Игры человеческого разума
Часто ли вы становитесь свидетелем жутких трагедий? Я редко сталкиваюсь с подобным. Мама говорит это из-за невнимательности. Порой бывает еду за рулем и представляю, как в следующее мгновение грузовик протаранит мой мини-купер, а водитель выйдет из машины и начнёт орать. Или двое рабочих, которые убирают листья с крыши, вот-вот сорвутся и упадут прямо на тротуар. Все, как правило, заканчивается благополучно, и я продолжаю тихонько ехать по своим делам. Несчастные случаи почти всегда происходят неожиданно, их не получается предсказать. Тем более, когда твоё внимание забирает бурная фантазия.
Это была первая авария, которую я увидела. А началось все с необычной вечеринки в салоне, где сестра моего парня пыталась продать людям из соседнего офиса, собранные на больших листах бумаги ланч-боксы. Мы рассматривали фотографии и обсуждали за стойкой ресепшен то, что происходило в главном зале. Там выступал он, Пауло. Красивый, высокий парень. Его от рождения пепельные волосы привлекали удивленные взгляды прохожих. А высокая харизма давала ему возможность грамотно убеждать людей в разных вещах. Своего рода инфобизнес. Повезло, что на меня не действовали его чары. Ни на кого из членов семьи. Может, Пауло специально, прекращал их использовать, в знак уважения и любви к нам? Он вместе с семьей переехал из родной страны, когда ему было шесть. Через несколько лет родители Пауло удочерили Софи.
Софи необычная девчонка. Волосы тёмные, наглый взгляд. Она знает чего хочет от жизни. Только вот эти желания цикличны. Месяц она практикует йогу и записывает различные ролики с техникой выполнения, потом выкладывает их на ютуб и какой-то умник в комментариях пишет, что хуже техники в жизни не видел. И все, на следующий день девчонка без каких-либо душевных страданий и сожалений идёт заниматься другим делом. Например, лепит пельмени для фото коллажей.
Пельмени на удивление выстреливают, на ее страничке в известной социальной сети. Собирается много подписчиков, обсуждений, но вот только есть одно, но. Хорошо бы за фотографиями иметь реальный продукт, а лучше собственное производство. Проект ее рекламирует пельмени, людям нравится, и они хотят попробовать. Вот и дамы с ближайшего офиса выследили по геолокации Софи и пришли к ней на дегустацию. Она встретила их так, будто ждала всю жизнь. Сразу же принесла больше барных стульев, пригласила присесть. И начала раскладывать на стойке ресепшене импровизированные ланч-боксы. На листах размером А3, которые служили фотофоном и быстро были разрезаны, расположились кучки пельменей, уже заветренных. Некоторые перемешаны с пекинской капустой, а другие покрыты соусом. Софи не растерялась, тут же надела на руку одноразовую перчатку и сделала вид, что перемешивает каждое блюдо. Челюсть моя отвисла от удивления. Мне казалось ужасным, если люди начнут есть это месиво. Здесь же из-за стойки предприимчивая Софи достала маленькие упаковки с соком. Единственное, что я рискнула попробовать этим вечером.
Все дамы жадно поедали угощение, запивая их соком. А я, допив сок, решила взглянуть на упаковку.
– Это что, вино? – спросила у нашей общей знакомой, которая сидела рядом со мной с начала вечера. Она была глубоко беременна, и еда вызвала у нее дикий восторг.
– Наверное, очень похоже, поэтому я не пью. – ответила она с набитым ртом, и продолжила набивать его еще больше салатом из пельменей.
Повертев в руках пакетик сока, я открыла второй и сделала несколько глотков. На вкус похоже на безалкогольное. Надеюсь, что мне не придётся добираться до дома пешком из-за этой мелочи.
– Не хотелось бы лишиться прав из-за вина́, которое на вино-то не похоже. – произнесла я и сделала ещё несколько глотков.
Мы слышали голос Пауло вдали, он продолжал свою лекцию. Софи странно на меня посмотрела, а потом тихо произнесла. – Наш Пауло он полный козел!
– Софи, он же твой брат! – отозвалась я.
– Из-за него ты пьёшь это вино! – прошептала она, наклонившись ко мне.– Ты не должна так страдать!
Мне показалось, что я нахожусь где-то далеко от этой комнаты, далеко от ее голоса. Эта девочка, которой всего двадцать лет, она что-то знает, но не говорит мне до конца. Медленно я встала из-за стойки и прошла внутрь главного помещения. В небольшом, вытянутом зале, стояли рядами стулья, всего их было, не больше двадцати, и на каждом сидели люди. Все они, как правило, были женщинами, только несколько мужчин, в качестве сопровождения пришли с жёнами. Возраст их от мала до велика, что, несомненно, вызывало массу вопросов. Но объединяла их одна особенность: наличие странички в одной популярной социальной сети.
Пауло уже закончил свою лекцию. Он стоял возле сцены с какой-то незнакомой мне девушкой. Его рука лежала на ее открытой спине, приобняв незнакомку мой молодой человек улыбался, а потом она его поцеловала. Большая бочка ледяной, невидимой воды окатила меня полностью. Дышать было нечем, стало так холодно.
Четыре года мы были вместе. Но за один миг все кончилось. Мне не хотелось ничего. Не объяснений, ни скандалов. С Софи тоже не хотелось говорить. Я схватила сумку и выбежала из студии.
От вина́ или бушующего в крови адреналина я чувствовала головокружение и тошноту. За руль садиться нельзя, зачем рисковать правами, когда можно дойти до дома пешком. В мыслях было одно желание, удалиться побыстрее от этого места, чтобы если кто-то спохватился о моей пропажи, то догнать меня уже не смог. Несколько улиц я прошла в быстром темпе и заметила по дороге машину полиции. Вот кто мог бы с лёгкостью лишить меня прав, если бы я все-таки выбрала поехать.
Минуя последнюю улицу, которая вела к железной дороге, я вступила на тропинку, которая шла вдоль неё и ускорила шаг, пройдя мимо нескольких компаний людей. На улице поздний летний вечер, солнце не торопилось уходить за горизонт, а прохожие обсуждали, как долго они ждали этой хорошей погоды.
«Я уж думал, что уеду на зимовку ближе к солнцу и морю, но в этот раз пришлось остаться дома».– сказал мужчина в кепке своему товарищу. Его голос удалялся, с каждым шагом.
Ноги несли меня так быстро, что скорее это было похоже на бег. Мысли путались, я попыталась сконцентрироваться в моменте. И всё-таки приятно оказаться наедине с собой, даже глубоким вечером на тропинке ведущей к дому. Я старалась изо всех сил убедить себя не расплакаться, и твердила в мыслях, что осталась в выигрышном положении, потому что сама увидела Пауло и эту девушку вместе. А могла бы ходить в неведении. Или чего хуже, у него хватило бы наглости бросить меня неожиданно и прилюдно. Наверное, Пауло не знал, что я буду там. Софи постоянно зовёт меня с собой на тусовки, но я соглашаюсь нечасто.
Мысли привлекло быстрое движение поезда слева. Он буквально нёсся по рельсам на всей скорости. Хотя это было запрещено. В густонаселенных пунктах снижают скорость даже самые резвые составы, которые передвигаются по маршруту от одной точки до другой без остановок. А этот словно слетел с катушек. Расстояние между путями и тропинкой, по которой я шла, примерно тридцать метров. И это, учитывая небольшой ров от железной дороги. Меня охватил панический страх. Фантазия вновь взялась за свое, я представила, как навстречу этому составу летит такой же, как кто-то не перевёл стрелки и сейчас случится ужасное…
Поезд тем временем буквально обезумел. От резкого торможения, и безжалостного звука рези по стали, уши заложило, и я произвольно закрыла их руками. Но ненадолго. В голове пронеслась одна мысль: «надо бежать». Ринувшись со всех ног, я оглядывалась и не верила своим глазам. Поезд буквально поднялся, от всей массы торможения. И перевернулся в воздухе, складываясь один за другим вагонами. Зелёные контейнеры грузового состава отрывались и летели вниз. Один долетел до людей. Те, каким-то чудом, разбежались в стороны. Кто-то не успел. И этот ужасающий звук. Грохотало железо. Кто хоть раз был на вокзале, знает характе́рный звук трогающихся вагонов, которые друг за другом начинают движение. Словно каждое колесо соскакивает с тормозов и громыхает. Этот гром усилился до невозможности. Но среди этих звуков я отчетливо увидела, как поезд продолжил движение, теперь в другую сторону, по пути со мной. Ноги сами несли меня бегом по тропинке. Хотелось одного – спастись. Другие вагоны стали открываться и падать. Я бежала со всех ног, но поезд был быстрее. Намного быстрее.
Как только я преодолела большое здание, чья-то мощная рука затянула меня под массивную, бетонную лестницу с металлическими перилами. Казалось, что опасность и так миновала, мне хотелось вырваться, но только сейчас я увидела, кто меня держит. Это был Пауло. На лице его не было испуга лишь злость. Дальше все потемнело, и я камнем упала на землю.
Проснуться в постели предателя худшее, что может быть. Так, мне казалось. Но проснуться и увидеть его рядом, вот что по-настоящему ранит. Я поднялась и быстрым шагом направилась к своим вещам, которые были бережно развешены на сушилке в ванной комнате.
У Пауло красивый дом. Светлая комната с высокими потолками и большой двухспальной кроватью. Пауло занял комнату родителей без малейшего сомнения. Весь дом принадлежал им, а семья то и дело переезжала из страны в страну. Как только дети выросли, и стали сами принимать решения, они соизволили отказаться от поездок и остаться жить в этом доме. Даже Софи, которая так любит приключения и своих приемных родителей не решилась уехать. Она считала себя чужестранкой в любом другом месте, хотя отлично знала португальский и часто путешествовала в детстве.
Пока я надевала вещи, он уже успел проснуться и уставился на меня.
– Я ведь понятия не имел, что ты придёшь. Софи сказала, когда ты уже ушла. – произнёс он.
– Поэтому ты лапал ту девчонку, а потом ответил ей взаимностью на страстный поцелуй? – прошипела я и, натягивая чулок на ногу, заметила, что на нем пошла большая стрелка. Ну в топку чулки, пусть останутся на этом стуле на память.
Пауло не вставал с постели. Он лежал и смотрел на меня так, словно я должна ему что-то.
– Она первая из всех тех, кто захотел приблизиться ко мне. Я не знал как себя вести.– оправдывался наглец.
– Пауло, после того, что произошло вчера, мне наплевать, что ты изменил мне. Мне вообще на тебя наплевать. И лучше бы ты привёл меня в чувства и отвёз в больницу!
– Все больницы в городе переполнены! Эти поезда сошли, из-за них пострадало много людей. Ты чудом осталась жива и невредима из всех тех, кто шёл с тобой по тропинке вдоль дороги.
– Поезда? – я была удивлена новым подробностям, ведь вчера я видела только один поезд. Голова до невозможности кружилась, казалось, что я слышу его голос где-то вдалеке.
– Да, поезда, и представь, чтобы ты делала среди всех пострадавших людей!
– Помогала бы им! В такой ситуации нужны все. Или ты забыл, что я медик?
На самом деле я лишь окончила курсы первой помощи, только ради своего спокойствия, но практики к счастью или к сожалению в моей жизни не было.
– Вчера ты больше напоминала профессионального бегуна. Я даже не мог представить, что ты настолько быстро бегаешь. – сказал он с усмешкой.
– Конечно, ты бы предпочёл оплакивать меня, чем вести этот разговор?! – казалось, будто я вижу его насквозь. Мерзкого Пауло, изменившего мне вчера. А может, и не только вчера. Этот вариант казался более правдоподобным.
– Что ты говоришь такое? – произнёс он и вскочил с кровати.
– Не смей приближаться, иначе я ударю изо всех сил! А их у меня много, поверь! – вся злость, скопившаяся во мне, звучала в голосе.
В дверях появилась Софи. Она кинулась обниматься. Мне хотелось лишь одного, сбежать с этого дома как можно быстрее.
– Отлично, вот и ты! – сказала я, отодвинув ее за плечи и взяв за руку. Мы пошли прочь из комнаты и быстро выбежали из дома в буквальном смысле. Софи пару раз была близка к тому, чтобы упасть, но я, предвидев это, хватала ее свободной рукой. В памяти осталось, что моя машина стояла неподалеку. Мы направлялись к ней.
– Садись, – произнесла я, открывая пассажирскую дверь. Софи послушно плюхнулась на переднее сидение.
Я села за руль и завела старенький мини Купер. Мне нравилась эта машина больше чем папин Мерседес, или огромный Шевроле Тахо Пауло, за которым мне частенько приходилось ездить за рулем. Пауло вечно врезался вовсе на дороге. Мы полагали, что дело в его плохом зрении, и сводив к окулисту действительно выяснили, что ему необходимо везде быть в очках или линзах. В целом, картину вождения это не поменяло. Пауло просто был рассеянным, а я уже привыкла к роли его водителя.
Мы мчались по трассе, выехав из города по объездной дороге. Меньше всего хотелось появляться там, где вчера я чуть не погибла, под тонами железа. Софи удивленно на меня смотрела и все время повторяла: «Что с тобой? Что случилось?»
– Ты мне расскажи! Что было вчера? – мой голос был спокойным.
– Вчера мы сидели, все ели мои пельмени, ну кроме тебя. Ты пила вино, а потом пошла в зал. Я отвлеклась, но твоя беременная подруга сказала мне, что ты взяла сумку и убежала.
– Так, а потом?
– Потом я сказала Пауло, что ты была там! Спросила, не знает ли он, куда ты ушла. А он как сумасшедший побежал за тобой. – снова я начала плохо слышать. Голос Софи, то отдалялся, то приближался, голова немного кружилась, но я старалась концентрироваться на дороге.
– Что он тебе сказал, когда нашёл меня?
– Он ничего не говорил, лишь принёс тебя без сознания домой. Хотя подожди, – она помедлила. – Сказал, что тебе стало плохо и что нашёл тебя где-то в центре, и привёз домой. Кстати, ты знаешь, что произошло вчера? Поезд сошёл с рельсов. Я видела по новостям, это ужас, прям в нашем городе! – воскликнула она.
– Софи, я была там!
– Где была? – удивленно произнесла она.
– Когда поезд сошёл с рельсов и вагоны стали разваливаться во все стороны. Мои ноги чудом унесли меня оттуда. И тогда Пауло схватил меня и притащил к вам домой.
– Он тебя спас? Мой брат? – меня удивляла наивность подруги. О каком спасении могла идти речь, когда мы только что разговаривали с ее братом на повышенных тонах!
– Нет же, Софи, послушай! Я уже была в безопасности, понимаешь? Увидела всю эту картину, когда все вагоны были перевёрнуты. Он затащил меня под лестницу и, кажется, что-то сделал. Не помню точно. Потом я потеряла сознание.
– Но с чего ему это делать? Пауло ведь любит тебя. – не унималась она.
– Нет там никакой любви! Я не просто так убежала вчера с вашей вечеринки.
– Он тебя обидел?
– Софи, он целовался с другой девушкой. Она была в открытом платье, а он своей рукой исследовал всю ее спину и гораздо ниже. Я видела это, понимаешь? Пошла только из-за прокля́того вина́ в коробке из-под сока. И потом этот поезд.
Она молчала. Я была на взводе, и выпалив все тихо произнесла: «Пауло замешан в этой истории с поездом».
Адекватность не знает границ
– Шутишь? – сказала Софи. – Ты просто зла на него и поэтому несёшь ерунду. Как мой брат, который постоянно только и делает, что чешет язычком, может быть замешан в том, что поезд перевернулся и вылетел с железной дороги?
– Софи, послушай меня. Я постоянно возила твоего брата, и самым частым местом, куда он ездил, был вокзал. А там, кабинет начальника станции. Понимаешь?
– Ну и что? Может, у него были дела там? Продвигал свои курсы.
– Нет, он не просто так оказался на месте трагедии. Это был лишь удобный повод уйти с мероприятия, якобы за мной. Он меньше всего ожидал меня увидеть там. Думал я уехала на машине и забыл, что она стоит у вашего дома.
Картинка строчилась на глазах. Воображение вмиг дорисовывало детали, вытаскивая из воспоминаний, точно пазлы, картинки.
– И что, ты думаешь, он там делал? – меня уже начинали разочаровывать умственные способности подруги.
– Убирал свидетелей! Но в целости и сохранности там была только я. Поэтому он не придумал ничего лучше, чем усыпить меня и привезти домой. В надежде, что я не вспомню ничего.
– Анна ты прости, но это звучит как полный бред! – подруга отвернулась к окну и замолчала. – Сама посуди, ты зла на него, и поэтому винишь Пауло во всех смертных грехах. – Софи продолжала, на лице ее читалось сочувствие и желание успокоить меня.
– Да как ты не понимаешь. – я с трудом снизила тон. – Где мы с тобой должны были быть вчера? На спа программе в другом городе, но эта поездка перенеслась по твоей вине. Ты сказала, что не можешь отменить фотосессию своих пельменей.
– И куда мы сейчас едем? В спа? – она улыбнулась и привстала с сидения.
– Очнись, Софи! – кричала я. Непонимание подруги выводило еще больше, чем сама ситуация, в которую мы попали. – Вспомни, кто подарил нам эту поездку? И кто на ней настоял? Твой брат все продумал. Нас не должно́ быть в городе. А я вообще чуть не погибла под этим поездом вчера. – я четко видела дорогу. Мы гнали на лёгком спортивном двигателе, и скорость начала превышать положенную.
– Кажется, я начала вспоминать, как брат разозлился, что мы не уехали вчера. Но это не значит, что я верю в этот бред! – сказала она и уткнулась в телефон.
– Можешь не верить, я докажу позже. Надо только узнать, что было в том поезде. Из-за чего понадобилось делать такое?
– И как же мы это узнаем? Мы сваливаем с города, неизвестно куда! – в голосе подруги слышалось раздражение.
– Все тайное становится явным! Благодаря журналистам, конечно! Нам нужно только подождать и быть при этом как можно дальше от твоего брата. – злость от детской наивности Софи подзадоривала меня, одновременно вселяя чувство одиночества. Подруга не хотела меня понять, и поверить тоже не хотела.
Мы остановились на ближайшей заправке, в надежде, что там, есть банкомат, чтобы снять наличные. Но оказалось, на заправках таких банкоматов не устанавливают. Пришлось заехать в город по пути. Карту Софи мы не трогали, слишком опасно. Мне казалось, что и за моей картой, у Пауло установлена слежка.
Подруга задавала много вопросов, когда она сможет продолжить свой пельменный бизнес, но лучше бы она об этом не думала. Через несколько часов на ее страничке прямо под шикарной фотографией пельменей появился странный комментарий, затем ещё один. Все женщины, получили серьезное отравление и уже готовили жалобу на Софи.
– Не может быть, они хотят пойти в полицию! И вовремя же мы уехали! – сказала она с азартом.
– Удали страницу, и дело с концом. – я не считала, эту проблему важной.
– Этой ведь мой труд! Они сами виноваты, вынудили накормить их реквизитом для фото, с листов бумаги. Ну о чем они думали вообще?
– О чем думала ты? – странно было задавать этот вопрос человеку, которому лишь недавно стукнуло двадцать.
– Я тут вообще ни при чем. Не взяла с них ни копейки, да ещё и вино раздала, для дезинфекции. Видишь, какая я все просчитала! – лицо ее светилось улыбкой, как будто это был самый гениальный план.
– Им бы и водка не помогла! – спустила я подругу с небес на землю. – Сколько часов эти пельмени простояли за прилавком? Подожди, а что с той беременной девочкой? – спохватилась я.
– Напишу ей, спрошу. Она-то вчера оставила мне свой номер и чаевые в знак благодарности.
Через час мы получили ответ. С девушкой все было хорошо.
– Значит, дело не в пельменях! Это твоё вино! – сказала я, округлив глаза.
– Так, ты тоже пила его!
– Совсем чуть-чуть. Может, адреналин перекрыл все отравление и я не почувствовала? Тебе повезло, что мы уехали! – повторила я, разделяя каждое слово, при этом утвердительно кивая.
– Значит, с меня вообще взятки гладки! – воскликнула Софи. – Мы можем спокойно возвращаться домой. Скажу полиции, что мы с компанией подруг отравились плохим вином, и я сама стала жертвой. Покажем мусорное ведро с пустыми упаковками, и напишем заявление на продавца этого вина́. Только вот я не помню, где взяла его, вроде кто-то привёз на вечеринку.
– Ага, хороший ты план придумала. Только своего сумасшедшего брата забыла вписать. Как только мы вернёмся, он прикончит нас двоих. Конечно, я преувеличиваю, но думаю домашнего ареста нам не избежать. А потом будет и настоящий арест, когда его обвинят в этой схеме с поездом и в гибели невинных людей, понимаешь?
– И нас обвинят как подельников? – с ужасающим видом выкрикнула Софи.
– Ну наконец-то до тебя дошло! – я невольно закатила глаза, затем снова уставилась на дорогу.
Не имея представления, куда нам ехать, я не съезжала с трассы более ста километров. Мелькали знаки с названием городов, многочисленные съезды. Там неизвестность, которая пугала не меньше, чем наш привычный город. Софи была задумчивой, изредка спрашивала, какой город мы проехали только что. Зрение ее оставляло желать лучшего, а забытые линзы только усугубляли ситуацию. Как странно, они не родные брат с сестрой, но у обоих было ужасное зрение.
– Вот, возле этого города есть съезд. Нам нужно свернуть в деревню. – сказала она неожиданно.
Меня удивляло это желание поучаствовать в поиске укрытия, которое у Софи внезапно появилось. Спорить не хотелось совсем, и я послушно свернула на указатель. Асфальтированная дорога вскоре подошла к концу, и машину начало трясти по мелкому гравию.
– Куда мы едем? – наконец-то любопытство пересилило меня.
– Тут живет моя Бабушка. – Софи была взволнована. – Надеюсь, что бабушка ещё жива! – прошептала она.
– Мы не можем ехать сюда! Пауло тоже знает вашу бабушку. – хотелось потрясти подругу за плечи и сказать, что все серьезнее, чем она представляет и мы не можем рисковать. Но она задала мне тряску лучше.
– Анна, что ты несёшь?! Ты же прекрасно знаешь, что родители Пауло удочерили меня! До пяти лет я жила в этой деревне с бабушкой, но она была старенькой, нам нечего было есть. Как ты могла подумать, что тут живет наша общая Бабушка? Семья Пауло из Португалии. Ох, Анна. – Софи была искренне мной недовольна. Словно я разочаровала ее, подорвав доверие своими низкими мыслительными способностями. Так, она пыталась скрыть свое волнение, и не разреветься раньше времени.
Мозг мой, в свою очередь, не хотел подключать к мыслительному процессу логику, он был настроен стратегически. И если я могла о чем-то думать, то это было точно не воспоминание когда-то сказанных Пауло слов про его бабушку, которая живет в Португалии.
– Ты помнишь, где именно она живет? – мне не хотелось задавать глупых вопросов, но этот был уточняющий, когда мы достигли первой развилки.
– Вся улица была усаженная сиренью в детстве, вроде она так и называлась. Надо спросить, кого-нибудь, как проехать. – Софи была спокойна до невозможности. Я даже завидовала ей.
Перекрёсток был пуст. Мы повернули направо, просто доверившись интуиции. Дальше по улице стало заметно необычное движение у дороги. Там старик набирал в пустые баклажки воду из колонки. В голове промелькнула мысль о том, что мы попали в прошлое. Как только пересекли эту черту между асфальтированной доро́гой и мелким гравием. Старик приветливо нам улыбнулся. Софи вышла из машины и подошла к нему. Я слышала каждое ее слово.
– Вы не подскажите, как проехать к улице Сиреневой? – она казалась дружелюбной.
– Подскажу! А чего не подсказать? Вот до конца этой улицы доедете и налево повернёте, потом опять налево и будет сиреневая. Ну не ошибёшься, как раз сейчас все кусты в цвету. Можно было по запаху передвигаться. – засмеялся он от своих же шуток, а потом закашлялся.
Софи любезно предложила подвезти его с баклажками. И как только она представила эту картину? Наша машина в кузове купе, и старик, пролезающий назад, вместе с железным бидонном на сорок литров и парой пластиковых тар в придачу. О тележке можно было бы забыть. Или Софи пришлось бы добираться пешком. Старик оказался сообразительнее моей подруги, с улыбкой он ткнул на тележку и произнёс: «Вот мой аппарат, на нем и довезу водичку. Не лишайте меня скромной радости ежедневных прогулок».
Мы спорить не стали, ещё раз поблагодарили его за подсказку и поехали по указанному маршруту. Свернув, в очередной раз, налево мы не сдержали эмоций. Уставившись на густо усаженную сиренью улицу и громко заорав какие-то несвязные восхищения красотой этих кустов. Мы распахнули окна и медленно, как черепахи ползли через эту красоту. Восхищения вызывало то, что у каждого дома, без исключений был высажен здоровый куст, а то и несколько. Разные оттенки фиолетового создавали волшебный вид. Словно грамотный ландшафтный дизайнер спланировал все и сделал произведение искусств из улицы в обычной деревне. Запах проникал в легкие, а с ним и монотонное жужжание пчел. Они держались у кустов, в основном на верхних ветках.
– Какой из них? – кивнула я в сторону домов.
– В детстве он был сиреневым, мы вместе с бабушкой красили его. Дома часто перекрашивают… – Софи нервничала и потирала свои ладони.
– Ну, по крайней мере, ты помнишь, как зовут твою бабушку, думаю тут не проблема найти ее. – мне хотелось мыслить позитивно и даже не упоминать тот факт, что ее может не быть в живых.
– Вот он! – произнесла Софи и, забыв все манеры, показала пальцем на старенький дом.
Кроме сирени, возле дома росли цветы и большая рябина. Старенький забор и сам дом был выкрашен в сиреневый цвет, как и говорила Софи. Только вот краска давно выцвела и потрескалась во многих местах. Мы остановились возле ворот гаража и уставились на дом.
– А если бабушки уже нет? – Софи боялась произносить эти слова. На глазах у нас навернулись слёзы.
– Она ждала тебя, я чувствую, что ждала. Просто нужно позвать её. Постучать в ворота. Хочешь, я пойду с тобой?
Софи не хотела. Она отстегнула ремень и вышла из машины. Смахнула с лица слёзы, посмотрела на меня и с улыбкой пошла к забору. Смелая, эта девчонка. Гордость за подругу меня распирала.
Стучать не пришлось. Бабушка услышала звук машины и вышла из дома раньше, чем Софи успела подойти к забору. Старушка была очень худенькой, в белом платочке на голове, с седой косой, свисавшей на плечо и в стареньком халате. Она проворно взяла палочку, которая стояла возле крыльца. Опираясь на нее, как могла быстро, зашагала к Софи.
Я открыла дверь машины и, не выходя из неё, встала ногами на порог. Чтобы лучше рассмотреть всю полноту картины. Они узнали друг друга сразу. Две фигуры, молодая и старенькая встретились в одночасье там, где когда-то расстались. Бабушка, или как ласково называла ее Софи – Тося, сокращение от имени Антонина, ждала внучку все пятнадцать лет. Софи не решалась приехать, ей казалось, что все уже упущено, все осталось в прошлом. Хотя она сама нашла на карте ту деревню, ещё когда ей исполнилось семнадцать. В самые грустные моменты девочка думала о своём единственном родном человеке на свете.
В один миг они слились в тёплые объятия. Долго плакали и обнимались. Софи просила прощения за то, что не приезжала, а Бабушка только через слёзы твердила, что ждала её всегда и знала, что внучка приедет однажды.
Тося пригласила нас в дом и сразу бросилась накрывать на стол. Каша на молоке, домашний козий сыр, зелень с огорода и несколько ранних огурцов со свежим хлебом. Старушка суетилась, стараясь нас накормить и напоить. А мы, помогая, украдкой рассматривали её и переглядывались с Софи. Тося была настолько худенькой, что на запястьях видны были все косточки. Лицо осунувшееся, глаза блестят, и в жизни не скажешь, что ей уже больше восьмидесяти лет. Но чувствуется попеременно с бодростью усталость. То присядет на скамеечку возле плиты, то на стол облокотится. Она все время повторяла: «Как же хорошо что вы девочки приехали». Твердила, что Софи так выросла, с тех пор как они виделись в последний раз.
После завтрака мы убрали со стола, а Тося побрела в комнату искать старые альбомы, а заодно и вещи для нас. Софи, словно ребёнок, оказавшийся в прошлом, медленно брела из комнаты в комнату, пока не оказалась в своей детской. Там все игрушки стояли на местах. Плюшевые старые мишки, куклы, с кудрявыми волосами, детские книги на полках. И маленькая кровать стояла одиноко возле дальней стены. И точно, в ней мог поместиться лишь ребёнок.
В зале Тося ждала нас с отрытым альбомом на стареньком диване. Она смахивала слёзы и смотрела то на Софи, то на старый снимок в альбоме.
– Вот какой ты малышкой была, ягодки ела с огорода. Помнишь, мы с тобой собирали их? – произнесла старушка с дрожью в голосе.
– Конечно, помню Бабушка, как могу забыть такое. – по лицу Софи также катились слёзы.
– А помнишь, как ты запуталась волосиками в малине? Не причесалась и чем свет пошла искать спелые ягоды. Ох, и крику тогда было. – она рассмеялась, оголив пустые места, от давно выпавших сбоку зубов.
– Да! Помню, соседка через забор перемахнула, чтобы нам помочь, смеялись тогда все, а я малину подъедала, пока вы меня распутывали. – было заметно, как обе дорожат этими воспоминаниями. Как им приятно, что они есть в памяти.
Я решила не мешать им и пошла осмотреться во двор. У бабушки была своя колонка, прямо в центре двора. Возле неё стояло ведро, и я представила, как старушка одна тягает воду, чтобы напоить свою козу, сварить суп, или просто напиться. Казалось, что в городе есть все удобства, и давно в каждом доме, даже в самом ветхом есть водопровод. А про туалет я вообще молчу. Рядом с домом стояли постройки. Одна, похожа на сарай. Я зашла внутрь и увидела стройную козу, которая жевала траву у дальней стены. За сараем паслись куры. Там начинался огород, большая территория со множеством грядок. На одной из грядок расположилась самодельная теплица. Я подошла ближе. Там росли огурцы, под пленкой, натянутой, на металлические дуги. Видимо, это какой-то способ самодельного парника, который использовали в старину. С одной стороны, виднелась та самая малина, о которой вспоминали историю внучка с бабушкой, с другой стороны бочки с набранной дождевой водой и протянутый шланг. Кусочек цивилизации, который значительно упрощал жизнь старушке.
Софи с Тосей предавались ностальгии до обеда. Потом мы приготовили яичницу, сварили картошку и попробовали самую вкусную закуску из всех возможных. Баклажаны в банке были нарезаны тонкими, длинными ломтиками и до невозможности были вкусны. Чеснок и маринад повлияли на их мягкость, аромат от рассола стоял божественный. Мы не жалели похвалы стараниям Тоси, а она только с радостью повторяла: «Кушайте мои хорошие, как же я рада, что вы приехали».
Первый день пролетел так быстро, что все мы не успели опомниться, как лежали в кровати и засыпа́ли под пение птиц, то и дело пролетавших возле открытой форточки. Бабушка спала в своей маленькой спальне, с небольшой кроватью у окна, и старым сундуком и шкафом у стены. Мы улеглись в зале, разложив на пол старенький, тонкий матрас и застелили его простыней в голубой цветочек. Спать на пуховых подушках, после привычной ортопедической, одно наказание! Но не в первую ночь, с дороги.