Жестокость. История насилия в культуре и судьбах человечества

Если эту книгу будет читать человек, увлекающийся историей, то будет тяжело принять такие выписки автора из других знаменитых немецких трудов 1930х:В том же русле проводится критика рабочих и солдатских советов 1918 года, поскольку они довольствуются мягкой бюргерско-пацифистской позицией и отказываются вступать в борьбу не на жизнь, а на смертьВозможно так и было, но временно. После Октябрьской революции последовала Гражданская война до 1922 года, поэтому важность празднования юбилея советской революции позднее была занижена, чтобы народ не вспоминал пролитую кровь «белых» и «красных».И через главу, такая цитата:Современный расслабленный человек, как пишет Юнгер, уже не в состоянии переносить боль. Западная культура утратила способность в сомнительных ситуациях делать выбор в пользу смертиУже ближе к истине. А вот очень интересная мысль, но к теме книги, не имеющая никакого отношения:По мысли Юнгера, весь мир, можно сказать, находится в движении, on the roads (в пути), является динамичным, подвижным целым, не знающим покоя и поглощенным действием.В 6 главе книги, автор искусно разбирает по полочкам Ницше. Можно было с этой главы и начинать книгу. Читатели ждали этого. Посмотрите как точно сформулирована практически вся философия Ницше (что касается жестокости)В целом современный человек труслив, он не может действовать. Ведь действие требует не только быстрого и твердого решения, но и способности к жестокости.Дальше не хочу спойлерить и нет желания в целом рассказывать содержание 6 главы и чем она закончилась. Могу сказать только то, что в ней Ницше по-умному тонко обличили: философ, который убегал от современности бытия и современной культуры навязывания своих идеалов и морали, сам был продуктом этой самой модернистской культуры. Вот так-то.