000
ОтложитьЧитал
Нет, я не прекращу сыпать совпадениями, самый простой способ реалистично объяснить их первую и вторую встречи – как раз поселить их рядом и отправить учиться в один корпус. Скажите спасибо, что я не сделала их однокурсниками – а что, в жизни и не такое бывает.
Рита жаловалась, что после Кьеркегора Сартр и Камю кажутся ей вторичными – вот его экзистенциализм я понимаю и принимаю, а эти двое нытики какие-то, он рассказывал, что приходится писать почти каждый день – я, кажется, такими темпами просто испишусь к Новому году.
Дурни увлечённые, вы б хоть познакомились нормально прежде чем лясы с таким удовольствием точить.
– А имени-то я твоего не знаю, – спохватилась Рита.
– Аркадий, лучше просто Кадя.
– Кадя, – она повторила, смакуя, странное имя, странное сокращение, но было в нём что-то такое. – Я вообще Маргарита, но только не Марго, а Рита.
Октябрьская
Рита стояла на перроне и сверлила глазами тоннель, из которого должны были уже вот-вот ослепить огни поезда. Вместо сердца в ней топтался мягкий и очень пушистый котик, нажимая лапками на рёбра изнутри. Она считала, что находится сейчас на самой грани влюблённости, что у неё всё ещё есть контроль над происходящем.
Итак, мы перепрыгнули на какое-то время вперёд, оставив за кадром часы разговоров и километры переписок. Она влюбилась, но себе в этом не признаётся, он влюбился и уже смирился, сейчас они будут неопытными птенцами пытаться понять, взаимны ли их чувства, а потом неловко признаваться в них, ещё и кто-нибудь обязательно не так поймёт другого, согласие примет за отказ, подраматизирует и потом только всё у них будет хорошо. Или не будет, возможно, это трагическая любовная история.
Ей не нужна была влюблённость, Рите хватало проблем, но не то чтобы это была та сфера жизни, в которой можно выбирать. Поезд грузно затормозил, открылись двери, повалили спешащие пассажиры, расталкивая друг друга плечами-локтями-бёдрами. Улыбка Кади ослепляла не хуже фар электрички.
Сейчас они встретятся, может, быстро обнимутся как хорошие знакомые, пойдут гулять в парк Горького и болтать обо всём на свете, потом, чтобы показать, что они всё-таки интеллектуалы, я отправлю их на какую-нибудь выставку современного искусства в Гараж, поговорят об Уорхоле, обсудят феномен перфоманса, купят себе по заумной книжечке в эстетичной обложке в магазине – даже не чтения ради, а просто чтобы оставить вещественную память об этом моменте, ну и выпендриться перед друг другом, куда без этого. А пока они стоят глаза в глаза на перроне метро, вокруг них роятся люди, и мои герои совершенно не знают, что сказать друг другу, потому что у них тот самый сладкий период влюблённости, когда и вечности не хватит, чтобы наговориться.