Глава 1
Голос отца с трудом пробился сквозь навязчивый мотив в наушниках.
– Сынок, ты занят? – громогласно вопросил Кореев-старший.
– Уже нет, – пробормотал Даниил, откладывая телефон вместе с тетрадью, в которой набрасывал проект под заказ.
Повезло ему найти подработку, хоть свободные деньги появились. Пусть и приходилось рисовать всякую ерунду вроде лепнины под потолком хрущёвки, а потом десять раз переделывать, потому что «у херувима не то выражение лица», зато нужная на обучение за границей сумма потихоньку копится.
Ну очень потихоньку. Такими темпами лет через пять он на один год в Дельфте наскребёт. Кто его тогда пустит в магистратуру?
Эх.
Парень тяжело вздохнул и вышел из комнаты в гостиную… где едва успел увернуться от ключей, летящих ему прямо в лицо.
Поймал. Потряс ими в воздухе. Нет, не испарились. Это в самом деле был папин брелок с логотипом «Мерседеса», на котором висел пульт от «Лады Гранта».
Не один он в семье мечтатель.
– Это что? – уточнил Даниил на всякий случай, вопросительно глядя на отца.
– Ключи, – любезно разъяснил ему предок. – Поедешь сейчас в аэропорт, нужно одну девочку из Амстердама встретить. Прилетает через два часа, так что поторопись: тебе еще через весь город пилить.
Даниил закатил глаза.
– Пап, ты говоришь мне об этом только сейчас? У меня вообще-то сессия в разгаре, завтра очередной экзамен. Сам встречай свою голландку.
– Ты посылаешь своего престарелого родителя в двухчасовую пробку? – нарочито утрируя, возмутился родитель. Еще осталось только приступ радикулита разыграть.
– Тебя и не в такие места посылали, – непочтительно хмыкнул Даниил и заработал заслуженный подзатыльник.
– У меня встреча с коллегами через полтора часа, а ты пока свободен. Весь семестр учиться надо было, а не в последний день программу курса проходить!
– Вообще-то я целый год вкалывал как проклятый! – возмутился парень, услышав столь явный поклёп. А отцу только того и надо было:
– Ну вот и замечательно, значит, к завтрашнему экзамену ты и без повторения пройденного готов, поэтому поедешь и заберёшь милую девушку из аэропорта. И повежливее, а то знаю я тебя! Она дочь моего старинного школьного друга – ты уж меня не позорь. Поживет с нами какое-то время.
– Да когда я девушкам-то хамил? – пробурчал Даниил, понимая, что сам загнал себя в ловушку: все равно придется ехать – отец ведь не отцепится. – И надолго она к нам?
– На месяц! – бодро заявил Кореев-старший. – Ей для проекта нужны фотографии и зарисовки национального зодчества. Этнические особенности славян, или что-то в этом духе. Повозишь ее по Золотому Кольцу, по бездорожью, по деревням. Подышите свежим воздухом.
– У меня сессия! Пап, какие деревни? – возмутился Даниил. Но отца так просто не проведёшь.
– Твоё расписание я видел, у тебя на этой неделе ещё два экзамена – и ты совершенно свободен. До следующей пятницы! * – подмигнул Кореев-старший. Младший зажал пальцами переносицу и тихо вздохнул.
А ведь еще Татьяне придется как-то объяснять постоянное присутствие рядом посторонней девушки! Остаётся надеяться, что она не слишком хорошенькая, чтобы Ирвина не взбеленилась от ревности.
Подъезд привычно пах кошками, которые неизвестно как просачивались даже сквозь закрытую входную дверь. А, нет, снова открытую: в очередной раз сломался домофон. Даниил подергал туда-сюда свободно распахивающуюся створку, осмотрел замок, вышел на улицу и проверил сам аппарат. Не сожгли – и то радость.
Ниже бесполезного теперь домофона была прилеплена бумажка, где корявым почерком их соседа снизу было написано: «Уже позвонил. Вечером починят».
Благодарность от всех бомжей района – теперь они в курсе.
Прогревшаяся за день «Лада» радостно пискнула в ответ на нажатие кнопки на брелоке. Набрав в навигаторе аэропорт Шереметьево, Даниил очередной раз вздохнул. Половина маршрута рисовалась желтым, остальное – красным.
Впрочем, как всегда.
Вырулив со двора, он влился в сплошной поток, двигавшийся, точнее, еле ползший к МКАДу. Телефон пиликнул, и поверх маршрута на несколько секунд повисло сообщение:
«Папа».
«Девочку зовут Йоланда де Ланг. Рейс КЛМ-5692».
Притормозив в очередной пробке, Даниил от нечего делать набрал в телефоне поиск имени и фамилии девушки, которую ехал встречать.
Йоланда де Ланг. Звучит как титул монаршей особы, не хухры-мухры. В инсте таких было пять, две – из Голландии, три – из Южной Африки. Остальные, появившиеся в списке ниже, темненькие и очень темненькие, имели похожую фамилию, ДелАнгел, и в основном были из Южной Америки.
Точно не то.
На всякий случай Даниил просмотрел оба нидерландских профиля. Похожие почти как близнецы блондиночки, весь аккаунт которых состоял в основном из селфи на фоне разных достопримечательностей. У одной щечки чуть покруглее и подбородок поострее, у другой губы побольше. Или надула так удачно? Поди разбери.
Пробка тронулась, и Даниил бросил телефон на соседнее сиденье.
Какая разница, как она выглядит? Месяц потерпеть соседку по квартире и все. Больше он ее и не увидит.
Даниил уже час стоял в зале встречающих аэропорта Шереметьево, стискивал в руках изрядно помятый листок с наспех нацарапанной фамилией «Ланг» и тихо про себя матерился. За это время к нему подошли уже три китайца и поинтересовались, не их ли он ждёт и почему написал их фамилию не иероглифами. Первым двоим он терпеливо объяснил, что ждёт девушку, кроме того, голландку. Третьего, устав объяснять, просто послал.
Из широких автоматических дверей полчаса назад вылился поток высоких, громкоголосых и светловолосых мужчин и женщин. По расписанию, опять же, рейс из Амстердама приземлился сорок минут назад.
Мисс де Ланг все еще не было.
Наконец, в очередной порции китайцев или тайваньцев, как рассекающий воды Северного океана ледоход, появилась она.
Йоланда совершенно не походила на свои фото в инстаграме. Разве что цветом волос. Подбородок вместо острого оказался круглым, щечки, румяные, как два яблочка, прятали в себе при улыбке глаза, бюст, достойный доярки из советских фильмов, упакованный в невзрачную маечку, свободно колыхался, не стесненный лифчиком. Пробегавшие мимо китайцы застывали, сраженные внушительной нордической красой.
Все еще тихо надеявшийся, что обойдётся и он обознался, Даниил молча и завороженно, как кролик при появлении удава, наблюдал за ее приближением, подмечая все новые черты гостьи из Европы.
Рваные джинсы обнажали округлые коленки и не менее круглые, мясистые даже, бёдра. Сложена мисс Ланг была как борец или воин, ростом лишь пару сантиметров уступая далеко не мелкому Даниилу, а объёмом попы так и раза в три превосходя.
За собой потомок пиратов тащила потрёпанный, очень давно видавший лучшие дни чемодан с многочисленными наклейками, почти неразличимыми под множеством слоев прозрачного целлофана.
– Даниил? – уточнила она, замерев прямо перед ним, с видимым облегчением выпустила ручку и поставила его вертикально.
Он обреченно кивнул. Обрадовавшаяся девушка снова подхватила багаж за ручку и покатила его за собой в сторону выхода, ориентируясь по указателям. Даниил покорно побрел следом, даже не пытаясь возглавить их маленькое шествие. Понятно было, что не удастся.
– Извини, что так долго. Чемодан почему-то задержали. Хорошо хоть выдали, а то в Риме однажды мой багаж вообще потеряли. А ты моложе, чем я думала. Мама говорила, ты на архитектора учишься, почему без очков? Они же все в очках и с тубусами. Ну, тубус дома, наверное, да?
Скорость выстреливаемых в минуту слов поражала воображение. Если бы не слегка непривычная интонация и несколько грассирующее «р», Даниил бы решил, что общается с жительницей соседней улицы. Голландка щебетала, бодро волоча за собой шуршащий целлофаном чемодан, и не делала ни малейших попыток передать его в крепкие мужские руки, хотя тот был явно тяжелым. На предложение взять тележку она только отмахнулась.
– Тут же недалеко? Ну, почти пришли уже. Вот в Схиполе, пока доберешься до нужного терминала, упаришься, а тут все рядом. Удобно.
Даниил нервно засунул руки в карманы, ловя на себе неодобрительные взгляды встречных женщин и восхищенные – мужчин. Причём, чем последние восхищались больше, – его умением свалить тяжесть на даму или самой дамой – так и осталось неизвестным, потому что с тяжелого чемодана глаза очень быстро переползали на прорехи в джинсах, особенно в районе бёдер.
На что там смотреть?.. Сало одно.
Даниил мысленно поморщился. Он-то уже нарисовал себе в воображении помесь Марло Хорст и юной Дафны Декерс в антураже Виктории Сикрет, а тут – на тебе. Голландская корова во всем великолепии. Хоть бы пузика постыдилась, но нет, даже майку узлом завязала там, где у людей талия, так что полоску жира видно.
Парень отступил в сторонку под предлогом оплаты стоянки. Чем меньше людей его увидят в компании эдакой «красотки», тем лучше.
Длинный коридор до парковки тянулся бесконечно. Голландка оживленно что-то щебетала, со скрежетом волоча периодически заваливающийся на бок массивный чемодан, но о помощи не просила. И когда Даниил открыл багажник, сама, прикрякнув, загрузила тяжеленный груз внутрь.
Он честно собирался помочь. Не успел.
Пассажирское сиденье Йоланда заняла полностью и чуть-чуть прижала собой коробку передач. Хорошо, что «Лада» – автомат и постоянного риска задеть рукой ее выпуклости нет. Да, не рассчитан отечественный автопром на такие объемы нижних округлостей.
На коленях она устроила небольшую камеру в чёрном кожаном чехле, прижав ее к себе, как величайшую драгоценность. Логотипов не было, да и сам футляр выглядел довольно потёртым и таким же видавшим виды, как и чемодан.
Пахло от девушки на удивление приятно. Подсознательно Даниил ждал тяжелый потный дух, но голландка благоухала чем-то цветочным и нежным, что не очень-то вязалось с ее габаритами.
Болтала Йоланда не переставая, он отключился и начал воспринимать ее голос как белый шум минуте на пятой, иначе пропустил бы указания навигатора. Когда они свернули с кольца на Ленинский, девушка притихла, зачарованно провожая глазами мелькающие тут и там высотки.
– Это уже центр? – уточнила она, на мгновение отвернувшись от окна. Даниил покачал головой.
– Мы еще у кольца, до центра по хорошей дороге где-то полчаса еще. Если без пробок.
Пробками Лана уже успела проникнуться, поэтому уважительно покивала и снова уставилась на сталинские постройки.
– У вас такие высокие здания. Нет, в Амстердаме тоже есть небоскребы, но их штук десять на весь город. А тут почти все подряд…
Девушка неосознанно оглаживала зачехлённую камеру на коленях. Снимать что-то во время движения смысла не было, но руки чесались – такое все вокруг необычное и непривычное.
Отец оказался дома, и у Даниила невольно закралась крамольная мысль: а уезжал ли он вообще на свое совещание или это была хитрая уловка, чтобы спихнуть доставку девицы из аэропорта на сына?
А может, вообще попытка сводничества? Если так, скорее всего, отец ее до сегодняшнего дня не видел даже на фото. Где она, голландская корова, и где он, красавец и умник!
– Это твоя комната, – Кореев-старший радушно распахнул двери собственной спальни. И когда только прибраться успел? Четыре часа назад, когда Даниил уезжал, весь его скарб был еще на месте, а сейчас кровать заправлена, шкаф пуст – в общем, идеальный, достойный номера в отеле, порядок.
– Это, наверное, неудобно. Я могу и на диване поспать, ничего страшного! – смутилась девушка.
– Нет-нет, что ты! Я здесь все равно редко спал, больше в кабинете. Там очень удобная тахта, – махнул рукой отец. Даниил приподнял одну бровь: сам недавно слышал, как предок матерился, задремав на той самой тахте. Жесткая, говорил, как последняя сволочь. И скрипит. Ну, если ему так хочется побыть джентльменом, пусть его. По мнению Даниила, голландка и сама на тахте поспала бы, не развалилась.
Скорее преждевременная гибель грозила бы несчастному диванчику – тяжесть-то какая!
Лана втащила в щедро предоставленную ей комнату чемодан и закрыла за собой дверь.
– Что на ужин? – Даниил цапнул из миски соленый огурец и с аппетитом им захрустел. – Чем помочь?
– На вот, порежь салат, – Кореев-старший придвинул к нему доску с помытыми болгарскими перцами, огурцами и помидорами.
Отец и сын часто стояли так по вечерам, соображая на двоих немудреный ужин. Чаще всего, понятное дело, в ход шли пельмени из морозилки, иногда их сменяли котлеты из полуфабрикатов или макароны по-флотски. Раз в месяц они варили какой-нибудь суп в огромной кастрюле и ели его всю следующую неделю.
Матери Даниила не стало три года назад. Отец с тех пор так и не женился – он и раньше больше времени проводил на работе, чем дома, а теперь и вовсе появлялся только поесть вечером и поспать. Ну, и провести время с подросшим сыном. Несмотря на совершеннолетие и практически законченный институт, дети есть дети – забрасывать их воспитание нельзя никогда.
Даже если им уже за тридцать и у вас внуки, все равно найдётся что-то, в чем старшее поколение разбирается лучше.
Йоланда уложила чемодан на пол, открыла и выпрямилась, оглядывая фронт работ. Шкаф был практически пуст, не считая запасного комплекта постельного белья, пледа и пары полотенец на самой верхней полке. Кроме полутораспальной кровати и того самого шкафа, в комнате уместились две тумбочки и небольшое трюмо, скорее всего, оставшееся от жены Павла Кореева. Мама ей рассказывала перед поездкой, что той не стало не так давно и мужчины живут одни, чтобы Лана не испугалась царившего в квартире бардака.
Особого беспорядка она, впрочем, не заметила. У неё самой дома было куда более художественно-разбросанно.
Быстро и методично Йоланда разобрала чемодан, распределив одежду по двум полкам, немногочисленную косметику выставив прямо на пустовавшее трюмо и заготовив косметичку для вечернего похода в ванную. Переодевшись, она приоткрыла дверь шкафа и оценивающе глянула на себя в зеркало, которое почему-то было привинчено не снаружи, а изнутри.
Домашняя пижамка, ярко-розовая, в Микки Маусах, скорее подошла бы семилетней девочке, нежели взрослой состоявшейся девушке, но Лане на чужое мнение было глубочайшим образом плевать. Ей нравился наглый мышонок из старых мультфильмов, она обожала розовый цвет, а когда два в одном – так еще лучше. И сидела пижама удобно, и от стирок не садилась, а что висела мешком – так ей никого совращать не надо. Скорее, наоборот.
Если Даниил думает, что его кривящиеся губы и брезгливые взгляды остались незамеченными, он заблуждается.
Увы, на исторической родине, в отличие от Голландии, все еще встречали по обложке, а она у Ланы далека от нынешних стандартов красоты. Вот в Древней Греции за нее бы скульпторы передрались, да и в средние века мэтры вроде Боттичелли и Рубенса весьма уважали обилие плоти. Даже поговорка такая была, что-то вроде «женщина только после третьих родов достойна увековечения в мраморе».
Сейчас же в моде плоские селедки с недоразвитыми вторичными признаками и нарисованными, переделанными в фотошопе или под ножом хирурга стандартно-кукольными лицами.
Йоланда под общественное мнение прогибаться не собиралась. Она себя любила такой, какой была, а кому что не нравилось, те шли лесом.
Поездка в Россию получилась спонтанно.
Ей неожиданно предложила сотрудничество довольно крупная компания, производящая игры. Им требовался славянский антураж в новую бродилку, причём настоящий, а не срисованный из интернета по десятому кругу с одних и тех же фотографий. С ней и связались-то потому, что в графе «языки» она указала русский. Сроку на подготовку дали полтора месяца, потом нужно будет показать первые эскизы и наброски будущих фонов, одежды и предметов.
В голове было абсолютно пусто. Вакуум. Возможность, конечно, редкая, и Лана уцепилась за нее ногами, руками и зубами, но от стресса и психологического давления – как же, такая вдруг ответственность! – творчество застопорилось. Прошла неделя, но все зарисовки недрогнувшей рукой отправлялись одна за другой в корзину.
И тут мама предложила: «Поезжай в Россию! Проникнешься духом, покатаешься по глубинке, посетишь пару музеев, только не Эрмитаж, он слишком европейский. Что-нибудь народное…» Идея была стоящей. И старый друг отца откликнулся почти сразу, согласившись принять дочь приятеля на постой в Москве.
На отелях бы за месяц она спустила весь аванс, выданный заказчиком. А так – только на билет потратилась. И то, кто бы мог подумать, что три с половиной часа полета стоят так дорого!
Убедившись в собственной неотразимости, – узкое зеркало ее целиком не вместило, отразив лишь середину тела, – Лана устроила косметичку вместе с одним из выданных полотенец на краю кровати и вышла, вся такая красивая, к ужину.
При виде ее Даниил чуть не подавился вытащенным из салата помидором.
– Приятного аппетита, – не без злорадства отозвалась Лана.
– Прошу, садитесь, – обвёл рукой застолье Кореев-старший. Девушку долго упрашивать не пришлось.
К макаронам с мясом и салату голландка отнеслась с пониманием и даже добавки попросила. В самолете, по ее словам, кормили не так чтобы сытно.
Ну, оно и понятно. Те кукольные порции ее организм и не заметил.
Павел Кореев наблюдал за гостьей с умилением, а Даниил – с некоторой паникой. Это же сколько для нее еды нужно заготовить, на месяц-то!
Глава 2
Проснулся Даниил в прекрасном расположении духа, несмотря на то, что через три часа ему предстоял экзамен. В кои-то веки он этому был рад. Как хорошо, как замечательно, что у него еще целую неделю сессия и его не припрягут развлекать гостью прямо так сразу!
Оказывается, он плохо знал коварство собственного отца.
Тот с самого утра уехал в свой НИИ.
На столе, поверх накрытого на двоих завтрака, лежала записка: «Гостью возьми с собой».
Лана нашла ее первой, прочитала, хмыкнула и передала Даниилу. Он не сдержался и со стоном закатил глаза.
– Не переживай, я большая девочка. Почитаю, посмотрю телевизор. Езжай спокойно, – улыбнулась она, присаживаясь напротив. Даниил смерил ее взглядом. Да уж, девочка и впрямь немаленькая.
– Ты сюда приехала не телевизор смотреть. Тебе же этнику фоткать надо? У нас рядом как раз старый город, а Большой театр практически за углом. Погуляешь, пофоткаешь, только не заблудись, ради Бога!
Лана просияла – на этот раз настоящей улыбкой, а не успокоительно-обреченной. И Даниил невольно улыбнулся в ответ. Смешная она, открытая, что в голове, то и на лице. Такую обидеть – будто щенка пнуть, а животных он всегда любил.
Даже коров.
Голландка сняла со своей тарелки салфетку, критически осмотрела белую лужицу манной каши, покрытую застывшей корочкой, с подтаявшим кусочком масла посередине.
Все как в лучших ресторанах.
Подумала, что-то вспомнила и снова подскочила.
Приятно зажурчала вода, наполняя стакан. Даниил задумчиво наблюдал за процессом, полагая, что она просто хочет сполоснуть посуду перед тем, как наливать в неё чай. Поэтому когда Лана поднесла налитую воду ко рту с явным намерением глотнуть, он аж подскочил.
– Плюнь бяку! – завопил он, будто перед ним и в самом деле был щенок. Девушка от неожиданности дернулась, вода пролилась на майку, обозначив спортивный лифчик безо всяких там кружавчиков.
– Что такое? Вода отравлена? – Лана с опаской покосилась на кран, будто оттуда сейчас полезут личинки чужих.
– Нет, просто не отфильтрована и не прокипячена. Вот, отсюда наливай, – Даниил кивнул на ровные ряды полуторалитровых бутылок с ободранными этикетками, выстроившиеся вдоль стены.
– А что будет, если я так? – Лана заглянула одним глазом в стакан, будто надеясь заметить внутри плавающих микробов.
Даниил пожал плечами.
– Пронесёт, и это в лучшем случае. Долго будешь пить – камни в почках. Или рак, или…
– Поняла-поняла, можешь не продолжать, – замахала на него свободной рукой девушка, выливая воду из стакана и вытряхивая задержавшиеся капли. Она даже протерла его полотенцем на всякий случай. Открыла одну из бутылок, понюхала, пожала плечами и налила содержимое в тот же стакан.
Попробовав, Лана какое-то время, прикрыв глаза, смаковала послевкусие, будто дегустировала редкое вино. Почмокав, кивнула.
– Вроде нормально, – и залпом допила все остальное.
– А зачем вообще пить воду с утра? Ты даже не завтракала еще, – недоумевающе пожал плечами Даниил, усаживаясь обратно за стол.
– Привыкла. Мама уже давно по утрам пьёт воду и нас приучила. Говорит, какие-то микробы из горла в желудок смываются. Она, правда, только водой на завтрак и ограничивается. Я так не могу, – Лана вздохнула и приступила к поглощению манной каши. Первая ложка пошла неуверенно, зато дальше ее порция исчезла просто с космической скоростью. Даниил наблюдал за процессом, забыв о собственном завтраке. Давно он не видел, чтобы девушки с таким аппетитом наворачивали еду. Да почти никогда и не видел. Татьяна всегда ограничивалась салатом или просила уменьшенную порцию. А на завтрак пила один кофе, без сахара и молока.
Ну, зато и выглядела соответствующе, с гордостью за подругу не мог не отметить Даниил. Лана вообще неизвестно, когда в последний раз в спортзале была, судя по габаритам. И ест как здоровый мужик, а то и больше.
Мама его, когда жива была, тоже больше напоминала фарфоровую статуэтку, чем земную женщину. И питалась соответственно: росой и туманами. Ну, и салатом с фруктами иногда.
Каши гостье показалось мало, поэтому она, недолго думая, полезла в холодильник и соорудила себе бутерброд с дырчатым сыром. Покивала – мол, неплохо – и проглотила его в три укуса.
Даниил заварил кофе в турке, на двоих. Девушка от крепкого горьковатого привкуса скривилась, но благовоспитанно промолчала. У нее на кухне стоял небольшой, но стильный кофейный аппарат, глотавший капсулы и выдававший умопомрачительный эспрессо. А нечто густое, с каким-то каменистым осадком на дне, хоть и пахнущее натурально, вкусом отличалось от того, к чему она привыкла, как небо и земля. Даже сахар не помог.
– Поехали. А то я на экзамен опоздаю, – Кореев-старший, заботясь о дочери друга, снова оставил ключи от «Лады» в их пользовании. Даниил даже заревновал немного. За те два года, что у него есть права, он удостаивался чести сидеть за рулем отцовской машины раза четыре. Считая вчера.
Остальную практику обеспечивали приятели, которые имели обыкновение напиваться в клубах и барах. Даниил спиртное не то чтобы совсем не употреблял, скорее знал меру и больше двух стаканов чего бы то ни было не пил никогда, поэтому его по умолчанию во всех компаниях назначали развозчиком надравшихся по домам.
Подумав и прикинув маршрут, парень решил машину оставить на месте и поехать все же на метро. Во-первых, дополнительные впечатления гостье: пусть полюбуется на самое красивое метро в мире. Во-вторых, в час пик по пробкам в центре – двух часов им точно не хватит. А опаздывать на экзамен не хотелось.
В отличие от знакомых ему девушек, Йоланда собралась за рекордные десять минут. Кажется, она больше времени потратила на перенастройку и чистку камеры, чем на собственно подбор одежды. Макияжа он на ней вообще не заметил. Подозрительно густая для настоящей коса спускалась до пояса, рука периодически оглаживала кожаный чехол с камерой, будто та могла сбежать или потеряться.
– Отцовская «Лейка», – пояснила Лана, заметив его заинтересованный взгляд. – До сих пор снимает лучше всяких никонов. А она старше меня!
И девушка снова любовно погладила шершавый металлический корпус.
До станции метро можно было доехать на автобусе, а можно было прогуляться. Даниил выбрал второе. Время у них в запасе еще было, на поезде ехать всего минут сорок. Свежий утренний воздух парка приятно бодрил, цирк подмигивал огнями, заманивая посетить новую программу.
– Там что, животные выступают? – удивилась девушка. На электронном табло как раз сменился плакат, показывая стоящего на шаре льва и жонглирующего мячами медведя. Даниил дернул плечом.
– Не знаю, уже лет десять там не был. Когда-то выступали.
– Бедняжки, – вздохнула девушка.
Обрывающаяся в неизведанную глубину лента эскалатора Лану откровенно напугала. Она отшатнулась и скакнула в сторону, освобождая дорогу позади идущим. Даниил еле успел притормозить и не врезаться в нее.
– Что случилось?
– А где низ? – громким шепотом, заглушая гудение проходящей мимо толпы и мотора, спросила Лана, расширенными глазами провожая выплывающие в никуда ступеньки. Даниил тихо хохотнул.
– Метро строили как бомбоубежище. Так что оно очень, очень глубоко. Низ – ниже.
Подмигнув нервно вытягивающей шею девушке, он взял ее за руку и подвёл к ползущему эскалатору. Люди сзади недовольно заворчали, что они пробку образовывают, но Даниил невозмутимо подождал, пока Лана все же ступит на бегущую ленту, в два широких шага обогнул и замер лицом к ней. Девушка вцепилась в ползущие поручни до побелевших пальцев и уставилась вниз, где далеко-далеко маячила будка контролера.
– Не то чтобы я высоты боялась… – пробормотала она, сглатывая. Даниил кивнул.
– Я, когда маленький был, на эскалатор становился только за ручку с мамой или папой. Это ты еще на Спортивной не была, про Парк Победы вообще молчу.
– Ничего себе, – видя приближение твёрдого пола, Лана выдохнула поспокойнее. Конечно, эскалатор – не самолёт, чтобы бояться на нем высоты, но спуск очень уж походил на трибуны Дом в Амстердаме. На недавнем концерте «Кенсингтон» у нее даже голова закружилась, и она весьма настоятельно попросила отчима больше на такую верхотуру билеты не брать.
Лучше она в партере потанцует.
Сам поезд на Йоланду особого впечатления не произвёл. Гораздо больше ее изумила внесшая их в вагон толпа.
– У вас всегда так…многолюдно? – прохрипела она, пытаясь удержаться за поручень и не быть выдавленной наружу через запасные двери. Надпись «Не прислоняться» издевательски грозила отпечататься на ее спине.
– Только утром и вечером, – Даниил упёрся локтем в стену вагона за ее головой, пытаясь собственным телом закрыть девушку от напирающей толпы. Получалось не очень. Толпу-то он отгородил, а напирал в итоге сам, прочувствовав все изгибы голландского рельефа. – Извини, что так тесно. Зато быстро доедем. Может, на кольце народ выйдет.
Надежды его не оправдались. На кольце пассажиры сначала вышли и оставшиеся вздохнули с облегчением, а затем зашли новые… И всем пришлось выдохнуть, чтобы утрамбоваться.
Вид из застеклённой станции на Воробьёвы горы остался не сфотографирован, хоть Лана и долго сокрушалась по этому поводу. Камеру просто невозможно было поднять на уровень глаз. Девушка вцепилась в нее мертвой хваткой, следуя подсказке Даниила, чтобы дорогая, хоть и винтажная техника не испарилась в толпе.
Приливы и отливы пассажиров по мере приближения к центру становились все более массовыми, и наконец на Лубянке они присоединились к общей массе, которая вынесла их сначала на перрон, а потом и на эскалатор перехода между станциями практически без усилий с их стороны. Даниил только и успевал тащить за собой намертво вцепившуюся в его руку девушку. Кажется, метро ей в ближайшее время будет сниться в кошмарах.
– А почему станции называются по-разному, если мы никуда не ехали? – недоуменно переспросила Лана, прочитав надпись над выходом. – Мы же доехали до Лубянки, а выходим на Кузнецком мосту.
Даниил пожал плечами. Ему самому была не совсем ясна логика, которой руководствовались строители метрополитена, но за годы жизни в столице он успел привыкнуть к подобным странностям.
Еще одна небольшая прогулка по оживленной узкой улице мимо старинных, начала восемнадцатого века, двух-трехэтажных зданий – и они у академии.
Задумавшись, Даниил чуть замедлил шаг, сомневаясь, стоит ли проводить Лану внутрь или лучше ей подождать снаружи. Только бы ее однокурсницы не обидели.
Многие считают, что всякие дергания за косички, порча портфелей и прочие мелкие пакости остаются в школе, но увы. В институте у многих продолжает играть в попе детство. Особенно если попадается кто-нибудь, подходящий на роль жертвы. Жестоки не только подростки. Едва вступившие во взрослую жизнь, недавно отметившие совершеннолетие четверокурсники тоже далеко не подарки.
Поэтому полная, не по фигуре одетая девушка просто напрашивалась на язвительные комментарии местных гадюк.
Йоланду подобные мысли не занимали. Она бесхитростно проводила Даниила до самого холла, увлечённо разглядывая стилизованный интерьер академии. Расчехлила камеру и отступила в сторону, примеряясь к характерному профилю охранника с грацией и незаметностью слона в посудной лавке.
Первой высказалась Флори.
Вот уж кому не повезло с рождения. Мама Флоренции Пархиной то ли мечтала об Италии во время беременности, то ли пересмотрела бразильских сериалов – о подробностях девушка не распространялась. Зато, настрадавшись от дразнивших ее детей, сама норовила ужалить побольнее всех окружающих.
– У неё задница как дирижабль. И не стесняется ведь, ужас какой! Она чем-то гормональным болеет? – с притворным сочувствием протянула она, подобравшись к Даниилу со спины.
– Это твоя новая девушка? – Рита тоже подошла, смерив довольную Лану скептическим взглядом. На обильный бюст, едва сдерживаемый свободной майкой, признанная красотка факультета неодобрительно поджала губы, а на прорехи в джинсах недовольно скривилась.
Даниил зря переживал. Всю эту пантомиму Йоланда даже не заметила. Она увлечённо изучала причудливо изогнутую парадную лестницу, примеряясь с камерой к лучшему ракурсу.
– Спасибо, что взял с собой. Тут антуражно! – восторженно воскликнула она, убегая по ступенькам на второй этаж.
– Ты что, всерьёз с ней встречаешься? А как же Таня? Вы уже расстались? – приняв его молчание за положительный ответ, взволновалась Рита.
– Она всего лишь гостит у нас, ее отец – приятель моего. Мы с ней не встречаемся! – вскинул руки в защитном жесте Даниил. Не хватало еще извращенцем прослыть. После чувственной, изысканной красоты Татьяны Ирвиной – вдруг эта лошадь. Ужас! Придумают же сплетницы. – Я как раз на выходных собирался их с Таней познакомить. Девочки же, должны найти общий язык.
– Ага, ага, – покивала скептически Рита, глядя на изогнувшуюся в немыслимой позе Лану, пытающуюся снять вид лестницы вертикально, снизу вверх. Толстая коса свесилась в проем, майка задралась, открывая полоску загорелого живота. Проходившие мимо парни спотыкались, промахиваясь мимо ступеньки.
Даниил нахмурился. Внимание посторонних к гостье отца почему-то его нервировало. Мало ли, пристанут еще, потом отделывайся от них. Она же как-никак под его ответственностью.
Перепрыгивая через две ступеньки, он быстро поднялся к Йоланде. Девушки за его спиной многозначительно переглянулись, поджав губы. Совсем вкус потерял, молчаливо постановили они.