Объявили о посадке.
Слившись с толпой, которая образовалась моментально и проследовала дружно в одном направлении, я вышел на перрон. Подошел к своему пятому вагону, показал билет проводнице и нырнул внутрь. Мне досталась боковушка в плацкартном вагоне. Положив чемодан под сиденье, снял куртку, повесил ее на крючок, и стал наблюдать за входящими в вагон людьми. С ними мне предстояло ехать двое с лишним суток.
Соседями по вагону оказались милые люди. Пожилая пара, ехавшая в гости к детям, женщина с ребенком, который все время твердил, что это его первое путешествие в поезде, студенты.
Наконец состав дернулся, начал свой неспешный ход, стал разгоняться и через пару минут поезд уже буквально летел на высокой скорости на свидание с новыми городами и селами.
Вдалеке, за окошком быстро мелькали виды родного города. Снег с дождем уже прекратился, и умытая природа играла на солнце всеми цветами радуги. Вот под мостом на солнце заблестели серебристым цветом волны реки, а затем показались сады с разноцветными веселыми крышами маленьких летних домиков.
Неожиданно я почувствовал острое желание покурить.
Нет, курить хотелось уже давно. Еще там, на вокзале. Но почему-то тогда я отмахнулся от своего назойливого желания, даже разозлился, что не совсем вовремя. А зря. Курить в поездах запретили. Совсем недавно, вышел закон. Улыбнулся своим мыслям. Ну, кто бы сомневался, учитывая, что в поездах я езжу редко, этот закон нужно было принять в аккурат до моей поездки.
Что же делать? До ближайшей станции еще далеко, а курить хотелось нестерпимо. До боли в висках, даже сводило скулы.
Я вытащил пачку сигарет из кармана куртки и, попросив соседей присмотреть за вещами, пошел в сторону тамбура. Открыл тамбурную дверь, которая вела в другой вагон и, придерживая дверь ногой, прикурил. С наслаждением сделал долгожданную первую затяжку, и с таким же наслаждением выдохнул… прямо в лицо полицейским, которые в тот самый момент открывали дверь со стороны соседнего вагона.
Дым сигарет, который сначала скрыл их лица, постепенно рассеивался, и передо мной стали возникать образы решительно настроенных страж порядка.
– Высаживаем на ближайшей станции, – моментально отреагировал первый.
– Вот там и покурит, – заметил второй, метнув на меня быстрый взгляд.
– Идемте за вещами, – наконец-то обратился ко мне первый и проследовал мимо меня в вагон.
Я, в сопровождении полицейских, чувствуя себя чуть ли не рецидивистом, направился к своему месту.
– Мне высаживаться никак нельзя, – пробовал я протестовать, пока шли по длинному проходу. – У меня защита кандидатской диссертации, опаздывать нельзя ни в коем случае.
– Собирайте вещи и проходите в тамбур, – коротко приказал один из них.
Я взял из багажного отсека чемодан со своими распечатанными диссертациями, поставил посреди прохода. Я растерялся и не знал, что и предпринять. Если сейчас меня высадят, это будет настоящая катастрофа. И тут в голове пронеслась смелая мысль.
Быстрым движением я открыл крышку чемодана. Поймал на себе недоуменный взгляд одного из полицейских.
– Здесь у меня диссертация, я еду на защиту, мне никак нельзя высаживаться с поезда – стараясь говорить спокойно, повторил я.
Взял в руки первую копию диссертации.
– Вот эта – для моего научного руководителя.
Взял вторую:
– А эта для второго моего научного руководителя. Их у меня двое.
Взял третью, четвертую копии:
– А эти – для моих оппонентов. Их у меня тоже двое. А эти, – показал на оставшиеся в чемодане, – для диссертационного совета, для ученого секретаря, для библиотеки, для технического секретаря. Их нужно распечатывать в большом количестве, для всех.
Я уже сам чувствовал, что говорю лишнее, ненужное, полицейских совсем не интересует количество распечатанных экземпляров и для кого они, но уже не мог остановиться и продолжал оправдываться и тараторил, как сорока.
– Что вы пристаете к молодому человеку, – перебила меня пожилая соседка. – Не видите, человек наукой занимается, защищаться едет! Что случилось – то?
– В поездах курить нельзя, – сухо ответил ей полицейский, отводя взгляд.
– Неужели необходимо сразу высаживать? – присоединился ее муж. –Позвольте человеку спокойно доехать, он уже все понял.
Полицейские переглянулись между собой. Посмотрели на раскрытый чемодан. Воцарилось долгое молчание. Поезд прибавил ход и вагон стало раскачивать сильнее. Белые листы бумаги слегка подрагивали под такт хода поезда, как осенние листья на ветру. Стук колес перекликался со стуком моего сердца, биение которого, как мне казалось, слышно было уже на всю вселенную. Я с ужасом ждал вердикта полицейских. Если я отстану от поезда, даже представить страшно, чем все закончится. Зачем только я когда-то начал курить?!
– Ладно, – наконец проговорил полицейский, – высаживать не будем, на первый раз обойдемся предупреждением.
Как и появились, точно также внезапно полицейские и исчезли. Я, не веря собственному счастью, устало присел. Потом вскочил, закрыл чемодан, запихнул его обратно под сиденье. Прилег. В вагоне еще долго обсуждали случившееся, но я уже всеми мыслями был в городе, в котором должна была состояться моя защита. Нужно было решить столько вопросов! Столько моментов надо было удержать в моей бедной голове! И меня впервые посетила горькая мысль – во что же я ввязался? …
… Во время написания диссертации мысли бросить все и жить спокойно посещали меня не раз. До начала этой работы я еще не в полной мере понимал, что от меня потребуются не только знания, но выдержка, самодисциплина, упорство. А еще и моральные силы. В медицине без них никак. У тебя должны быть стальные нервы, потому что приходится сталкиваться не только с тяжелобольными, но и с неизлечимыми, которые умирают на твоих руках.
Тема моей диссертации была связана с изучением заболеваний крови. В один из прекрасных дней была поставлена последняя точка в работе и дело оставалось, как тогда мне казалось, за малым – защитой. Но как, оказывается, я был наивен. Как говориться, хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах.
С этого момента у меня началась жизнь, сотканная из самых невообразимых, непредсказуемых, и даже комичных ситуаций, о которых я раньше и подумать не мог.
… Судьба начала играть мною с самого начала. Именно в этот год, когда я затеял защиту своей диссертации, ввели совершенно новые требования для диссертационных советов. Они закрылись по всей России для разработки и внедрения в работу этих самых новых требований. И мне ничего не оставалось, как смирится с этим обстоятельством и ждать у моря погоды. Ожидание растянулось на целых полгода и, соответственно, за это время мою голову посещали не только светлые мысли. Когда мое ожидание, нетерпение и волнение достигли своего апогея, и у меня в душе уже хозяйничали самые упаднические настроения, диссертационный совет по моей специальности – генетике – открылся в Москве. Я решил ехать туда.