Ворошенный жар

Сборник «Ворошеный жар» посвящен Ржевской битве, как и большинство работ Елены Ржевской (Каган).Бои на ржевском выступе с января 1942 года по март 1943 года заняли своё место в современном подходе к освещению Великой Отечественной войны в России. Город Ржев признан Городом воинской славы, открыт ржевский мемориал, ржевская битва упоминается в ряду самых значительных событий войны. Но так было не всегда.Елена Моисеевна Ржевская была одной из тех, кто боролся с молчанием за признание Ржевской битвы, как одной из ключевых битв Великой Отечественной войны, за увековечивание павших защитников Родины.Официальная история до 90-х годов прошлого века старалась обходить ржевские события стороной. На местном уровне проводились юбилейные мероприятия, встречи ветеранов, но тема ржевской битвы в общесоюзном масштабе практически не звучала. Причиной этому была неопределенность в подаче ржевского сражения. Что это было? В ряд героических оборон (Москва, Ленинград, Одесса и т.д.) Ржев не поставишь – Ржев обороняли немцы, Красная Армия пыталась Ржев освободить и вела в основном наступательные действия. В ряд блестящих побед (контрнаступление под Москвой, операция «Уран», операция «Багратион» и т.д.) Ржев также не вписывался – немцы в ржевском сражении разгромлены не были, хотя и понесли ощутимые потери и были вынуждены оставить город из-за угрозы окружения. Победа Красной Армии досталась ценой огромных жертв, в течении 15-месячного сражения были неудачные наступательные операции, части Красной Армии попадали в окружения. Особенная ожесточенность и кровопролитность ржевских боев отмечается в воспоминаниях участников событий с обеих сторон.Елена Каган как раз и была участницей Ржевской битвы, попав в 22 года на фронт после курсов военных переводчиков. Елена Моисеевна служила в штабе 30-й армии, непосредственно штурмовавшей Ржев, работала на допросах пленных, переводила немецкие документы. Она была очевидцем не только тяжелых боев, но и суровых испытаний, которые выпали на долю населения деревень ржевского района и самого города Ржева. Пережитое настолько потрясло, что после войны став писателем, Елена Каган взяла псевдоним Ржевская и тема Ржева стала основной в ее творчестве.Когда после войны я стала писать, Ржев снова приблизился, и пережитое на пути к нему было единственное, о чем я и могла-то писать. Ничто, ни штурм Берлина – апофеоз войны, ни причастность в дни падения третьей империи к значительным историческим событиям, не заслонило, не увело.Что ж такое Ржев, эта неизжитая боль? Он являлся из тоски по пережитому в ином, чем обычная жизнь, измерении – в гуще общей беды, падений, непостижимых взлетов.Сборник состоит из двух повестей: «Ближние подступы» и «Ворошеный жар».Повесть «Ближние подступы» это короткие дневниковые записи автора, которые она делала в течение года до освобождения Ржева – ее первого года на фронте.С первых дней на фронте я стала делать записи в тетради. У немцев чуть ли ни у каждого солдата дневник. У нас в действующей армии вести дневник, что-либо записывать не разрешалось и весьма строго. Поначалу на меня косились. Но узнав, что я из Литературного института и надеюсь, если жива буду, после войны писать, перестали придираться. Да и заносить в тетрадь записи удавалось лишь изредка – не было на то ни времени, ни условий. И все же, с этой тетради начинается в моем творчестве тема битвы на ржевской земле.Дневниковые записи Ржевской это небольшие сцены фронтовой жизни, отрывки документов наших и немецких, наблюдения за жизнью гражданского населения – вообще всё, что тогда, непосредственно в момент написания, казалось важным, любопытным, необычным. Елена в силу своей фронтовой профессии не была на переднем крае, поэтому мы не найдем в дневнике описаний самих боев, но дух сражающего народа они передают.Она москвичка, пошла добровольно на фронт, была в санвзводе, одна среди мужчин.– Я ли это была или нет? На самом переднем крае. Когда мы двигались к Москве, отступали. Господи боже мой! Как это я там была! – взвинчивается она. – Подумаешь – нет, это не я была. Бой есть бой. Но что самое страшное – это пехота. Первоначально, правда, ничего не страшно. Идешь, стреляют, бьют, спотыкаешься то об лошадь павшую, то еще о что – как будто просто идешь по земле. И вот почему-то сначала не страшно. Боялась, что в ноги ранят, я голову не берегла. Наденешь на раненого свою шапку, потом ребята мне шапку с убитого принесут…Повесть «Ворошеный жар» это публицистика, написанная после войны. Елена Моисеевна рассказывает о послевоенном Ржеве, о встречах с ветеранами. Основные герои повести это Георгий Иванович Земсков и Иван Григорьевич Курганов. Земсков – военный хирург, Курганов – офицер Красной Армии, оба попали в плен и находились в лагере военнопленных в городе Ржев. Курганов был начальником полицейской охраны лагеря, она состояла из советских граждан, работавших на немцев. Земсков был единственным врачом в лагере, поэтому выполнял обязанности фельдшера, смог организовать из нескольких заключенных подпольную организацию. Курганов, несмотря на свое положение, стремился помогать пленным, ограничивал жестокость охраны, не стал мешать побегу Земского и его товарищей.Читая в повести «Ворошеный жар» как автор, приехав в Ржев через двадцать лет после войны, ходит по городу, вспоминает события Ржевской битвы, понимаешь, что ржевские события потрясли писателя.Я не выше, не мудрее, не подлее и не чище войны. Я ее дитя.У войны есть душа, и даже души – множественное число. И душа ее, когда мы были под Ржевом – та душа войны так дорога мне.(Я плоть от плоти ее).И еще. Ржевская скорбит о павших товарищах, жертвах среди мирного населения, но нигде у нее нет высказываний о «бессмысленных лобовых атаках», «заваливании трупами» и т.п. Да, Ржевская битва стоила огромных жертв, но они защищали Родину, а значит смерть их и подвиг их не был напрасным. И это не только в доперестроечных работах, но и в интервью и публикациях 90-х годов.В интервью 1998 года (оно есть в приложении сборника) Ржевская говорит:«Отечественная война остается вершиной событий в истории нашей страны, вершиной народного подвига, спасшего родину и освободившего народы Западной Европы от нацистского порабощения… Хотя как каждая война она – трагедия. И анализировать ее провалы, бесчисленные жертвы, методы ведения войны, преступное отношение к воинам, подвергшимся пленению, конечно же, необходимо. Но безответственность, вплоть до травли своей истории, глумление, что стало для некоторой части населения нечто вроде моды, – это невежество и мародерство»