Принцесса с планеты Сприс

Вместо короткого предисловия

Сначала несколько слов, о том, кто такой Глеб Быстров. Знаю, по прошлому изданию, у некоторых читателей имелись такие вопросы.

Итак «справка»:

Глеб Быстров, в прошлом летчик‑истребитель ВОВ, спасенный из подбитого самолета инопланетянами, становится капитаном небольшого звездолета. До наших дней посредством инопланетных технологий он сохранил молодость и служит людям другой цивилизации, некогда спасшим его. Кстати, об этом – его спасении и первом этапе жизни в иных мирах – есть желание написать отдельную книгу, но это будет другая история))

О чем пойдет речь в этой книге? Тоже очень кратко:

Быстров оказывается втянутым в интригу могущественной галактической империи. Речь о заговоре, наследнице трона и серьезных тайнах древней, исчезнувшей цивилизации.

Действия романа происходят на планетах империи, на Земле и в дальнем космосе.

Часть первая. Последняя воля Олибрии

Так бывает… Когда любимый человек открывает тебе великую имперскую тайну. Принять ее или нет? И цена – драгоценная для тебя жизнь. Увы, она уже уплачена…

1

За семь лет здесь многое поменялось. Дело не в том, что справа от барной стойки появился огромный телевизор, а над столиками светильники, похожие на мутно-стеклянные головы джекров. Что-то изменилось в глазах людей, их лицах и в запахе табачного дыма, висевшего сизыми прядями. Вчера, проезжая на такси по Манхэттену, Быстров поинтересовался, куда делись башни Международного торгового центра. Таксист ничего не ответил, лишь глянул на него с возмущением, потом молчал всю дорогу до отеля. Похожие перемены Глеб Быстров обнаруживал и раньше: и десять лет назад, и пятнадцать и сорок пять, в Москве, и в Сочи, и, конечно, здесь, в Нью-Йорке. Он даже придумал слово, чтобы обозначить эти метаморфозы и свое отношение к ним, но сейчас не мог его вспомнить и растеряно возил донышком бокала по столу.

– Стретто! – вдруг воскликнул он.

– Что? – девушка в шелковой блузке остановилась на проходе и вопросительно повернулась к нему.

Несколько секунд зрачки незнакомки изучали его молодое, без единой морщинки лицо, тоскливо-серые глаза и старомодную прическу, делавшую Быстрова похожим на звезду боксерского ринга тридцатых годов прошлого века.

– Стретто… – повторил Глеб и попытался улыбнуться.

– Вы музыкант? – наклонившись, спросила девушка.

– Нет, я – вояджер и редкая сволочь, – он качнул бокалом, едва не расплескав пиво.

– Очень хорошо, – прошептала она и покосилась на свободный стул напротив Быстрова.

Глеб хотел предложить ей устроиться за столиком и заказать еще пива, но на экране телевизора появилась заставка CNN.

– Срочное сообщение! – оповестил торопливый голос диктора. – Как только что стало известно из информационного центра НАСА, сегодня в четырнадцать часов пятьдесят три минуты неизвестный объект столкнулся с орбитальной станцией «Альфа». В результате столкновения полностью уничтожены три солнечные батареи, серьезные повреждения получил штанговый манипулятор и японский исследовательский модуль JЕМ ЕF. Экипаж не пострадал, однако остается опасность разгерметизации станции. В непосредственной близости от жизненноважных узлов перемещается множество крупных обломков. В настоящее время НАСА, Росавиакосмос и ЕКА ведут срочные консультации по выходу из катастрофического положения. И еще в дополнение… – диктор слегка наклонился над столом и кивнул кому-то головой. – Бортовая камера «Альфы» сделала несколько снимков пролетевшего объекта…

На экране возникла антенна МКС, за ней на фоне звезд угадывалось размытое тело. Оно приближалось быстро, через несколько кадров заняло больше половины видимого поля. Странный объект, насколько можно было судить при неважном качестве съемки, имел правильную форму и походил на удлиненный эллипс гладкого металла.

– По мнению экспертов, виновником происшествия на орбитальной станции не может быть обычный метеорит. Есть основания полагать, что причиной аварии стало искусственное, возможно, управляемое тело. Предположить что-нибудь о его происхождении пока не берется ни один из специалистов НАСА. Следите за выпусками наших новостей! Подробности происшествия с космической станцией последуют в ближайшее время!

Экран телевизора моргнул и снова разразился музыкальной программой MTV.

– Черт! – полушепотом проговорил Быстров и потянулся за сигаретой.

– Вас это так волнует? – поинтересовалась незнакомка, наклонившись к нему.

– Н-нет, – сжав губами фильтр, отозвался Глеб. – Помилуйте, какое дело пустому бездельнику до космических казусов? Если не против бокала пива и моей компании, присаживайтесь.

Он подвинул ногой стул, и девушка в белой блузке, разыграв сомнение, опустилась на пластиковое сидение.

– Какое вам дело? Когда вы смотрели на экран, в ваших глазах было столько интереса, пристрастия, какого-то вулканического удивления, что…

– Что? – Глеб щелкнул зажигалкой и поднес огонек к сигарете.

– Анжела Вайли. Аспирант кафедры социальной психологии, – представилась она и протянула руку.

– Глеб. Быстров, – он осторожно пожал ее маленькие пальчики. – Вулканического удивления, говорите? Не каждый же день боруанские катера врезаются в орбитальные станции. Думаю, в глазах этих людей, – Глеб кивнул на соседний столик, где несколько парней живо обсуждали сообщение CNN, – было не меньше интереса и удивления. Полагаю, в ваших тоже.

– Что такое «боруанские катера»? – Анжела Вайли дернула бровью.

– Баруанские катера? Извините, понятия не имею, – Быстров выбросил струйку дыма и отвел взгляд.

– Вы же сказали: «боруанские катера врезаются в орбитальные станции». Вы имели в виду тот странный объект, снятый камерой МКС?

– Я ничего не имел в виду. Оговорился. Простите, госпожа Вайли, мне нужно идти, – Быстров торопливо затушил сигарету и встал.

– Но вы хотели заказать еще пива! – голос Анжелы стал звонким, и она приподнялась, опираясь на край стола.

– Пожалуйста, простите. Может быть, еще увидимся, – он тепло и сильно сжал ее ладонь и широкими шагами направился к выходу.

Выйдя из бара, Глеб долго шел мимо витрин бутиков, потом свернул к соседнему скверу. Пересекая дорогу, на которой лежали длинные тени небоскребов, Быстров покосился на застывший у светофора поток машин. Яркой медью закатное солнце отражалось на их стеклах. Воздух насыщали запах резины, горячего асфальта и выхлопных газов. Глеб втянул ноздрями этот отчего-то приятный запах и подумал, что он соскучился по нему за последнее время. Неторопливо Быстров прошелся по зебре перехода и направился к аллее, тянувшейся до белого фонтана.

«Не надо было сбегать от нее, – подумал Глеб, вспоминая смуглое и приятное лицо Анжелы Вайли. – Планетарный катер боруанцев… Какая глупость! И зачем я сообщил ей об этом? Странно, что меня так расслабили два бокала пива».

Он остановился и посмотрел в конец улицы, едва видной за деревьями. Где-то там, в уютном подвальчике в синеватом блеске светильников еще сидела озадаченная госпожа психолог, но возвратиться к ней Глеб уже не мог – слишком по-идиотски это бы выглядело. Он повернулся к фонтану и почувствовал, как на запястье запульсировал браслет связи. Вызывать его мог только Арканов, чтобы обменяться какой-нибудь пустяковой новостью или излить впечатления о последних днях лета в Подмосковье. Быстров дал мысленную команду ответить. Вместо шелестящего баритона Агафона Аркадьевича в сознание зазвучал совсем другой голос – женский.

– Привет… – сказано это было так вкрадчиво и мягко, что у Глеба похолодело в желудке.

Прежде чем отозваться он молчал секунд тридцать, потом произнес:

– Привет, Ивала Ваала. Застала, что называется, врасплох.

В ответ он услышал короткий смешок.

– Ты, конечно же, где-то здесь? И я должен явиться через пять минут?

– Да, Глебушка. Как можно скорее. Я там, где мы останавливались прошлый раз… – Ивала напрягла память и произнесла на плохом английском: – Hotel Beekman.

– Бикмэн Плэйс? – уточнил Быстров.

– Насколько я помню в этом дрянном городе мы с тобой были один раз, и останавливались только в одной гостинице. Или я свихнулась?

– Думаю, ты в здравом уме. Назови номер апартаментов.

– Не знаю, какой номер. Найдешь меня на шестнадцатом этаже, из лифта налево и третья дверь справа, – пояснила Ивала Ваала.

– Буду через полчаса, – пообещал Быстров.

– Поторопись! Я в очень неприятном положении! Здесь так мерзко! – ее голосок стал требовательным и одновременно жалобным.

Глеб молча направился через сквер.

– Товарищ Быстров, ты меня слышишь?

– Угу, – отозвался он, освобождая от обертки жевательную резинку.

– Тогда скажи, в номере есть системы видеонаблюдения или пси-прослушки?

– Разумеется, нет. Что ты там натворила? – насторожился Глеб и отправил мятную пластинку в рот.

– Ничего особенного. Приезжай скорее, увидишь, – Ивала хохотнула и прервала связь.

Поймав недалеко от перекрестка такси, Быстров назвал отель и плюхнулся на скрипящее сидение. Желтый «Чекер» живо тронул с места. За стеклом проплывали грязные улицы, толпы пешеходов и потоки машин. До Манхэттена было далеко, и Глеб, прикрыв глаза, пытался угадать, что привело сюда госпожу Ваалу, и как она узнала, что он в Нью-Йорке. Мысли Быстрова вертелись вокруг последних событий на Полисае, разговоров о сверкающих ангелах, но он никак не мог связать это со столь неожиданным появлением Ивалы – его давней подруги, с которой он побывал ни в одной смертельной переделке.

Обгоняя грузовой фургон, такси выкатило на Вторую авеню и через квартал свернуло на сорок девятую улицу. Башня отеля Бикмэн предстала во всей красе: сверкая алыми в закате окнами, восхищая гармонией рвущихся вверх линий. Едва машина остановилась, Глеб вручил водителю пятьдесят долларов и поспешил к ступенькам, над которыми развивался полосатый флаг. Покинув кабину лифта на шестнадцатом этаже, Быстров свернул налево и остановился у третьей двери. На его деликатное постукиванье апартаменты ответили тишиной. Глеб постучал еще раз, потом толкнул дверь. Осторожно ступая по ворсистому покрытию, Быстров сделал шагов пять-шесть и замер, уставившись под ноги.

На полу в блестящей лужице крови лежало человеческое сердце и темно-красные кусочки ребер. Взгляд Быстрова прошелся по прерывистой дорожке алых пятен и остановился на человеке, распростертом на пороге гостевого зала – рослом негре в форменной одежде этажного уборщика. Вернее, из одежды на нем был лишь синий китель с идеально круглой дырой с левой стороны, брюки и обувь покойника в беспорядке были разбросаны возле дивана. Там же валялись цветы и разорванная коробка.

Глеб сделал еще шаг и поднял взгляд к стройной блондинке, стоявшей у окна.

– Зачем ты это сделала, Ивала Ваала? – строго произнес Быстров.

– Глебушка! – она повернулась и шагнула к нему, швырнув на стол масс-импульсный пистолет марки Дроб-Ээйн-77. – Клянусь Алоной, рада тебя видеть! – синие с сиреневым отблеском глаза скользнули по лицу Быстрова, и губы округлились в улыбке.

– Я тоже рад, Ивала, но зачем ты это сделала? – он кивнул на мертвого служителя отеля и поморщился. – Только не говори, что у тебя не было другого выхода.

– Сейчас скажу… – Ваала прошла к дивану, отбросив ногой розу, лежавшую на полу. Повернулась и произнесла: – Он хотел изнасиловать меня! Представляешь? Дикарь! Фашист настоящий! У меня синяки на руках и на плече! – она дернула застежку и откинула верх блузки.

– Но он же не сам к тебе пришел? Так? – Быстров не мог поверить, чтобы в престижном отеле на постоялицу без всяких причин набросился этажный уборщик, кроме того, он достаточно хорошо знал опасные манеры своей подруги.

– Я увидела его в коридоре и подозвала. Я просто хотела поиграть. И хватит об этом, пожалуйста! Все равно он уже мертв. Он разозлил меня, и мне захотелось выстрелить, – Ивала достала из кармана топазовый флакон, поднесла к носику и глубоко втянула в воздух. – Идем в другую комнату. Меня тошнит от крови и его черных голых ног! – она взяла Быстрова за руку и решительно направилась в соседний зал, выходящий окнами на Гудзон.

Остановившись у окна, Ваала с минуту стояла к Глебу спиной и молчала. Он же разглядывал ее длинные волосы, волной спадавшие до талии, очерченной узким пояском, и ждал, когда Ваала заговорит.

– Графиня Олибрия просила скорее тебя найти, – наконец произнесла она.

2

– – Что-то случилось на Присте? – Быстров насторожился.

– Императрица Фаолора погибла – несчастный случай во время ритуальной охоты. По крайней мере, так утверждается официально. И я думаю, долгий пристианский мир может обернуться не менее долгой войной. Есть слухи, что даже безучастный Союз Кайя привел в готовность пограничную эскадру. Но я много не знаю, не представляю, что творится сейчас в Империи и колониях.

Остановившись рядом с Ивалой, Глеб откинул занавес и попытался осмыслить сказанное. Взгляд его несколько минут блуждал над небоскребами среди окрашенных пурпуром облаков и будто видел за ними винного цвета море, желто-коричневый берег и дворец с башнями, уходящими в немыслимую высь. Дворец, находившийся на другой планете за сотни световых лет от Земли.

– Что именно сказала графиня? – спросил Быстров.

– Сказала, что ты ей чрезвычайно нужен ей, и всей Пристианской Империи. Остальное она нашепчет тебе лично при встрече. Смею предположить, нам нужно отправиться в дорогу поскорее.

– И почему она послала тебя? Проще было использовать имперского курьера или офицеров патрульной службы.

– Эй, Глебушка, у тебя что, приступ недоверия? – Ивала повернулась и положила ладонь на его грудь.

– Не к тебе, – он поймал ее запястье и несильно сжал его, глядя в ее лучистые, подобные черным звездам зрачки, каких не могло быть у земных женщин. – Я всего лишь пытаюсь понять, что происходит на Присте, и почему графиня поступила так.

– Не знаю, что там происходит. И толком об этом не знает никто, включая саму Олибрию. Думаю, меня она послала потому, что я – независима от их глупых интриг и запутанной политики Империи. Мне наплевать на события вокруг пристианского трона. Не забывай, я – галиянка. И еще потому… – Ваала наклонилась чуть вперед, – потому, что Олибрия очень боится, что ты не прилетишь, и я одна могу уговорить тебя отправиться на Присту.

– Это точно, – Глеб кивнул и едва не рассмеялся. – У тебя удивительные способности уговаривать. Делать кого-то счастливым, кого-то до конца жизни несчастным, а некоторых в одно мгновенье мертвым. Как ты сюда добралась?

– Курьером до боруанской базы, оттуда на их торговом судне. Олибрия выделила достаточно средств, чтобы убедить капитана, сделать небольшой крюк до вашей дрянной планеты. Садиться здесь боруанцы отказались, и мне пришлось купить у них планетарный катер за треть суммы, выданной госпожой Олибрией. Старый катер с неисправным навигатором, гнилой проводкой и ужасным запахом в салоне. Такая вонь, будто эти дикари на нем дерьмо возили со своих колоний.

– Ивала Ваала, я видел твой катер. В программе новостей, – на лице Быстрова обозначилась глубокая морщина. – Знаешь, что ты снесла пол орбитальной станции, которую земляне строили больше пятнадцати лет?

– Я только хотела подлететь ближе и посмотреть, что за ерунда такая на низкой орбите, а навигатор выдал ошибочные координаты. Говорю же: он неисправен. И управление у боруанцев очень неудобное – я едва успела изменить курс.

Быстров молчал, прислонившись лбом к стеклу и глядя, как на город опускаются сумерки, зажигаются на улицах фонари и разноцветная, яркая реклама.

– Глеб, клянусь, я не хотела разрушать вашу проклятую станцию! – тихо произнесла галиянка.

– Понимаешь, девочка… это моя планета. Мой мир, в котором я вырос. Его радости и беды в моей крови навсегда. Хотя я редко бываю здесь, я очень люблю его и желаю ему только добра.

– Понимаю, – неуверенно отозвалась Ваала. – Прости, я постараюсь быть аккуратнее. У меня есть местные деньги. Полтора миллиона единиц. Скажи, кому их отдать, чтобы возместить убытки?

– Ничего ты не понимаешь, – Быстров качнул головой и полез в карман за сигаретами. – Где твой неисправный катер?

– На крыше, – Ивала подняла палец вверх.

– Ты точно свихнулась! Сажать катер днем в центре Нью-Йорка на крышу!

– Что здесь такого? – Ваала дернула плечами. – Я включила статическую защиту – никто не проникнет в корабль. А если кто-то проберется, то пусть попробует справиться с ненормальным боруанским управлением. Там все сделано под их кривые лапы и вывихнутые мозги.

– Тогда успокоила, – Быстров невесело усмехнулся и, бросив неприкуреную сигарету в пепельницу, поторопил галиянку. – Собирай свои вещи, и улетаем отсюда!

Пока она укладывала в серебристую сумку платье и керамические безделушки, купленные в бутике возле отеля, Глеб вырвал листок из блокнота и написал: «Несчастный случай. Горько сожалеем и просим передать деньги семье покойного». Записку он положил на грудь уборщика, прикрывая страшное отверстие от выстрела Дроб-Ээйн-77. Рядом бросил все деньги из своего бумажника: набралось около двадцати тысяч долларов.

– Здесь принято так? – спросила Ивала, глядя на кучку зеленоватых купюр.

– Эти деньги мне уже не к чему, пусть они хоть как-то помогут его детям и жене, – Быстров выпрямился и вытер руки платком.

– Подожди минутку, – Ваала нажала сенсор под ручкой сумки, и правое отделение с шипением раскрылось.

Глеб увидел, что оно доверху набито крупными банкнотами: долларами, фунтами, рублями и евро.

– Все законно: я обменяла их на сто тысяч экономединиц на базе, – пояснила галиянка и, перевернув сумку, направила денежный дождь на покойника.

– Идем скорее, – поторопил Быстров.

Они вышли из апартаментов и поднялись на лифте на верхний этаж.

Остановившись в коридоре, Глеб огляделся, прислушался к звукам за соседней дверью. Из-за нее доносились голоса и бойкая музыка.

– Нам туда, – Ваала кивнула в конец коридора с двумя стрелками-указателями эвакуационного выхода.

– Знаю, товарищ Ивала, но здесь не лишне быть осторожнее, – он подумал, что посадку катера скорее всего кто-нибудь видел, а значит на крыше и подступах к ней вполне могли дежурить полицейские, сотрудники ФБР или нежелательные свидетели, с которыми не хотелось объясняться.

Тихим шагом по ковру Быстров направился к лестнице. Галиянка следовала за ним, держа ладонь на шершавой рукояти пистолета. Когда они достигли средины коридора, дверь справа распахнулась, и на пороге появилось двое мужчин: молодой с косичкой, франтовато заведенной за ухо, и господин постарше с красным, явно не трезвым лицом. Глеба они будто не заметили, а Ваала в соблазнительно облегающем платье сразу привлекла их внимание.

– О, мой бог! – пожирая взглядом галиянку, прошлепал губами человек с красным лицом.

– Какая красотка, Терри! – парень с косичкой двинулся вперед, отсекая Ивалу от Быстрова.

Ваала остановилась и, мило улыбнувшись незнакомцам, обратилась к Глебу:

– Я зайду к ним на пять минут?

– Нет времени, – отвергнул Быстров. – И вряд ли такое поганое общество будет приятным.

– Жаль, – фыркнула галиянка, ее правая рука вскинула оружие. – С дороги! – бросила она на ломаном английском, человеку, преграждавшему путь.

Увидев перед носом штуку похожую на пистолет с очень толстым стволом, тот на мгновенье замер. А когда его глаза разглядели зрачки инопланетянки, стрельнувшие в черной глубине рубиновыми искрами, американец побледнел и распластался по стене. Его друг издал свистящий звук и попятился к раскрытой двери. Не задерживаясь возле напуганных насмерть мужчин, Ивала Ваала прошествовала за Быстровым.

Медленно, останавливаясь и прислушиваясь, они начали подниматься по лестнице. Прошли технический этаж и приоткрыли железную створку, выводившую на крышу. Вопреки опасениям Глеба, на верхней площадке не было никого: каким-то чудом боруанский катер сел незамеченным в центре земного мегаполиса. Гладкое тело, похожее на серебристую восьмиметровую мидию, поблескивало в лунном свете недалеко от края крыши. Бледно-синим туманцем вокруг него светилось поле статической защиты, по его периметру на бетоне лежало несколько пушистых комочков – птиц, случайно оказавшихся в зоне поражения.

– Эх, не добрая ты, товарищ Ваала, – проговорил Быстров, шевельнув ногой мертвого голубя. – Без бога в душе.

– Ну, прости, – галиянка подошла к нему сзади и оплела его шею мягкими и сильными руками. – Прости, а то я тебя задушу.

– Хорошо, хоть погибли птицы, а не кто-нибудь из моих любопытных сородичей, – обогнув мачту телевизионной антенны, он дошел до конца крыши и, глядя на ночной город, шумно вдохнул пахнущий океаном воздух.

– А представляешь, если бы кто-нибудь угнал мой корабль? – Ивала остановилась радом с ним. – Знаешь, сколько я за него отвалила денег?

– Не знаю, и знать не хочу. Снимай защиту, – сухо произнес Глеб.

Она приподняла рукав и, поводив пальцем над черным диском, дотронулась до браслета. Тут же синяя дымка опала, корпус катера вздрогнул, и на бетон плавно опустилась крышка люка. Оглянувшись то ли на мертвых птиц, то ли на рекламный щит «Американ Аэрлайн», Глеб ступил на пористый пластик и вошел в катер. Сделав несколько шагов по узкому проходу, он добрался до рубки и плюхнулся в пилотское кресло, не слишком удобное для человеческой фигуры. Здесь действительно неприятно пахло: трудно угадать, какую дрянь возили на нем прежние владельцы, но дух стоял такой, словно Глеб находился не в салоне планетарного корабля, а в телеге с навозом.

Несколько минут Быстров изучал панель управления, мерцающие в полутьме экраны с надписями на боруанском и всеобщем языках. Потом его пальцы прошлись по шероховатым пластинам, ударили несколько раз в металлический диск с выемками – рубка осветилась тускло-желтым, ожили широкие экраны обзора.

– Навигатор не работает. Возможны сбои в управлении тягой, – предупредила Ваала, расположившись в кресле справа.

– Ничего, прорвемся, – Глеб тронул черный рычажок, выступавший из консоли словно коготь хищного зверя.

Послышался шум энергоконтура, катер поднялся и завис над крышей отеля метрах в пяти.

– Давно не летал на этой штуке, – глянув на Ивалу, Быстров положил ладонь на пульсирующий красным шарик и несильно сжал его.

Двигатели властно толкнули машину вперед. Внизу поплыли сверкающие ночным освещением дома. Чтобы скорее прочувствовать управление Глеб заложил несколько крутых виражей, набрал скорость и бросил катер вниз, к широкой линии Первой авеню. Фонари, огни машин, яркие мигающие рекламы потекли под днищем космолета разноцветной рекой.

Ваалу вжало в кресло. От нарастающей скорости, безумного мелькания черных силуэтов и огней у галиянки захватило дух.

– За Родину! За гада Сталина! – радостно вскрикнула она.

– И за советский народ! – Быстров рванул красный шарик на себя – катер ушел свечой в небо, опрокинулся и спикировал к сверкающей ленте пятьдесят третьей улицы.

На миг Глеб вспомнил дымное небо над Варшавой в тысячу девятьсот сорок пятом. Представил себя молодым капитаном истребительного полка, идущем на перехват звена Люфтваффе в ревущем от злости «Яке». Свободная рука сжала пустоту, будто тугую гашетку пулемета.

– Люблю я летать с тобой, товарищ Быстров! – с восторгом выдохнула Ивала. – Клянусь огненной Алоной, во всей вселенной нет пилота лучше тебя!

– Не льсти мне, девочка. Вселенная огромна, и в каждом ее уголке найдутся более умелые руки и отчаянные головы, – Глеб развернул машину, направил ее к побережью.

Небоскребы Манхеттена отплыли назад, справа мелькнула Штаб-квартира ООН, освещенная голубыми лучами прожекторов. Внизу серебристой рябью блеснула вода Гудзона. Отключив сбоивший навигатор, Быстров нажал две кнопки на скошенной панели, и двигатели засвистели на высоких тонах. Через минуту катер летел над Атлантикой.