Осторожно

Какой странный дедок. Ходит по вагону, улыбается всем, счастливый такой. Я уже привык что в его возрасте ненависть к людям в метро достигает пика. Но может, пик уже прошёл, и он пошёл на спад, на спад ментального здоровья. Что происходит? Ладно деньги им дать, это я понял, а раздеваться-то зачем? Этот дед зачем-то снял верхнюю одежду. Ах, вот оно что! Дед решил раздеться, чтобы было удобнее танцевать. ТАНЦЕВАТЬ!!!! Он решил потанцевать. В вагоне метро. Под звуки плохой и скорее всего незаконной музыки. Но деду очевидно нравится. А всем нравится дед. Такие улыбчивые все сразу стали, смеются. Причем, видно, по-хорошему смеются, нравится он им. Хотя, что с блаженных взять? Нельзя на них сердится. Ох, а вот эти его периодически возгласы удовольствия? Ммм, он перекрикивает и микрофон, и стук колёс поезда. Звуки истинного наслаждения. Как же ему мало надо для счастья?

Слава Богу, песня закончилась, и этому цирку тоже суждено завершить свое существование. О да, дедок лезет обниматься к музыкантам и благодарить их, конечно, очень мило, но поезд скоро тронется, дорогие поспешите выйти, пожалуйста. Но музыканты активно отвечают на его любезности. Но господа, Вам там в следующем вагоне надо сыграть, денег заработать, на нормальную работу вам же лень идти, так хотя бы на этой не халтурьте. И, как и в прошлый раз, они уже выпрыгивали из полузакрывшихся дверей вагоне, чтобы дождаться следующего поезда, потому что в этот забежать они уже не успели. Мы наконец поехали, а я теперь могу спокойно почитать.

Ну что снова? Что за звуки? Что это? Что у этого деда в руках? Какой-то музыкальный инструмент? Это очень маленький синтезатор, соединенный с трубой? Или с гармошкой? Или в основе клавесин? Не знаю, что это, но выглядит это странно. А звучит? Звучит не менее странно. Странно, но интересно, никогда раньше такого не слышал. Я бы сказал, что мой музыкальный опыт достаточно большой, но такого я правда не слышал. Звук такой живой, он завораживает и не отпускает. Ты как будто катаешься на карусели, вместе с музыкой поднимаешься к высоким нотам, а потом резко падаешь к низким, но музыка не выглядит оборванной, грубой, она льётся также плавно как кисель. А вокруг все становится таким теплым и мягким, как в детстве молоко на ночь. Чувствую себя коброй перед дрессировщиком-флейтистом. Наблюдаю за тем, как виртуозно бегают пальцы деда по инструменты, как все тело увлечено игрой. Он играет не просто руками, он играет и ногами, и головой, и желудком, и сердцем. Это слышно в каждом звуке.