© Лина Мур, 2023
ISBN 978-5-0053-0323-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Гарольд
Париж. Довольно романтичный город для идиотов, которые, вообще, думают о чём-то постоянном в возрасте без пяти минут двадцать пять лет. О чём вы говорите? В это время надо наслаждаться тем, что идёт тебе прямо в руки: вечеринки, девочки, алкоголь, нескончаемые тусовки. Ладно, иногда работа. Но когда у тебя всё есть, как у меня, то в принципе париться не стоит. Нужно брать от жизни всё, ведь скоро могут перекрыть кислород полностью.
– Гарри! – Оборачиваюсь и улыбаюсь, видя своего двойника, быстрым шагом приближающегося ко мне.
– Эд, – хлопаю его по спине и разочарованно оглядываю.
– Ты из какого века, парень? – Хмыкаю я.
– А что не так?
– Нам сегодня исполняется двадцать пять, а у тебя штаны на подтяжках. Тебя срочно нужно реанимировать. В таком виде я с тобой кадрить малышек не пойду. Ты же ужасно выглядишь. Пыль с бубенчиков давно смахивал? – Смеюсь, подначивая брата, обиженно поджимающего пухлые губы. Да, от таких губ, но только моих, тащатся все. Каждая из девочек хочет их попробовать. И не только их. Все понимают, о чём я, верно?
– Эй, эти брюки стоят двести фунтов, к слову. И они удобные. А подтяжки для имиджа, да и маме они нравятся. На себя посмотрел бы. Двадцать пять стукнуло, а ты до сих пор не можешь подобрать джинсы по размеру. Задницей светишь, Гарольд, – парирует брат.
– Моя задница – священный маяк. На неё можно только смотреть, но не трогать. Но сегодня мы здесь для того, чтобы оттянуться в наш общий день рождения, который мы впервые за всю жизнь будем праздновать вместе. Мать знает? – Указываю головой на дорогу, где я бросил арендованную машину.
– Нет, конечно. Я ведь не дурак, чтобы причинять ей боль. Я сказал ей, что хочу провести этот день один и в Париже. Восхитительный город. Я зашёл в «Либерте» и провёл небольшую оценку качества…
– О-о-о, не начинай. Хватит налегать на булочки, Эдвард. Лишние килограммы тебя ни к чему хорошему не приведут. Не хочу слышать ни о выпечке, ни о твоих финансовых отчётах, ни об удобстве твидовых брюк в чертовскую жару. Поэтому вот мой подарок для тебя – я сделаю из тебя офигенного парня, который сегодня, наконец-то, лишится девственности. Обещаю, что прослежу за этим, как за самим собой, – перебиваю брата и открываю ему дверь спортивной машины.
– Тебе нужно не за мной смотреть, а за собой. Ты тратишь больше, чем зарабатываешь и скоро окажешься в финансовой яме. Папочка недолго будет содержать тебя и мириться с твоими выходками, Гарри. Да и я уже заказал для нас столик в одном из самых восхитительных ресторанов с видом на Эйфелевую башню. Я просмотрел их меню и могу посоветовать тебе заказать…
Закатываю глаза и качаю головой.
Сколько знаю Эдварда, он всегда был занудой. Каждую секунду своей жизни. В любом сообщении или разговоре он вставлял свои два доллара, чтобы осудить меня за то, что я такой офигенный и могу пользоваться благами этого мира столько, сколько пожелаю. Я живу с отцом, и он очень богат. Мало того, я богат, красив и чертовски крут. Ещё вокруг меня множество девочек и друзей, которые в любой момент готовы сорваться и махнуть в Вегас, а там… Тише, всё, что было в Вегасе остаётся в Вегасе, и всегда надо пользоваться презервативами. Это мантра для любого парня, начиная с одиннадцати лет.
Мы слишком разные с братом. Хотя внешне… нет, даже внешне мы стали отличаться. Если я подтянутый, загорелый и с клёвой причёской, абсолютно всегда готовый веселиться, то Эд… престарелый Форест Гамп. Его любовь к выпечке вылилась в лишние восемь фунтов, что явно не идёт ему. Пухлые и милые розовые щёчки, прилизанные тёмные волосы и ничего от моей офигенности. Природа была к нему жестока. Она отдала всю крутость мне или же это наша мама, которая воспитывала его, словно принцессу Петунию, что точно не пошло ему на пользу. Он не рискует. Он краснеет от слова «секс» или «болт». Он воспитанный и приторно-вежливый, что меня постоянно бесит. В нём нет той самой искры, которая сделала бы его мужиком. Ну, все понимают, о чём я, да?
Но… да-да, сейчас будет огромный фейерверк за моей спиной, потому что сегодня я его фея-крёстная. И в чёртов общий день рождения я покажу ему, что такое быть мной.
Одежда. Причёска. Мои уши сворачиваются в трубочку от разговоров о планировании и каких-то цифрах. Я фиговый математик. Я фиговый во всём, что касается подсчёта денег, но зато я классно умею их тратить. Этому может позавидовать даже Трамп. Так что в этот день мы, к чёрту, отменяем бронь в ресторан для престарелых романтиков и едем пить, трахаться, как мужчины, у которых нет никаких проблем. Вообще, никаких, кроме желания целовать своё отражение в зеркале.
Под моим чутким контролем покрывшийся пылью ботаник Эдвард начал походить на меня, и я так горд собой. Жаркие взгляды девочек, обещание незабываемой ночи и…
– Чёрт возьми, хватить уже, а? Ты красный, Эд. Расслабься. Живи в кайф. Отрывайся и, да, привыкай к такому вниманию. Вот то, чего ты достоин, сечёшь? Твоя жизнь такая скучная, но с этого дня она изменится полностью. Понимаешь, о чём я? – Подмигивая брату, вкладываю в его руку стопку с текилой.
– Пей! Двадцать пять, дьявол бы их побрал! Двадцать пять грёбаных лет! Улёт! – Ору я, выпив свою порцию и мотая головой. Хорошо пошла. Одуреть, как хорошо пошла.
Алкоголь льётся рекой, туманя разум и позволяя делать всё, что разрешено и нет: секс в кабинке туалета, очередная бутылка текилы и новые девочки, готовые выполнить любое желание.
Моё подпитанное алкоголем сознание всё же не настолько опьянено, чтобы потерять контроль над ситуацией. Годы практики и литры выпитого. Нахожу брата за столиком и плюхаюсь рядом. На его коленях очередная крошка, которой он объясняет, в чём вред пальмового масла.
– Эй… брысь отсюда! – Раздражённо толкаю девчонку, отчего она вскрикивает и бросает на меня злой взгляд. А затем её глаза распахиваются от удивления.
– Вы что… близнецы? – На ломаном английском визжит она, словно чертей увидела.
– Да, детка, мы охеренно крутые близнецы. Да, бро? Чёрт, Эд, мне так тебя не хватало, – обхватывая брата за шею, прижимаюсь к нему виском.
– Если бы не я… вот ты всегда говоришь, что я слишком дотошный… но я нашёл документы, сложил два плюс два, подслушал разговор и отыскал твои контакты. Это был я… – пьяно бормочет он.
– Мы одно целое, мальчик мой. Ты и я, как Бивис и Батхед. Как яйца и член. Мы не должны разлучаться… это неправильно. Без меня ты пропадёшь, – наливаю ещё одну порцию текилы и протягиваю брату.
– Я не хочу быть членом… это же гадко, Гарри. Это…
– Пей. Давай, мой мальчик, пей и, наконец-то, узри нашу офигенность, – подталкиваю его руку ко рту и сам выпиваю стопку. Кусаю лайм и кривлюсь от того, как громко стало вокруг.
– Ты крутой… да, ты очень крутой, Гарри. Почему ты такой крутой? – Вяло спрашивает Эд, подпирая лицо кулаком.
– Потому что я не заморачиваюсь на пальмовом масле и на всей этой чепухе. Ты не видишь главного, Эд. Весь мир хочет нас, понимаешь? Они все жаждут нас с тобой, а ты не даёшь им этого. Вежливость – порок, сечёшь? Ты постоянно строишь планы, чертишь графики и заморачиваешься на мелочах. Зачем? Сегодня мы просто отдыхаем и всё круто. Вот, в чём суть жизни, – послать всё к чёртовой матери и быть Богом всего сущего, – размахивая пальцем, говорю я.
– Но ты не Бог, Гарри. Ты просто чёртов наглец, который умеет сделать так, чтобы всё работало на него. А я… ты хоть представляешь какая жизнь у меня? Маленький городок. Все меня знают. Мать постоянно требует от меня следить за её бизнесом. А я же нового хочу. Всего нового… старые кулинарные книги и проклятые рецепты бабушки. Мы в убытке… а она ничего не хочет, кроме постоянства, и никакой новизны, представляешь? Я пытаюсь и Джо тоже. Мы работаем, пробуем всё новое и получаем… Джо хочет большего. Джо планирует идти дальше, а я привязан к матери и пекарне… Я неудачник, Гарри. И я так завидую тебе. Сколько у тебя возможностей…
Прыскаю от смеха и горько усмехаюсь.
– Думаешь, у тебя проблемы? Да ни черта. Отец требует, чтобы я начал работать с ним постоянно. Ты представь меня тем, кто приходит в офис в восемь утра, копошится в бумажках, подыхает на нудных встречах и сваливает последним из всех. Это такое дерьмо. И мало того, он считает, что я ни на что не годен. Он думает, что меня может образумить женщина. Офигеть… женщина, сечёшь? Меня? Я сбежал от него две недели назад, взяв тайм-аут в честь этого, значимого для меня, дня. Я сбежал из Сан-Франциско, только бы не встречаться со своей невестой, – меня даже тошнит от упоминания этой девочки. Да она, скорее всего, не девочка даже. У неё точно нет ни фигурки, ни внешности. Ничего. Какая-нибудь старая дева, которую хотят повесить на меня. Да я лучше буду светить задницей.
– И это ты называешь проблемами? Всего лишь работу? Гарри, я пашу в пекарне с двенадцати лет. Я никогда и никуда не ездил. Это моё первое путешествие, потому что денег нет. Вообще, нет…
– Бро, я дам тебе их. У меня же полно. Это решит твои проблемы, а мои ни черта. Ты видишь меня женатым, а? Вот скажи, ты представляешь меня мужем какой-то забитой и уродливой дуры? Это же убьёт всю мою популярность и репутацию. Это смерть, а у тебя всё решаемое, – скептически хмыкаю я.
– Не нужны мне деньги этого урода, который нас бросил. Он бросил нас с мамой, Гарри. Ему было плевать на меня. Он забрал только тебя, а про меня забыл. Я ни цента у него не возьму. И ты не знаешь, может быть, девушка будет красивой и воспитанной? Ты даже не хочешь попробовать жить нормально, а не как парень из бойз-бенда…
– Но я такой! Я другим не хочу быть, Эд! Да я бы на твоём месте послал все материны советы и сделал всё по-своему. Твоя ошибка, бро, в том, что ты маменькин сынок. Ты даже слова ей сказать не можешь, боясь разрушить какой-то невидимый купол. Ты просто слюнтяй, а вот я бы смог. Да мне насрать на отца и его приказы. Я пошлю его далеко, как и невесту свою. Я…
– Мог бы? Ну, конечно, ты бы ей тоже ни слова не сказал. Ты похож на неё. Она такая же, считает себя умнее и лучше других. Она даже не спросила меня, хочу ли я браться за её бизнес? Нет. Она всё сама за меня решила, как и ты сегодня. Вы… вы оба делаете меня слабым. Как будто я не мужчина. А Джо говорит, что мне просто нужен глоток свежего воздуха. Я…
– Так, кто такой Джо? Ты слишком часто упоминаешь это имя в разговорах, – я вырываю только отрывки, которые успеваю запомнить, чтобы поддержать диалог.
– Лучший друг. Самый лучший… всё отдаёт… поддерживает меня всегда. В лес Джо. Ты должен послушать отца. Хоть я и не знаком с ним, но он говорит тебе правильные вещи. Тебе надо взяться за ум. Сейчас ты живёшь за его счёт, и он психует по понятным причинам, потому что ты хочешь только веселиться. Но жизнь – это не одно веселье, Гарри. Это тяжёлый труд, которым нас наградили.
– Если я похож на мать, то ты в точности отец. Меня даже тошнит от тебя сейчас так же. Он хреновый человек, сечёшь? У него в жизни нет никаких развлечений, только работа, как и у тебя. Вы свихнулись. Жизнь – один сплошной праздник. Столько ещё не увиденного вокруг. Столько не выпитого. Столько не трахнутого. Вы сами лишаете себя возможности жить, Эд. У вас просто не хватает духа послать всех в задницу и думать только о себе. На твоём месте, я бы так и сделал. Я бы на хрен разнёс эту пекарню и… продал бы её. Деньги получил, а потом… делал бы всё, что хочу. Но никогда я не буду ходить на работу в офис. Никогда. Даже через мой пьяный и офигенный труп. У тебя не жизнь, а сказка. Никто на тебя не давит. Никто не читает нотаций о том, что ты должен с кем-то встретиться, чтобы охмурить и выгодно жениться. Чёрт, Эд, тебе повезло. Очень повезло…
– Повезло? Ага, сотню раз. Это тебе повезло. У тебя есть всё, чтобы развиваться, учиться и сделать нечто новое. А у меня? Старый грузовик, день сурка и мама. Я хочу стабильности, понимаешь? Нормальной стабильности, которую создам для себя сам. Хочу знать, что завтра всё будет так же, как сегодня. Хочу семью и… наверное, я хочу быть тобой.
– Ты пьян и несёшь ахинею. Поэтому сейчас мы цепляем девочек и едем в мой номер, чтобы продолжить праздник. Давай… пошли, Эд, – помогаю подняться брату и тащу его за собой к выходу, шлёпая по заднице одну из девушек. Я смеюсь, подмигивая им и веду за собой.
Вечеринка только начинается, дамы и господа! Эту неделю здесь запомнят навсегда!
Глава 1
Гарольд
Неделю спустя…
– Сэр, самолёт уже приземлился… Сэр…
Сквозь гул в голове я слышу голос… ангелы запели. Нет, скорее дьявол прорычал, отчего мои виски взрываются от боли, и я хриплю, приоткрывая глаза и моментально их закрывая. К чёрту…
– Отвали… дай поспать. Убирайся в преисподнюю, – сипло бормочу, пытаясь перевернуться на бок, но что-то сдавливает мою талию. Очередная цыпочка обмоталась вокруг меня, что ли? Сколько раз говорил: секс, и вали к чёрту. Нет, француженки, все обожают обниматься…
– Слезь с меня… от тебя воняет жутко, – пытаюсь руками отодвинуть от себя женское тело, но ничего не выходит.
– Сэр, самолёт совершил посадку. Вам нужно покинуть салон, – снова этот голос. Женский. Прикалываются, что ли? Какая посадка к чёртовой матери? Какой салон?
Пытаюсь открыть глаза, а там словно галька маринуется в водке. У меня всё болит. Каждый кусочек тела… всё, я больше не пью. Недельный запой, я стар. Мне двадцать пять исполнилось когда-то… неделю назад вроде бы.
– Сэр, – меня тормошат, всё же вынуждая сфокусировать расплывчатое зрение и сконцентрироваться.
Я вижу склонившуюся и смотрящую на меня брюнетку, делающую ещё одну попытку разбудить. Но она в чертовски сексуальной форме бортпроводницы. Вот это фантазия… вот это я удачно попал.
– Воды принеси, и… через час я буду готов поиграть, – хриплю, облизывая сухие губы.
– Что у тебя?
– Да вот. Тот самый пассажир, которого притащили сюда и пообещали, что проблем не будет. Не хочет уходить.
– Сейчас вызовем службу безопасности, и пусть они разбираются с ним.
Так, это плохой сон. Очень плохой сон. Полиция мне не нужна. Они же не в теме. Они всегда хотят меня куда-то забрать и разрушить моё веселье.
– Подожди. Сейчас ещё раз попробую, и если он не проснётся, то вызовем.
– Сэр, я очень прошу вас покинуть салон, иначе нам придётся применить силу, – моё тело двигается, как и я сам заваливаюсь набок, больно ударяясь затылком обо что-то твёрдое.
– Больно же… – скулю, моргая, и хоть я ещё и пьян, но до меня доходит, что это не сон. Теперь надо мной стоят уже два человека. Та же сексуальная девочка и какой-то хмырь, недовольно вылупившийся на меня.
– Просто посадите меня в такси и… отель… как его… там… где-то есть визитка. Только поспать дайте, – закрываю глаза, но успеваю заметить странные сиденья перед собой.
– Ладно, сдаюсь, вызывай…
– Какого чёрта?! – Ору я, хотя мой поросячий визг сложно назвать ором, но всё же…
Смотрю на сиденья. На ремень, затянутый на моей талии. Ощупываю своё тело. Так, всё ценное на месте. Бубенчики не синие. Но это точно не отель и не кровать.
– Сэр…
– Какого хрена я здесь делаю? Выпустите меня немедленно! Вы хоть понимаете, кто я такой? Вы… что здесь происходит? – Жалобно стону от головной боли и сухости во рту, не позволяющей даже мозги немного включить.
– Вам нужно покинуть салон самолёта. Вы приземлились в Хитроу. Я помогу вам, – девушка улыбается мне и отстёгивает мой ремень.
– Хитроу? – Переспрашиваю я и поворачиваю голову к окну. Тёмные тучи и ни черта не видно. Ночь… так, здесь какая-то ошибка.
– Да. Хитроу. Англия. Лондон, – меня тянут за рукав, одетой на меня незнакомой куртки. Это не моё. Я бы никогда не надел подобное бежевое дерьмо родом из восьмидесятых. Но, не обращая внимания на моё состояние и то, что меня абсолютно не держат ноги, этим двоим удаётся меня поднять и поставить на ноги.
– Ваши вещи, сэр, – стюардесса достаёт с полки отвратительный и даже не дизайнерский потёртый рюкзак и передаёт мне.
– Как я здесь оказался? Я же не собирался… я… – провожу ладонью по взлохмаченным волосам, и мне даже дышать сложно. Губы коркой покрылись. Моя гигиеническая помада. Мой лосьон для лица. Мои кремы… чёрт возьми!
– Вас принёс сюда мужчина из службы безопасности. Вы перебрали в баре из-за похорон вашей тёти. Он сказал, что вы очень спешите в Грейвзенд, и вам необходимо успеть на поезд до станции.
Чего? Какая на хрен тётя? У отца нет сестёр, как и у матери, насколько я знаю. А вот название городка очень знакомо. Безумно знакомо. Там живут Эд и моя мать.
– Так… подождите. То есть я в Англии? Это не Америка? – Уточняю я.
– Нет, сэр. Это Англия. Здесь не пахнет Америкой, – усмехается парень.
– Слушайте, произошла путаница. Дело в том, что у меня есть брат… мы похожи, близнецы, и мы пили в баре… Я отправлял его сюда, понимаете, о чём я? Типа случилась неприятность и, видимо, нас перепутали. Мне нужно домой… это не мой дом… я не должен быть здесь. Я…
– Сэр, покажите ваши документы, – парень хмурится.
– Да-да, сейчас. Я… это не мой рюкзак. Это Эда. А я Гарри. Гарольд, прикиньте? Я бывает пью много, но я не Эд. Отвечаю вам, я не он… – ощупываю свои карманы, затем куртку и достаю паспорт вместе с посадочным талоном. Протягиваю их девушке. Она мне больше нравится.
Стюардесса открывает документ и с жалостью смотрит на меня, передавая его своему коллеге.
– Эдвард Ренайс, двадцать пять лет, и это точно вы, гражданин Англии. И я последний раз прошу вас, мистер Ренайс, покинуть салон, иначе дальше уже будете разбираться с полицией и службой безопасности, как и посетите вытрезвитель. Вон отсюда, – бьёт меня прямо в грудь документом, а я едва успеваю его поймать.
Быстро смотрю на фото Эда и убеждаюсь, что, действительно, произошла ошибка. Но как они могли спутать меня с братом? Я же крутой и сильно отличаюсь от него. Да я офигенный в сравнении с ним!
– Пришлите службу безопасности…
– Ухожу я, ухожу. Боже, тебе бы пластику сделать. Ужасный нос, – фыркаю я, хватая рюкзак, и мне ничего сейчас не остаётся, кроме как, выйти из самолёта и оказаться в рукаве, ведущем в здание аэропорта.
Чёрт возьми. Эд должен быть в ужасе. Он же трусишка. Он начнёт паниковать и психовать. Он истеричка. Потираю лоб и останавливаюсь у аппарата с напитками. Воды… всё отдам за воду. Снова ощупываю себя, но денег нет. Вообще, нет, как и мобильного. Открываю паспорт, надеясь, что хоть какая-то заначка у Эда там есть. Как всегда, прав. Хорош же я. Достаю оттуда смятые купюры, и их всего сто пять фунтов. Серьёзно? Да за эти деньги даже посрать нормально нельзя.
Покупаю для себя воду и бреду к диванчикам. Распахивая рюкзак брата, допиваю и, придерживая одной рукой бутылку, ищу хоть что-то, что может мне помочь. Аллилуйя, всегда собранному Форесту Гампу. Достаю небольшую пластиковую папку и открываю её. Билеты на поезд, электронный билет на самолёт до Парижа и обратно и свёрнутый в четыре раза лист. Открываю его и узнаю почерк Эда.
«Гарольд.
Эта неделя, действительно, стала для меня глотком свежего воздуха. Я не думал, что мне так понравится проводить время с тобой, потому что мы слишком разные. Хоть мы и схожи внешне, но наши жизненные принципы и цели отличаются. Но однажды ты сказал такую вещь, что можешь справиться со всем. И я подумал о том, что почему бы нам с тобой не помочь друг другу. Ты обожаешь приключения и места, где будет весело. Прости меня, что я не рассказал тебе о своём плане, но ты бы не согласился так просто поменяться со мной местами. Теперь ты – это я, и тебе предстоит, как ты сказал, послать мать в задницу, о чём я тебя очень прошу. Поправь мою жизнь, а я поправлю твою. И также мы сможем познакомиться с родителями. Я ни разу не видел отца, а ты мать. Поэтому я счёл очень разумным такое решение. Это на меня не похоже. Я не рискую, но мне подвернулась возможность побыть тобой, и я хочу воплотить эту мечту в реальность. Никто не должен знать, что мы поменялись. Ты можешь звонить на свой же номер, чтобы спросить у меня что-то, а мой мобильный лежит в рюкзаке, спрятанный в трусах, неизвестно сколько воришек ты встретишь.
Ты же у нас крутой, Гарри. Так докажи свою крутость. Исправь мою жизнь, значимость которой ты постоянно принижаешь. А я попробую быть тобой и попытаюсь найти должное объяснение тому, что теперь я такой. Не волнуйся, у меня рейс только послезавтра, и я успею набить твои татуировки, чтобы больше походить на тебя. Я сфотографировал каждую, пока ты спал. Как и причёску, схожую с твоей сделаю. Никто не заметит подмены. Веселись, братишка, ты же это так любишь. И да, я не буду отвечать на звонки, пока не окажусь в Америке. Я хочу исполнить свою мечту, а ты покажи, какой ты на самом деле офигенный.
На вокзале тебя встретит Джо. Остальное ты узнаешь по мере проживания. Тебе будет весело, это я гарантирую. А я буду наслаждаться стабильностью и сделаю за тебя всё, чтобы отвадить от тебя навязанную невесту. Я покажу нашему отцу, что умею работать и готов к этому. Во мне есть усидчивость, а у тебя шило в заднице. Реанимируем жизни друг друга!
Предлагаю поменяться снова восемнадцатого августа на том же месте в Париже, где мы и начали празднование нашего дня рождения.
Только прошу тебя не разрушь всё то, чего я достиг. Тебе поможет во всём Джо. Держи втайне, что нас двое и мы это сделали, иначе мать и Джо хватит удар. Они не должны знать об этом маленьком летнем приключении.
Развлекайся, Гарольд. Теперь ты это я.С любовью, твой брат, Эдвард».
– Ах ты ж маленький засранец. Козёл. Как ты мог так со мной поступить? Ты вконец охренел! – Возмущаюсь я, комкая письмо.
Выворачиваю рюкзак и нахожу мобильный. Где мой новенький «Айфон»? Это же дерьмо. Огромное и вонючее дерьмо. Я не верю в то, что тихий и никчёмный Эдвард провернул всё это. Он напоил меня, наплёл всем про какие-то похороны и перевёз в чёртову Англию.
Набираю свой номер телефона, но сразу же сбрасываю звонок.
Он думает, что я струшу? Да ни черта. Хочет, чтобы я исправил его жизнь? С радостью. Ну держись, Эд, я тебе такую свинью здесь подложу, от которой ты будешь долго отмываться. Развлечений захотел? Так я дам их тебе с удовольствием.
Усмехаясь от своих мыслей, складываю одежду обратно в рюкзак и, действительно, намереваюсь поиграть. Это же круто. Я никогда не был в родном городе. Я никогда не видел матери. И я офигенный. Я взорву их мозги и покажу им небо в алмазах. Я докажу Эду, что он трус и не смог сделать того, что собираюсь сделать я. Он боялся всего, а я ничего. Мне плевать на чувства окружающих. Я думал и думаю только о себе, и сейчас пришло время немного развлечься. У меня есть месяц, чтобы превратить будущее Эда в ад, и я с радостью это сделаю. Когда он вернётся, то больше ни разу в жизни не посмеет даже подумать о том, чтобы подставить меня. Я отомщу ему. Вряд ли он справится с моим ритмом жизни в Америке, как и не сможет противостоять отцу. Хочет веселья, да пожалуйста. Только он первым взвоет от того, как сложно быть мной.
Приехал на станцию, хотя для меня это было очень трудно. Не зная города, не зная ни черта, да ещё и вонять, как помойка, без моих дорогих кремов и лосьонов, отвратительно. Но я всё же это сделал. Я не такой уж и никчёмный, как говорил отец. Я ого-го какой крутой. Сам нашёл вокзал и успел на поезд. Точно так же я легко справлюсь с поставленной задачей. Надо лишь сказать матери… хм, для начала познакомиться с ней. Эд присылал её фотографии, и она не показалась мне грымзой. Она крутая. Красивая. Ещё в самом соку. И я знаю, что родители разошлись, когда мы только родились. Отец выбрал меня и уехал в Америку, а мать осталась в своём родном городе и продолжила дело своих родителей вместе с Эдом. Они даже не говорили нам друг о друге. Эд нашёл меня, когда нам было по пятнадцать. И с этого момента мы искали варианты, чтобы встретиться. Это получилось только через десять лет и вот таким дерьмом окончилось.
Нет, я всегда в любых ситуациях ищу что-то хорошее. Я оптимист по жизни. За это меня и любят. Меня боготворят за одну лишь улыбку.
Я воспринимаю выходку Эда, как очередное соревнование. В колледже я всегда выигрывал, как и, вообще, в жизни. Ни один из моих друзей даже не пытался со мной тягаться, потому что я лучше всех. Я крутой, и то, что выкинул Эд, в очередной раз поднимет мою самооценку и сделает меня реально Богом среди людишек. Я справлюсь. Да что в жизни Эда может меня напугать? Это он окажется в аду со своими лишними фунтами, а я снова буду блистать.
Есть хочу. Надеюсь, Джо отличный парень и приготовил для меня что-то. Так… Эд же не гей, верно? Нет, он целовался с девочками, которых мы снимали, и даже вроде бы трахал их. Би? Да не дай бог! Это глупости. Я же нормальный, значит, и мой брат тоже. Джо хороший друг, лучший друг, только вот и он не знает нашей маленькой тайны, но должен будет мне помочь. Я же как инопланетное существо для всех. На меня будут пялиться и истекать слюнями, как обычно. И я не особо в курсе того, чем, вообще, занимается Эд. Знаю лишь то, что он работает в пекарне матери и следит за счетами. А ещё очень любит разглагольствовать о пищевых добавках и их вреде. Но как он думает, почему я стал таким? Именно эти добавки для спортзала, чтобы держать себя до одурения в классной форме. Люблю себя. Но вот удручает то, что меня лишили хорошей косметики для ухода за кожей лица. Даже мужчины должны следить за собой, если не хотят стать сморщенными уродами к сорока годам. А я планирую развлекаться, пока член стоит.
Объявляют остановку… мою вроде бы остановку. Осматриваю пустой перрон, надеясь, что Джо не забыл о том, что я приезжаю. Вряд ли я готов снова думать, как добраться до дома, тем более даже не знаю точного адреса проживания Эда. Только бы не с матерью. Не хочу сегодня видеться с ней. Для этого нужно провести с самим собой много времени для подготовки, привести себя в божеский вид и найти множество объяснений тому, как я стал таким офигенным всего за неделю пребывания в Париже. Сомневаюсь, что никто не обнаружит подмены, ведь мы так отличаемся с Эдом. Да все сразу поймут, что это не он.
Выхожу на перрон и скептически осматриваюсь. Мда, вот это захолустье. Для меня, живущего всегда в большом городе и обожающего движение, постоянную беготню куда-то, активность, это всё сродни смерти. Так тихо. Ужас. Очень тихо.
Я не вижу никакого парня, который должен меня встретить. Направляюсь вдоль по перрону, но никого. Прекрасно. Вот это приём «дома». Видимо, Джо не такой уж и скучный, раз забыл обо мне. Да, меня подобное радует. Эд очень собранный и обязательный, я думал, что и Джо такой же. Но нет, он такой же распиздяй, как и я. Мы поладим. Точно поладим.
Выбираюсь со станции на улицу, и нет ни одного автобуса. Как в город-то попасть? Эд говорил, что здесь все знают его, и я мог бы спросить…
– Эдвард? – Сбоку раздаётся мелодичный девичий голос, и я оборачиваюсь.
Одуреть. Вот это цыпочка. Осветлённые волосы девушки собраны на макушке, и выбиваются лишь несколько прядей. Это модно сейчас, некая небрежность. Светлые глаза распахнуты и умоляют обмануть их. Курносая, с веснушками и такими манящими губами. Ох, они бы прекрасно смотрелись на моих бубенчиках. Понимаете, о чём я, да?
А тело. Да вы только посмотрите на него: футболка, облегающая небольшую грудь, обтягивающие джинсы, и сама она такая маленькая. Обожаю маленьких. Их удобно брать везде, где я ни захочу.
– Для тебя буду кем угодно, детка, – жадно улыбаясь, тяну я. Обычно это знак для цыпочек, что они могут идти в атаку, но эта… озадаченно приподнимает тёмные брови, и в её глазах сквозит отвращение.
– Эд, какого чёрта с тобой случилось? Ты похудел, и… от тебя несёт, как от коровьего загона. Ты хоть мылся там или решил жить по парижским законам: не бриться, забыть о душе и пить? – Девушка осматривает меня с ног до головы, и, очевидно, что я не нравлюсь ей. Так, она должна пищать от восторга, что я стою здесь, да ещё и терплю подобное. Она что, не в своём уме?
– В топку, это твои тараканы, не мои. Пошли, – девчонка закатывает глаза и разворачивается, направляясь к выцветшему старому жёлтому пикапу.
– Эд, чёрт возьми! Тащи свою задницу в машину, и поехали домой! Я безумно устала, а мне ещё терпеть твою вонь и разбираться с новыми тараканами в твоей голове! Живо сюда! – Раздражённо оборачивается ко мне и топает от злости ногой в пыльном ботинке, указывая пальцем на эту развалюху.
– Детка, ты, конечно, очень возбуждаешь меня, но я жду Джо. Я…
– Так, приехали. Ты последние мозги, что ли, оставил в Париже? Ты что, накурился, или алкоголь ещё не выветрился? Я Джо, Эд. Джозефина, и твой лучший друг, который вечно прощает тебя и старается быть терпимой к тебе даже сейчас. Ты обалдел совсем? – Приоткрываю рот, даже не замечая, как девчонка подскакивает ко мне и яростно толкает в грудь.
Так, Эд, какого хрена ты не сказал мне, что Джо это вовсе не парень, а офигенная цыпочка?
Потом подумаю. Сейчас нужно как-то разрулить ситуацию.
– Расслабься, Джо, я пошутил. Французский юмор, – пожимаю плечами и обхожу её. Нет, не для того, чтобы забраться в машину, а чтобы насладиться видом обтянутой джинсами задницы. Чёрт, эта задница крута. Так и представляю, как мои жадные руки обхватывают её и стискивают пальцами.
– Ты что, на мою задницу пялишься? – Взвизгивает Джо.
Поднимаю голову и улыбаюсь. Конечно, да. Но я же Эдвард. Милый, вежливый и очень скучный.
– А там есть на что пялиться? Ты отвезёшь меня домой или мне здесь заночевать? – Ни черта я не Эд. Я наглый, изворотливый и обожающий развлекаться Гарри, которому начинает здесь нравиться. Если эта цыпочка друг Эда, то она легко окажется в моей постели и даст мне нужную информацию. Они же обожают болтать после секса, а эту приручать будет одно удовольствие.
Джо снова шокировано приподнимает брови. Вряд ли тихоня Эд хоть когда-то так говорил с ней, да и, вообще, говорил. А я крутой. Пусть почувствует мою крутизну.
– Ладно, это всего лишь алкоголь в тебе говорит. Завтра ты будешь снова просить прощения и раскаиваться за свои слова. Просто паршивый день, – бормочет она себе под нос, потирая лоб.
– Эд… – Джо поднимает на меня голову, и её взгляд теплеет. Надо же, я такого не видел. На меня так ещё не смотрели, как будто хотят всего лишь обнять, а не забраться на мой член и запустить руку в карман, где лежат деньги.
– Поехали домой, ладно? С меня сегодня хватит твоего французского юмора и проблем. Пожалуйста, пошли в машину, и я выполню своё обещание. Я безумно хочу спать. Едва стою на ногах. Сжалься надо мной, я всю неделю прикрывала твою задницу перед Нэнси, потому что ты даже не удосужился ей написать, когда добрался до Парижа, как и всё то время, что пробыл там, – скулит Джо, выпячивая нижнюю губу.