Конфессиональное религиоведение. Традиционные религии России в свете христианства

История религии с позиции прамонотеизма

Рассмотрев ключевые несогласия с рядом положений эволюционной теории, попробуем теперь изложить прамонотеистическое представление об истории религии, альтернативное эволюционному взгляду. Принципиальное отличие будет заключаться лишь в главном подходе, основанном на тех возражениях, которые были приведены в предыдущем разделе. Учитывая их, откорректируем понимание хода исторических процессов, используя при этом те же научные факты, которые были установлены за прошедшие полтора-два столетия существования науки о религии.

1. Изначальная религия.

Как мы увидели, религиозность всегда была присуща человеку. Никаких доказательств ее возникновения в определенный исторический момент не обнаружено. Мнения многих именитых представителей религиоведения о «врожденной религиозности» лишний раз подтверждает, что религия совершенно необычный феномен, являющийся неотъемлемой частью даже не культуры, а нашей сути. Более того, человеку не просто присуща религиозность, изначально ему был присущ совершенно определенный тип религиозности. Как мы убедились, это была некая форма веры в Единого Бога-творца. Реконструировать эту форму монотеизма не представляется возможным. В общей сложности многочисленные сведения доносят до нас лишь ряд основополагающих принципов и представлений об этом Божестве: единый, всемогущий, превознесенный от мира, сотворивший земной и небесный миры (включая других богов).

К сожалению, при помощи анализа фактов невозможно восстановить подробности исторических событий и детали изначального религиозного культа. Просто за неимением необходимого объема информации. Но сделанные нами выводы, даже будучи немногочисленными и говорящими лишь об общих вещах, удивительным образом вписываются в библейское повествование о сотворении мира и начале человеческой цивилизации. Библия констатирует неотъемлемость религиозности от изначально заложенной в человека духовности, потому что именно отношения с Богом являются базовыми и формирующими человека. Также она констатирует первоначальный монотеизм, естественно вытекающий из этих же отношений. Провозглашается также основополагающая доктрина – единственность Бога, сотворившего физический и духовный миры. При этом существуют универсальные ритуальные действия, необходимые для взаимоотношений с этим Богом – молитва и жертвоприношение. Позже они станут основой ритуальных систем во всех религиях без исключения. При этом дается четкое понимание основных дальнейших тенденций, которые выразились в духовной деградации человечества. Это и определило последующий ход событий и изменений в религиозном мире.

2. Первобытная религия.

Первоначальный монотеизм начал постепенно терять свою чистоту и видоизменяться под воздействием внутренних регрессирующих факторов. Также, помимо внутренних изменений, произошли изменения и внешнего характера. Идея канувшего в лету «золотого века» и «потерянного рая» является столь же распространенным сюжетом легенд и мифов, как и вера в Единого Бога. Сказания и священные тексты разных культур сообщают о некой утрате человеком его бывших возможностей и статуса, из-за чего ему пришлось впоследствии самостоятельно покорять и организовывать мир вокруг себя. Совершенно естественным оказалось, что для этого требуются неимоверные усилия, более того, многие природные явления и силы оказались неподконтрольны человеку, подчас находящемуся на грани выживания. Сложные условия существования подвигли к тому, чтобы искать покровительства тех сил, которые способны помочь в вопросах выживания. Изначальная монотеистическая вера начинает постепенно распадаться из-за постоянно повышающегося значения природных факторов.

Скорее всего, боги стихий возникли далеко не сразу. На первых этапах природные явления играли роль символов Единого Бога. Но первой ступенью распада, судя по всему, стало возникновение двух основных форм некогда единого культа, разделенных по половому признаку. Этот вывод делается из того факта, что одними из древнейших являются варианты мужских (фаллических) и женских (материнских) культов. То есть природа единого божества начала восприниматься в виде вполне приземленных, но очень жизненных символов. Подтверждая это, ритуально-стилизованные половые органы, а также гипертрофированные в изображении половых признаков женские фигурки (так называемые «венеры палеолита») в значительном количестве извлекаются из пластов древнейших человеческих культур.

Видимо, понимание божественного начала в виде двух естественных половинок впоследствии привело к возникновению религиозно-мировоззренческих представлений о главных небесных светилах, которые управляют всеми природными процессами и периодами, то есть о солнце и луне. В свою очередь первоначально они могли, опять же, играть всего лишь роль символов «божьего ока» – всеведения и всеприсутствия, но со временем перейдя на уровень поклонения низшим богам, неизменно выродились в разновидность политеизма в виде солярных и лунных культов. То же произошло и с культами плодородия, базирующимися на двоичности земли и неба. Будучи первоначально лишь символикой действий высшего божества, со временем они превратились в культы богов, отвечающих за урожайность, в которых земля и небо также обрели роли половых партнеров.

Таким образом, изначальная религиозность, основанная на подлинной духовности и глубоком опыте единения с Всевышним Богом, под воздействием внутренних и внешних дегенеративных факторов, начинает в целом сильно видоизменять акценты поклонения. Человек теперь зависит не от Того, Кто все сотворил, а от тех, кто управляет пусть даже не самыми обширными, но зато очень реальными и значимыми аспектами творения. То есть от низших духов, также называемых низшими богами или демоническими существами. Подобные культы начинают возникать с все возрастающей скоростью, фактически являясь все более дробными разновидностями мужской и женской форм поклонения и знаменуя процесс превращения прамонотеизма в первые формы генотеизма. Скорее всего, именно к этому периоду относится библейское упоминание о «сынах Божьих», входящих к дочерям человеческим и «исполинах» (Быт. 6:1–6).

При этом необходимо отметить, что сложность представлений о мироздании принципиально не страдала. Она утратила изначальную чистоту представлений о роли Всевышнего Господа, но многие Его функции заменили низшие боги. Также интенсивность и глубина опыта взаимоотношений с миром богов в целом не изменилась. Человек по-прежнему осознавал первичность духа и продолжал жить этим осознанием. Он продолжал переживать в отношении Единого Бога трепет и благоговение, одновременно не испытывая перед Ним животного страха. Низшие божества представлялись всего лишь Его слугами, исполняющими основную массу необходимого труда, который не требовал вмешательства абсолютной силы. Но из-за этого и обращений к Нему становилось все меньше. Яркой библейской иллюстрацией подобного уровня отношений является сюжет явления Яхве Авимелеху (Быт. 20:1-14). Самым примечательным в нем является диалог человека с Богом. Обратим внимание, что язычнику Авимелеху явился незнакомый ему Бог. Распознал ли он в Нем Всевышнего, не известно. Но при этом Его явление он воспринял вполне естественно, весьма адекватно отреагировав на ситуацию. Подлинный опыт и глубокое восприятие духовного мира может послужить великолепным примером любому современному христианину, детищу эпохи материализма.

На этом этапе зарождения культов поклонения низшим богам и постепенного отхода от поклонения Единому Богу на вторые позиции, возникает понимание «отдыхающего» бога, не вмешивающегося в сотворенный мир. Возможно, этот эпитет был взят из древнейших мифологических сюжетов, которые послужили основой и библейским повествованиям о седьмом дне. Но так или иначе, Всевышний Господь, оставаясь всемогущим Творцом неба и земли, начинает отходить на дальние позиции в мировоззрении человека. Его совершенная природа слишком свята и мощна для трудной, но маленькой человеческой жизни.

3. Превращение генотеизма в политеизм.

Роль культа поклонения низшим богам продолжает повышаться. Это становится причиной постоянного дробления культа Единого Бога, когда форма благодарности Его слугам постепенно вытесняет культ поклонения Ему Самому. Не самые могущественные, но вполне реальные силы, способные решать вопросы не подвластные человеку, приобретают все возрастающее значение. Ясное восприятие образа личностного Всевышнего Бога постепенно утрачивается. Происходит Его обезличивание до положения некой мировой силы. Хотя необходимо заметить, что представления о Нем, как о превознесенной личности не уходят полностью в небытие, но чистота Его восприятия все же постоянно утрачивается.

Следующим этапом становится понимание того, что эта сила разлита в мироздании и проявляется, например, в человеческих сверхспособностях, а также через природные и сверхъестественные явления и многое другое. То есть, все видимые физические формы являются вместилищем могущественных невидимых сил. Таким образом, постепенно происходит смещение акцента с чистого духовного восприятия на его видимую оболочку. Физические образы начинают играть все возрастающую роль, воплощаясь во всевозможных видимых образах поклонения. Это приводит к возникновению религиозных форм, названных эволюционистами «комплексом первобытных верований»: фетишизму, тотемизму, магии и анимизму. С той лишь разницей, что эти представления являются не первой ступенью развития, а очередной ступенью деградации веры в Единого Бога, когда генотеизм постепенно превращается в политеизм, а тот в свою очередь в формы, которые максимально удалены от прамонотеистической веры.

В дальнейшем фетишизм продолжал деградировать и выродился в форму примитивных верований в «священные предметы», которые сами по себе способны производить те или иные воздействия. Причем главная проблема заключалась не в представлениях о предмете, как вместилище сил, поскольку для сверхъестественных сил это не является невозможным, а в том, что он действует «сам по себе», то есть постепенно утрачивалось восприятие о подлинной роли и расстановке сил в духовном мире. Тотемизм, особенно в виде зооморфного его варианта, постепенно приобретал вид «звериных культов», наиболее древними и распространенными из которых стали разновидности поклонения быкам и медведям. Именно образы животных и отчасти растений на данном этапе формирования дегенеративных форм поклонения становятся символами высших сил, поскольку их изображения являются наиболее распространенными в украшениях культовых мест. При этом изображения животных также использовались и древнейшей магией, пошедшей собственным путем в решении насущных духовных вопросов.

Более того, на данном этапе хода цивилизационных процессов все большую роль начинает играть экономика и сопутствующее ей социальное неравенство. Возникновение культа вождей и жрецов только подчеркивает общую картину духовного регресса. Таким образом, приобретая иерархическое устройство, общество начинает переносить свое подобие на небесный мир. В этом смысле логика эволюционных представлений верна отчасти, поскольку перенос аналогий с понятного нам мира на невидимый вполне естественен, это результат работы нашего сознания. Но в данном случае признаки духовного упадка принимаются эволюционистами за признаки развития. Завершающим этапом формирования иерархических представлений в вопросах религии становится создание первых государств. Небесный мир согласно убеждениям людей полностью воспринимает образ иерархически упорядоченного пантеона богов. Причем в большинстве своем по причине происходящих внутри человеческого общества политико-экономических изменений. Пожалуй, это была первая великая победа материи над духом.

Определенным свидетельством происходящих процессов, пиком которых стало создание первых государств – строго иерархически устроенных человеческих сообществ, являются мегалитические культуры (от греч. «megas» – «большой» и «litos» – «камень»), то есть культуры каменных сооружений и отдельно стоящих больших камней. Как известно, являясь одними из наиболее ранних, они повсеместно распространены по всему миру в различных формах^[35]. Древнейшее значение установки камней иллюстрируется Писанием, например, в случаях, когда камень устанавливали в виде памятника в знак определенных важных событий (отсюда и название «памятник» – «памятный знак», например, Быт. 28:18–22) или делали более значительные и сложные сооружения из камней, но для той же цели (Быт. 31:45–46).

Со временем идея памятников приобретает более сложные аспекты, отражая все возрастающую иерархичность и организованность общества. Это становится причиной строительства более значительных мегалитических сооружений, например, таких как наиболее древние храмовые комплексы турецкого Гёбекли-Тепе и острова Мальта, или более поздние Стоунхендж и знаменитая тройка египетских пирамид – Хеопса (Хуфу), Хефрена (Хафры) и Микерина (Менкаура). В постройке подобных сооружений воплотился не только очередной этап социальной организации, но и новый этап религиозных представлений. Отметим, что мегалитические постройки никогда не использовались в утилитарных целях, они всегда были сакральными – храмами или гробницами. Но вместе с этим им зачастую присуще еще одно назначение, которое выразилось в соответствии с их конструкциями и расположением относительно реалиям природных явлений. Известно, что общая планировка, местоположение отдельных частей и отверстий, так или иначе, создавались в зависимости от положений небесных светил в разные времена года. В этом обстоятельстве особым образом нашли выражение роли богов, олицетворенных в природных стихиях.

На фоне деградирующего культа Единого Бога и эволюционирующих культов низших богов-стихий, совершенно естественным оказалось совмещение храмов с обсерваториями и календарями. Это позволяло более точно отслеживать действия высших и природных сил. При этом повысившаяся иерархическая организованность общества и его совокупная экономическая мощь смогла обеспечить строительство весьма впечатляющих по сложности мегалитических комплексов.

6. Появление профессионального жречества и проблема ритуализма.

Возникшие на фоне духовной деградации новые социальные реалии в виде государственного устройства естественным образом влияли на изменения в организации религиозного культа. На первых этапах, когда еще был очевидным опыт общения с Единым Богом, роль посредников во взаимоотношениях с духовным миром была минимальна. Вспомним пример патриарха Авраама, который вполне свободно сочетает в себе различные функции, включая жреческие. Не имея каких-либо официальных инициаций и титулов, он участвует во взаимоотношениях с Всевышним Богом исключительно на уровне глубоких духовных состояний. Ритуальная сторона еще не имеет принципиального значения, являясь лишь иллюстрацией, а не средством происходящего. То же положение вещей было характерно и для остального религиозного мира, поскольку подобный опыт общения с духовными существами был повсеместно распространен и общедоступен. Сюжетами, описывающими встречи с богами и результаты подобных встреч, полна древняя литература: мифы, легенды и священные тексты.

Однако с усложнением социального устройства, особенно в виде государственно-политических систем, начинает повышаться роль духовных посредников. Понятно, что всегда были люди, которые находили контакт с духовным миром быстрее и воспринимали его лучше, чем другие. Иллюстрацией такого типа людей являются ветхозаветные пророки, особенно наиболее ранние из них. Со временем как мы видим из текста Писания, они обретали все более «профессиональный» статус, становясь таковыми не просто по причине предназначения свыше, но и благодаря определенной системе обучения или «школ пророков» (например, I Цар.10:1-13), причем библейский текст вполне откровенно называет и причину возникновения подобных изменений: «Слово Господне было редко в те дни, видения [были] не часты» (I Цар. 3:1). Таким образом, дегенерирующие духовные процессы предопределили возникновение «профессиональных» посредников.

Первым шагом к возникновению проблемы становится повышение роли магии, которая превращается в идейную противницу религии, по сути, имея с ней близкородственные связи. Однако, возникнув на раннем этапе регрессионного процесса, практически сразу магия начала приобретать тенденции в определенном смысле противоположные общерелигиозным. Основной сутью магии стал не договор с богами, а силовое воздействие на ситуацию при помощи знаний законов взаимодействия сверхъестественных сил. Трудно проследить фактический процесс, как именно менялось магическое восприятие мира человеком. Но Писание выводит данную тенденцию из богоборческого характера духовно-нравственной катастрофы, запустившей весь процесс отхода человека от Бога. Разница между собственно деградирующей религией и возникшей в ее недрах магией, заключалась в том, что религия постепенно утрачивала ясность восприятия и осознание зависимости от Всевышнего Бога, но при этом сохраняла свою основную тенденцию – поиск благоволения высшего мира. Магия же довольно быстро перестроилась на понимание ситуации в духе «спасение утопающего дело рук самого утопающего». Из этого родилось уверенность, что часть сверхъестественного мира может быть силовым методом подчинена воле представителя низшего мира – человека. Постепенно магизм приобретает формы откровенного оккультизма и шаманства, а колдун становится альтернативой жрецу-священнослужителю.

Другим аспектом той же проблемы является возникновение профессионального жречества, которое стало возможным именно в рамках строго государственно-иерархического общества, где каждый получает свое место и «профессию». Легко представить, как развивались события, движимые данной тенденцией. Если жрец является «профессионалом», который за оказываемые услуги «отправления культа» получает заработную плату, то он быстро придет к мысли о том, как ему сделать свою работу еще более оплачиваемой и дорогостоящей: нужно сделать свои услуги более частыми и необходимыми. Фактически являясь посредником между человеком и миром богов, жрец начинает усложнять свои действия, повышая их значимость в глазах прихожан. Озвучивая все новые и новые препятствия, якобы возникающие на пути человека к небесному миру, он демонстрирует свою необходимость и уникальность в роли единственного решателя подобного рода проблем. Таким образом, религиозный культ становится все более сложным и удаленным от возможностей обычного человека, зависимость которого от действий жреца постоянно повышается. Конечно, данный пример довольно упрощенно описывает глобальные религиозно-исторические процессы, но он призван лишь передать суть основной тенденции: государственная система порождает профессиональное жречество, которое приводит к усложнению религиозного культа, фактической утрате доступа к духовному миру со стороны простого члена общества и выхолащиванию духовности как таковой.

5. Религиозная революция VI в. до Р.Х.

Выхолащивание духовности и выпадение простого человека из системы взаимоотношений с духовным миром привело к глобальному религиозному кризису. Причем важно обратить внимание, что дегенеративные процессы, происходящие в религиях разных человеческих сообществ, шли не одинаково. Наиболее интенсивно и явно они проявляли себя в «цивилизованных» сообществах. Именно там, в результате воздействия политических, экономических, культурных и иерархических аспектов, они происходили четко и последовательно, усугубляясь с каждым новым и более прогрессивным этапом эволюции общества. В тех сообществах, которые не восприняли цивилизационную модель в полной мере, дегенеративные процессы были существенно слабее. Это и объясняет то обстоятельство, что исследователи-религиоведы, а вместе с ними и миссионеры, были поражены глубиной философско-религиозных познаний аборигенов в отношении вопросов мироздания и роли человека в нем на фоне их явной технической отсталости.

Посему исторический процесс, охвативший регионы древнейших государств, надо сказать, возникших примерно в одни и те же эпохи, в свое время привел почти к одновременным кризисным моментам на всей территории, ими занимаемой. Вспомним, что самые ранние государственные образования возникли почти одномоментно: шумерская, египетская, минойская (эгейская) и индская (хараппская) – около III тыс. до Р.Х., позже появилась китайская, примерно во II тыс. до Р.Х., но это только на основании данных, имеющихся на сегодняшний день. Таким образом, процессы деградации в религиях на их территориях шли примерно сопоставимо по времени, почти одновременно проходя одни и те же этапы. Все это привело к тому, что к VI в. до Р.Х. кризисные религиозные процессы на всех указанных территориях повсеместно привели к глубокому упадку и соответствующей ответной реакции. Судя по всему, именно к этому периоду пик выхолащивания личной духовности и засилья профессионального жречества, не дававшего ожидаемых контактов с высшим миром, привели к возникновению реформационных движений.

Практически одновременно и при этом независимо друг от друга начала вести свою деятельность группа великих религиозных реформаторов и новаторов. Если расположить их деятельность по странам, то получится следующая картина. В Китае появляются Лао-цзы и Кун-цзы (Конфуций), создатели даосизма и конфуцианства. В Индии – Сиддхардха Гаутама, известный как Будда, и Вардхамана, он же Махавира Джина, создавшие учения буддизма и джайнизма. На Ближнем Востоке проповедуют Заратуштра (Зороастр) и еврейские пророки (Иеремия, Иезекииль и Даниил), первый стал создателем зороастризма (современный парсизм), а вторые – предвестниками коренных изменений в иудаизме. В Греции начинается период деятельности «семи мудрецов», заложивших основу не просто нового подхода к изучению окружающего мира, но и переосмысления религии в виде зарождающейся системы античной философии. В хронологической последовательности деятельность перечисленных реформаторов выглядит следующим образом (даты, разумеется, приведены с учетом известной доли вероятности). В первую очередь стоит назвать наиболее ранних из числа «семи мудрецов»: Фалес Милетский, Солон Афинский, Биант Приенский и Питтак Митиленский (VII–VI вв. до Р.Х.). Далее Иеремия (655–586 гг. до Р.Х.), Зороастр (630–553 гг. до Р.Х.), Иезекииль (622–570 гг. до Р.Х.), Даниил (VII–VI вв. до Р.Х.), Лао-цзы (604–531 гг. до Р.Х.), Сиддхардха Гаутама (563–483 гг. до Р.Х.), Махавира Джина (VI–V вв. до Р.Х.), Кун-цзы (551–479 гг. до Р.Х.). Обращает на себя внимание потрясающие совпадения по времени и масштабу их деятельности на фоне полной территориальной разобщенности. Это может свидетельствовать только о наличии глобального и серьезного кризиса, о котором мы говорили выше.

К сожалению, духовная реформация в итоге вылилась в революцию, никаким образом принципиально не изменив качество религиозности. Практически все реформаторы повели своих последователей не только в сторону от омертвевших политеистических систем, но и от культа Единого Бога. Исключением стал только израильский народ. Все остальные лишь увеличили существующую пропасть. Закономерным результатом всего произошедшего стали не только новые религиозные системы, построенные на новых принципах отношений со сверхъестественным миром, но и впервые возникший атеизм, как еще одна альтернатива религиозности. Существуя исключительно в рамках религий, ставших основанием государственного устройства общества, со временем он сольется с магическим мировоззрением, полностью заменив божественные образы человеческими. Яркой кульминацией этого станет европейская эпоха Просвещения, начавшаяся в XVII веке, парадоксальным образом сочетавшая в себе рационализм, позитивизм, атеизм и оккультный мистицизм.

Однако на фоне всеобщего отхода от культа Единого Бога, определенные традиции Его почитания продолжали сохраняться. Прежде всего, в виде тех знаний, порой тайных, которые дожили до наших дней в рамках древнейших родоплеменных и политеистических религий, о которых уже упоминалось. Отчасти они описываются и в библейском тексте, например, в виде своеобразных параллельных монотеистических традиций, носителями которых являются, например, Мелхиседек (Быт. 14:17–20) и, возможно, Иофор, тесть Моисея. Справедливости ради необходимо сказать, что монотеизм/генотеизм Иофора четко в тексте не обозначен, но вполне предполагаем (Исх. 18:9-12). Касаемо Мелхиседека логический вывод приводит к тому, что Авраам не был первым и тем более единственным представителем веры в Единого Бога. Ведь вероисповедание Мелхиседека представляется даже более ранним, чем авраамово. Далее позднейшие монотеистические религии, выросшие из этих традиций: иудаизм, а позже христианство и ислам, не только продолжили и сохранили культ почитания Всевышнего Господа, но и максимально распространили его влияние в мире.