000
ОтложитьЧитал
Боль становилась невыносимой, из горла вырвался звук, похожий на хрип, а глаза заливали слезы и кровь. Казалось, еще миг, и я потеряю сознание, но то ли демоново заклинание так работало, то ли та гадость, которую мне вкололи, но я чувствовала и понимала все очень отчетливо, несмотря на то, что рассудок начинало мутить от непрекращающейся пытки. Секунды растягивались годами, люди все подходили, вероятно, по второму кругу, а потом по третьему. Это никогда не закончится! Но вот голос стих, и вместо острого ножа у мужчины слева в руках появился огромный тесак, который он занес над моей рукой. Лезвие сверкнуло в свете карманных фонарей, резко опустилось…
Помещение разорвал оглушительный рык, и почти сразу же – визг женщин и мужская брань. Меня кто-то толкнул, и я почти кубарем откатилась к стене, где и замерла, не имея возможности даже обернуться, лицом к земляной стене. Боль все еще главенствовала в сознании, но не мешала слышать крики, топот, влажные звуки разрываемой плоти… Если существует ад, то прямо сейчас он за моей спиной.
Все закончилось так же внезапно. Оглушительная тишина сменила хаос, и только неровное вырывающееся дыхание, вроде мое собственное, напоминало о том, что я все еще живая. Чьи-то дрожащие руки осторожно перевернули меня, дотронулись до лица. Глаза все еще были залиты кровью, но голос узнала бы из миллиона.
– Все закончилось, Марина! Небо, что они с тобой сделали?! Потерпи, – и куда-то в сторону. – Быстрее, демоны!
Именно в тот момент многострадальное сознание решило, что на сегодня впечатлений достаточно, и счастливо уплыло в небытие, спасая от невыносимой боли и ужасов одного дня.
Глава 15
Следующее пробуждение было гораздо приятнее. До чего дошла! Почувствовав больничный запах, с наслаждением вдохнула, радуясь, что к нему не примешивается аромат сырой земли и собственной крови. Открыв глаза, уже без удивления обнаружила себя в одноместной палате, закутанную в белоснежное одеяло и обмотанную бинтами как мумия из знаменитого фильма.
Попробовала пошевелиться, и, Небо, какое это счастье – иметь власть над своими конечностями! Даже улыбнулась, растопырив пальцы и сложив в неприличный жест, представляя, как покажу его всем недругам. Так меня и застал серьезного вида дядечка в белом халате.
– Марина Глебовна, хм, очень рад, что вы очнулись, – проговорил врач после того, как я смущенно спрятала руки под одеяло. – Думаю, ваши родные уже заждались. Как самочувствие?
Я пожала плечами.
– Замечательно!
– Отлично. Показатели в норме, а те препараты, что вам ввели, давно вышли из организма…хм, вместе с вашей кровью. Вам пришлось перелить несколько литров плазмы, так что возможна временная потеря координации.
Ну, не знаю, пальцы вон прекрасно скалываются как надо.
– Также я бы порекомендовал воздержаться от приема посетителей, но, боюсь, здесь я бессилен. Разве что вы сами откажетесь…
– Нет-нет, не буду!
– Я не сомневался. Что ж, через пятнадцать минут вам поставят еще одну капельницу, а пока отдыхайте. Насколько это возможно.
Сразу, как только доктор покинул палату, в нее ворвались дядя и Венька. Парень сразу же бросился ко мне на грудь как к умирающей и вроде бы заревел. Я успокаивающе похлопала его по спине.
– Ну, ты чего, все же обошлось!
– Ага.
– Вот она я, живая, только забинтованная. Все хорошо!
– Я испугался!
– Я знаю, милый!
– Представляю, как тебе было больно.
Я самопроизвольно поежилась, вспоминать эти ощущения совсем не хотелось.
– Вениамин, оставь сестру, – дядя подошел с другой стороны и взял за руку. – Милая, как ты?
– Да вполне. Ничего не болит, даже есть не охота.
– Это естественно, ты же на препаратах.
– Дядь Борь, там, в пещере…
– Не сейчас! Забудь, по крайне мере, пока. Отдыхай и набирайся сил.
– Но…
– Без «но»!
– А ты мне расскажешь?
– Конечно. Но потом. Просто знай, что ни одна гнида, поднявшая на тебя руку, не сможет больше причинить вред кому бы то ни было.
Я послушно замолчала, все еще машинально поглаживая сопящего, как ребенок, Веньку.
– Кстати, в коридоре тебя ждет гость. Он рвался вместе с нами, но я решил, что тебя стоит предупредить. Мало ли.
– Это кто?
– Посмотри сама.
Если бы я не лежала, то точно приняла бы горизонтальное положение прямо сейчас. От неожиданности. Потому что в дверях стоял мой давний друг и товарищ Петька Смирнов, размахивал огромным букетом моих любимых черных роз, и улыбался во всю широту своей души.
– Золотце, ты так меня напугала своим молчанием, что я не выдержал, – мужчина прошел в палату и осторожно меня обнял. – Вот честно, сам бы тебя побил, если бы знал, что будет польза. Ты зачем меня обманула, сказав, что все под контролем? Если так, что фиговый из тебя контролер, Марина!
Выдав отповедь, он поцеловал меня в щеку, сунул в руку букет и спокойно уселся на колченогий стул возле кровати, добавив:
– Имей в виду, я не один. Разнесем ваш демонов городишко, он мне надоел!
Венька согласно закивал, поддерживая, дядя же ухмыльнулся.
– Не гони лошадей, Петр. Не все так просто, как тебе кажется.
– Куда проще! Мое золотце чуть не распотрошили чумные фанатики, чьи внутренности, насколько мне известно, до сих пор не соскребли со стен. Кстати, лично пожму руку тому, кто это сделал.
– Мое золотце?!
Так, тут становится тесновато. Женя широким шагом зашел в палату, вручил мне в другую руку почти такой же букет, пробуравил испепеляющим взглядом приятеля и встал, скрестив руки на груди.
– Привет, – я улыбнулась, потому что искренне была рада его видеть, но на это мне даже не ответили.
– О, Петр, ты как раз получил возможность пожать руку спасителю нашей Марины, – дядя хитро улыбался и вообще почему-то выглядел крайне довольным.
– Евгений, кажется? Очень рад и безмерно благодарен! – Петя встал и действительно протянул руку оборотню, который ее, правда, проигнорировал, рассматривая меня и по обыкновению сопя как злой ежик.
Я уже начала узнавать этот взгляд. Он зол, причем настолько, что готов убить кого-нибудь прямо сейчас.
– Жень, ты чего? – спросила вполголоса, но в образовавшейся тишине он прозвучал неожиданно громко и как-то затравленно.
– Нам надо поговорить, – все еще не обращая внимания на протянутую руку, которую журналист, видимо, забыл опустить, процедил оборотень.
– Да, конечно…
– Детки, вы только не забывайте, что это – больница, – с такой же хитрющей миной заявил старый вампир, и, потянув за собой ничего не понимающих брата и Петю, удалился, плотно прикрыв дверь.
Пока я думала, как благодарить мужчину за очередное спасение моей многострадальной тушки, он подлетел, выдернул оба букета из ослабевших рук, бросил на пол и, схватив за плечи, прижался к губам. А хорошо он разговаривает, приятно!
Зря дядя опасался. Дальше безудержных и немного диких поцелуев дело не зашло. Во-первых, не очень сексуально, когда мужчина в порыве страсти срывает с тебя бинты, а, во-вторых, в палату завалилась медсестра с капельницей и громко ойкнула, чем нас и отвлекла. Смотреть на Женю в этот момент было смешно: растрепанный, он соскочил с кровати, куда забрался уже с ногами, споткнулся о стоящий за спиной стул, чуть не растянулся на полу, и в итоге с невозмутимой физиономией встал у изголовья, сверкая голыми грудными мышцами. Мы оба все еще тяжело дышали. Покрасневшая девчушка поставила капельницу и, не поднимая глаз, почти выбежала в коридор.
– Я хотела тебе кое-что сказать, – чтобы скрыть неловкость, поинтересовалась, глядя, как мужчина застегивает мятую рубашку. – Спасибо за то, что спас меня! Снова.
– Снова… – задумчиво повторил мужчина. – Да, ты крайне бедовая женщина, Марина. Удивляюсь, как вообще дожила до своего возраста.
– Вообще-то женщине нельзя напоминать о том, сколько ей лет!
– Ну, это вторые пятьдесят лет нельзя, мне кажется. Тебе же меньше полтинника? Небо, только не говори, что я ошибаюсь!
Его растерянность была такой натуральной, что я не выдержала и рассмеялась. Улыбнувшись в ответ, он присел на край кровати, обнял за плечи, уткнувшись в макушку подбородком.
– Я там сам чуть не подох.
Когда этот ненормальный и неуравновешенный перевертыш стал для меня настолько важен, что прямо сейчас я готова разреветься, только теперь от облегчения? Глупо отрицать хотя бы для самой себя: последние дни боялась не только переехать в семейный склеп, но и больше никогда не увидеть его небритую, вечно недовольную физиономию. Взрослая ведь девочка, а мозги растворились до уровня киселя.
Пусть он бесит меня до зубного скрежета, а порой хочется треснуть по затылку так, чтобы клыки повыскакивали. Но потом сама же брошусь эти клыки собирать, любовно сложу в платочек и положу в карман, чтобы не забыл по дороге к стоматологу. М-да, как-то так.
– О чем задумалась? Больно улыбка хитрая!
– Ты не можешь ее видеть.
– Я ее чувствую.
Я повернулась к нему.
– Ты мне расскажешь, что там было?
Он посерьезнел, задумчиво погладил меня по щеке.
– Ты, правда, хочешь это знать?
– Не уверена. Но большинство спектакля я провела в качестве почетного гостя, так что должна узнать, что было в финале. А делать это вот так, с тобой рядом, гораздо приятнее, чем в окружении садистов с ножами.
– Я всегда буду рядом.
Других признаний я не ждала, и счастливо вздохнула, представляя, что будет с Изольдой, если я приведу в семью оборотня. Скорее всего, на меня навечно поставят клеймо «песьей самки» или что-то вроде того, и вообще перестанут разговаривать. Против последнего я, конечно, ничего не имею, порой она слишком навязчива.
В этот раз поцелуй был нежным и неторопливым, унесшим меня вместе с думами в такие дальние дали, что вряд ли я захочу когда-нибудь оттуда возвращаться. По крайней мере, добровольно. И мне не помешают ни катетер с капельницей, ни фанатичные сектанты, ни черные демоны, если они вдруг захотят покинуть преисподнюю ради личного визита к неудавшейся жертве.
Глава 16
Меня выписали через неделю. За это время Петька поднял такую бучу, что даже медперсонал только и говорил, что о перестановках в мэрии, московских и даже международных комиссиях и главной героине этого скандала – вашей покорной слуге. Только в этот раз никто не пытался обвинить меня в чем-либо, вообще ничего, кроме жадного любопытства, я не заметила. «Добренький» Сергей Сергеич, конечно, тут же был снят с должности, взят под стражу, а столичные следователи завели сразу несколько уголовных дел. К сожалению, я понимала, что клубок придется распутывать очень долго, там были замешаны вампиры с самой верхушки, которых не так просто привлечь к ответственности без железобетонных улик. Тела, к сожалению, найти так и не удалось, зато, по слухам, проработанные каналы сбыта живого товара могли вывести на громкие фамилии. Как шепнул Женя, головы полетят весьма высокопоставленные.
Меня, кстати, также признали потерпевшей, однако лично я смысла в этом не видела. Все причастные к ритуалам погибли в той же пещере от рук оборотня и дяди. Позже они признались, что в тот момент, увидев окровавленную меня в середине пентаграммы, не думали, оставлять ли в живых мучителей. Умирали они страшно, и где-то в глубине души мне даже было жаль несчастных людей, которые не нашли иного способа справиться с власть имущими.
О том, где меня искать, подсказала Изольда. Небо, я никогда больше не буду закатывать глаза от ее лекций! Оказывается, когда я исчезла, Венька не просто связался с дядей – прямо в деканате он призвал ее, которая впервые в жизни отозвалась на его молитвы! Уж не знаю, повлиял ли на ее отношение недавний конфликт со старым вампиром, или она как хранительница рода почувствовал, что внучка в беде. В любом случае, зов крови не перебить, и именно она смогла найти меня через отражения мобильных, сообщив об этом Борису. Тот не стал ждать подмогу, боясь опоздать, и, забрав оборотня, бросился к месту казни. Что было дальше, уже известно.
Про то, что Ингу, по сути, убили из-за меня, я честно рассказала Жене. Ожидала взрыва гнева или даже привычного когда-то презрения. Но мужчина просто молчал, долго, задумчиво перебирая мои волосы, а после вздохнул и признался, что давно понял, почему именно моего брата выбрали в качестве подставного убийцы. Тогда он взял мое лицо в руки и, глядя в глаза, твердо заявил:
– Ты ни в чем не виновата!
Больше к этому вопросу мы не возвращались.
Сразу после выписки, когда я зашла в квартиру, явно прибранную к моему возвращению, на меня набросился Петька. Вампир щеголял свежеподбитым глазом и вообще выглядел не очень дружелюбно, что нельзя сказать о довольно скалящемся Жене, подпирающем стену.
– Что у вас произошло?
– Ничего, блин! Золотце, объясни своему перевертышу, чтобы держал руки при себе, а то мне в эфир выходить через час, вдруг не рассосется?!
– Рассосется, – безмятежно заявил мой перевертыш.
– Вы подрались?
– Ага, здесь недавно смерч прошел, – смеющийся Венька показал пакет с осколками разбитой вазы позапрошлого столетия, подаренной моим предкам лично королевой Англии. – Тебя делили, знаешь ли. Отец бы офигел, если бы этот бардак увидел. Но у вас же есть я, так что обойдется, может быть.
Дядя, сразу после того, как доставил меня к дому, уехал по своим делам, сообщив только, что вернется к полуночи.
– Ну, вы даете!
– Даете, говоришь? Объясни своему ненормальному, что мы дружим много лет, и, если бы я имел на тебя какие-то виды, то моя бы жена прибила бы меня быстрее! – прогундосил приятель.
– Да ладно тебе, я уже понял. Не ной.
– Я не ною! Просто ты бешеный!
– Да пошел ты!
– Сам пошел!
– Эй, парни, брэйк! Я тут вообще-то с того света вернулась, на минуточку, а вы мордобой устраиваете!
– А тебе что, посмотреть хотелось? – улыбнулся Женя.
– Или поучаствовать? – это уже братец-ехидна.
Я молча закатила глаза и ушла раскладывать вещи. Меня никто не трогал с час, видимо, дав возможность отдохнуть от этих шалопаев, но Женя не выдержал, и заглянул-таки в спальню.
– Я думал, что ты спишь.
– Мы спим мало.
– Я знаю, но мало ли. Ты наверняка устала от больницы и…всего остального.
– Как раз там я прекрасно отдохнула.
Он подошел вплотную, провел пальцем по шраму на лбу, который уже начал белеть, и вскоре обещал полностью исчезнуть.
–Этот был особенно глубокий, – то ли пожаловалась, то ли констатировала факт.
– Я помню. Я видел. Мне до сих пор это в кошмарах снится.
– Смеешься?
– Клянусь! Марина… Там, в палате, я вел себя совсем не как джентльмен.
Я не выдержала и рассмеялась. Некультурно, конечно, но от последнего заявления просто не выдержала.
– А ты когда-то вел себя как джентльмен? Что-то я не припомню! Не со мной, наверно.
– Брось, ты поняла, о чем я.
– Жень, успокойся, все нормально.
– С тобой невозможно быть спокойным. Но я постараюсь, – он глубоко вздохнул, будто собираясь с мыслями. – Просто я, оказывается, ревнивый. И злой.
Не знаю, почему, но от почти признания стало неловко. Я снова почувствовала себя маленькой девчонкой, которой вот-вот признается в любви парень «всей ее жизни». Чтобы как-то скрыть нервозность, усмехнулась:
– Злой – это да, кто ж спорит.
– Не перебивай, я серьезно.
– Все, молчу.
– Марина, я… Ты издеваешься?
– Что сейчас не так? Я же молчу!
Он даже на два шага отступил, покачав головой:
– Ты бы сейчас себя видела. Как испуганная собачонка. Ты что, меня боишься?
От такой предъявы я, честно говоря, чуть на стул не села. Да, я правда дрожала, но вовсе не от страха. Но не признаваться же?
– В каком смысле – боюсь? Тебя что, всегда нужно опасаться? Сам ты собачонка! Вид у меня нормальный! Ну, если не считать шрамов по всему телу.
– Да я не о шрамах, ты же знаешь, – поморщился оборотень.
– Так что ты хотел сказать?
– Ничего. Мне пора, наверно. Поболтаем как-нибудь в другой раз. Спокойной ночи.
Поболтаем?! Он сказал «Поболтаем»?! Вот сейчас уже я злая как сотня волков! Хотела даже развернуть медленно удаляющегося от меня мужчину, который разбередил душу, а теперь сваливает, то ли передумав, то ли обидевшись, но гордость взяла верх. Порычав в пустоту, ушла в душ, решив смыть больничный запах и всю последнюю неделю к демонам!
Дядя вернулся, как и обещал, к полуночи, выпил крови, блаженно поулыбался и лег спать. Проспал часа три! Такого раньше я за ним не замечала, но на все расспросы он отвечать не торопился, говоря, что обязательно все узнаем в свое время. Его странное поведение не укрылось от Веньки, и потом мы до утра шептались, гадая, чем оно могло быть вызвано. К рассвету парень по обыкновению начал клевать носом прямо за столом, и снова пришлось тащить его в комнату.
Мне же не спалось, и я полезла проверить почту. Самым неприятным стало письмо от начальника, который, несмотря на свой ангельский характер, все же намекал, что пора бы честь знать и явиться-таки на работу не позднее чем через три дня! Либо писать заявление по собственному, что тоже приемлемый вариант, но лично для него нежелательный. А я до сих пор не решила, что делать дальше, откладывая все на потом. А вдруг что-то произойдет, и мне не придется выбирать? Ведь Старовельск, каким бы ни был, оставался моим родным домом. К тому же я втихомолку надеялась, что последние события изменят отношение горожан к нашей семье в лучшую сторону. А еще, как ни крути, был тот, кто жутко бесил, но даже спустя несколько часов я начинала скучать… Поздравляю, Марина, ты – полная дура! Потому что самое поганое, что могло случиться со свободной самодостаточной вампиршей, случилось! Ты влюбилась…
Глава 17
Через неделю я извелась настолько, что готова была забыть о гордости, чести, и позвонить этому несносному оборотню! Сердце тянуло, хотелось выть на луну, как в песнях, но я держалась. Для домашних делала вид, что просто измотана последними событиями, но, думаю, они все прекрасно понимали, и старались меня лишний раз не трогать. Венька бегал по преподавателям, восстанавливал документы и готовился стать дипломированным программистом, дядя пропадал на своем мебельном заводе, пару раз катался на дачу за какими-то архивами. Также нас всех вызывали для дачи показаний, но в отделении полиции хмурого опера я не нашла, равно как и Кирилла. Второй вообще, по слухам, уволился после вмешательства в его расследование москвичей. Когда я рассказала об этом дяде, то увидела, как наливаются кровью глаза всегда спокойного вампира. Это продлилось всего секунду.
– Не беспокойся о нем. Этот выродок больше нас не потревожит.
– Подожди, что?!
На мое восклицание родственник спокойно заявил, что, пока я носилась с Венькой, он не сидел сложа руки, и проводил собственное расследование. Как, в принципе, и до возвращения блудной племянницы в родные пенаты.
Мой коварный дядя продумал все изначально. Он понимал, что его сын не зря стал главным фигурантом такого громкого дела, и что я могу стать следующей. И ему, видите ли, было спокойнее, что я под присмотром в родном, хоть и враждебном, городе. Единственное, он не предугадал покушений, причем сразу двух, ведь экспертиза показала, что в «жучке» перерезали тормозной шланг. Прикольно, об этом я вообще забыла!
Старый вампир прекрасно понимал, что объявленная охота не прекратится. В его планах было собрать нас обоих под крыло, и пойти разбираться с недругами. Жалко, что его непутевые дети постоянно выкидывали разные сюрпризы вроде прогулки в парк со следователем или попытки восстановить документы. Хм, а я думала, он от меня как раз действий и хотел!
Также он признался, что про человеческие фермы он не знал, и думал, что все дело в родных обиженного Богданова. С них и начал, и вышел на…Кирилла Патрушева. Оказалось, он приходится племянником до последнего времени действующему мэру, и не только был в курсе его делишек, но и активно помогал.
– То, что они задержали Вениамина, было чистой воды случайностью, это правда. А вот твой приезд оказался для них крайне нежелателен, как ты уже успела убедиться. И, если осторожный Сергей хотел убрать тебя по-тихому, помогая нам, то Кирилл злился еще и из-за того, что ты могла разрушить столько громкое расследование, над которым он корпел год. И, как ты понимаешь, дважды предпринимал попытки избавиться от тебя физически. Это он выследил тебя возле дома, и только чудо спасло тебя от гибели.
– Ну, допустим, я знаю имя этого «чуда».
– Я сейчас не об этом. Он же перерезал шланг. Поверь мне, это так, иначе я не говорил бы тебе.
– Я понимаю. А где Кирилл сейчас? – не уверенная, что все же хочу это знать, спросила я.
– Это неважно, Марина. Главное, он получил по заслугам.
– А вдруг его найдут и…
– Исключено. Нам больше ничего не грозит, можешь мне верить. Кстати, думаю, тебе будет приятно узнать, что те, кто поднимал свои мерзкие руки на Вениамина, тоже наказаны. Врагов нельзя оставлять за спиной, Марина. Однажды я совершил ошибку, решив проблему тем, что отправил тебя в Мурманск. Больше не повторю.
И я поверила. И передернула плечами, представив, что сделал с ними мой заботливый дядя. Лучше об этом вообще не думать!
В полиции мне пришлось выдержать многочасовой допрос, где детально вспоминать каждую мелочь, что со мной происходила за все время пребывания в Старовельске. Я отвечала честно, скрывать было нечего. Про первое нападение и перерезанный шланг моего «жучка» полицейские тоже не забыли, но пока только пожимали плечами, не находя связи между произошедшим и ритуалами. Я же скромно молчала, зная, что виновника они все-равно не найдут.
Естественно, пресловутые три дня, которые мне выделил начальник, прошли, я отправила заявление по электронной почте, вместе с сожалениями о том, что все же приходится уходить. Мудрый старик ответил сразу же, будто сидел у компьютера. Мы очень тепло попрощались, выразив общую надежду, что «еще встретимся» и обязательно обсудим текущие и будущие дела.
Решение об увольнении я принимала не сгоряча, как можно было подумать. На самом деле я действительно решила остаться здесь, найти работу, следить за Венькой и домом. Проще говоря, снова начать жизнь с чистого листа. В конце концов, в прошлый раз получилось довольно неплохо, и, кто знает, что ждет меня теперь.
Надеялась ли я на визит конкретно одного мужчины? Разумеется. Но со временем перестала. Он не звонил, не писал, не показывался в принципе, и постепенно стало понятно, что история подходит к концу. Что ж, наивной я не была никогда и, раз он так решил, идти навстречу и, тем паче, просить его не собиралась.
Вместо этого постаралась влиться в домашние заботы. Изольда не могла нарадоваться, когда я драила стены и потолки, перетаскивала, расставляя по-новому, мебель, залазила с тряпкой в самые дальние углы. Чтобы мне было не скучно, она декламировала стихи собственного сочинения, пела старинные песни, и рассказывала истории из прошлого, которые, правда, всегда заканчивались одинаково: ее муж убивал недруга самым жестоким способом. Впору было самой прикладывать руку к глазам в театральном жесте, восклицая: «О, нравы!». Впрочем, кто я такая, чтобы судить предков?
Вообще хранительница стала терпимее ко мне, и, что самое удивительное, к Веньке. Она даже пообещала помочь ему во время экзамена, если возникнут трудности. На что парень застенчиво разулыбался и обещал, что не посрамит честь Дубровских, чем окончательно растрогал родственницу.
– Возможно, Борис был прав, и свободные вампиры могут жить в гармонии с другими расами, – рассуждала она над ухом, пока я вытаскивала старые цветочные горшки с землей в прихожую. – Если время диктует нам свои условия, как наиболее разумная высшая раса мы обязаны не просто влиться в них, но и изменить под себя…
Впрочем, собой она быть не перестала.
Несколько раз заходил Петька. Он, по его же словам, сделал в Старовельске все, что мог, и отчалил в Москву вместе со всей съемочной бригадой, живущей до этого на нашей даче. Ребята потратили часы, чтобы уговорить меня сняться хотя бы в одном эпизоде, но ничего не вышло. Лезть в эту грязь еще дальше мне совсем не хотелось. Перед отъездом журналист взял клятву о том, что в случае подобных ситуаций я буду первым делом звонить «своему любимому другу». И я дала, мысленно молясь Небу, чтобы такого больше никогда не повторилось! Лучше обсуждать с ним разницу в погодных условиях и слушать забавные рассказы о детях.
В один из ни чем не примечательных вечеров я решила потратить время и скопившуюся энергию на борьбу с замызганной плитой. Небо, и как Венька в одиночку умудряется заляпать ее до самого пола?! Такой меня и застал прошедший на кухню оборотень: в серой вытянутой футболке и старых джинсах, с пучком на голове, матерящуюся на брата-поросенка.
– Привет, Марин.
Он неожиданности я выронила мыльную губку на паркет, и во все глаза уставилась на неожиданного, но, чего уж там, очень желанного гостя. В отличие от меня, Женя выглядел бесподобно: белая рубашка, пиджак, даже галстук нацепил.
– Привет.
– Отец, к нам гости, иди сюда! – заорал Венька из коридора. – Срочно!
Секунда – и на кухне рядом, прикрывая меня плечом, стоит старый вампир. Сложив руки на груди, он выжидательно уставился на оборотня.
– Добрый вечер, – вежливо поздоровался тот, наклонив голову как старшему рода. – Борис, сегодня я имею честь просить руки вашей племянницы перед Небом и свидетелем, коим является ваш сын Вениамин.
В коридоре нервно икнули в два голоса. Дядя же только чуть склонил голову в ответ, разрешая продолжить.
– Клянусь любить и оберегать ее до последнего вздоха и, если это станет возможным, то после. Клянусь любить и оберегать наших детей обеих рас, беру ответственность…
Он говорил четко и уверенно, смотря мне прямо в глаза, и с каждым словом древняя речь звучала все громче.
– …Клянусь хранить ее как величайшую ценность этого мира, главное сокровище моего сердца и разума. Я открыт перед вами…Но не обещаю, что приму любое ваше решение. Марина, знай, что я буду бороться за тебя! Отныне и навсегда!
Когда он закончил и замер в ожидании нашей реакции, я поняла, что так и стою посреди кухни с открытым ртом, не в силах проронить хоть какой-то звук. Не совсем традиционное, но не менее пафосное окончание клятвы все еще звучало в ушах.
Первым отмер старший родственник.
– Что ж, коль так, я должен ответить так же правдиво, не скрывая, что думаю, – он, наоборот, говорил медленно и тягуче, будто смаковал ситуацию. – Признаться, ожидал чего-то подобного, но не думал, что ты настроен настолько серьезно. Впрочем, я никогда не был женат, мне сложно судить.
Он замолчал. Из зеркальной дверцы шкафа высунулась Изольда, рвано вздохнула и покачала головой, но нарушать ритуал не стала.
– Что ж, – повторил дядя. – Мое решение таково: если Марина желает разделить с тобой жизнь и смерть, я ничего не имею против. Детка, слово за тобой.
Оборотень поднял голову, и наши взгляды снова встретились. Небо, в его глазах было столько надежды и затаенного страха, что прямо сейчас захотелось броситься к нему на шею и расцеловать. И это крутой оборотень, брутальный до кончиков когтей, бесстрашный и бешеный как целая стая! Я даже сделала шаг навстречу, чтобы, наконец, прикоснуться к нему, но была остановлена вампиром.
– Марина?
– А, да? Что? – я перевела взгляд на него.
– Может быть, ты хочешь что-то сказать?
Демоны, я понятия не имею, как нужно отвечать в таких ситуациях! Нет, разумеется, в школе мы учили слова клятвы наряду с другими древними традициями. Но сейчас все знания вылетели из головы, и хотелось только кивать-кивать-кивать как болванчику из сувенирного.
– Небо, какая драма! – не выдержала хранительница и, выудив из-за пояса платок, приложила его к полупрозрачным глазам. – Марианна, милая, скажи уже что-нибудь! Мне кажется, еще немного и этот пес…оборотень сейчас потеряет сознание!
Пес…в смысле, оборотень, конечно, не выглядел так, что прямо сейчас грохнется аки красна девица без чувств, но Изольда заставила собрать разбегающиеся мысли в кучу. Ладно, небольшую кучку, ведь вопили они все только об одном.
– Марина, я люблю тебя! – прозвучало хриплое. – Ты согласна стать моей? Навсегда?
– Навсегда… – повторила эхом.
– Я сам скоро сознание потеряю, сестренка, давай, выдай уже хоть что-нибудь! – выкрикнул из-за его плеча Венька.
– Вениамин, не сейчас, – строго проговорил дядя.
Как же там должно быть? Я, Марина Дубровская, принимаю тебя… Блин, не помню!
Наплевав на все условности, я быстрым шагом пересекла кухню и, притянув оборотня за ворот рубашки, впилась в его губы долгожданным поцелуем. Он прижал меня к себе, отвечая настолько жадно, что закружилась голова, а земля ушла из-под ног. Да-да, все как в мелодраматичных книжках! Хотя нет, ноги оторвались от пола в буквальном смысле, не размыкая объятий, любимый поднял меня и куда-то понес. Небо, надеюсь, наконец, в спальню, а то просто умру! Кажется, сейчас я стала по-настоящему счастливой!
За спиной послышался смешок.
– Полагаю, вопрос исчерпан. Изольда?
– Я знаю, что ты скажешь, Борис. Наша малышка выросла. Смею думать, она поумерит свой пыл и станет истинной вампиршей, достойной нашей фамилии!
– Замужем за оборотнем? – полюбопытствовал брат.
– Небесные пути неисповедимы, мальчик, – изрекла хранительница. – Кто знает, может, именно этот мужчина сделает из Марианны ту, кем она должна стать. В конце концов, женщина любой расы хочет любить и быть любимой.
