Солнце и сталь

… настало время возродить классический японский идеал единства культуры и боевого духа, литературы и меча, Слова и Действия."Солнце и сталь" во многом прямолинейная исповедь Мисимы, освещающая его путь, начиная с раннего детства, к философии эстетики смерти и познанию высшей красоты путем разрушения классического совершенства. Наиболее близко эта тема уже поднималась Мисимой в его «Исповеди маски», но теперь, видимо, испытывая необходимость в прямом выражении своих мыслей, они не заключены в художественный сюжет, а изложены в форме достаточно «сухого» эссе.Иногда складывается впечатление, что Мисима собственноручно превратил свою жизнь в произведение искусства. Его, иногда кажущееся преувеличенным, Слово, не расходится с Действием, он сам живое воплощение своих идей. Путем долгих тренировок, увлечения культуризмом и традиционными боевыми искусствами, с помощью Солнца и Стали, он создал себя сам – превратил свое слабое тело в идеальную натуру для античной скульптуры. Какая ирония, превратить свое тело в храм и самому так безжалостно его уничтожить … Но чего бы стоила обложка без не менее крепкого содержания? На наковальне векового «Хагакурэ», Мисима выковал свой дух воина, самурая ХХ века и история лишний раз доказала, что увы, этому сословию, каким оно было представлено в национальном искусстве, нет места в современном мире. У Тадао Сато можно встретить упоминание о том, что образ самурая во многом идиллическое преувеличение, основанное на героических старинных новеллах, воспевающие долг и честь вассала:«Искажение истины, убеждение в непогрешимости старого рыцарства идет от японской системы образования, которая со времен Реставрации Мэйдзи 1868 года во многом формировалась выходцами из среды самураев. Они всячески поддерживали иллюзию, что все духовные ценности и добродетели эпохи феодализма были исключительной монополией воинского сословия».

"Жилы и мускулы – молитв верней". (Маяк)Начала читать это эссе после того, как наткнулась на статью о Мисиме, в которой мое жгучее внимание привлекло описание его фанатизма по отношению к телесному совершенствованию и физическим нагрузкам. Дело в том, что я сейчас пребываю в похожем состоянии и увлеченно погружаю свое тело в различные физические занятия, позволяя им трансформировать его, подобно тому, как волны обтесывают каменную глыбу, постепенно придавая ей форму и оттачивая черты.Мисима взялся за радикальную перестройку собственного тела. Он занимается плаванием, бодибилдингом, кэндо (современным фехтовальным искусством на основе традиционной самурайской техники владения мечом), карате и боксом. В эссе о силовой тренировке «Солнце и сталь» он сравнивает неработающие мускулы мужского организма с мертвыми языками, овладев которыми, можно обрести знание предков.Когда Мисима позировал для своего фотоальбома «Ню» в образе Святого Себастьяна, где его обнаженное тело было утыкано стрелами, как у знаменитого святого, он ясно дал понять, что больше чем раздавать автографы на новых книжках, ему нравятся мучительные, похожие на пытки, тренировки. Вот что ведет к святости и совершенству.(статья полностью – http://www.peremeny.ru/column/view/1092/)Жму руку. Мужик. Понимает.Однако, не смотря на близость мне некоторых мыслей, отраженных в этом эссе, внутренний мир Мисимы остался для меня слишком чужим, отгороженным, а его сознание – слишком герметичным, исключающим возможность глубокой эмпатии.Не могу не отметить его превосходную метафору о человеке, который познает Слово раньше, чем Тело. Слова, подобно термитам, разъедают и обгладывают древо духа. Обычная последовательность событий такова: стоит деревянный столб, потом в нем поселяются муравьи и начинают его грызть. В моем случае первыми возникли муравьи, и лишь затем постепенно появился наполовину источенный ими столб.Эта ситуация может быть знакома многим, вскормившимся на молоке Слов. И когда эти маленькие эфемерные паразиты отрывают человека от мира материи настолько, что, кажется, пуповина, связывающая его с физическим реальным миром, истончилась и вот-вот оборвется, единственный способ вернуть баланс в свое мироздание – предать Слово анафеме (по крайней мере, на время), и беззаветно отдаться служению Телу.Статья любопытна, если у вас имеются какие-то внутренние пересечения с путем Мисимы. Но в общем, повторюсь, описанный им опыт ощущается весьма герметичным и, пожалуй, не таким исключительным, как ему казалось.

Субъективная оценка.Как-то я завис на Мисиме. После тетралогии «Море изобилия» добрался на Яндексе до аудиоверсии его эссе «Солнце и сталь». Бросить хотелось после первой же части (главы). Но т.к. произведение довольно короткое, прослушал до конца – чтобы, вероятно, забыть о нем навсегда и больше не вспоминать.Если в художественных произведениях Мисимы его, на мой вкус, бредовая философия и рассуждения о смерти перекрываются сюжетом, то здесь только она и ничего более. Для меня этот текст стал одним из примеров того, как можно, на своем родном языке, понимать каждое слово и не понимать структуры и общего смысла. А перевод такого текста – просто подвиг, надо думать.Какие-то сбивчивые рассуждения о словах, корродирующем влиянии слова на дух, различии философии слова и тела, необходимости подчеркнуть красоту слова красотой тела и красоте смерти красивого тела.