Золотой саркофаг

Уже с месяц, наверно, читаю разных центрально-европейских авторов. В поисках более живых эмоций, нежели у англосаксов, в поисках большей социальной упорядоченности и справедливости, нежели у писателей из нашей Орды. Прочитал роман классика венгерской литературы Кальмана Миксата «Странный брак», с удивлением обнаружив в нем источник тв-сериала, просмотренного в далекой юности и очень понравившегося, про венгерского дворянина, которого насильно женили и который 20 лет не мог развестись. Этого фильма нет даже на «Кинопоиске», а я точно теперь могу сказать, что снят по роману Миксата.Прочитал фантазии Фридьеша Каринти (своеобразный венгерский аналог Карела Чапека) про дальнейшие путешествия Гулливера, в том числе в стране, населенной только женщинами. Посмеялся.Особо зацепили два произведения. Современное – «За что мы любим женщин» румына-постмодерниста Мирчи Кэртэреску, и исторический роман еще одного венгра-классика «Золотой саркофаг». Ференц Мора (1879-1934) публиковался на русском во времена СССР, но не был этаким Бела Куном среди писателей, слава богу, как забытый ныне Ласло Мештерхази. И Ференц Мора, и Фридьеш Каринти не пытались показать «светлый путь», но честно указывали на недостатки, один в сатире, другой – в полуэзоповой истории из давних времен. «Золотой саркафаг» повествует о временах Диоклетиана и тетрархии (конец III века – начало IV века, Римская империя). Необъяснимый смех рождался в душе, когда я мысленно менял «Диоклетиан» на «Лукашенко» или фамилию покороче. Я имею в виду «Хорти», а вы о чем подумали? Диоклетиан является одним из немногих государственных деятелей, кто, сказав, что через двадцать лет отречется, – отрекся, уступив место другим. Попыток изменить «конституцию» Диоклетиан не предпринимал. Человек достоин уважения, но на что он надеялся, вводя тетрархию, я не понимаю. Нельзя всерьез полагать, что все будут такими правильными, как он. Человеческая природа всегда берет вверх, начинаются войны, пока не останется только один (Константин Великий).Ференц Мора пишет очень занимательно. Он мне напомнил нашего Константина Бадигина, тем более, что оба писали для юношества. Этот конкретный роман могут читать и молодежь, и взрослые, особой детской спецификации я не заметил. Много юмора. Венгерский юмор нравится мне гораздо больше, чем трагичный смех сквозь слезы Лиона Фейхтвангера. Веры меньше, но надежды больше! А про любовь я вообще молчу.Любовная линия в романе (Квинтипор и Максимилла) напомнила мне нетленку – романы Вальтера Скотта. Такое чувство, что писатели как бы нехотя пишут про любовь, сознавая, что иначе роман не будет продаваться. Все не так безнадежно у Мора, но я все-таки вспомнил, за что я люблю Вальтера Скотта, и полюбил Мора. Мора не делает занудных вступлений, не больно-то нужных описаний природы, то есть, лишен многих недостатков Скотта. Да и герои-любовники у него как-то пободрее будут, поживее гораздо.Взаимоотношения язычников и христиан показаны корректно, видимо, как гуманист Мора сам представлял себе реальные конфессиональные отношения тех времен. Современные историки церкви склонны делать упор на противопоставлении Диоклетиана-гонителя и Констанина-разрешителя и -благословителя. Черное и белое, чтоб проще понять было. Целесообразность христианской доктрины во времена, когда последние остатки античной демократии уходили в небытие, и наступали времена божественных, помазанных, даже ежу понятна. Все дело в личных качествах правителей. Один видел государственную необходимость, а другой не видел, так видел ее в чем-то другом. А вот о том, как простые люди между собой общались, историки церкви не пишут. Мора дает свою точку зрения…Очень важно, когда автор исторических романов хорошо разбирается во времени, о котором пишет, в смысле не пару лет назад начал копаться в архивах, а интересовался и занимался всю жизнь, в том числе в ВУЗах. Романы Фейхтвангера, например, – это все-таки псевдо-исторические романы (как «Елена» Ивлина Во или «Ромола» Джорджа Элиота), что не умаляет их художественных достоинств. Фейхтвангер, Во – хорошие писатели, но больше писатели, чем историки, разумеется, а у Ференца Мора всего поровну, гармонично. У Мориса Дрюона, например, перекос в сторону истории явный, ее у него слишком много порой в «Проклятых королях».Наслаждайтесь, любители исторических романов.