Российская психология в пространстве мировой науки

Моё приобретение книги И. А. Мироненко «Российская психология в пространстве мировой науки» (2015) было продиктовано желанием разобраться, в чём же всё-таки состоит ценность российской, а точнее – советской, психологии. В годы юности, когда я получал психологическое образование, этот вопрос мучил меня довольно сильно и вызывал неприятные чувства (ведь в вузе была попытка форсировать усвоение студентами этих теорий, тогда как их ценность и значимость были непонятны). Вторая моя цель состояла в том, чтобы ознакомится с обзором основных идей советскопсихологических школ и теорий. К сожалению, книга не помогла мне выполнить ни той, ни другой задачи. В сравнении с общим объёмом монографии обсуждению конкретных школ и теорий посвящено (что удивительно) не так уж и много места. Честно говоря, не могу сказать, что автор справляется с задачей перевода идей советских психологов на язык, который был бы понятен современному читателю. Изложение осуществляется на очень абстрактном (и, как кажется, оторванном от психической реальности человека) уровне, – впрочем, эта абстрактность (напоминающая о «симулякрах и симуляциях»), вероятно, присуща вообще очень многим направлениям советской «академической психологии». В этом смысле отечественная клиническая психология, психотерапия и психиатрия, как предметы, находящиеся в более глубоком контакте с реальной жизнью человека, его сознанием, его психофизиологией, имеют явное преимущество над очень криптическими и труднорасшифровываемыми концепциями отечественных психологов-теоретиков. Всё-таки психология – это наука о внутреннем мире человека, и в ней обязательно должно присутствовать человеческое измерение, в ней должен _чувствоваться_ человек. Как ни странно, самая ясная и приятная часть книги – это изложение автором идей К. Г. Юнга, А. Адлера, Э. Эриксона и Э. Фромма. В этих разделах язык вдруг начинает звучать как наполненный Смыслом, а в обсуждаемом предмете начинает просвечивать Человек. Увы, чтение про остальных психологов (за исключением Л. С. Выготского и частично Б. Г. Ананьева) оставило всё то же удручающее впечатление, что я испытывал, когда знакомился с их работами в бытность свою студентом-психологом. Прочтение книги не помогло мне избавиться от фрустрации по поводу некоторых отечественных психологических теорий, значение которых для реального понимания человеческой психики неясно. В конце книги расположено резюме на английском, которое, пожалуй, более информативно, чем текст на русском языке (однако этот английский текст, на мой взгляд, нуждается в вычитке со стороны носителя языка), поэтому, если вы владеете английским, можно ограничиться чтением именно этого раздела.