bannerbannerbanner
Название книги:

Влияние ипотеки на личную жизнь

Автор:
Ирина Мясникова
Влияние ипотеки на личную жизнь

000

ОтложитьЧитал

Шрифт:
-100%+

Все персонажи романа, события, фамилии, названия, организации и предприятия являются вымышленными.

Все совпадения случайны.

Автор заранее извиняется, если кто-то узнал себя, своих знакомых или вообще на что-то обиделся.

Это всё опять сказки, полное враньё, и «так не бывает».

По мнению родителей, бабушка дурно влияла на Стеллу, забивая ей мозг разными глупостями типа того, что сознание определяет бытиё. Родители числились атеистами и верили в материализм так же, как теперешние православные верят в Иисуса Христа. То есть, как и положено настоящим верующим плевали три раза через левое плечо, стучали по дереву и строго относились к чёрным кошкам. Разумеется, в церковь при этом в отличие от нынешних православных не ходили и в бога не верили, справедливо полагая, что Господь – не фраер, и таскать каштаны из огня за того, кто ему в пояс кланяется, вряд ли будет. Родители самостоятельно ковали своё счастье, опираясь исключительно на бытиё. Ещё бы! Ведь первичность сознания, согласитесь, для понимания этим самым сознанием, ну, очень сложная штука, очень-очень. У ребенка же это сознание никакими глупостями типа атеизма или православия не затуманено, и ребенок, каким и была в свое время девочка Стелла, верит исключительно авторитетам. Бабушка же являлась для неё авторитетом непререкаемым. И если бабушка сказала, что некрасивых женщин не бывает, а есть глупые, которые не могут назначить себя красивыми, то значит, так и есть.

Красота Стеллу особо не волновала примерно до пятого класса, но потом под влиянием совместных с бабушкой просмотров костюмированных фильмов из жизни красавиц она решила, что ей непременно нужно быть именно красавицей и тут же назначила себя таковой. Тем более бабушка говорила, что имя «Стелла» в переводе с латинского означает звезда. А где вы видели некрасивые звёзды? Намерениям Стеллы стать настоящей звездой совершенно не мешало то, что к пятому классу она выглядела далеко не прекрасным лебедем. Она и на гадкую уточку-то не тянула. Тощенькая, белобрысая, мелкая, бледная и невзрачная, чисто моль. Однако, как настоящая красавица из костюмированного фильма она принялась любоваться собой в огромном бабушкином зеркале венецианского стекла. Зеркало стояло в прихожей и возвышалось до самого потолка.

Теория первичности сознания и его власть над бытиём предполагает, что вся окружающая материальная действительность непременно под это сознание подстроится, чего бы оно там себе не удумало. Поэтому и поведение носителя этого самого сознания должно соответствовать задуманному. Конечно, этак можно и в психушку угодить. Например, если ходить и рассказывать окружающим, что ты Мерелин Монро, петь нечто типа «пу-па-пи-ду-пууу» и наяривать на укулеле. Но такое поведение ничего общего не имеет с первичностью сознания и вторичностью бытия. Поэтому те молодые люди, которые возомнят себя вдруг президентом и начнут опаздывать на важные встречи часа на два-три, рискуют просто лишиться работы. Не каждый президент опаздывает, а только один, и эта ниша уже занята. Соответственно, не каждая красавица – это Мерелин Монро. Все красавицы разные, как и президенты. Но каждая красавица непременно любуется собой при помощи зеркала. Чем там и как любуются президенты, мы не знаем, нам это не интересно. Нам про красавиц надо, мы женщины. Хотя и мужчинам про красавиц тоже интересно не меньше, чем про президентов.

Так что Стелла по наущению бабушки стала любоваться собой регулярно и практически сразу сама себе понравилась. Разве она не красавица? Особенно если нацепит на себя бабушкин воротник из чернобурки и наденет мамины красные туфли на высоких каблуках. Кстати, многие недооценивают роль высоких каблуков в жизни настоящей красавицы. А зря.

Мама, глядя на все эти ухищрения Стеллы, хохотала.

– Прямо материализация чувственных идей! – говорила она бабушке. – Ты б тогда уж ребенка на что-нибудь полезное нацелила, что ли. Кровь, например, взглядом останавливать, или раны заживлять силой мысли. А то красавица наша хоть и на каблуках, а колени, вон, все ободранные.

К окончанию школы Стелла вымахала до ста восьмидесяти сантиметров, раздалась в попе, обзавелась длинными ручищами и ножищами, а также прозвищем «эстакада», потому что, где «Стелла» там и «стела», она же плита, а то и вовсе каменный столб. Это, однако, ничуть не помешало ей любоваться собой в зеркале, и как оказалось, совершенно правильно. Ведь к окончанию университета Стелла уже не знала отбою от интересантов и вскоре выскочила замуж. Но так как бабушка к тому моменту уже умерла и позабыла Стелле посоветовать назначить себя ещё и счастливой, то с мужем Стелла разошлась примерно через пару лет совместного кошмара. В результате того кошмара у Стеллы теперь имелся сын Платон десяти лет.

Правда, с работой Стелле сначала очень повезло. Ведь старательно получая самое лучшее в Питере образование в самом престижном Университете, она искренне верила, что именно это образование позволит ей хорошо устроиться в жизни. Ну, в точности так же как красавице стать красавицей помогает регулярное любование собой в зеркале. Главное поверить, что ты будущий успешный финансист, и регулярно посещать лекции. И действительно, еще во время учёбы Стелла устроилась на практику в крупную иностранную автомобилестроительную компанию, которая с какого-то перепуга поверила в нашу стабильность и всяческие льготы для инвесторов, и построила рядом с городом на Неве серьёзное производство своих шибко популярных среди российского населения автомобилей. Ну, да! Некоторое время дело шло прекрасно, можно сказать, блестяще. Стелла делала карьеру в финансово-экономическом блоке, перенимала иностранный опыт финансового планирования и бюджетирования, а самое главное, заколачивала на этом вполне себе приличные денежки. Даже машину купила, а потом ещё и квартиру в ипотеку приобрела, хорошую такую просторную квартиру в приличном месте и приличном доме с консьержкой и собственной парковкой. Однако тут в выстроенную сознанием идиллию, вдруг резко вмешалось бытиё. Ну, не может же Стелла своим сознанием влиять на неуправляемое бытиё целой страны.

Благосостояние населения вдруг перестало расти и даже наоборот взялось падать и падать. Конечно, не совсем вдруг, а вполне себе закономерно. Пока никто за экономические рычаги не дергал и свои имперские амбиции не удовлетворял, так это благосостояние росло себе и росло. А тут…. Автомобили перестали пользоваться повышенным спросом, льготы инвесторам закончились, иностранные капиталисты подсчитали доходы и решили, что дешевле заводик в Питере закрыть. Им-то что?! Собрали вещички и убрались восвояси, а Стелла осталась, хоть и с приличным выходным пособием, но без работы и с невыплаченной ипотекой. Она взяла сознание в кулак и объявила бытию, какую работу ей хотелось бы получить.

– Ха! – ответило бытиё и сморгнуло.

Найти работу, несмотря на возраст далёкий от предпенсионного и внушительный послужной список, оказалось непросто. Финансово-экономические отделы оставшихся на плаву крупных компаний оказались хорошо укомплектованы, а если там вдруг образовывалась хоть какая-нибудь вакансия, то руководители этих отделов видели для себя в Стелле серьёзную конкурентку. Возьмёшь такую, пусть даже и рядовым менеджером, а она ведь, того и гляди, начальника подсидит. Да чего там начальника? Такая запросто и самого финансового директора подвинет. Поэтому даже если Стелле и удавалось обаять руководителя службы персонала, то руководитель финансового направления безжалостно заворачивал её резюме. А уж должность финансового директора можно было выпрашивать у бытия до бесконечности. Как говорится, мечтать не вредно. На таких местах плотно сидели свои люди, братья, сватьи, любовницы и прочие, пусть не очень финансово грамотные, но кому-то непременно нужные ответственные и верные работники.

Многочисленные консультанты, коучи и психологи предлагали различные курсы, как познать самоё себя и стать успешным. Многомудрые специалисты по найму персонала в социальных сетях учили соискателей, как правильно соискать. Из каждого утюга доносилось, что если у тебя нет работы, то ты виноват в этом сам. В утюгах тоже, видимо, присутствовал некий перекос от бытия к сознанию. Действительно, разве может на безработицу влиять падение производства, массовое бегство капитала и высокие налоги на труд? Ежу понятно, что в безработице повинна инфантильность населения. И вообще, какая такая безработица? Статистика ответственно заявляет, что никакой безработицы в нашей великой стране нет. Вон, в сети гипермаркетов постоянно кассирши и уборщицы требуются. Переквалифицироваться в уборщицу или даже в кассиршу Стелла почему-то категорически не желала. Странно, не правда ли?

Так что бытиё категорически упиралось и не подчинялось не только сознанию Стеллы, но и массовому сознанию населения. Можно подумать, Стелла одна такая, кто хочет быть успешной, ездить на работу в собственном автомобиле, выплачивать ипотеку, и, страшное дело, отдыхать с сыном где-нибудь в Турции. Видимо, с хорошей работой, как и со счастливой личной жизнью, всё не так просто как с красотой. Зеркала и туфель на каблуках недостаточно, впрочем, как и знаний с дипломами. Необходима та самая, чёртова удача. Вот попробуйте сформулировать, что это такое, представить это себе и ухватить за хвост. Удача ведь нечто эфемерное, как и счастье. Можно, конечно, ходить туда-сюда и своим видом производить на окружающих впечатление удачливого и счастливого человека. Но, во-первых, окружающих, если они твои родные и друзья, не обманешь, им про твою ипотеку и полное отсутствие личной жизни всё доподлинно известно, а во-вторых, кто знает, как на самом деле выглядит удачливый и счастливый человек? Вряд ли он хохочет всё время. Хотя Стелла на его месте уж точно бы хохотала. Да и кто б не хохотал-то? Однако следует признать, что Стелла какое-то время всё-таки ощущала себя, если уж не счастливым и удачливым человеком, то вполне себе успешным точно. Благодаря сделанной на заводе карьере, Стелла имела некоторое представление о том, как этот успешный человек женского пола должен выглядеть. Поэтому каждый раз, когда она за каким-то бесом выходила из дома в присутственное место, она надевала что-нибудь непременно очень дорогое и цепляла на лицо безмятежную улыбку. Уж если разные встречные поперечные уверятся в том, что у Стеллы всё о’кей, то, глядишь, и бытиё развернётся к ней передом. Не зря же у американцев не принято жаловаться на проблемы, потому что жалобами можно спугнуть удачу. Хотя, наши люди совсем не американцы. Нашим людям свойственна такая вещь как зависть. Зависть – это страшное оружие. Кстати, и очень хороший пример того, как сознание может повлиять на бытиё, причём на бытиё чужое. И если ты ходишь весь из себя весёлый и довольный, то можешь получить в спину суровый завистливый взгляд. И всё! Капец твоему благосостоянию. Так что в нашей действительности никогда не знаешь, что лучше. Улыбаться безмятежно или жаловаться всем подряд на судьбу-злодейку.

 

Как-то после очередного безнадёжного собеседования с подозрительной дамой-финансистом, которая странным образом путалась в терминах, Стелла по пути домой заехала на работу к лучшей подружке Зинке. Уж, если день так бездарно потерян, то человеку необходима хоть какая-то моральная компенсация. Общение с жизнерадостной Зинкой всегда действовало на Стеллу благотворно и вселяло в неё какую-никакую уверенность в завтрашнем дне.

Компания, в которой работала Зинка, располагалась в новом большущем бизнес-центре. А в любом уважающем себя бизнес центре обязательно имеется какое-нибудь кафе или даже целый ресторан. И где ещё, спрашивается, как не в кафе бизнес-центра демонстрировать окружающим незнакомцам свою удачливость и успешность? Особенно когда на тебе дорогой летний костюм и туфли на высоких каблуках, волосы тщательно уложены, а в руках белая сумка известной фирмы. Посмотрят люди и подумают, вот девушка, у которой всё хорошо. Подумают они так, отправят свою мысль в космос, ну, или ещё куда, где там рычаги влияния сознания на бытиё находятся, глядишь, бытиё спохватится, исправится и станет соответствовать. А кроме того в кафе бизнес-центра твоей успешности никто завидовать не будет, там все сами успешные, в смысле с работой. Потому как в наше время наличие работы, да ещё и в офисе – уже большой успех!

Подружки уселись за свободный столик, заказали кофе с печенюшками, и Зинка по своему обыкновению принялась философствовать. Она очень любила это дело, считала, что мозги необходимо регулярно переключать и перезагружать, особенно в присутствие Стеллы. Ведь Стелла обычно слушала внимательно всё, что бы Зинка не несла, какую бы завиральную идею не излагала, и выслушав, задавала правильные вопросы, либо подтверждая очередную Зинкину теорию, либо опровергая её. Опровержений своих идей и теорий Зинка не боялась, справедливо полагая, что отрицательный результат тоже результат. Главное мозги отдыхают, переключаясь от программирования, которым Зинка занималась с утра до вечера, на разную житейскую лабуду.

– Мы живём в абсолютно мужском мире, – решительно заявила Зинка на этот раз.

– Ну, да, – согласилась Стелла. А чего тут спорить?

– Ты только посмотри! – Зинка махнула рукой в сторону висящего на стене кафе огромного плазменного экрана, на котором беззвучно извивались и открывали рты полуголые девицы. – Ну, нельзя же так!

– Как? – не поняла Стелла.

– Подстраиваться под мужское мнение. Почему женщина не может быть сама собой?

– Почему это не может?

– Потомушта! Мужчинам нравятся исключительно блондинки с длинными ногами и большими сиськами, и вот, пожалуйста. Девушки рады стараться. Все вокруг поголовно блондинки с длинными ногами и большими сиськами. Покрасили волосы, нацепили каблуки и вставили сиськи. И губищи ещё эти, как у карасей, или не карасей, я в рыбах не разбираюсь, неважно, губищи….

– Ты преувеличиваешь. Не все поголовно. Я вот не красила и не вставляла, а каблуки мне самой нравятся. На каблуках я не просто эстакада, а Эстакадища. И губы у меня нормальные, бантиком. Мама всегда говорит, что они бантиком.

– Ты – ошибка собственных воззрений и формулировок! Думала, что строишь особенный мир Стеллы, а в результате подстроилась под мир мужской с его идиотскими представлениями о красоте.

– Неправда, так совпало. Мои представления совпали с идиотскими. Кроме того, не все подстраиваются. Вот, ты-то не подстроилась!

Зинка всем своим видом противоречила тем самым мужским, по её мнению идиотским, представлениям о красоте. Маленькая, стремительная, тощенькая, с тонким нервным ртом и копной тёмных волос. Про сиськи и говорить нечего. Их у Зинки не было никогда от слова совсем. Они чудом материализовались только на период грудного вскармливания Зинкиных младенцев, а потом исчезали, как не было. Это, однако, никак не мешало Зинке быть счастливой женой и многодетной матерью, а также весьма успешным программистом с очень хорошей зарплатой.

– Я, да, пока не подстроилась! Держусь изо всех сил, но уже подумываю.

– Насчёт чего подумываешь?

– Ну, чтоб вставить это самое. – Зинка сделала неопределенный жест рукой.

– Иди ты! Зачем?

– Надо! Хочу, как все. Вон, у Алины моей одной однокласснице вставили. Мамаша собственноручно отвела. В смысле собственноножно. Алинка теперь ноет, что тоже такие хочет, говорит, детям после пятнадцати уже можно не ждать милости от природы. А я решила, сначала я. В очередь! Где это видано, чтобы у ребенка сиськи были больше, чем у матери?

– Действительно! Однако ты ей скажи, чтоб брала пример с меня. Ты меня помнишь в пятнадцать лет? Какие там сиськи! Алина твоя ещё в том самом возрасте, в котором пока может сама определить свою внешность. Пусть назначит себя красивой, смотрится почаще в зеркало, глядишь, вселенная и подтянется. А, главное, забесплатно!

– Интересная мысль.

Тут к Зинке подошёл кто-то из её коллег, и они защебетали на каком-то загадочном языке, понятном исключительно программистам. Стелла обратила внимание на то, что внешне её лучшая подруга отличается от программистов мужского пола только отсутствием бороды и длинными волосами. В остальном всё практически тоже самое: невзрачные штанцы, толстовка, кеды. Ага! Видимо, именно так в мужском мире с его идиотскими представлениями и должны выглядеть успешные программисты. Может быть, Стелла выбрала неправильную профессию? Уж если решила быть красавицей, то надо было не в финансисты лезть, а в какие-нибудь модели или актрисы. Хотя какая из неё актриса? Вон, даже толком успешного финансиста изобразить не может. Можно сказать, безработица у неё на лице написана крупными буквами. И вообще, времени на смену профессии у неё категорически не осталось. Имеющихся денег хватит только на три месяца. За три месяца в знаменитую топ-модель не переквалифицируешься, да и начинать карьеру топ-модели в тридцать пять лет уже точно поздновато. Остаётся уборщица. Знаменитая топ-уборщица. Только вот ипотека не позволяет об этом даже мечтать.

– Эй, ты где?! – Зинка, наконец, прекратила программистскую трескотню и пощёлкала пальцами перед носом у Стеллы.

– Да, вот подумываю, не пойти ли уже в уборщицы, – честно призналась Стелла.

– Блин! Сбой программы. – Зинка стукнула себя по голове точно так, как в детстве Стеллы бабушка стучала по телевизору, когда он отказывался работать. – Подзабыла слегка. У нас тут три этажа занимает очень жирная контора. Ну, очень-очень жирная, они дочерние у госбанка, блин, не помню, как называются. Консалтинг чего-то там, неважно. Они программы разные строчат, клиентов банковских поддерживают и всё такое. У меня подружка моя институтская Васька, ну, Василиса, там руководит отделом прдырмыртыр, – это выражение подруги Стелла не поняла, видимо, что-то программистское, – так вот! У них там финансовый директор недавно уволился, ищут нового.

– Уволился? – удивилась Стелла.

Жизненный опыт подсказывал, что из жирной конторы финансовые директоры так просто не увольняются. Их либо переводят на повышение, либо увозят в автозаках, либо они сами утекают с чемоданами денег в «прекрасное далёко».

– Сожрали. – Зинка махнула рукой. – У них там это обычное дело. Текучка – просто жесть. Тебе срочно надо на его место, пока никого другого не нашли.

– Надо, конечно, но как? И вдруг тоже сожрут?

– Тебя не сожрут, ты девочка, там мужчин кушают.

– А с девочками чего делают?

– Да какая разница? Тебе деньги нужны или нет?

– Очень нужны!

– Вот. И я так подумала, поэтому попросила, чтоб Васька с директором их переговорила насчёт тебя, она там у него в авторитете. Ещё бы! Без неё они там враз весь прмыртырдыр завалят, – опять протрещала про непонятное Зинка. – От тебя резюме срочно надо, давай скидывай. – Она требовательно посмотрела на подругу.

– Ну, ты, Зин, даёшь! Это, по-твоему, называется «подзабыла слегка»? У меня костлявая рука голода и бедности уже на плече устроилась, а она подзабыла! Сбой программы у неё! – Стелла фыркнула и слегка подпрыгнула на стуле, потом достала из сумочки смартфон, нашла нужный файл и скинула Зинке резюме.

Зинка в свою очередь пошевелила пальцами в своем смартфоне и сказала:

– Зато я вовремя исправилась. Готово! Сейчас прям у директора ихнего будет.

– Ихнего? А не ейного? Или еённого? Ты уверена, что так правильно? – Стелла расхохоталась.

– Плевать! Это тонкости грамматики, они нам для дела не нужны. Главное понимание. Ты ж меня поняла? – Зинка постучала себя по голове. – Или нет?

– Я-то тебя поняла, но, может, надо было сначала к руководителю службы персонала? Они обычно очень не любят, когда через их голову.

– Ничего, перетопчутся! Глянь тихонечко справа от входа баба сидит. Видишь?

Стелла осторожно посмотрела в указанном направлении. Справа от входа за столиком действительно сидели две женщины.

– Их там две, – сообщила она Зинке.

– Наша похожа на нечёсаного борца сумо.

Стелла опять посмотрела на столик у входа. Одна из женщин, действительно, производила весьма странное впечатление. Толстая, лохматая и неопрятная, одетая в обтягивающую футболку и джинсы, на плечах у дамы располагался платок стиля цыганского ансамбля песни и танца.

– Это и есть их директор по персоналу, этакая мать-моржиха, несостоявшаяся актриса, говорят, очень любит со сцены на корпоративах с речами выступать, народ сплачивать, – поведала Зинка и расхохоталась. – Не знаешь, куда они постоянно персонал сплачивают, персональщицы эти? Весь день тут сидит, общается. Сплетни собирает. Думаешь, ей надо твоё резюме? Или, может быть, тебе надо с ней собеседоваться?

– Ну, внешность обманчива. Правда, обычно персоналом руководят дамы приятные во всех отношениях.

Стелла вспомнила руководительницу службы персонала на автозаводе, собранную, элегантную, тщательно причёсанную. Ну, так на заводе и дресс-код был соответствующий. Никто в джинсах и майках не выступал. Интересно, как ещё ей такую тушу удалось в джинсы запихнуть? Странный какой-то дресс-код в этой компании.

– Обычно руководители службы персонала не торчат целыми днями в кафе при катастрофической текучке на предприятии, – справедливо заметила Зинка. – Не одеваются как подростки и не жрут всё подряд, имея подобный вес. Но это всё Васькины сплетни, как обстоят дела на самом деле, думаю, ты скоро узнаешь непосредственно на месте. Не благодари. – Зинка вскочила, чмокнула Стеллу в щеку и умчалась в своё программистское логово, а Стелла поковыляла на высоких каблуках к месту, где ей с большим трудом удалось приткнуть машину.

В будние дни вокруг крупных бизнес-центров парковка – дело нешуточное, требующее сноровки, смекалки, наглости или, в конце концов, инвалидного удостоверения и знака. Такого удостоверения у Стеллы, слава Богу, не было, поэтому пришлось оставить машину в дальних далях. Стелла шла в эти дальние дали, делая вид, что на ногах у неё не десятисантиметровые шпильки, а Зинкины удобные кеды. Ведь успешный финансист должен иметь походку лёгкую и уверенную. С каждым шагом этот вид давался всё труднее и труднее, и когда Стелла, наконец, добралась до автомобиля, то проклинала уже всё на свете, а особенно эту вот униформу успешного финансового директора или на худой конец его заместителя.

Дома она скинула с себя всё и встала под прохладный душ. Потом сварила пельменей и с аппетитом поела под очередную серию фильма о проблемах из жизни американских миллиардеров. У миллиардеров вопрос об ипотеке не стоял. Миллиардеры изо всех сил старались насолить друг другу и разорить побольше своих сотоварищей. Создавалось впечатление, что всё богатство этих миллиардеров состоит из денег, отобранных у других миллиардеров. Так это богатство и переходит от одного миллиардера к другому, как почётный вымпел, потому что разобрать, на чём миллиардеры деньги всё-таки зарабатывают, из содержания фильма удавалось с большим трудом. Для разорения конкурентов использовались сложные комбинации с ценными бумагами и специальная финансовая терминология, которая безжалостно перевиралась переводчиками. Разорённые миллиардеры особо не страдали и не кидались за пособиями по безработице, не выпрыгивали из окон, а тоже как-то выкручивались и начинали мстить разорителям страшной финансовой местью. Любовь у миллиардеров тоже очень крепко замешивалась на деньгах, может быть от того, что в фильме среди миллиардеров и их окружающих не было ни одного красивого человека. Все были очень злые и очень умные, даже те, кого Стелла в силу своего традиционного практически советского воспитания определила в сексуальные извращенцы. Наверное, все эти миллиардеры в детстве сразу назначили себя миллиардерами, а не тратили время на глупости вроде красоты. Кому она нужна эта красота, когда всем нужны деньги?

 

После фильма Стелла задумалась, нужны ли ей миллиарды? Вспомнила бессмертную песню Битлов о том, что всем нам нужна только любовь. Это да, любовь Стелле точно пригодилась бы, у неё любви, можно сказать, и не было-то никогда, а ещё хорошо бы кроме любви немножко денег. Не миллиарды, нет, а ровно столько, чтобы о деньгах вообще не думать. Совсем-совсем не думать. А то вон школьным каникулам придёт конец, Платоша от бабушки с дедом явится, скажет басом, что хочет есть. Если б только есть! За лето дети почему-то особенно вырастают, и им нужны новые штаны, куртки и обувь. Школа опять же. При воспоминании о школе Стелла вздрогнула, там столько всякой всячины покупать надо, и проблемы постоянные то с учёбой, то с поведением. Хорошо, есть няня Оксана. Няня Оксана помогает Стелле растить сына чуть ли не с пеленок. Пока Стелла делала успешную карьеру на автозаводе, няня Оксана вытирала Платоше сопли, кормила кашей и отводила на занятия. Конечно, сейчас няне Оксане уже самой не хватает знаний, чтобы проверять уроки, но она учится вместе с Платошей, только учится дистанционно. Он после школы пересказывает ей, что говорили учителя, потом они вместе выполняют домашние задания. Спорят, объясняют друг другу, ругаются. Так что Платоша не просто всегда вовремя накормлен, но ещё и удивительным образом хорошо учится. С няней Оксаной Стелле повезло, но няне надо платить, а то усвистит в свою Украину и привет.

Стелла старалась не думать о резюме, отправленном в жирную контору. Она знала, что бытиё не любит, когда сознание его торопит. Бытиё инерционно и разворачивается неторопливо, как бы проверяя, а хорошо ли ты подумал, мил человек. Если бы бытиё моментально следовало за сознанием, то события скакали одно за другим, как блохи, причём в разные стороны. Стелла подозревала, что именно поэтому сознанию не удаётся влиять на бытиё, чтобы останавливать кровь и заживлять раны, как предлагала это делать мама. Времени у бытия не хватает. Пока оно раскочегарится, вся кровь уже и выльется. Поэтому бытиё нужно практически постоянно долбить сознанием. Опять же бытию приходится учитывать разнонаправленные векторы других сознаний. Стелла ж не одна во вселенной. Это ей денег надо столько, чтоб о них не думать, а кому-то, вон, миллиарды подавай, или войну развязать где-нибудь на Ближнем Востоке. А вот если чья-то война совпадёт с чьими-то миллиардами и туда чудесным способом впишется желание Стеллы погасить, наконец, эту чёртову ипотеку, то будьте любезны, уважаемая Эстакадища, получите и распишитесь. Опять же, как бытиё это всё устроит, не Стеллиного ума дело. У бытия свои инструменты. К примеру, запросто может приключиться какой-нибудь сбой в банковской программе, и ипотека чудесным образом сама погасится, или вдруг на карточку Стеллы вдруг начнут поступать вполне приличные суммы. Последний вариант, конечно, предпочтительней, потому что сбой могут починить и содрать со Стеллы ещё и пени за просрочку платежей. А вот суммы из неизвестного источника вряд ли можно у неё отнять. И суммы пусть будут такие, чтоб и на ипотеку хватило, и на новую сумку, сапоги вот зимние тоже не помешали б, техобслуживание автомобиля опять же на носу, на него тысяч двадцать надо бы иметь. Да, хорошо бы всё-таки, чтоб на карточку! Стелла б точно в банк не побежала с криком: «Караул! Заберите от меня чужие деньги». Тут, правда, есть вероятность возникновения налоговой инспекции с вопросом о подоходном налоге, но это, если инспекция откуда-то узнает. Стелла же не собирается ей докладывать. А банки вроде пока ещё не сильно заставляют стучать на граждан. Особенно если банки заинтересованы, чтобы граждане ипотеку выплатили. Вот выплатят, потом можно и настучать.

Эти мечтания прервал звонок от матери.

– Здорово, кукушка бездельница!

– Чего это я кукушка? – возмутилась Стелла.

– Того это! Скинула ребенка на бабку с дедом, а сама вид делаешь, что работу ищешь.

– Я и правда ищу.

– Нашла?

– Нет, пока!

– Что и требовалось доказать. Бери ноги в руки и завтра, чтоб была с утра. Будешь отцу силой мысли помидоры уговаривать, они у него краснеть отказываются.

– Так точно.

– И погоду хорошую закажи там, я мясо замариновала. Шашлык будет.

Мама отключилась, а Стелла пошла собираться на дачу. На даче в униформе успешного финансиста делать нечего. Униформа же садовода-огородника сама категорически Стелле не подходит, ведь меньше всего на свете Стелла хотела бы копаться в грядках. Это не для неё, даже если костлявая рука бедности ляжет ей прямо на горло. Уж лучше уборщицей, чем крестьянкой. Для посещения дачи лучше всего подходит хипстерский костюм успешного программиста. В нём и в гамаке поваляться можно, и на скамейке посидеть, и в бадминтон сыграть, и на траву увалиться, если что. Ох, и хитры эти программисты с их универсальной одеждой. Разумеется, все их скромные штанцы, толстовки, футболки и кроссовки тоже разные, и стоят по-разному. Стоимость зависит от степени успешности. Но различить по одежде начинающего программиста от матёрого программера наверное может только намётанный Зинкин глаз.

После увольнения с завода Стелла с удивлением обнаружила, что для обычной человеческой жизни из всего её гардероба можно использовать разве что одежду для тренажёрного зала. Ведь большую часть времени она проводила на работе в деловом костюме, в котором совершенно неудобно ходить в магазин за продуктами или с сыном в кино, не говоря уж о поездках за город к родителям, куда она раньше всё-таки ухитрялась являться на шпильках. Это же случалась очень редко, так как успешной финансистке Стелле ни на что никогда не хватало времени. Раньше после работы она заскакивала в ближайший к автозаводу гипермаркет на кольцевой дороге, не глядя на цены, набрасывала продукты в тележку и мчалась домой, где после ужина, приготовленного няней Оксаной, благополучно засыпала на диване перед телевизором под какой-нибудь триллер или боевик. По театрам, музеям и в кино она не ходила. Все её выходные были посвящены тренажерному залу, подготовке делового гардероба к следующей рабочей неделе и отсыпанию. Работающая успешная финансистка Стелла засыпала при любом удобном случае, поэтому и не обедала никогда. После обеда борьба со сном на рабочем месте требовала титанических усилий.

Теперь же экономия не позволяла бездумно швыряться деньгами в гипермаркетах, Стелла ходила по небольшим магазинам, где цены были гораздо ниже. А кроме того в отсутствие работы Стелла стала больше общаться с сыном, чаще ездить к родителям и открыла для себя новые интересные музеи, выставки и театральные постановки. Так что деловые костюмы висели рядами в гардеробной и надевались теперь только на редкие собеседования.

Сразу после увольнения ещё нерастраченное выходное пособие представлялось Стелле гигантским, а кроме того ей казалось, что с её-то резюме она работу найдёт в два счёта, поэтому они с Зинкой отправились по магазинам за джинсами и свитерами. Помнится, Стелла очень удивилась, что с виду невзрачная повседневная одежда тоже продаётся в дорогих бутиках и стоит очень приличных денег. Сейчас бы она точно не стала покупать такие дорогущие штаны, в которых так удобно ходить по магазинам и ездить на дачу. Купила бы похожие в каком-нибудь гипермаркете или магазине, где продаётся турецкий ширпотреб.


Издательство:
Автор