приговора. Каждый, кто был жертвой незаконного ареста или содержания под стражей, имеет право на компенсацию, обладающую исковой силой; все лица, лишенные свободы, имеют право на гуманное обращение и уважение достоинства, присущего человеческой личности (ст. 10); никто не может подвергаться произвольному или незаконному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным или незаконным посягательствам на неприкосновенность его жилища или тайну его корреспонденции или незаконным посягательствам на его честь и репутацию. Каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства или таких посягательств (ст. 17).

В этом же Пакте говорится о том, что каждое участвующее в Пакте государство обязуется: а) обеспечить любому лицу, права и свободы которого, признаваемые в настоящем Пакте, нарушены, эффективное средство правовой защиты, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве; б) обеспечить, чтобы право на правовую защиту для любого лица, требующего такой защиты, устанавливалось компетентными судебными, административными или законодательными властями или любым другим компетентным органом, предусмотренным правовой системой государства, и развивать возможности судебной защиты; в) обеспечить применение компетентными властями средств правовой защиты, когда они предоставляются.

Декларация основных принципов правосудия для жертв преступления и злоупотребления властью, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 29 ноября 1985 г.,^[8] призывает все государства мира включить в национальную правовую систему нормы, защищающие граждан от злоупотреблений властью, в том числе право на реституцию и (или) компенсацию причиненного вреда, раскрывает понятие «жертва злоупотребления властью».

Под этим термином понимаются лица, которым индивидуально или коллективно был причинен вред, включая материальный ущерб, телесные повреждения, моральный ущерб, эмоциональные страдания в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов. Декларация предлагает всем государствам периодически пересматривать существующие законы и практику по недопущению злоупотребления политической или экономической властью, содействовать мерам и механизмам по предотвращению таких деяний, развивать и обеспечивать средства правовой защиты жертв таких деяний.

Согласно ст. 2, 3,5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г.),^[9] права каждого человека на жизнь охраняются законом; никто не должен подвергаться пыткам или бесчеловечным или унижающим достоинство обращению или наказанию; каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность; никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом. В настоящее время Европейский Суд уполномочен рассматривать конкретную жалобу гражданина России с тем, чтобы установить, действительно ли были допущены российской правоохранительной и судебной системой нарушения требований Конвенции, и при подтверждении этих обстоятельств вправе присудить «справедливое удовлетворение претензии» в виде финансовой компенсации имущественного и неимущественного вреда и возмещения потерпевшим гражданам понесенных расходов и издержек, связанных с восстановлением справедливости и законности.

5 мая 1998 г. Российская Федерация присоединилась к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации, согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, являются составной частью правовой системы России. Международным договорам принадлежит первостепенная роль в сфере защиты прав человека и основных свобод. Необходимо дальнейшее совершенствование судебной деятельности, связанной с реализацией положений международного права на внутригосударственном уровне. Выступая за соблюдение договорных и обычных норм, Российская Федерация подтверждает свою приверженность основополагающему принципу международного права – принципу добросовестного выполнения международных обязательств. Международные договоры имеют прямое и непосредственное действие в правовой системе Российской Федерации, применимы судами при разрешении гражданских, уголовных и административных дел. Выполнение постановлений, касающихся Российской Федерации, предполагает в случае необходимости обязательство со стороны государства принять меры, направленные на устранение нарушений прав человека, предусмотренных Конвенцией, и последствий этих нарушений для заявителя, а также меры общего характера, с тем чтобы предупредить повторение подобных нарушений.^[10]

Проблема юридической ответственности государства за незаконные действия (бездействие) государственных органов и их служащих является предметом повышенного внимания философов, политологов, социологов, исследователей общей теории права, публичного (конституционного, административного, уголовно-процессуального) права, а также теоретиков частного (гражданского) права всего мира, включая Российскую Федерацию.

Перед отечественной цивилистической наукой стоит задача всестороннего учета, анализа и обобщения отечественного и международно-правового опыта, публичного и частного законодательства, теоретических разработок и судебной практики, внесения обоснованных предложений, направленных на дальнейшее совершенствование гражданско-правовой защиты физических и юридических лиц.

Именно нормы гражданского права, гражданско-правовые способы и средства защиты прав граждан и организаций, методы и принципы гражданско-правовой защиты участников деликтных отношений, процессуальные нормы, обслуживающие их, способны обеспечить достойный вклад в дело конституционной защиты прав и свобод наших граждан в сфере осуществления публичной власти, вывести нашу страну на путь подлинно правового и демократического государства.

Необходимо комплексное исследование гражданско-правовой ответственности государства за причинение вреда государственными и муниципальными органами, их должностными лицами в сфере осуществления публичной власти, включая законодательную, судебную, административную и правоохранительную деятельность.

Вопросами публичной и частноправовой ответственности государства за причинение вреда занимались многие ученые России, Советского Союза и зарубежных стран. Отдельные аспекты этой проблематики исследовали известные цивилисты и теоретики права нашей страны: С. С. Алекссев, О. Л. Алдошин, Б. С. Антимонов, СИ. Архипов, Ю. Г. Басин, М. И. Байтин, A. M. Белякова, Л. В. Бойцова, М. И. Брагинский, С. Н. Братусь, К. М. Варшавский, СИ. Вилнянский, В. В. Витрянский, О. Н. Войтенко, В. Г. Голубцов, И. П. Гречишников, В. П. Грибанов, Л. А. Грось, В. Д. Деревяго, Н. Д. Егоров, В. П. Звеков, А. А. Иванов, Т. И. Илларионова, О. С. Иоффе, Ю. Х. Калмыков, Я. Я. Кайль, Н. А. Кирилова, О. А. Красавчиков, А. П. Кун, О. Э. Лейст, ДА. Липинский, Е. А. Лукашева, А. А. Лукьянцев, А. Л. Маковский, Н. С. Малеин, М. Н. Марченко, Г. К. Матвеев, Н. И. Матузов, А. В. Малько, Т. М. Медведева, О. В. Михайленко, Н. Н. Надеждин, В. В. Попов, Д. В. Пятков, В. А. Рахмилович, С. Ю. Рипинский, М. А. Рожкова, А. Н. Савицкая, И. С. Самощенко, А. П. Сергеев, К. И. Скловский, В. Т. Смирнов, А. А. Собчак, Е. А. Суханов, В. М. Сырых, И. А. Тактаев, В. А. Тархов, Ю. А. Тихомиров, А. В. Токанова, Ю. К. Толстой, ТА. Фадеева, М. Х. Фарукшин, Е. А. Флейшиц, СБ. Цветков, В. Е. Чиркин, Е. П. Чорновол, Н. Н. Шиналиев, В. Ф. Яковлев, В. А. Янишевский, К. Б. Ярошенко и мн. др.

Значительный вклад в развитие теории публичной юридической ответственности внесли: представители конституционного и административного права страны М. В. Баглай, Д. Н. Бахрах, И. Л. Бачило, Н. В. Бутусова, Н. В. Витрук, А. И. Елистратов, Т. Д. Зражевская, А. Н. Кондрашев, Е. И. Козлова, О. Е. Кутафин, А. Е. Лунев, Н. Г. Салищева, Б. С. Эбзеев; процессуалисты С. Ф. Афанасьев, Л. А. Грось, Б. Т. Безлепкин, В. М. Жуйков. В. Д. Мазаев, Н. И. Мирошникова, С. В. Песин, И. Л. Петрухин, М. Ф. Полякова, Л. А. Прокудина, В. М. Савицкий, И. Л. Трунов, И. Я. Фойницкий, М. С. Шакарян и др.

Большую роль в понимании гражданско-правовой ответственности государства играют научные труды философов, социологов, экономистов, специалистов общей теории права, гражданского, конституционного, муниципального, административного и процессуального (уголовного и гражданского) права: Г. В. Ф. Гегеля, Г. Еллинека, Р. Иеринга, Д. Локка, Ф. К. Савиньи, Б. Спинозы, Ш. Монтескье, М. И. Брагинского, В. Гагена, Ю. С. Гамбарова, А. Г. Гойхбарга, Д. Гримма, К. М. Варшавского, А. В. Бенедиктова, Н. В. Витрука, И. А. Ильина, Б. А. Кистяковского, Н. М. Коркунова, О. А. Красавчикова, Н. И. Лазаревского, П. И. Люблинского, Я. М. Магазинера, Д. И. Мейера, B. C. Нерсесянца, П. И. Новгородцева, И. Б. Новицкого, О. С. Иоффе, Л. И. Петражицкого, К. П. Победоносцева, И. А. Покровского, Н. Н. Розина, В. И. Синайского, Н. С. Суворова, Б. Н. Чичерина, Е. А. Флейшиц, И. Я. Фойницкого, Г. Ф. Шершеневича и др.

Вопросам гражданско-правовой ответственности государства были посвящены в последние годы диссертационные работы: О. Н. Войтенко (2001 г.), В. М. Деревяго (2002 г.), Я. Я. Кайля (2005 г.), Н. А. Кириловой (2003 г.), А. А. Коваленко (2005 г.), А. Н. Кузбагарова (1998 г.), А. П. Куна (1984 г.), Т. М. Медведевой (1984 г.), Н. И. Мирошниковой (1975 г.), Н. Н. Надеждина (2001 г.), В. В. Попова (2002 г.), М. О. Сапуновой (2007 г.) и др.

Однако до сих пор нет комплексного цивилистического исследования особенностей механизма гражданско-правовой (имущественной) ответственности государства за вред, причиняемый государственными органами и служащими в сфере осуществления государственной власти, административного управления, правосудия, уголовного и административного преследования (уголовной и административной юстиции), иных сфер государственной деятельности, включая борьбу с терроризмом, преодоление последствий стихийных бедствий, экологических потрясений и техногенных катастроф.

В цивилистической литературе хорошо исследованы общие положения о гражданской правосубъектности, условиях и основании внедоговорной (деликтной) гражданско-правовой ответственности физических и юридических лиц. Однако в дальнейшем изучении нуждаются особенности гражданской правосубъектности, включая деликтоспособность, российского государства как специфического субъекта гражданского права, качественные особенности его участия в деликтных отношениях с помощью своих органов и иных субъектов гражданского права. Много неясностей относительно дополнительных условий и оснований деликтной гражданско-правовой ответственности государства, включая вопросы виновности и противоправности действий (бездействия) государственных органов и служащих, презумпции вины, бремени доказывания, причинно-следственной связи и т. д.

Глава I. Особенности гражданской правосубъектности государства

§ 1. Гражданская правоспособность и дееспособность российского государства

Гражданский кодекс РСФСР 1922 г., Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. и Гражданский кодекс РСФСР 1964 г. не содержали положения о гражданской правосубъектности государства, а большинство советских юристов не признавали государство субъектом гражданского права вплоть до принятия Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. Ряд советских юристов полагали, что самостоятельными субъектами гражданских правоотношений являются отдельные звенья государственной власти, а не само государство.^[11] Некоторые советские ученые отрицали гражданскую право- и дееспособность государства (указывали только на такие неизменные качества публично-правовых образований, как суверенитет и публичная власть), настаивая при этом на том, что государство как участник гражданского оборота «выступает не в качестве обычной фигуры гражданского права, а остается властным субъектом».^[12] Другая часть советских юристов утверждали, что государство является непосредственным участником гражданских правоотношений. Гражданская правосубъектность государства носит особый характер, служит его властно-публичным целям, устанавливается и воплощается не только гражданско-правовыми, но и другими мерами и способами, присущими суверену. Однако во всех имущественных правоотношениях государство выступает через свои органы, оставляя за собой и государственными юридическими лицами имущественную правосубъектность.^[13] При этом ученые признавали наличие у государства и иных публично-правовых образований гражданской правосубъектности и указывали на существование властных элементов в процессе реализации государством гражданских прав.^[14] Ряд ученых полагали, что гражданская правосубъектность государства заключает в себе единство политического и хозяйственного руководства страной, единство власти суверена и собственника, представляющего в своем лице весь советский народ.

В советский период, когда все средства производства, за некоторыми исключениями, были объектом государственной социалистической собственности, а государство – единым собственником государственного имущества, преобладала точка зрения, согласно которой Советское государство являлось единым и единственным собственником всего государственного имущества, в чьем бы управлении оно ни находилось. Субъектом права общенародной социалистической собственности признавалось само социалистическое общество в целом, весь советский народ в лице своего социалистического государства. Все без исключения государственное имущество, в чьем бы ведении оно ни находилось, составляло единый фонд государственной социалистической собственности. Отдельные государственные органы лишь управляли закрепленными за ними частями этого фонда, не являясь их собственниками.^[15] В то же время отдельные юристы допускали возможность самостоятельного субъекта права в виде союзной республики СССР.^[16]

Современный ГК РФ предусматривает участие государства в качестве третьей разновидности субъектов гражданского права наряду с физическими и юридическими лицами в отношениях, регулируемых гражданским законодательством (гл. 5 ГК РФ).^[17] По существу государственно-публичные и муниципально-публичные образования (Российская Федерация, ее субъекты, муниципальные образования) можно назвать особыми субъектами гражданского права (sui generis), специфическими участниками гражданского оборота, субъектами гражданско-правовых обязательств и деликтных отношений. В этих отношениях они выступают на равных началах с иными участниками гражданско-правовых отношений – гражданами и юридическими лицами, и к ним применяются нормы, определяющие участие юридических лиц, если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов (п. 2 ст. 124 ГК РФ).

Гражданская правосубъектность является существенным элементом в структурной системе гражданско-правового статуса государства и выступает в качестве средства фиксирования (закрепления) круга субъектов (лиц), обладающих способностью быть носителями субъективных гражданских прав и обязанностей. Это первая ступень на пути к реализации норм гражданского права.^[18] Гражданская правосубъектность государства конкретизирует, определяет круг и границы гражданских правоотношений, в которых оно может участвовать, пользуясь при этом способами и средствами гражданско-правового воздействия. Существенное влияние на гражданско-правовую (отраслевую) правосубъектность государства оказывают не только известные нормы публичного права, но и дозволительность, диспозитивность, юридическое равенство, инициатива участников гражданских правоотношений, действующих на основе автономии воли и имущественной самостоятельности, по своему усмотрению.

По общему мнению цивилистов, гражданская правосубъектность включает в себя правоспособность, дееспособность^[19], сделкоспособность^[20] и деликтоспособность.^[21] Правоспособность – это способность (возможность) иметь, приобретать, осуществлять и защищать свои субъективные права и юридические обязанности, а также распоряжаться ими. Правоспособность и дееспособность являются основой правообладания, возникновения, существования и реализации правосубъектности в любом правоотношении.^[22]

Гражданская правоспособность имеет всеобщий, неотчуждаемый характер и действует для всех участников гражданских правоотношений (п. 1 ст. 17 ГК РФ). Кроме того, гражданская правоспособность обладает такими свойствами, как стабильность, масштабность,^[23] однотипность содержания, равенство правовых возможностей.^[24] Существенной особенностью гражданской правоспособности являются ее абстрактность, неисчерпаемость и неизменность.^[25] Абстрактность правоспособности выражается в предоставлении субъекту законной возможности иметь любые права и нести любые обязанности, предусмотренные действующим законодательством в той или иной сфере гражданско-правовых отношений.^[26] По своим исходным элементам и в целом гражданская правосубъектность имеет абстрактный характер, а конкретизирующие ее общие права и обязанности выражают общую, принципиально равную возможность тех или иных лиц быть субъектами имущественных отношений, складывающихся на основе товарного производства и обращения.^[27]

Кроме того, для гражданской правоспособности характерны: внутреннее единство, неопределенность срока своего существования, возможность использования в общем интересе.^[28] Гражданская правоспособность предполагает самостоятельное активное осуществление ее носителем, недопустимость воздействия других лиц на его волю.^[29] Правоспособность не может быть ограничена иначе как в случаях и в порядке, установленных законом.

В содержание гражданской правоспособности входят: способность иметь имущество на праве собственности; наследовать имущество; заниматься предпринимательской и любой иной не запрещенной законом деятельностью; создавать юридические лица самостоятельно или совместно с другими гражданами и юридическими лицами; способность совершать любые не противоречащие закону сделки и участвовать в обязательствах и т. д. (ст. 18 ГК РФ).

Представляется неверным существующее в цивилистической литературе мнение о правоспособности как об особом субъективном праве абсолютного типа,^[30] о включении субъективных прав в содержание правоспособности.^[31] Субъективное право – это наличное право, которым гражданин обладает реально, и до тех пор, пока право не стало таковым, оно находится в стадии правоспособности.^[32] Гражданская же правоспособность имеет потенциальный характер и не является готовым набором субъективных гражданских прав. Это всего лишь возможность субъекта гражданского права обладать теми или иными субъективными правами в будущем, с дальнейшим возникновением гражданского правоотношения при условии дееспособности управомоченного лица (правопритязателя), при наличии соответствующих юридических фактов, иных оснований и условий возникновения и реализации гражданских прав.^[33] Быть правоспособным еще не означает фактически и реально иметь конкретные права и обязанности, предусмотренные или допускаемые законом. Правоспособность – это лишь основа для правообладания, его предпосылка. Приобретение субъективного права является актом реализации правоспособности, результатом ее воздействия.^[34] Еще в дореволюционный период известный российский теоретик права Н. М. Коркунов писал: «Правоспособность и правообладание – не одно и то же. Каждый способен иметь право собственности на недвижимое имение, но отсюда еще не следует, чтобы каждый обладал имением».^[35]

О. А. Красавчиков верно отмечает, что если рассматривать правоспособность правом, то последнему не будет корреспондировать традиционная обязанность со стороны других лиц, включая государство.^[36] В отличие от субъективных прав гражданская правоспособность обеспечивается не публичным признанием права за всеми субъектами гражданских правоотношений, а соответствующими юридическими обязанностями обязанных лиц.

С. С. Алексеев справедливо подчеркивает, что субъективное право в виде правомочия требования является средством, направленным на обеспечение обязанности, исполнение которой и приводит к достижению известного юридического эффекта.^[37] Еще в 1917 г. наш соотечественник юрист М. В. Вишняк писал: «От объективного права теоретическая юриспруденция стала отличать субъективное право, которое определялось как совокупность правомочий и притязаний, как то, что признается в интересах индивида и снабжено возможностью правовой защиты».^[38]

Уместно заметить, что в немецком частном праве центральное место занимает правопритязание, открытое в 1856 г. немецким ученым Б. Виншейдом. Выявленное свойство предоставляет право носителю субъективного права удовлетворять с помощью суда свои притязания к другим (обязанным) лицам.^[39] Приобретая субъективные права и обязанности на основаниях, предусмотренных законом (ст. 7 ГК РФ), правосубъектные лица становятся участниками конкретных правоотношений, в которых управомоченным лицом выступает обладатель субъективного права, а обязанным лицом – носитель гражданско-правовой обязанности.

Субъективное гражданское право, в отличие от правоспособности, существует в рамках конкретного гражданского правоотношения. В. Д. Рузанова верно замечает, что субъективное право – это элемент правоотношения, а правоспособность – свойство субъекта права.^[40] Возникновение и прекращение субъективных гражданских прав не влияет на правоспособность (правосубъектность), закрепленную за субъектом гражданского права. Если содержание и объем правоспособности постоянны, то состав (набор) субъективных гражданских прав может динамически меняться, видоизменяться. Государство не может одновременно обладать всем набором субъективных гражданских прав, предусмотренных кодексом, но, пользуясь правоспособностью, оно имеет возможность приобрести и реализовать любое субъективное гражданское право, предусмотренное законом и в установленном законом порядке. Правоспособность и субъективные права различны по своему определению: если первая правовая категория означает, как уже отмечалось, способность, то вторая – вид и меру возможного поведения. Субъективные гражданские права – это конкретные полномочия, которыми обладает субъект гражданского права на основе норм объективного (позитивного) права, это юридические возможности, права, требования, притязания конкретного субъекта права, которые непосредственно вытекают из общих, абстрактных правил поведения, установленных законом.^[41] В отличие от субъективных прав и обязанностей, представляющих собой меры возможного и, соответственно, должного поведения конкретного лица в данных конкретных условиях, правоспособность является мерой поведения вообще.^[42] Правоспособность неисчерпаема, абстрактна, в то время как субъективные права конкретны, могут возникать и прекращаться.

С. С. Алексеев полагает, что нет необходимости выделять деликтоспособность в системе правосубъектности: по его мнению, если лицо обладает правосубъектностью, то оно тем самым деликтоспособно.^[43] По нашему мнению, поскольку в состав гражданско-правового статуса включены такие элементы, как юридические гарантии, меры гражданско-правовой ответственности и защиты, постольку правомерно утверждать о существовании в рамках правосубъектности такого относительно самостоятельного признака, как деликтоспособность. Сделанный вывод соответствует законодательной и правоприменительной практике, способствует более полному и содержательному пониманию гражданской правосубъектности.

Существенной особенностью гражданской правосубъектности Российского государства является то, что, будучи субъектом гражданского права, Российская Федерация продолжает оставаться суверенным (независимым) государством,^[44] особой организацией, органом политической публичной власти (imperium) в отношении проживающих на ее территории граждан, имеющим легитимные властные полномочия, включая установление и сбор налоговых платежей, принятие нормативных правовых актов, обладание государственным аппаратом (законодательными, судебными, исполнительными органами, вооруженными силами и т. п.) Являясь обладателем солидной части собственности, мощного управленческого аппарата, набором правовых средств и рычагов и участвуя в имущественных (гражданско-правовых) отношениях, государство призвано выполнять экономические, социальные, экологические, правоохранительные и иные общегосударственные функции в интересах всего гражданского общества. Выступая в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений (гражданами и юридическими лицами), государство обязано соблюдать правила игры, им же установленные, и применять при этом нормы, определяющие участие юридических лиц в деликтных обязательствах (ст. 124 ГК РФ).