Нежное сердце

A Taste of the Forbidden

© 2013 by Carole Mortimer

«Нежное сердце»

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

Глава 1

– Дорогая, ты уверена, что справишься одна?

– Грейс, перестань волноваться, садись в машину и поезжай! – Бет бросила на сестру нетерпеливый взгляд. – Мне двадцать три года, а не три. Кроме того, нам нужны деньги.

Да, им нужны деньги, согласилась Грейс. Она не могла забыть о накопившихся за полгода счетах. Их мать тяжело болела. Грейс была вынуждена бросить работу повара-кондитера в одном из лучших ресторанов Лондона, чтобы постоянно быть с матерью и предоставить Бет возможность получить степень магистра в Оксфорде.

Бет переехала в их дом, продолжая работать в лондонском издательстве, однако ее зарплаты было недостаточно, чтобы содержать сестру и мать и оплачивать счета.

Вот почему теперь Грейс направлялась к пустоши Хэмпшира, в поместье супербогатого аргентинского бизнесмена. Ее ждал один месяц испытательного срока и перспектива остаться там в качестве повара и экономки. У Цезаря Наварро были и другие дома, и в каждом имелся штат прислуги. Правда, непонятно, чем они занимались в его отсутствие.

– Интересно, как выглядит Цезарь Наварро? – задумчиво протянула Бет.

Грейс тоже это интересовало. Она фыркнула, поправляя ремень объемистой сумки, висевшей у нее на плече:

– Сомневаюсь, что в ближайшем будущем мне удастся с ним познакомиться.

Ее сестра нахмурилась:

– Что ты хочешь этим сказать?

Любой, кто увидел бы их вместе, – Бет, высокую темноглазую блондинку, и Грейс, ростом чуть больше пяти футов, темноволосую, с глазами цвета моря, – догадался бы, что они не являются родными сестрами.

Грейс была удочерена в возрасте шести недель и оставалась единственным ребенком до восьми лет, когда приемные родители привели в дом пятилетнюю Бет.

Для маленьких девочек это была любовь с первого взгляда. Именно любовь и привязанность друг к другу поддержали сестер, когда четыре года назад в автомобильной катастрофе погиб их приемный отец. В результате той аварии их мать была парализована и оставалась прикованной к инвалидному креслу до конца жизни. Два месяца назад в результате пневмонии ее не стало.

Грейс состроила грустную гримасу:

– Кевин Мэддокс, который принимал меня на работу, после того как я прошла серьезную проверку в их службе безопасности, сказал, что я должна каждое утро в семь часов готовить завтрак, который подает боссу его человек, Рафаэль. Не ходить по дому, когда мистера Наварро нет. После отъезда хозяина приводить дом в порядок, но не касаться его кабинета. Рафаэль будет предупреждать меня, если мистер Наварро останется на ужин, который должен быть подан ровно в восемь часов. После девяти я обязана покинуть особняк, так как в это время, скорее всего, начинаются вечеринки.

– Ты так думаешь?

– Нет. – Грейс снова состроила гримасу. – Я думаю, что высокомерный мистер Наварро не хочет ни видеть, ни слышать свой персонал.

Бет кашлянула:

– Да, он совсем уж загнул с правилами, касающимися его личной жизни.

– Имея миллиарды, он, скорее всего, привык получать все желаемое. А нищие не выбирают.

У Грейс были отличные рекомендации с последнего места службы, но ей было тяжело найти новую работу в качестве повара-кондитера в Лондоне. Ей отказывали, главным образом, потому, что она не работала последние восемь месяцев. От отчаяния Грейс заключила договор с агентством по подбору персонала, которое и предложило ей место – с очень хорошей оплатой – у Цезаря Наварро в Хэмпшире.

– М-м-м, – усмехнулась Бет. – Зато ты получаешь собственный коттедж на территории поместья.

– Подозреваю, это еще один способ обеспечить неприкосновенность частной жизни мистера Наварро, – махнула рукой Грейс.

– Ничего. Сестренка, я заскочу к тебе как-нибудь в выходные и составлю тебе компанию, – предложила Бет.

– Да, я предчувствую, что компания мне понадобится. – Грейс хрипло рассмеялась и обняла сестру на прощание. – Если я тебе понадоблюсь, ты всегда можешь позвонить мне на мобильный.

– Из того, что я услышала, похоже, названивать будешь ты, – печально тряхнула головой Бет.

Направляясь в Хэмпшир, Грейс думала о тех неожиданных требованиях, которые выдвинул ее потенциальный работодатель. Разумеется, она слышала о Цезаре Наварро. Кто не слышал об аргентинском мультимиллиардере, которому было слегка за тридцать и который владел домами почти во всех столицах мира, не считая чуть ли не половинной доли во всем мировом бизнесе. Впрочем, половина – наверное, все-таки преувеличение. Четверть – звучит более реалистично.

Его империя включала в себя высокотехнологичные предприятия, средства массовой информации, авиакомпании, собственность, отели, виноградники. Чего только у него не было! Интересно, остается ли у него свободное время на что-нибудь, кроме работы?

Дожидаясь второго собеседования, пока проводилась проверка предоставленных ею данных, Грейс поискала в Интернете информацию о мистере Наварро.

Несмотря на известность, сведений о нем имелось немного. Ему тридцать три года, он – сын состоятельной матери-американки и отца-аргентинца. У него есть младшая сестра. Родители вместе не живут. Мистер Наварро вырос на родине отца, закончил Гарвард, а в двадцать три года основал собственный бизнес.

Деловая империя Наварро разрослась до таких размеров, что ему приходится часто летать на своем личном самолете или на вертолете. Останавливается он в многочисленных собственных домах на разных континентах.

В Интернете было несколько фотографий молодого Наварро. На них был запечатлен поразительно красивый юноша. Даже тогда лицо выдавало в нем аристократа – пронзительные темные глаза, высокие скулы, четко очерченные губы, решительный квадратный подбородок. Ни на одной фотографии он не улыбался.

Имелось два снимка, на которых Наварро был уже старше. Один из них – явно студийный, другой был сделан на расстоянии, когда он пересаживался из своего самолета в вертолет на каком-то частном аэродроме. На этих снимках Наварро также выглядел поразительно красивым, но хмурился еще больше.

Он был на один-два дюйма выше другого темноволосого мужчины, шедшего рядом с ним. Темный костюм подчеркивал ширину плеч и поджарое тело. Его длинные волосы трепал ветер – возможно, поднятый лопастями вертолета. На красивом аристократическом лице выделялись темные глаза под темными бровями.

Было, правда, странно, что ее будущий босс, обладая таким богатством и такой внешностью, не ведет жизнь плейбоя и в таблоидах каждый вечер не появляются его фотографии с очередной красоткой. Наоборот, стремление Наварро защитить свою частную жизнь от вторжения было сродни паранойе.

Если, конечно…

Может быть, существует причина, по которой отсутствуют фотографии Цезаря Наварро с красивыми женщинами? Та же самая причина, которая заставляет его оберегать свою личную жизнь? Может, незнакомый темноволосый мужчина вовсе не является личным помощником, как она предположила вначале?

Разве это не трагедия? Супербогатый одинокий человек, едва за тридцать, с поразительно красивой внешностью, от которой, скорее всего, забилось быстрее не одно женское сердце, тратит себя на работу и… на другого мужчину.

Грейс хмыкнула, затем нахмурилась. Следуя инструкциям Кевина Мэддокса, управляющего, она подъехала к поместью, где ей придется жить и работать в течение следующего месяца.

Глухая ограда высотой примерно двенадцать футов. Огромные кованые ворота. По обе стороны от ворот стояли двое крупных мужчин, одетых в одинаковые черные костюмы. От их фигур исходило напряжение, волосы были коротко подстрижены, глаза скрыты солнцезащитными очками, хотя в этот сентябрьский день солнца не было вовсе.

Один из мужчин приблизился к ее машине и постучал в окно:

– Грейс Блейк?

– Да, – неуверенно ответила Грейс.

Она почувствовала облегчение оттого, что ее ждут. Правда, непонятно, отчего приняты такие меры безопасности. Вчера она говорила с Кевином Мэддоксом, и с его слов поняла, что ее работодатель должен прибыть в Англию только завтра.

Проверив заднее сиденье автомобиля, охранник кивнул и спросил:

– Могу я заглянуть в багажник вашей машины?

– В багажник?

– Если вы не возражаете. – Он отошел в сторону, предлагая Грейс выйти из машины.

Девушка открыла багажник. Охранник также настоял на проверке ее чемодана, затем произнес несколько слов в маленький передатчик, прикрепленный к лацкану его пиджака. Спустя несколько секунд массивные железные ворота начали медленно открываться.

– Первый поворот направо приведет вас к коттеджу, – отчеканил секьюрити и вернулся на свой пост возле ворот.

Грейс на малой скорости двинулась вперед. Поравнявшись с ним, она сказала:

– Насколько я поняла, мистер Наварро приезжает завтра?

Рот мужчины сжался.

– Нет.

Грейс озадаченно нахмурилась:

– Служба безопасности работает в таком режиме, даже если его нет?

– Да.

– Понятно, – пробормотала Грейс. Она не видела, но чувствовала оценивающий взгляд за солнцезащитными очками. – Ладно, спасибо.

– Первый поворот направо, – отрывисто повторил мужчина, снова переводя взгляд на подъездную дорогу.

Грейс прибавила скорость. В животе у нее что-то ухнуло, когда в зеркале заднего обзора она заметила, как ворота закрываются за ней, а объективы видеокамер поворачиваются вслед ее машине. Грейс ехала по дороге, обсаженной деревьями, и, как ей было сказано, повернула направо, к коттеджу, который по меньшей мере на месяц должен был стать ее домом.

Девушка, бывшая свободной пташкой и привыкшая поступать так, как считает нужным, засомневалась, что выдержит целый месяц в этой импровизированной тюрьме…

– Я не принимаю никаких извинений, Кевин, – нетерпеливо произнес Цезарь, энергичным шагом входя в просторный холл своего английского особняка. Он чувствовал себя немного уставшим, так как весь перелет из Буэнос-Айреса работал. К тому же он был не в настроении. – Если Дрейфас… Что это такое? – Он остановился возле столика в середине холла.

Кевин взглянул на вазу с цветами и моргнул:

– Э-э… лилии.

Подбородок Цезаря напрягся.

– Как только мы закончим разговор, чтобы их здесь не было! – отрезал он и отправился в свой кабинет.

– Конечно. – Кевину хватило ума не спрашивать, чем боссу не угодили цветы.

Цезарь сел за огромный стол красного дерева и устремил темный взгляд на молодого мужчину:

– Мне кажется, я ясно дал понять, что в доме не должно быть никаких цветов.

Лицо Кевина скривилось.

– Я приношу извинения. Должно быть, я забыл предупредить мисс Блейк…

Одна темная бровь взметнулась вверх.

– Новая экономка?

– Миссис Дейвис уволилась…

– Помню. Я выписал ей чек в связи с выходом на пенсию.

– Да, выписали, – подтвердил Кевин, так как он сам доставил чек пожилой экономке. – Я высылал все данные по мисс Блейк Рафаэлю для одобрения.

– Надеюсь, – сдержанно кивнул Цезарь. – У вас есть с собой копия этого файла?

– Разумеется. – Кевин открыл кейс, вытащил необходимую папку и протянул ее Цезарю. – Она довольно молода, но у нее превосходные рекомендации, к тому же она прошла комплексную проверку.

Цезарь вчитался в документы. Его брови поднялись вверх, как только он увидел возраст Грейс Блейк – двадцать шесть лет.

– Довольно молода? – Он уставился на Кевина.

Управляющий переминался с ноги на ногу:

– У нее были превосходные рекомендации.

– Вы это уже говорили. – Цезарь откинулся на спинку кресла. – Она красива?

Кевин вспыхнул:

– Если вы думаете, что я позволил ее внешности…

– Значит, красива, – насмешливо протянул Цезарь. – Она, судя по всему, не работала последние восемь месяцев? – добавил он, бросив еще один взгляд на бумаги.

– Нет. Просто… В общем, ее мать была очень больна, поэтому мисс Блейк оставила работу, чтобы ухаживать за ней…

– Не помню, чтобы я спрашивал про подробности ее частной жизни, Кевин. – На виске Цезаря запульсировала жилка.

– Я просто пытался объяснить… Да, конечно, вы не спрашивали. – Кевин кивнул, съежившись под пристальным взглядом Цезаря. – Я поговорю с ней о цветах, как только вы закончите разговор.

– Да, позаботьтесь об этом. – Цезарь захлопнул папку и отложил ее в сторону, чтобы прочитать еще раз позже.

Рафаэль пока был занят тем, что приводил службу безопасности в надлежащую готовность, но Цезарь не сомневался, что, как только с этим будет покончено, он быстро проведет с молодой и привлекательной мисс Блейк инструктаж по поводу того, что можно, а что нельзя делать служащим мистера Наварро.

Грейс добавляла последние штрихи к десерту, который будет подан на ужин Цезарю Наварро, когда в кухню вошел Кевин Мэддокс.

– Приятно снова вас видеть, Кевин, – тепло приветствовала его Грейс.

Она слышала, как пятнадцать минут назад прибыл вертолет, и надеялась, что Кевин сопровождает мистера Наварро. Кевин казался ей относительно нормальным человеком. После двух дней пребывания в поместье у девушки появилось ощущение, что за ее передвижениями тщательно наблюдают многочисленные сотрудники службы безопасности – либо лично, либо через видеокамеры, установленные как в доме, так и за его пределами. Сегодня утром она обнаружила в цокольном этаже комнату, заставленную мониторами, за которыми сидели еще не знакомые ей охранники.

Коттедж, который ей выделили для жилья, можно было назвать роскошным, хотя он не шел ни в какое сравнении с особняком мистера Наварро с элегантной антикварной мебелью, украшенными лепниной потолками и сверкающими хрустальными люстрами. Стены украшали картины, без сомнения, оригиналы.

Что же касается кухни…

Если не принимать во внимание две камеры слежения, установленные в углах, и тот факт, что ей приходилось пользоваться карточкой-ключом, то кухню можно было смело назвать пределом мечтаний любого повара.

Однако вход и выход из поместья обернулся сущим кошмаром. Грейс поняла это, когда сегодня утром отправилась за продуктами в ближайший магазин. Проверка при выходе, проверка при входе, включая сумки с продуктами. Дежурил тот же охранник, что и вчера. Родни, как неохотно представился он, когда Грейс спросила его имя.

Либо Наварро – законченный параноик, либо у него имеются серьезные враги. Грейс не нравилась ни одна из этих версий.

Коротко подстриженные светлые волосы и голубые глаза Кевина Мэддокса были для нее словно глоток свежего воздуха. А ведь она прожила здесь всего сорок восемь часов!

– Пахнет вкусно, – одобрительно сказал он.

Грейс кивнула. На ней была обычная униформа: накрахмаленная белая блузка и черная юбка-карандаш до колен. Длинные волосы были собраны в хвост.

– Морковный суп, за которым будет подан морской окунь на гриле, молодой картофель с овощами… – перечисляла она.

– Ох, – произнес Кевин и скорчил гримасу, взглянув на шоколадный мусс, который Грейс декорировала темным и белым шоколадом.

Увидев выражение его лица, девушка растерялась:

– Мистер Наварро не любит шоколад?

– Мистер Наварро не ест десерт.

Глаза ее расширились.

– Что, совсем?

– Совсем.

– Но я по специальности повар-кондитер!

– Я знаю. – Кевин пожал плечами. – Но вы также проходили обучение в парижской школе гостиничного сервиса и кулинарии.

– Но… – Грейс оборвала себя, решив, что спорить бесполезно. Тем более ей необходима эта работа. Если Цезарь Наварро не ест десерт, значит, он не ест десерт. – Что еще не любит мистер Наварро? – Она взяла стеклянную вазочку с шоколадным муссом и поставила ее в холодильник.

– Вы не поняли. Он не не любит десерт, а не ест его, – объяснил Кевин. – И раз уж мы говорим о том, чего он не любит, ему не нравятся цветы в холле. Хотя это моя ошибка. – Он вздохнул. – Миссис Дейвис начала работать здесь задолго до меня и знала все его предпочтения. Я должен был предупредить вас на втором собеседовании.

Грейс нахмурилась:

– Ему не нравятся лилии?

– Нет.

– Тогда какие цветы он любит?

– Он не любит цветы.

Грейс моргнула:

– У него аллергия? Сенная лихорадка, что-нибудь в этом роде? – Она знала, как это ужасно – зависеть от пыльцы. Ее сестра, Бет, ужасно страдала поздней весной и ранним летом, а затем осенью во время сбора урожая.

– Насколько мне известно, нет.

Грейс раздраженно тряхнула головой:

– Почему он не любит цветы в доме?

Розовые лилии на длинных стеблях были прекрасны и пахли замечательно.

Кевин пожал широкими плечами:

– Опыт показал мне, что лучше никогда не спрашивать, чем вызваны директивы мистера Наварро.

– Когда он велит прыгать, люди лишь спрашивают, как высоко, да? – проницательно поинтересовалась Грейс.

Кевин закашлялся:

– В общем, да.

– И в этом случае он хочет, чтобы я убрала цветы из холла?

– Да.

– Хорошо, – кивнула Грейс.

Кевин с облегчением выдохнул:

– Забудем эти маленькие трудности. Как вы разместились?

Пока никак. А сейчас, когда приехал Цезарь Наварро и немедленно выдвинул новые требования, Грейс уже не была уверена, что хочет получить эту работу.

Правила, которым надлежало следовать, и уровень безопасности в поместье и так были ей чужды, но сейчас Грейс, можно сказать, почувствовала, что приехал босс. Например, Кевин Мэддокс уже больше не был таким расслабленным и спокойным, каким Грейс видела его на двух собеседованиях. То же самое касалось Родни и его коллег, от которых буквально исходило напряжение.

Как люди могут жить в такой обстановке? Как Цезарь Наварро может жить, постоянно отгороженный от внешнего мира глухой стеной? Грейс не имела понятия. Сама она ни за что не хотела бы так жить. Хорошо, что ей не грозят ни богатство, ни известность. Значит, не стоит волноваться по этому поводу.

Грейс улыбнулась Кевину:

– Коттедж замечательный, а эта кухня – вообще чудо.

– Хорошо. – Кевин кивнул, явно довольный ее ответом. – Скоро спустится Рафаэль и проверит, готов ли ужин для мистера Наварро. – Он взглянул на часы и выпрямился. – Мне пора.

– Вы уезжаете, когда мистер Наварро здесь? – В голосе Грейс отчетливо слышалось разочарование.

Кевин пожал плечами:

– Никто не остается в главном доме, кроме мистера Наварро и Рафаэля.

Мистер Наварро и Рафаэль?

– Рафаэль… Он ростом выше шести футов, мускулистого телосложения, лет ему, наверное, около тридцати, темные волосы и голубые глаза? – спросила Грейс, вспоминая мужчину на одной из фотографий.

– Да, вы правильно его описали. Как вы… А вот и он.

Кевин повернулся, когда в кухню вошел еще один мужчина.

Это был тот самый человек, которого описала Грейс.

Мистер Наварро и Рафаэль…

Да, выводы напрашиваются очевидные. Хорошо, что девизом Грейс была фраза «Живи сама и дай жить другим». Например, две ее подруги в Париже составляли пару. Они до сих пор поддерживают контакт с Грейс, хотя она уже четыре года как вернулась в Англию.

Больше Грейс в этот день не представилась возможность узнать что-либо о Рафаэле или о ее работодателе, так как Кевин представил их друг другу и ушел.

В течение следующего часа Рафаэль сновал между кухней и столовой, лично обслуживая Цезаря Наварро. Грейс попыталась было пару раз с ним заговорить, но, услышав в ответ лишь невнятное бормотание, оставила свои попытки.

К тому времени, когда Грейс поставила на серебряный поднос кофейник с крепким черным кофе – разумеется, привезенным из Аргентины и сваренным специально для мистера Наварро, – она ощутила изнеможение. Слишком много было сделано сегодня. Так что девушка была рада, когда пришел Рафаэль и сказал, что на сегодня все и она может отправляться к себе.

Грейс едва держалась на ногах от усталости, поэтому она опустилась на один из четырех стульев, стоявших возле стойки для завтраков. Если этот вечер – пример того, как ей предстоит жить в течение следующего месяца, она может и не выдержать испытательный срок, и не важно, какой высокой будет зарплата. Да и изматывающие проверки службы безопасности оптимизма не добавляют.

Глава 2

– Dios mio!

Грейс тут же вскочила, услышав удивленный, с хрипотцой голос. Девушка почувствовала, как краска покидает ее лицо. Вглядываясь в полумрак кухни, она увидела высокую внушительную мужскую фигуру и сразу узнала Цезаря Наварро. Он стоял в дверях кухни и смотрел на нее теми самыми пронзительными черными глазами, которые она с интересом рассматривала на фотографиях.

Отдохнув после того, как Рафаэль отпустил ее, Грейс решила возвратиться в свой пустующий коттедж не сразу. Она хотела вымыть всю посуду, что осталась после приготовления ужина. Тогда не придется начинать новый рабочий день с уборки.

Грейс сообразила, что тем самым она нарушила директиву своего работодателя. А его директивам подчинялись все, не задавая вопросов.

В тот момент, когда мистер Наварро появился в кухне, Грейс сидела возле стойки для завтрака и доедала шоколадный мусс, который, как ей объяснил Кевин, Цезарь Наварро не ест.

Она с трудом сглотнула:

– Мистер Наварро…

– Мисс Блейк, я полагаю? – Его голос хрипло звучал в тишине ночи, в нем слышался американский акцент, без сомнения, унаследованный от матери.

Грейс провела вспотевшими ладонями по черной юбке, жалея, что не ушла в коттедж. «Вполне возможно, – мелькнуло у нее в голове, – что испытательный срок закончился, так и не успев начаться».

– Я… – Она облизала пересохшие губы. – Мне нет оправдания. Я не должна здесь находиться. Кевин… мистер Мэддокс предупредил, что я должна покинуть главный дом в девять часов, а Рафаэль отпустил меня даже раньше. Я просто… Сейчас еще не очень поздно. Я не хотела возвращаться в коттедж и сидеть там в одиночестве. Поэтому я подумала, не убраться ли мне сейчас, чтобы не заниматься этим завтра с утра, – невнятно закончила она.

Цезарь принял душ и лег в постель час назад. Прочитав деловые документы, он решил спуститься в кухню и выпить стакан сока, прежде чем заснуть. Меньше всего он ожидал увидеть там молодую женщину, которую Мэддокс нанял в качестве повара-экономки.

Цезарь не забыл, что Грейс Блейк двадцать шесть лет, но в белой блузке и черной юбке, при свете единственной лампочки она казалась моложе. Ростом она была невелика. Ее темные волосы были собраны в хвост. Белое, как слоновая кость, лицо было лишено косметики. И, как и предполагал Цезарь, девушка была красива. Ее аквамариновые глаза были окружены густыми темными ресницами, на переносице аккуратного прямого носика виднелась россыпь веснушек. Он заметил высокие скулы, впалые щеки, словно она недавно худела, маленький упрямый подбородок и четко очерченные губы.

Цезарь сжал зубы и подошел к ней.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но мне кажется, что вы едите шоколадный мусс, – протянул он, бросив взгляд на стеклянную вазочку, – а не прибираетесь, как вы заявили.

– Да. Верно. – Белые щечки очаровательно покраснели. – Я уже закончила мыть посуду. А мусс я сделала до того, как Кевин… то есть мистер Мэддокс сказал мне, что вы не едите десерт.

Цезарь поднял брови:

– Поэтому вы решили съесть его сами?

– Нет! То есть… да. – Лицо Грейс скривилось. – Но только потому, что я чувствовала… – Она оборвала себя и моргнула. – Мне нет прощения. Извините.

– Потому что вы чувствовали…

– Видите ли, я раньше жила в Лондоне, а коттедж находится в отдалении от главного дома. В нем так тихо, что… О, к черту все это! – Девушка тяжело вздохнула. – Почему бы кому-нибудь просто не пристрелить меня и покончить с этим?

Брови Цезаря поднялись еще выше.

– Пристрелить вас?

– Ну да. – Грейс вздернула подбородок. – Позовите Родни или кого-нибудь еще и велите им меня пристрелить.

– Вы говорите о моем начальнике службы безопасности?

– Если это мужчина, стоящий возле главных ворот, то да. – Она кивнула. – Я подумала было, что он потеплел ко мне после того, как я с ним поговорила сегодня днем. Но у меня нет никаких сомнений: если вы скажете ему, что я украла и съела ваш шоколадный мусс, он будет только рад меня прикончить.

Цезарь не знал, то ли ему рассмеяться – а смеялся он не так уж часто, – то ли сделать так, как она предложила, и вызвать Родни. Но не для того, чтобы пристрелить ее. Пусть проводит девушку в коттедж.

– Вы серьезно полагаете, что Родни пристрелит вас, потому что вы съели мой шоколадный мусс?

Лицо Грейс скривилось.

– Я уверена, он сделает все, что бы вы ни приказали, и не задаст ни одного вопроса.

Цезарь постарался скрыть удивление:

– Мне казалось, что хладнокровное убийство – это преступление.

– Любое убийство – преступление, – поправила его Грейс. – Но с той службой безопасности, которая у вас имеется, я сомневаюсь, что удастся найти мое тело, если вы решите спрятать его где-нибудь в лесочке за поместьем.

Цезарь не сомневался, что более странную беседу ему еще не приходилось вести. Странную, но одновременно занимательную, так как невозможно было догадаться, что мисс Грейс Блейк скажет в следующий момент.

– Вы говорили о том, как чувствовали себя, пока не начали есть мой мусс, – напомнил Цезарь и подошел ближе.

Единственная включенная лампа осветила его.

Грейс потеряла дар речи, увидев, по выражению Бет, Цезаря Наварро «во плоти». Боже милостивый, да ведь он… Единственное слово, которое шло ей на ум в этот момент, было «потрясающий».

Он был по крайней мере на фут выше Грейс, его длинные темные волосы были слегка взъерошены. У него были темные блестящие глаза в обрамлении самых длинных и густых ресниц, когда-либо виденных Грейс – как у мужчин, так и у женщин. Девушка с восхищением разглядывала высокие скулы, тонкий аристократичный нос и полные чувственные губы, выделяющиеся на крепком мужском подбородке.

Но самым большим удивлением для Грейс стала одежда мистера Наварро.

На фотографии, которую она видела, он был в элегантном – несомненно, дорогом – темном костюме с белой сорочкой и замысловато завязанным серебристым галстуком. Сейчас на нем была черная рубашка без рукавов, которая обтягивала мускулистую грудь и плоский, без малейших признаков рыхлости живот, и серые брюки, державшиеся на бедрах. На ногах у него ничего не было.

Он был одет очень просто, словно собирался спать или идти в гимнастический зал, который Грейс обнаружила сегодня утром в восточном крыле главного дома. Но он не вспотел. Означает ли это, что он был в кровати один?

Больше рассуждать о возможных причинах она не могла. Его появление в кухне, казалось, уничтожило весь запас имеющегося там кислорода. Грейс стало тяжело дышать. Тело Цезаря Наварро было таким мускулистым, что он легко мог соперничать со своими телохранителями и, вполне вероятно, даже победить их.

– Какая потеря, – услышала Грейс свой шепот и заморгала, сообразив, что она размышляет вслух.

Что бы она ни думала о Цезаре Наварро и Рафаэле, объявлять об этом было вовсе не обязательно. В подобных обстоятельствах ей вообще надлежало молчать.

– Мисс Блейк! – нетерпеливо окликнул ее Цезарь.

– Ничего, абсолютно ничего. – Грейс тряхнула головой. – Что я чувствовала до того, как начала есть шоколадный мусс? – отчаянно повторила она, заметив, как сузились его темные глаза. – Скучала по дому, если хотите знать. И чувствовала себя одинокой. А шоколад обладает способностью несколько преображать мир. Вы так не считаете? Нет, конечно же вы так не считаете. Ведь вы не едите сладкое. Почему, кстати? – Она вопросительно взглянула на него и пожалела, что подняла голову, так как в ее напряженном позвоночнике что-то затрещало.

«Я слишком много болтаю», – спохватилась девушка. Не начинается ли у нее самая настоящая истерика? К сожалению, эта мысль ее не остановила. Слова лились как ручей.

– Конечно же не потому, что вы боитесь пары лишних килограммов, – продолжала она.

«Да уж, – признал Цезарь, – с этой девушкой никогда не угадаешь, чего от нее ждать в следующую минуту». Но не объяснять же ей, что он отказался от десерта просто потому, что не любит сладости.

– Может, вы выпили и моего вина сегодня вечером, чтобы избавиться от ощущения одиночества?

– Нет, конечно! – Грейс возмутило подобное предположение. – Я пью редко и никогда на работе.

– Рад это слышать, – бросил Цезарь.

Грейс снова заморгала, явно не уверенная в том, была ирония в его словах или нет.

– Я просто немного устала, вот и все.

И на взводе, решил Цезарь. Он выпрямился:

– В таком случае будет лучше, если мы продолжим наш разговор завтра утром.

Глаза цвета моря расширились от изумления.

– А я еще буду здесь утром?

– Вы имеете в виду, не будете ли вы закопаны где-нибудь в лесочке за поместьем? – мягко поинтересовался Цезарь.

Ее белые щеки снова окрасились румянцем.

– Признаю, я немного переборщила.

Он поднял брови:

– Немного?

– Но ведь для чего-то вы наняли всех этих секьюрити. Наверняка чтобы охранять вас, если в этом возникнет необходимость.

Цезарь поджал губы:

– Так и есть. Однако я не прошу их стрелять в излишне откровенных поваров-экономок, даже тех, которые работают у меня временно.

– Понимаю. – Грейс опустила глаза.

– Вы, случайно, не подразумеваете, что мне может понадобиться защита от вас?

От его вкрадчивого голоса в ее голове – только этого не хватало! – вспыхнули картины: она проводит пальцами по его широкой мускулистой груди, ерошит его темные волосы, притягивает его голову к себе и целует…

О боже милостивый!

Должно быть, она чувствует себя даже более одинокой, чем ей казалось, если мечтает о поцелуях Цезаря Наварро. Нашла о чем мечтать! Ведь они только что познакомились, и это знакомство явно было не в ее пользу.

У Грейс были бойфренды, но никогда ни с одним из них дело не доходило до серьезных отношений. И никогда еще она не хотела поцеловать мужчину через пять минут после знакомства.

И она никогда не хотела поцеловать босса. Да и к чему об этом мечтать сейчас, если очевидно, что Цезарь предпочитает мужчин?

– Нет, конечно нет! – поспешила сказать Грейс. – Вы правы. Наверное, лучше закончить наш разговор завтра.

Цезарь несколько томительных секунд смотрел на нее своими темными глазами, затем медленно кивнул.

– Я позвоню Родни, чтобы он проводил вас до коттеджа, а не избавился от вас, как вы предположили, – отрывисто произнес он.

Грейс вздохнула с облегчением:

– Я вполне способна добраться до коттеджа без сопровождения.

Цезарь нахмурился:

– Уже поздно, а на улице темно.

Она криво улыбнулась:

– Здесь столько охранников на квадратный метр, что едва ли я смогу встретиться с кем-нибудь, кроме них.

Его глаза сузились.

– Вам почему-то не нравятся люди из моей службы безопасности.

– Нет, но я удивлена, что их так много.

– Я не привык объяснять свои поступки кому бы то ни было.

– Тем более временным сотрудникам, – согласилась Грейс. – Но от количества установленных здесь видеокамер у меня по спине бегают мурашки. – Она указала взглядом на одну из них в углу кухни, поблескивающую красным огоньком. – Вы, я надеюсь, понимаете, что кто-то в цокольном этаже видит все, что здесь происходит?