Террорист из «Гринго»

Все, что вы прочтете – является исключительно плодом фантазии автора. Любые совпадения с реальными именами или названиями – не более, чем случайность.

Предисловие первое,
от главного героя

Я – Максим Романов. 38 лет, 186 см., 95 кг. Отличное чувство юмора, острый ум и огромный опыт в бизнесе. Я – владелец группы компаний «Максим» и какой-то трехзначный номер, начинающийся иногда с единицы, но чаще с двойки, в списке российского «Форбс».

В нашей жизни все всегда начинается с желания. Эта история не исключение. Я просто хотел купить самолет.

Каждый в своей жизни покупал машину, или планирует когда-нибудь ее купить. Машина у меня уже есть, и, кажется, даже не одна. Поэтому я хотел купить самолет. Передвигаться по нашей огромной стране, не говоря уже о мире, кроме как на самолете – слишком дорого. По времени дорого.

Мои директора нашли пару подходящих бортов в Великобритании, поэтому я полетел в Лондон. Ну а дальше все закрутилось так, что почти неделю я забывал выдохнуть. Лондон, Стамбул, Вена. Чуть-чуть Краснодара, Севастополя и Парижа. И снова Лондон, МИб, ГРУ, «Моссад», старые знакомые и новые фантастические знакомства…

Я как будто всю неделю провел на американских горках. Причем весь маршрут состоял исключительно из вот этих, наверняка знакомых вам моментов, когда вагончик взбирается на самый верх, вы уже не видите ничего, кроме чистого неба, не над головой, а перед собой, вагончик переваливает пик и ныряет в бездну. Вот этот самый момент и растянулся у меня на неделю.

Теперь я точно знаю, как объяснить ребенку теорию относительности.

Предисловие второе,
выдержка из меморандума международной организации «Гринго»

Высокой целью нашего братства является объединение всего человечества в Великий Халифат.

Высокой целью нашего братства является построение в Великом Халифате коммунистического общества.

Высокой целью нашего братства является социальная и экономическая справедливость и равенство всех граждан, процветающих под управлением Великого Халифа и его сыновей-визирей.

Первой задачей братства является объединение восточного полушария, всех земель между Гринвичским и 180-тым меридианами.

Центром Великого Халифата станет остров Великобритания. Все остальные земли Восточного полушария разделяются на провинции: Африкуя (Африка), Устуралия (Австралия), Алсин (Китай), Альхенд (Индия), Уруба (Европа), Русия (Россия). В каждой провинции назначается наместник-эмир.

В переходный период, первые десять лет после объединения земель, эмиром провинции может служить мужчина любого вероисповедания.

Глава 1

Письмо принес старший консьерж. Он вошел в номер одновременно с горничными, подавшими завтрак, и передал конверт встретившему его старику ирландцу. Камердинер лишь положил его на серебряный поднос и оставил на столе, рядом с кофейником. Белый конверт из толстой, текстурной бумаги. Без каких-либо наклеек, марок, штемпелей или пластиковых окошек. Без рисунков, напечатанных адресов получателя или отправителя. Единственная надпись на конверте, похоже, была выполнена кисточкой или пером для каллиграфии с очень широким и гибким наконечником. Во всяком случае ширина штриха в буквах была не одинакова, края штриха были более насыщенного цвета, да и цвет менял градиент даже внутри одной буквы.

Надпись содержала лишь два слова: «Sir Alexander».

Адресат стоял у огромного, во всю стену, гостиничного окна. Высокий, худощавый мужчина, за сорок, больше шести футов и меньше ста восьмидесяти фунтов, рыжие волосы с заметной проседью и уже наступающим от макушки облысением. Высокий, интеллектуальный лоб, тонкий нос с едва заметной горбинкой, бледно-розовые губы сжаты, и, в то же время, как будто застыли презрительно выпятившись. Лицо, словно перевернутое куриное яйцо, вырастает овалом из острого подбородка, за который так удобно взяться подушечкой большого и костяшкой указательного пальцев во время особенно напряженных размышлений.

Девять утра, а за окном уже за сотню по фаренгейту. Несмотря на это, сэр Александр, как всегда, одет в костюм, светло-бежевый, однобортный, из фресковой, сильно перекрученной нити шерсти ламы-викуньи, с добавлением шелковых прядей. Белая льняная рубашка. Песочный галстук в полоску повязан «полувиндзором», любимым узлом Александра, к сожалению, не всегда доступным в чопорной правительственной Англии. Хотя, после прихода месяц назад на Даунинг стрит Бориса Джонсона, вероятно на ассиметричный узел сэра Александра в Палате лордов уже никто критически не посмотрит. Из-под манжета выглядывают стальные «Петек Филипп».

Сэр Александр бросает взгляд на часы. До встречи еще десять минут, но стоит поторопиться, тут конечно быстрые лифты, но для подъема с тридцать девятого на сто двадцать второй этаж, придется сделать одну пересадку. Опаздывать сэр Александр не любил и от других, в равной степени, не приемлел ни опозданий, ни заблаговременных приходов. Стоило его контрагенту приехать на пару минут позже, и встреча отменялась. Ну а посетителей, приехавших к нему более, чем за пять минут – даже в дом не пускали, так и стояли они под дверями, прячась от дождя под зонтами помощников.

Дождь. Сэр Александр вспомнил про постоянную островную сырость и, невольно, взглянул в окно. Тонированные и, наверняка, покрытые каким-то специальным составом гостиничные окна, не пропускали ультрафиолет и сильно гасили свет уже стоящего достаточно высоко солнца. И все же долго смотреть на игру солнечных лучей на воде было не приятно. Бассейны, целая система бассейнов перед «Дубай Моллом». Не напоминает ли страсть местных ландшафтных дизайнеров к установке где ни попадя водоемов страсть островных архитекторов к паркам и газонам? Хотя, тут скорее не вопрос эстетики, арабы пошло демонстрируют миру свое колоссальное богатство. Ну и голос предков, для которых вода была не просто богатством, а средством выживания. Стандартное для подростка: «Папа, смотри, а я смог»… Да, вероятно у наций, как и у людей, есть свои возрасты. И арабы пока еще даже из пубертатного периода не вышли. Им еще нужно кому-то что-то доказывать. Значит, сэр Александр прав, и он, как представитель более зрелого народа, имеет право снисходительно выпятить верхнюю губу при взгляде на бассейны под окном.

Еще раз взглянув на часы, сэр Александр отошел от окна и, пройдя через серо-стальную гостиную, вышел из номера. На ходу он застегнул пуговицу на манжете пиджака. Ирландец, старик-камердинер, служащий в семье Александра вот уже почти сорок лет, все время норовил отстегнуть крайнюю пуговку на левом рукаве, уверяя, что это приносит удачу…

Конверт так и остался лежать на столе в столовой, сэр Александр решил распечатать его после возвращения. О предстоящей встрече, как и вообще о том, что он будет в Дубае, знали лишь пара человек. Поэтому, в письме не могло быть ничего, что касалось бы работы или политики. Вероятно, администрация отеля, поздравляет ВИП постояльца с каким-то местным праздником или дарит какую-то СПА процедуру. Даже на фоне привилегированных гостей Армани Отеля в Бурж Халифе, сэр Александр разумеется выделялся, потому письмо от управляющего в первые же часы приезда его не удивило. Но, читать за завтраком его отучила матушка, а опаздывать на встречи – отец. Конверт так и остался не распечатан. Если бы англичанин нарушил урок хотя бы одного из своих родителей, это ничего бы не поменяло, просто он лишился бы одного сюрприза.

Чтобы понять, для чего сэр Александр прилетел в Дубай в августе, в самый жаркий месяц, когда даже сами арабы предпочитают уехать в Малайзию, заполняя отели Порта-Диксон до отказа, нужно знать две вещи: бутлегерство и банки.

Слово «бутлегер» произошло от английского «boot» – ботинок. Во времена Гражданской войны в США военные проносили в лагеря контрабандное спиртное в сапогах. Термин получил второе рождение во времена «сухого закона» в двадцатых-тридцатых годах прошлого века.

Слово «банк» произошло от итальянского «banco». Так назывался стол менялы, на котором он раскладывал монеты и производил торг. Первые банки появились в Вавилоне уже в восьмом веке до нашей эры. Возможно, профессия банкира могла бы даже посоревноваться за звание одной из самых древних.

Одна из функций любого банка – осуществление расчетно-кассового обслуживания. Представьте, что в Нью-Йорке, в офисе некой корпорации, лежит чемоданчик с миллионом долларов. Эти деньги необходимо передать в Лондон, в филиал компании. Конечно, можно снабдить специального человека необходимыми документами и охраной, купить билеты на коммерческий трансатлантический рейс или зафрахтовать частный самолет, и доставить чемоданчик адресату. Но это дорого, не безопасно и, главное, очень долго.

Можно сэкономить время, деньги и нервы, и воспользоваться услугами банка, участника международной системы SWIFT. В таком случае американским сотрудникам компании нужно лишь привезти деньги в нью-йоркский банк, и уже через несколько минут лондонские коллеги смогут упаковывать деньги в такой же чемоданчик, но уже в Лондоне. Конечно не весь миллион, за время пути сумма чуть снизится, но это все равно дешевле билетов на самолет для курьера и охраны.

Казалось бы, сплошные плюсы. Идеальная бизнес схема, в которой для банков нет конкурентов. Удобна для всех, и для банка, заработавшего на нажатии нескольких компьютерных клавиш, и для клиента, гарантированно передавшего сумму через океан. Все так, если бы не одно но. Сила банков, их надежность, гарантированность любого банковского действия – это и их слабость. Любая банковская операция записывается, дублируется, проверяется и вновь записывается. Имея необходимые ордеры и постановления, заинтересованные стороны могут в любой момент получить информацию об операциях любого клиента. Ну а при отсутствии ордера – получение такой информации становится лишь вопросом цены… И пусть вас не обманывают рекламные слоганы о каких-то там «банковских тайнах». Это примерно то же самое, что и ставка на тайну исповеди, или честное слово хранить тайну от лучшего друга. Вопрос доверия.

Теперь представьте ту же ситуацию, те же главные герои: чемоданчик с миллионом, отправитель в США, получатель в Англии. Вот только у отправителя и получателя есть обоюдное желание не оставлять о своих отношениях никаких бумажных следов. Казалось бы, тут прямой путь к варианту номер один, курьер, билет, охрана. Но и здесь есть несколько подводных камней. От безопасности до нежелательных вопросов на таможне. И вот тут и начинают работать рыночные законы, которым откровенно плевать на любые попытки на них повлиять.

По рыночным законам любой спрос рождает предложение. Если официальные участники финансового рынка не оказывает некие финансовые услуги, на рынок непременно придут те, кто такие услуги окажет. Так было в США с рынком алкоголя во времена «сухого закона», когда места легальных поставщиков и баров заняли бутлегеры и «speakeasy». Спорить с рыночными законами ровно так же глупо, как спорить с их физическими собратьями.

Что будет, если некие, не важно, государственные или коммерческие структуры, объявят, что расчетно-кассовое обслуживание на территории какой-то конкретной страны отныне запрещено? Вернее, не тотально запрещено, а просто очень осложнено. Не невозможно, просто очень трудно, долго и дорого. Что будет, если кто-то попробует повлиять на рыночные законы? Все равно, что объявить, что отныне, в отдельно взятой стране, ускорение свободного падения будет не 9,8 м/с², а, например 8, или 11. Или число «Пи», математическая константа отношения длины окружности к ее диаметру, везде 3,14, а вот здесь она будет 5! Стандартные величины «g» и «Пи» остаются для всех стран, кроме вот этой вот…

Когда пять лет назад, в 2014, Россия вернула себе полуостров Крым, многие западные страны решили, что они могут изменить рыночные законы. Против России начали вводить санкции. Почему-то многие, очень мудрые люди, стали искренне верить, что по их желанию константы на одной девятой части Земли могут стать такими, как хочется им.

Это решение было радостно встречено очень большой частью работников банковского сектора. Эти работники, так же как и большинство высокопоставленных банкиров, предпочитают спортивные машины, дорогие яхты и частные самолеты. Разница лишь в повседневной одежде.

Та часть банкиров, которые огорчились введению санкций, носит на работе очень дорогие костюмы, ботинки, галстуки. Еще у них, вернее у их помощников, есть визитки с логотипом, под которым вероятно выдавлены слова «since 18XX», работаем с тысяча восемьсот какого-то года. Эти, огорчившиеся банкиры, работают в официальном, видимом банковском секторе.

Та часть банкиров, которые обрадовались осложнениям межбанковской работы с РФ, отличается от своих коллег только галстуками. Они их не носят. Потому что в теневом секторе галстук не приветствуется. В той системе координат, в которой работают эти банкиры, в случае, если по дороге из страны А в страну Б потеряется чемоданчик с деньгами, вопросом станут заниматься не высокооплачиваемые юристы, полицейские, специалисты ЦБ или ФРС. В случае какой-то проблемы в этом секторе экономики в дело вступают крепкие, не очень мудрые, но зато и не отягощенные моралью и состраданием люди. Умение хорошо стрелять, работать ножом, паяльником и электро-шокером так же значится в из резюме в качестве сильных сторон.

Эти люди не отправляют отчетов в контролирующие органы и не выдают вам, в обмен на ваш чемоданчик с миллионом, каких-то бумажек с печатями. Они просто берут ваш чемодан, делают один звонок, и где-то за океаном, в другом часовом и климатическом поясе, человек говорит «хорошо», нажимает на кнопку отбоя и выдает такой же чемодан получателю.

Сэр Александр любил Россию. Это была не восторженная влюбленность молодой пары в цветочно-конфетном периоде. И даже не любовь молодоженов в медовом месяце. Это была зрелая любовь взрослых партнеров, основанная на знании, понимании и уважении. Англичанин знал русскую культуру, знакомство началось почти сорок лет назад с Чайковского, Прокофьева, Шостаковича и Хачатуряна. Их произведения заложили в нем любовь к музыке еще в том возрасте, когда сэр Александр даже не мог выговорить свое имя.

Наследник нескольких поколений английской аристократии находил много схожего между философией Великобритании и России. Он рассматривал наши народы как кузенов, воспитанных на одинаковых семейных ценностях. Две империи, две страны с сильными самодержавными традициями и верой во власть короны. Да, пути развития кузенов разошлись столетие назад, но родство никуда не делось.

Именно этим сэр Александр объяснял и ту странность в отношениях двух стран, которая регулярно проявлялась в недружественных действиях. Не зря говорят, что от любви до ненависти лишь один шаг и никто не будет ненавидеть так, как прошлый друг. Поэтому то, что Великобритания стояла у истоков антироссийских санкций, было неприятно, но вполне предсказуемо.

Сэр Александр страдал от антироссийских санкций не только эмоционально, понимая всю их надуманность и бесполезность, главное, от них страдал его семейный бизнес. На сегодняшней встрече ему предстояло договориться об условиях, на которых его чемоданчики с деньгами будут попадать из западных стран в санкционную Москву. Дивиденды от добывающей промышленности России получали, а главное ожидали, все. Оттого они и были, хоть и стабильны, но чрезвычайно малы. А вот инвестиции в реальный сектор российской экономики могли себе позволить только люди, реально понимающие страну. Сэр Александр был одним из таких людей. И он верил, что Россия отблагодарит его за доверие пусть и не быстрым, но высоким процентом возврата на каждый вложенный фунт, доллар или йену. Тем или иным способом семья сэра Александра участвовала во многих российских компаниях, поэтому чемоданчиков планировалось много и двигаться они должны в самых разных направлениях…

Зал ресторана был заполнен на треть. Время завтраков для тех, кто приехал в Дубай по работе, уже давно окончилось, а завтраки богатых бездельников еще даже не начали готовить. Тем не менее, столик был забронирован заранее на имя Патель Сингх. Метрдотель проводил англичанина в глубину зала, подальше от оконных витрин, к которым норовило присесть большинство посетителей. Сэр Александр сел за небольшой квадратный столик и взглянул на часы. 09:09. Мужчина решил, что если через минуту вторая сторона встречи не появится, он перейдет в бар. Ресторан «Атмосфера» никогда не нравился сэру Александру, несмотря на звездного шефа. Вероятно, и это тоже из-за русских, подумал он. Впервые в этом ресторане он побывал именно с русским товарищем, они встретились, разумеется, не на открытии заведения, но одними из первых, как только папарацци потеряли к новому заведению интерес. И тогда русский товарищ очень едко, но при этом аргументированно, доказывал, что суп, даже вегетарианский, подаваться в рюмках не может.

От воспоминаний о первом посещении этого заведения мысли англичанина логично перекинулись на Максима Романова. Русский, в какой-то степени ресторатор. С этим человеком сэр Александр познакомился лишь три месяца назад, но он сумел заинтриговать англичанина своими очень простыми и предельно логичными рассуждениями. Максим Романов обладал не то, чтобы какими-то энциклопедическими знаниями, вовсе нет. Он получил стандартное для России образование, в котором, в отличие от западного, было больше общих, нежели профильных дисциплин. Но безупречный логический аппарат Романова позволял ему находить ответ на, возможно, любой вопрос. Вот оно, англичанин даже взялся за свой выступающий подбородок, он поймал мысль. Вот оно, то, что так привлекло пэра Англии в Максиме. Романов не знал ответ на любой вопрос. Он мог найти этот ответ.

Размышления англичанина прервал подошедший мужчина. Не произнося ни слова, он лишь чуть склонил голову, как бы в ожидании разрешения присесть. Индус, или пакистанец, они никогда не выясняли таких подробностей, очень худой, вероятно слой подкожного жира у него был не толще слоя масла на бутерброде скупердяя. Подбородок, скулы, брови и нос человека были какими-то острыми, угловатыми. Даже уши торчали, словно хищные ножи блендера. Рисование его портрета можно было скорее поручить инженеру-чертежнику с готовальней и набором линеек, нежели художнику с кистями и палитрой. Отличный костюм скрадывал болезненную худобу, но кисти рук, скулы и шея выдавали наличие заболевания. В то, что его бизнес партнер, получающий такие проценты от сделок, недоедает, верилось с трудом.

Это была не первая встреча. За плечами у них уже были три раунда очных переговоров и дюжина чемоданчиков почти на миллиард долларов. Но еще ни разу сэр Александр не пользовался их услугами для работы с Россией.

Переговоры окончились достаточно скоро. Им не требовались калькуляторы, бумага или какие-то статистические данные. Это все остается на уровне исполнителей. На встрече решался один принципиальный вопрос, «да» или «нет». Двое мужчин, так и не пожавших друг другу руки и не обменявшиеся ни приветствием, ни прощанием, просидели за столом около двадцати минут. Пакистанец (или индус), съел одно яйцо «бенедикт» и выпил чашку чая. Англичанин, отламывая по мизерному кусочку и раскатывая шарик в тонких пальцах, съел четверть цельно-зерновой булочки. Поговорили о погоде и сошлись на том, что оба предпочитают в это время года Италию. Так была заключена очередная сделка.

Выйдя из ресторана сэр Александр уже было направился к лифтам, но неожиданно передумал. Соленая булочка оставила во рту флер сухости и он решил выпить. Пройдя несколько шагов, англичанин толкнул дверь бара и через три секунды уже был у высокой стойки. Вся зеркальная стена за спиной бармена была уставлена бутылками Moet.

– Джин тоник, джин самый сухой и совсем чуточку.

И вот тут то сэра Александра и ждал тот сюрприз, который мог бы и не быть сюрпризом, если бы он вовремя читал адресованные ему письма.

Глава 2

Транспортные средства компании учитываются в балансе, во внеоборотных активах, вместе со всеми основными средствами предприятия. Скучно, верно? А вот меня, как я изначально считал, именно приобретение транспортного средства привело к таким последствиям, что даже самая смелая фантазия не смогла бы насочинять.

Каждый из вас наверняка покупал машину. Вероятно, даже не однажды. Согласитесь, это приятный процесс. Приятный и не очень сложный. Сначала в вас рождается потребность. Если это первая машина, то вы, сидя в трамвае, маршрутке или такси, представляете, как вы бы могли ездить сами. Смотрите в окно на проезжающие автомобили и представляете себя за рулем. Ваш мозг подкидывает вам объективные причины, зачем вам нужна собственная машина, ваш внутренний скупердяй дает вам денежный расклад, как можно экономить с помощью своего транспортного средства, а может даже и зарабатывать. Ваша фантазия, прям-таки, кричит вам о возможном повышении вашего социального статуса. Может даже при этих мыслях у вас в голове формируется четкая картинка, как в вашу машину садится вполне конкретная однокурсница, или коллега…

Покупка машины это не сложный процесс. Каталоги, обзоры, посещение пары-тройки автосалонов и тест драйв. Затем, в зависимости от региона, пара часов или, в худшем случае, день в ГИБДД и страховых, и вот уже у вас на руках заветный ПТС и ключи с брелоком сигнализации.

С самолетом все намного хуже. Если вы покупали себе самолет – вы меня понимаете. Если вы еще не думали над таким приобретением – мой вам совет, не ввязывайтесь в это!

Я люблю аэропорты. В каждом из них есть только ему, этому конкретному воздушному хабу, присущая харизма, атмосфера, дух. Я люблю работать в бизнес залах аэропортов, когда вокруг постоянно сменяются соседи, в динамиках женско-металлический голос объявляет о посадке или призывает опоздавших пассажиров поторопиться. И я даже согласен с тем, что не все города связаны авиасообщением. Недавно я возвращался из Штатов, с фестиваля «Бернинг Мен». Мне пришлось сделать три пересадки. Сначала из Рино я летел в Сан Франциско, оттуда в Москву, уже оттуда в Краснодар. Это нормально.

Другое дело внутри страны. Империи римлян и инков выросли среди своих соседей за счет мощеных каменных дорог. В Китае сеть высокоскоростных дорог имеет протяженность более ста шестидесяти тысяч километров, это в два раза больше, чем система хайвеев США и в десять раз больше протяженности автобанов в Германии. А еще, это более чем в тридцать раз превышает протяженность скоростных дорог в России.

Чтобы мне из Краснодара попасть в Астрахань или Махачкалу, а это каких-то 850 километров, мне нужно провести 12 часов в машине. Поэтому я предпочитаю летать.

Но полет внутри России – это обязательная пересадка в Москве. У нас просто нет прямых авиа рейсов даже между столицами регионов. А любой стыковочный рейс – это минимум плюс четыре-пять часов. Дальше, все как и в случае с размышлениями о собственной машине человека, который едет в трамвае. В голову приходят мысли о некой экономии: «а вот если бы у меня было свое транспортное средство, как я бы экономил и даже зарабатывал…»

Давайте считать. За один год я становлюсь богаче в среднем на сто пятьдесят миллионов долларов (не берем мой лучший, 2018, когда я заработал колоссальные деньги на чемпионате мира). Значит в день я зарабатываю грубо четыреста десять тысяч. Значит мой час стоит примерно семнадцать тысяч долларов. Значит потеря времени на стыковку в Москве стоит мне чуть меньше ста тысяч. А таких стыковочных полетов у меня в год минимум дюжина… А есть еще полеты «малого совета»… Разумеется, говоря про заработок я не имею в виду деньги на моем счету, это стоимость моей компании. Ну так и самолет будет приобретаться не Романовым М. А., а ГК «Максим».

Согласен, кривая логика и так считать нельзя, но именно такие выводы подкидывает мне мой мозг. А все потому, что Хачатур Казарян, мой финансовый директор, вот уже который месяц забрасывает меня какими-то «супер выгодными» предложениями.

– Ты, Максим Александрович, пойми. Вот прилетаешь ты в Казахстан, по текстилю договариваться. Тебя партнеры где встречают? Верно, у трапа. Или везешь ты гостя из Краснодара в Сочи, ты что, на машине летом двенадцать часов в пробке будешь стоять? Или «Ласточкой», в общем вагоне?

Я слушаю его в пол уха. Эти обеденные разговоры, когда малый совет собирается в «рубке», под стеклянным куполом нашего офисного здания, для совместного обеда, давно стали аналогом каких-то летучек. Мы, все руководители группы компаний «Максим», отчаянно любим свое дело и кайфуем от работы, поэтому разговоры о деле за обедом – уместны. До определенной степени.

– Хачатур, я уволю нашего шефа. Ну в самом деле, зачем нам такой дорогой шеф повар в офисе, если мы не его шедеврами наслаждаемся, а о каких-то делах все время разговариваем. – Я демонстративно, глядя в глаза моего финансиста, накалываю стручок спаржи и звонко откусываю.

– Если вы заботитесь о своём пищеварении – мой добрый совет: не говорите за обедом о большевизме и о медицине. – Валера, мой ассистент, с улыбкой смотрит на нас.

А ведь растет парень, уже и классику цитирует, и в разговор начинает вступать. Еще полгода назад он все больше молчал и слушал.

– Тьфу на вас, дикари. Так и будете на перекладных всю жизнь добираться. А у меня тут несколько вариантов таких интересных, без лизинга, мы сразу бы на баланс самолет получили, я как раз его как основные средства бы провел. И ценники всего в районе десятки. Ну плюс-минус.

– Дяденька, дай десять копеек, а, – уже откровенно хохочет Валера.

– Может тебе еще ключи от квартиры, где деньги лежат? – Мне тоже смешно, и я рад, что мой ассистент так подрастил свою самооценку, хотя тут стоит и внимание обратить, все же он не входит в совет, пока он вставляет фразы вовремя, понимает, когда можно а когда нет, но все же нужно это отслеживать. – Хачатур, а сколько стоит топливо, ТО, страховка, экипаж, ангар? Ну не начинай ты опять, твоя десятка в итоге выльется в двенадцать в первый год и по паре миллионов в каждый следующий. Мы на пятерку в год прирастем после покупки? – Я тянусь к бутылке и доливаю себе вина. Во время обеда мы сами следим за своими напитками. – Если ты мне покажешь, что самолет даст нам возврат инвестиций хотя бы два-три…

– Максим Александрович, я тебе как специалист много раз говорил, самолет – самый безопасный вид транспорта. – Руслан Дзантиев, мой безопасник, откручивает пробку зеленой бутылки «Боржоми» и наливает в стакан минералку. – Я опять поддержу Хачатура, мы можем себе позволить самолет, а по моему ведомству – мы давно обязаны на самолет пересесть. Ты к своему возврату на вложения безопасность добавь.

– Хорошо, Рус, давай про безопасность. На сколько мы бюджет твоего департамента срезаем после покупки самолета?

– Мы его не срезаем, вероятнее мы его даже повысим, – вместо Руслана отвечает Хачатур.

– Я прям физически чувствую, как вы меня дурите! – Я делаю глоток вина. – Мессиры, вы мне предлагаете увеличить расходы и взамен получить какую-то мифическую повышенную безопасность?

– Максим Александрович, – Дзантиев устало и совершенно бескультурно тычет в меня ножом, с которого стекает капля соуса, – тебе напомнить, сколькими седыми волосами я тебе обязан? До весны полгода, а там и твой день рождения…

Подловил. Весна, апрель-май, действительно почему-то в моей жизни не самые спокойные месяцы. Всевышний не дает мне скучать и обильно одаривает приключениями как раз в районе моего дня рождения. Уже несколько лет подряд.

– Хорошо, давайте эмоции по боку, калькулятор на стол и считаем. Хачатур, если ты мне покажешь окупаемость хотя бы за три года – будь по вашему, купим самолет.

– Пять лет. Выход на точку ноль в лучшем случае через пять лет. И это только по самому борту, без ежегодных эксплуатационных расходов. В целом, экономически, приобретение не окупится никогда.

– Мог бы и соврать. – Я снова поднимаю бокал. – Ладно, пришлите мне варианты, посмотрю.

– А чего слать та? У меня все готово, я тебе ссылку на хранилище дам, заходи, смотри, там и ценники, и ТТХ, и даже фотографии есть. И не только по самим бортам, кстати сейчас там три варианта, но и по тех провайдерам и даже по лизингу пилотов.

– Ладно, сегодня до девяти вечера отвечу. Только никакого лизинга персонала. Я в такси летать не намерен, пилоты только на прямом контракте, чтобы они деньги только от нас получали и только перед нами отвечали. Как только определимся с моделью самолета – найдите мне пять пар пилотов, слетанные уже или у нас познакомятся – не важно, на совместимость их в любом случае проверите. Когда вы эти пять пар из всех претендентов отберете – я хочу с каждыми поужинать. Пять вечеров, пять пар. И один общий ужин, чтобы все присутствовали.

– Ты их тупыми шутками и алкоголем будешь проверять? – Смеется Хачатур. – Станешь смотреть как они на тебя как на шефа будут реагировать?

– И это тоже. Мне с ними летать придется, я хочу знать заранее, что они за люди, мне бесстрашные ястребы не нужны, но и тихих курочек мне в кабине не нужно.

– Кстати по поводу курочек и петушков…

– Никаких женщин, я не собираюсь в своем самолете вести себя как джентльмен, а по поводу петушков, кххм, если через год службы мой кэп сообщит, что влюбился в мужика, ну что, поздравлю, микроволновку на помолвку подарю, отпуск дам и вероятно через неделю об этом уже забуду. Но если он на собеседовании сразу свою, кххм, позицию выложит, то нет, найдите приемлемый повод такому отказать, мне со старта такой не нужен.

Руслан и Хачатур ушли, оставив меня и Валеру. Я заказал вторую чашку кофе, а Золотухин ковырял уже второй кусок персикового пирога. После хорошего такого стейка с двойным фри и миски салата оливье плюс апельсиновый фреш. Я окинул взглядом его спортивную фигуру. Как он умудряется при таком питании оставаться в такой форме? Не иначе, за его метаболизм отвечает атомный реактор.

– Шеф, ты ведь давно уже сам решил все про самолет, ты ведь сам его хочешь купить, – Валера смотрит на меня, а вилкой задумчиво гоняет по тарелочке оранжевый ломтик персика, – зачем же ты Хачатура так долго напрягал и не давал ответ?

– Поясни, как понял? – Я радостно улыбаюсь. Растет парень, учится…

– Ты время на размышления не взял. Я же твое расписание знаю. Чтобы до двадцати одного ответить ты на материалы максимум пол часа, минут сорок сможешь выделить. А еще по пилотам. Судя по ответу ты уже согласился с их наймом…

– Отлично, а может ты понимаешь, и почему я согласен самолет купить?