Глава 1
– Собирайся, – вздрагиваю, услышав низкий мужской голос. – У тебя ровно десять минут на сборы.
Оборачиваюсь и вижу на пороге моей комнаты здоровую мужскую фигуру. Спросонья кажется, что это старый папин друг. Но вот уже несколько лет о нем не было вестей. А на все вопросы, куда он исчез, отец отмалчивался. Кажется, они что-то не поделили и папа перестал с ним общаться.
– Рэм?.. – моргаю, сгоняя сон и надеясь, что мираж рассеется.
Но силуэт шагает в комнату, и я шумно выдыхаю. Это он.
Даже с этой бородой, что теперь покрывает его подбородок и щеки, я узнаю его.
– Давай, девочка, шевелись, – говорит он жестко.
В его голосе нет и капли тепла, которым сквозило от него раньше при разговоре со мной.
– Поднимайся на ноги и шевели своим тощим задом! – теряет он терпение и приближается к кровати.
Я и забыла, какой он высокий и широкоплечий. Забыла его колючий, пристальный взгляд, что впивается в меня, словно игла. Он подходит ближе, и я вижу, как блестят в полумраке его темные глаза. Сейчас я не могу разглядеть их цвет, но отчетливо помню, что они такие же темные, как кофе, что он пил с папой у нас в гостиной.
– Блядь, да приди же ты в себя! – сквозь зубы рычит он и дергает меня за руку так, что я падаю на пол и больно ударяюсь бедром.
– Что происходит? – боль окончательно вырывает из сна.
– Ты едешь со мной! – мужчина проходит к моему шкафу и достает оттуда сумку.
– Куда? Почему? – пытаюсь уложить в голове информацию. – Где папа? – медленно поднимаюсь на ноги, наблюдая за тем, как Рэм скидывает мою одежду в сумку.
– Нет папы больше, – говорит он зло.
– Как это? – врастаю в пол, переваривая услышанное. – Что значит “нет”?
– То, что слышала, – оборачивается ко мне и проходится по моей фигуре нечитаемым взглядом. – У тебя остается все меньше времени на сборы. И если ты ничего не возьмешь, то поедешь в том, в чем находишься сейчас. А на тебе, похоже, даже трусов нет.
– Да объясните же, что случилось с папой? – меня потряхивает изнутри, потому что я отказываюсь воспринимать Рэма прямо.
Он есть! Его просто не может не быть.
На автопилоте, снимаю с плечиков любимые вещи и скидываю их в сумку, приготовленную бывшим другом отца.
– Много не бери, – он игнорирует мою просьбу.
А сам подходит к моему столу и выдвигает ящики.
– Где твои документы?
– В сейфе за стеллажом, – отвечаю, думая над услышанным. – Скажите, что с папой, – мне страшно, и в груди как-то все жжет и горло перехватывает. Происходит что-то жуткое. Рэм не мог появиться просто так и тем более вести себя настолько грубо.
– Надень на себя что-то, – говорит он, отодвигая стеллаж. – Какой код?
– День моего рождения.
– Очень умно, – не скрывая сарказма говорит он.
Я достаю спортивный костюм и натягиваю его прямо поверх пижамы.
– Молот, – заглядывает в комнату какой-то здоровый мужик с носом-картошкой и золотыми зубами, – они уже близко.
– Блядь, – мужчина выгребает содержимое моего сейфа и закрывает его, прикрывая стеллажом.
– Время вышло, – обращается он ко мне. – На выход! И давай без глупостей.
– Но как же папа? – кажется, что мое горло сжимает тисками и я не могу произнести ни звука нормально.
– Все вопросы потом. Нам надо выбраться отсюда до тех пор, пока не стало слишком поздно.
Рэм хватает меня за руку и тянет в выходу.
В холле стоят какие-то незнакомые мужики. Они явно не работают на моего отца. И, вообще, выглядят пугающе, как настоящие бандиты. В то время как папины люди одеваются с иголочки и производят приятное впечатление, несмотря на то что носят за пазухой оружие и могу одной рукой проломить череп или свернуть шею.
– Через второй вход! – говорит тот самый с носом-картошкой.
Огромная ладонь крепко сжимает мою кисть, и у меня выступают слезы на глазах от его хватки.
Мы ускоряем шаг и практически бежим по лестнице и оттуда к черному ходу. Оказавшись на улице, я лишь мельком замечаю, что наш сад изуродован. Кругом черные тонированные машины, что вскопали наш идеальный газон и прекрасные клумбы.
И люди. Много людей. При взгляде на которых у меня мороз бежит по коже.
– Сюда, – Рэм запихивает меня внутрь автомобиля и залезает следом.
Он не успевает захлопнуть за собой дверь, как машина срывается с места и, подпрыгивая на бордюрах, несется прочь с территории нашего особняка.
Я чувствую напряжение в воздухе. Атмосфера кажется такой густой, что становится тяжело дышать. Вцепившись в подлокотник, я оборачиваюсь назад и вижу кортеж из машин, несущихся за нами. Но затем часть из них сворачивает в одну сторону, а вторая часть – в другую, оставляя с нами лишь одно авто сопровождения.
Через какое-то время у мужика со шнобелем картошкой шипит рация.
– Рыжий увел их за собой, – говорит низкий голос.
– Понял, – отвечает ему шнобель. – Успеем до аэропорта.
– Хорошо, – внимательно вглядываясь в окна, отвечает Рэм.
Остаток пути я не издаю ни звука, все еще надеясь, что в словах друга отца был какой-то иной смысл и папа, скорее всего, так же как и мы, сейчас где-то скрывается.
Когда поднимаюсь по трапу самолета, то кажется, будто все происходит не со мной и я все еще сплю. Но мы занимаем места, и самолет взмывает в небо.
Рэм сидит напротив меня и сверлит пристальным, тяжелым взглядом.
– Значит, так, – наклоняется он вперед, облокотившись на свои колени. – Твоего отца убили сегодня.
– Нет! – вырывается из меня, и глаза начинает щипать, а грудную клетку пронзает болью.
– Те люди, от которых мы убегали, – продолжает уничтожать меня своим рассказом мужчина, – собирались отправить тебя следом за ним.
– Папа… – говорю одними губами, потому что голос пропадает.
– Теперь ты полностью зависишь от меня. Если хочешь выжить, то будешь делать то, что скажу. С этого дня ты живешь в моем доме, спишь в моей постели и живешь по моим правилам. Ослушаешься – и я не стану тебя оплакивать, – его слова звучат холодно и жестоко.
– Зачем я вам? – спрашиваю, глотая слезы.
– У меня свои интересы, – жестоко припечатывает. – Ах да! Чуть не забыл. И, скорее всего, тебе придется выйти за меня замуж.
– Что? – смотрю на него во все глаза, думая, что ослышалась. – Вы мне в отцы годитесь.
– У всего должна быть плата, девочка. И это твоя плата за спасение жизни. Не нравится? Могу вернуть тебя им. Уверен, перед тем, как перерезать твою тонкую шейку, они вдоволь порезвятся, трахая тебя во все дыры.
Теперь я не вижу в Рэме того самого весельчака, чьего появления я ждала с нетерпением в детстве.
Нет. Напротив меня сидит жестокий и расчетливый незнакомец. И он пугает меня сильнее тех, кого мы оставили за бортом.
– Кто ты? – спрашиваю тихо.
– Кто я? – осматривает он меня, задерживая взор на груди, что выглядывает из расстегнутого ворота худи. – Я тот кого тебе лучше не злить. И совету привыкнуть, что с этих пор я хозяин твоей жизни.
Глава 2
– Приехали, – снова вырывает из сна хриплый голос.
Я очень быстро открываю глаза и понимаю, что это сказал Рэм – старый папин друг.
Выпрямляюсь и осматриваюсь по сторонам, стараясь понять, где мы.
За окном уже занимается рассвет. Я вижу большой современный дом, утопающий в растительности. Кажется, что он находится прямо посреди леса.
– Пошли, – говорит Рэм и покидает авто.
Мне открывают дверь, и, прогнав остатки сна, я выхожу из салона машины. Страх, боль, печаль – все чувства стоят на паузе. Я не ощущаю ничего, не понимая дальнейшей своей судьбы. И молча следую за высокой фигурой.
У меня нет ни малейшего желания находиться здесь. Я хочу домой, к папе. И напрочь отказываюсь верить в те жуткие вещи, что наговорил Рэм.
– Рэм Виленович, – выбегает в холл пожилая женщина, кутаясь в вязаный кардиган. – Вернулись?
– Да, Зоя, – останавливается он, и я замираю позади него. – Шла бы ты спать дальше. Еще слишком рано.
– Что вы! Нужно вас накормить…
– Ничего не нужно. Хотя… – он оборачивается ко мне и смотрит тяжелым взглядом. – Ты голодна?
Кажется, что все происходит не со мной. Такой обычный, казалось бы, вопрос, но именно он вытягивает меня из анабиоза и кричит о том, что все происходит взаправду. Вот она, моя новая жизнь. Где этот пугающий мужчина займет одно из главных мест. И плевать ему на мои желания.Это он явно дал понять в самолете. У меня же не нашлось сил спорить с ним. Потому что я сама до конца не понимаю, как жить дальше. И что конкретно случилось.
– Нет, – наконец-то выдавливаю из себя.
– Ничего не нужно, Зоя. Идите спать.
– Хорошо, – она смотрит на меня заинтересованно, но ничего не говорит. – Показать девушке комнату?
– Не нужно, я сам, – дает понять, что разговор закончен. – А ты иди за мной, – оборачивается ко мне.
Мне не остается ничего иного, как послушно двинуться следом. Я не смотрю по сторонам, не рассматриваю место, где, по всей видимости, мне предстоит жить. Просто стараюсь не отставать от здорового мужика, которого, как оказывается, я совсем не знала и не знаю.
Мы поднимаемся по широкой лестнице, идем куда-то, пока не останавливаемся возле одной из многочисленных дверей.
– Будешь жить здесь, – распахивает он дверь и проходит внутрь.
Я замираю на пороге, не решаясь сделать шаг. Смотрю на Рэма, такого здорового, что кажется, он занимает собой все пространство.
– Что встала? Не бойся, сейчас я на тебя не накинусь, – усмехается.
– А когда? – распахиваю глаза шире, понимая, что только что спросила. Я что, действительно допускаю мысль, что я с ним?.. Нет! Никогда этого не будет.
– Если тебе, конечно, не терпится, то могу пойти навстречу.
– Вы же это не серьезно? – прохожу в комнату, мельком замечая, что кровать, диван и весь интерьер выполнены в пудровом цвете. Но основное внимание сосредоточено на папином друге, внезапно ставшем для меня незнакомцем. Он следит за каждым моим шагом, как хищник за добычей. – Про это, ну и свадьбу, конечно, – стараюсь держаться от Рэма подальше.
– Что тебя натолкнуло на мысль, будто я могу шутить? – его голос звучит тихо и твердо, но от его звука у меня мурашки рассыпаются по коже.
– То, что я вас с детства знаю. Вы папин друг и не можете говорить об этом серьезно. Это же… извращение какое-то! – вспыхиваю, наконец-то поднимая взгляд к его лицу.
– Извращение? – он замирает, и я замечаю, как сильно раздуваются его ноздри и вздымается грудная клетка, а после инстинктивно делаю шаг назад и упираюсь ногами в кровать.
– Именно! У меня же вся жизнь впереди, и замуж нужно выходить за своих ровесников или кого-то не сильно старше меня. Что вообще делать с таким?..
Вижу, как темнеет его взгляд, и мысленно кричу себе заткнуться. Какого черта я дергаю тигра за усы. Но ведь все это какой-то сюр! Нелепица!
– Папа бы никогда не позволил этому случиться!– выпаливаю и понимаю, что это оказалось совершенно лишним.
– Твоего папы больше нет, – понижает он голос до рыка и надвигается на меня грозовой тучей, обещающей обрушить на меня ураган своей ярости. – Все, забудь о том, что папочка может прийти и наказать любого твоего обидчика! Была папина принцесса – и нет ее, – он сверлит меня темным взглядом, под которым мне даже страшно дышать. – Тебе очень повезло, что я не забил на тебя хер и не оставил спать дальше в твоей теплой кроватке, Луна, – подходит так близко, что носы нашей обуви соприкасаются.
Пульс учащается, и на лбу выступает испарина. Мне страшно представить, что он собирается со мной сделать.
– И если мне пришлось напрячься ради твоего спасения и задействовать хуеву тучу людей, то будь добра, засунь свой хорошенький язычок в одно место и благодарно помалкивай. Или я найду ему другое применение!
От Рэма волнами исходит мощная энергетика, которой сложно сопротивляться. Ей остается подчиниться.
Он осматривает мое лицо и скользит взором по губам, задерживая на несколько мгновений. Губы начинает покалывать, а затем – откровенно печь. Я практически не дышу, дожидаясь его дальнейших действий.
Рэм хмурится и поднимает взгляд к моим глазам.
– Но ведь быть благодарной можно по-другому, – нахожу в себе силы заговорить.
– Например? – хрипло говорит он.
– Я бы могла помогать вам…
– Где? Будешь моей секретаршей? – ухмыляется он. – Так знай, у нее масса обязанностей. И одна из них – следить, чтобы босс ходил спокойный и расслабленный.
– Она что, массаж вам делает? – щеки краснеют, стоит представить, как мои пальцы касаются его широких плеч.
– И не только. Иногда и под стол приходится залезть.
До меня наконец-то доходит смысл услышанного, и мне хочется провалиться сквозь землю от стыда.
– Что, не готова к такой помощи?
– Я уверена, что у вас нет проблем, чтобы найти тех, кто будет помогать таким образом.
Сколько его помню, он всегда приезжал к нам с женщинами. И никогда я не видела одну и ту же спутницу с ним дважды. Всегда это были какие-то яркие, эффектные и покладистые дамы. И каждую из них я ненавидела всей душой. Потому что они забирали его внимание.
– Верно, – усмехается он. – Совершенно нет проблем. И для такой статусной девочки, с именем и образованием, это унизительно, Луна. Не думаешь?
Вместо ответа я тяжело дышу.
– Но я не хочу замуж. Я вас не люблю! – чувствую, как из глаз стекает слезинка.
Папа! Папочка, где ты?! Почему ты не перестраховался? Почему не спрятался вовремя? И как теперь жить дальше?
– Знаешь, малышка, – его губы изгибаются в усмешке. – Любовь – это все хуйня. Главное, что со мной ты будешь в безопасности.
– Получается… – в груди вспыхивает надежда. – Мы будем женаты только на бумаге? Я же не должна буду?.. – даже вслух не могу произнести это слово.
Одна только мысль, будто придется обнажаться перед этим пугающим, сильным и властным мужчиной, заставляет сердце замереть и камнем улететь в пропасть.
– Нет, малыш. Это значит, что ты будешь моей полноценной женой со всеми вытекающими.
Во рту пересыхает.
– Поверь, я для тебя – самый лучший вариант. И твои оскорбления, на первый раз, я пропущу мимо ушей, списав все на стресс. Но в следующий раз тебе придется ответить за свой грязный ротик, – его взор опускается к моим губам, и взгляд становится задумчивы, но поднимается к глазам. – О свадьбе поговорим позже. После похорон.
– Мы? – грудь опаляет огнем. – Мы вернемся на похороны?
– Ты не поедешь, потому что это опасно. Завтра я улечу, чтобы решить все вопросы. И когда вернусь, между нами состоится серьезный разговор о том, что будет дальше. Если будет что-то нужно, обращайся в Зое или к кому-то другому. В случае чего она позвонит мне. И без глупостей, Луна. Надеюсь, это понятно?
В ответ я молчу, пытаясь переварить информацию о том, что меня даже попрощаться с собственным отцом не пустят.
– У меня есть одно условие, – смотрю прямо на него и не отвожу взгляда.
– Даже так? – удивленно приподнимает он бровь.
– Я соглашусь на брак, но только в том случае, если ты возьмешь меня на похороны… – отбрасываю уважительно обращение в сторону. Нелепо выкать будущему мужу.
– Есть что-то еще?
– Ты назовешь мне имя убийцы папы, и после этого, – облизываю пересохшие губы, – я… я хочу убить его. Собственноручно.
Глава 3
– Проснулась? – говорит та самая женщина, которую Рэм назвал Зоей, когда мы приехали. – А я уже хотела нести тебе завтрак в комнату, – на её губах едва заметная улыбка, и женщина сканирует меня пристальным взглядом, будто определяя, чего от меня ждать.
– Здравствуйте! – прохожу на кухню и замираю на входе.
– Ты не стесняйся. Иди в столовую, сейчас я там накрою для тебя.
– Не нужно! Я могу здесь поесть, – сажусь на высокий барный стул, игнорируя обеденную зону.
Зоя молча смотрит на меня, раздумывая, а затем едва заметно кивает.
– Хорошо. Здесь так здесь, – начинает хлопать дверцами шкафа, что-то выкладывать на тарелки, нажимать кнопки на кухонной технике.
Для своего возраста она кажется очень шустрой. Настолько, что я не успеваю проследить за ее действиями.
– Прости, не знаю, как к тебе обращаться, – говорит она.
– Луна, – отвечаю, стягивая из хлебной корзинки кусочек багета.
– Какое необычное имя, – оборачивается она ко мне, удивленно рассматривая, будто только сейчас по-настоящему заметив.
– Папа у меня любил все необычное… Говорил, что у особенной девочки должно быть особенное имя, – горло сжимается при упоминании отца.
Он был самым родным моим человеком. Мамы я никогда не знала. Да и не нуждалась в ней. Папочка заменил мне всех. И пылинки сдувал с меня. Даже женщин в дом не водил, чтобы они не вздумали перетягивать на себя его внимание.
В его жизни существовали только я и его бизнес. И все, что он делал, всегда посвящал мне.
Я до сих пор не осознаю, что его нет. И, наверное, до донца не поверю, пока не увижу лежащим в гробу… Поэтому и оплакать не получается толком. Не верю. Просто не верю.
– Деточка, с тобой все в порядке? – обеспокоенно спрашивает Зоя, выставляя передо мной тарелки с омлетом, овощным салатом, несколько румяных тостов, масленку и кусочки нарезанной буженины.
– Не нужно было столько готовить, я сейчас много не могу съесть, – смаргиваю слезы, игнорируя ее вопрос.
– Я пока не знаю твоих предпочтений, поэтому приготовила на свой вкус, – говорит она, так и не отводя взгляда в сторону.
– А Рэм, он уже проснулся?
– Ты что! Конечно! – она машет на меня рукой. – Он поспал-то, наверное, часа два, прежде чем снова куда-то сбежать.
– Ясно. А когда вернется, сказал?
Мне очень сильно нужно узнать его ответ.
Перед тем как покинуть мою спальню, он лишь усмехнулся, но ничего не ответил. А я не знаю, как, черт возьми, воспринимать эту усмешку.
– Ой, деточка, боюсь, что не скоро, – смотрит на меня настороженно Зоя.
– В каком плане не скоро? – напрягаюсь, вспоминая обрывки разговора.
– Так он улетел, – растерянно отвечает женщина.
– То есть как улетел? – аппетит мгновенно пропадает.
– Сказал, что неделю не будет его.
Получается, это и есть ответ на мой вопрос.
– А можете ему позвонить? Мне бы поговорить с ним.
– Разумеется, – улыбается женщина и достает из передника смартфон.
– Рэм Виленович, простите, что беспокою… – говорит она в трубку. – Да. Да, проснулась. Вот попросила позвонить вам… Хорошо.
Зоя протягивает мне гаджет, и, взяв его, я спрыгиваю со стула и выхожу в коридор.
– Ты что-то хотела, Луна? – слышу напряженный голос.
– Рэм, ты мне не ответил… насчет похорон.
– Это исключено, – говорит так, что сомнений не остается в том, что любые споры бессмысленны. – Что-то еще?
– Так не пойдет. Мой отец мертв. И ты запрещаешь мне приехать к нему на похороны. Это не по-человечески.
– Его убийцы не особо думали о человечности. И тебя не пожалеют.
– Сейчас меня не возьмешь с собой, а потом тоже заставишь взаперти сидеть до конца жизни, чтобы меня враги не нашли?
– Если того потребует твоя безопасность, то да, – говорит твердо.
– Возьми меня с собой, – настаиваю на своем.
– Нет. Если это все, тогда разговор окончен.
– Знаешь, Рэм. Я тут думала перед сном. Ты же не из благих целей хочешь на мне жениться… – чувствую, как по венам струится адреналин, поскольку я не знаю, во что выльется моя выходка.
– Говори дальше, – давит голосом, поторапливая.
– С папой ты несколько лет не общался, никак не напоминал о себе, и тут – бац, весь такой благородный принц нарисовался, – меня потряхивает, но держать в себе это не получается. Если я права, то с ним мне тоже небезопасно… – У папы ведь не осталось завещания, – держу себя в руках, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – И без завещания… я единственная наследница всего папиного состояния. Поэтому меня хотели убить, верно? Чтобы раздербанить его бизнес?
– Не исключено, – холодно говорит Рэм.
– И тебе я нужна только из-за наследства, верно?
Наверное, это слишком глупо – вот так в лоб задавать подобные вопросы опасным мужчинам вроде Рэма. Но я должна понять, что конкретно происходит и по-прежнему ли он мне друг или переметнулся на вражескую сторону.
– Какие еще блестящие мысли родились в твоей хорошенькой головке? – с усмешкой спрашивает он.
– Так, может быть, это ты убил моего папу? – озвучиваю вслух свою догадку, и волоски на теле встают дыбом от той многозначительной паузы, что виснет на том конце трубки.
– У тебя стресс, Луна. Я пришлю к тебе доктора с успокоительными, – говорит он холодно и сбрасывает вызов.
Сердце частит у меня в груди от страха, а на лбу выступает испарина.
Рэм не сказал, что я свихнулась и это полный бред. А это значит, я не могу ему доверять. И ни в коем случае не могу выйти за него замуж.
Выход один – бежать.
Глава 4
– Давно вы работаете на Рэма? – спрашиваю Зою вечером за ужином.
– Уже почти десять лет, – отвечает женщина, встав напротив меня и скрестив руки на груди.
– Десять лет готовите для него?
– Готовлю и не только. Слежу за домом, отвечаю за персонал.
– И большой штат работников здесь? – стараюсь узнать как можно больше информации, чтобы спланировать побег.
– Помимо меня, две горничных, садовник и охрана.
– Много охраны?
После этого вопроса Зоя замолкает и внимательно смотрит на меня.
– Что ты задумала? – спрашивает она.
– Ничего, – пожимаю плечами и продолжаю есть запеченную ароматную курочку с картошкой. – Просто хочу знать, в каких условиях мне предстоит жить. Все же не каждый день меня вырывают из привычной жизни, где я жила как принцесса, и говорят, что папа мертв, а мне придется выйти за малознакомого мужика.
Зое становится неловко, и она отводит взгляд.
– Прости… Я даже представить не могу, насколько тебе сложно…
– Очень сложно, – голос дрожит, и я чувствую, как на глазах выступают слезы. – Зоя, у вас есть дети?
– Был… сын, – вздергивает она подбородок кверху, явна старась не дать волю эмоциям.
– Тогда вы знаете, каково это – потерять близкого человека. А Рэм меня даже на похороны к отцу не взял… – я не свожу с нее глаз, стараясь понять, сможет ли она стать моим союзником. Но если она работает на него десять лет, то вряд ли решит мне помочь. Но попробовать стоит… верно? – Зоя, я не хочу здесь находиться, не хочу за него замуж. Я его боюсь, – понижаю голос до шепота. – Помогите мне сбежать, прошу вас.
– Луна, даже не проси. Я слишком многим обязана Рэму Виленовичу… И мой сын уважал его… А когда моего Паши не стало, именно Рэм позаботился обо мне и не бросил на улице. И я уверена… о тебе он тоже позаботится и плохого не сделает.
– Он мне в отцы годится, – по щеке стекает слеза.
– И это лучший для тебя вариант.
– Да вам-то откуда знать, что для меня лучше? – вспыхиваю как спичка и поднимаюсь из-за стола. – Сами бы на моем месте хотели такой вариант?
Но отвечать ей не нужно, потому что ответ я вижу в ее глазах.
– Хотя кого я спрашиваю, – усмехаюсь. – Спасибо, но аппетита нет.
Выхожу из столовой и замечаю за углом девушку, что тайком разглядывает меня.
Наши взгляды сталкиваются, и она, широко распахнув глаза, прячется за углом. А я… я намерена найти союзника в этом доме, поэтому иду в сторону ее укрытия.
– Эй! – вижу, как миниатюрная брюнетка быстрым шагом удаляется вглубь дома. – Эй, ты! Стой! Я тебя вижу! Да не убегай же ты, – прибавляю скорость, чтобы догнать её.
Только когда моя рука ложится ей на плечо, девушка останавливается, понимая, что убегать бесполезно.
– Догнала, – говорю и обхожу вросшую в пол незнакомку. – Привет, – смотрю на нее.
– Здравствуйте, – отвечает брюнетка, не зная, куда деть взгляд.
– Почему убегаешь? – осматриваю хрупкую фигурку в скромном черном платье, аккуратно собранные в пучок волосы и ухоженное личико.
На вид ей не больше двадцати пяти лет, миловидная. Но это только если присмотреться. Про таких обычно говорят – невзрачная. Но мне на нее любоваться не нужно.
– Я… мне стало стыдно, что я следила за вами.
– А ты кто?
– Я Мила… горничная.
– Отлично, Мила. А я Луна, и я здесь живу.
– Я знаю, – смущается она и отводит взор.
– И что именно ты знаешь? – я не из тех людей, кто будет ходить вокруг да около. Я предпочитаю разбираться со всем сразу. И в данный момент я хочу знать, что именно Рэм наговорил своему персоналу обо мне и кто из них меньше всего хочет меня тут видеть.
– Вы невеста Рэма… – спотыкается, – Виленовича, – совсем избегает моего взгляда.
– Ясно. А ты, похоже, неравнодушна к нему?
– Что? – распахивает она широко глаза. – Я? Нет! Что вы!
Я давлю ее взглядом.
Несмотря на то что с виду я смазливая голубоглазая блондинка, характер у меня папин. И только рядом с любимым попочкой я была принцессой. Остальные же старались со мной не связываться.
И если кто-то изначально считал, что я способна лишь хлопать длинными ресницами и смотреть голубыми глазками, то впоследствии они понимали, как ошибались.
Горничная вспыхивает и начинает еще больше заикаться.
– Я… ну… Нет! Нет же! Он же мой хозяин.
– И ты спишь с хозяином?
– Что вы? Где я, и где он… – говорит она с грустью. И я верю бедняге, что от чудесного Рэма Виленовича ей ничего не перепадает.
– Значит так, Мила. Предлагаю облегчить тебе жизнь.
Она выпучивает глаза и смотрит на меня не моргая.
– Вряд ли тебе понравится прислуживать жене твоего краша и терпеть ее заебы.
– Почему?
– Не перебивай, – шепчу я и оглядываюсь по сторонам. – Почему бы тебе не показать мне место, где мы могли бы поговорить без камер.
Слышатся чьи-то шаги, и девчонка вся сжимается.
– Простите, я не понимаю, о чем вы говорите, – быстро тараторит она и сбегает из коридора так быстро, что я не успеваю ей ничего сказать.
– Чёрт! – тру переносицу, чувствуя себя в западне.
– Здорово, – раздается низкий бас, и я поворачиваю голову в сторону звука.
Откусывая с хрустом кусок яблока, на меня с ухмылкой смотрит тот самый мужик со шнобелем-картошкой.
– Зря стараешься, – усмехается он, прижимаясь плечом к стене. – Молот позаботился, чтобы ты никуда не делась. Никто не решится тебе помогать.
– А ты что тут делаешь? Большой и грозный босс оставил тебя в няньках? – хочется вмазать по его выдающемуся профилю, чтобы не совал его куда не следует.
– Представь? – снова откусывает яблоко. – Но, видимо, не зря. Чую, хапнет он с тобой.
– Это его выбор. Если не нравится, помоги освободить его от такой страшной участи, – хлопаю глазками, включая очарование.
– Не выйдет, кис, – усмехается он. – И да, камерами напичкан весь дом. И твоя комната тоже.
От этой новости грудь обжигает кипятком и я чувствую, как во мне просыпается не только злость, но и самая настоящая ненависть.
– А его? Его спальня тоже с камерами? – представляю, как он там будет принуждать меня выполнять супружеский долг и за всем этим действом будут наблюдать его головорезы.
– Его – без камер, – хрипло смеется он.
– Какие же вы мерзкие! И ты, и твой босс!
Собираюсь уже уйти в комнату, где, как оказывается, мне не уединиться, но решаю испытать шанс.
– Может быть, тогда хотя бы ты скажешь, кто убил папу? – смотрю пристально на этого громилу и замечаю, как улыбка сползает с его лица.
– Шла бы ты, – говорит он строго. – На сегодня разговоры окончены.
Злая и еще более расстроенная, поднимаюсь к себе в спальню. Встаю посреди комнаты и, подняв голову вверх, ищу камеры. Замечаю черный глазок, через который за мной подсматривают извращенцы. И мне приходит безумная идея.
Посмотрим, захочет ли Рэм после такого, чтобы его псы и дальше подглядывали за мной.
Я берусь за край топа и тяну его вверх…