Солдатам Великой Победы посвящаю
© Егоров В.М., 2022
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022
Часть первая. Убийство ради убийства
1
Дежурство в канун женского праздника восемьдесят третьего года для инспектора уголовного розыска городского Управления милиции Соколова не сулило ничего серьезного и обещало быть одним из тех редких по малонагруженности суточных нарядов, который выпадает оперативникам один раз из десяти случаев. Тем более было удивительно, что наступил предпраздничный день, мужская часть населения с утра была уже навеселе, что, конечно же, не улучшало криминогенную обстановку в городе.
Вот уже за полночь из территориальных отделов милиции поступили сведения о тринадцати кражах личного имущества, из них четыре квартирные, три уличных грабежа – запоздавшие домой граждане лишились своих меховых шапок, одно тяжкое телесное повреждение, несколько хулиганств и по мелочи: семейные скандалы, побои, самоуправства и тому подобное.
Милиционеры сработали неплохо – задержаны несколько воров, все грабежи раскрыты патрульно-постовой службой, хулиганы и другие правонарушители ютились по камерам городских отделов. Соколов лично выезжал на тяжкое телесное повреждение, но оно оказалось бытовым, и сыщику не составило большого труда установить и задержать преступника, поместив его в изолятор временного содержания.
Закончив с делами, в три часа ночи Соколов вернулся в кабинет, составил из стульев лежанку и с удовольствием растянулся на ней, быстро провалившись в глубокий сон.
Сергей Соколов, молодой человек двадцати пяти лет, крепкого телосложения, да и роста немалого, работал в милиции чуть более двух лет. После Хабаровской школы милиции молодого сотрудника сразу взяли в городское Управление, где он успешно боролся с убийцами и насильниками, извращенцами и уголовниками разных мастей. Начальство не прогадало, выдвинув новоиспеченного выпускника юридического института на столь ответственную должность, – тот все хватал на лету и вскоре стал одним из лучших оперативников в городе. Сыщик уже успел лично раскрыть несколько убийств, за что из рук самого министра внутренних дел получил почетную грамоту с вручением наручных часов, чем очень гордился на зависть менее удачливым своим коллегам.
Женился он довольно рано, когда ему не было и двадцати лет. Избранница была на год старше его, звали ее Розой. Через год совместного проживания у молодых появился первенец – девочка, которую родители назвали Симона. После пяти лет брака между супругами наметился разлад. Соколов постоянно пропадал на работе, выходных дней у него почти не было, и однажды жена поставила перед ним ультиматум: или семья, или работа.
Сыщик понимал, что жена страдает, что она обделена вниманием, но он уже сросся с работой и не представлял себя на другой стезе, поэтому, не дав ей никакого ответа, продолжал жить прежней жизнью. И вот полгода сыщик живет один – жена после очередной ссоры с дочерью переехала жить к своей маме. Соколов, конечно, сильно скучал по дочери, но эти обстоятельства не могли изменить его жизненной позиции, поэтому в редкие выходные он забирал к себе Симону и целый день возился с ней, иногда посещая кино и детские спектакли.
Постепенно сыщик стал понимать, что между ним и Розой никогда не было любви. Он из каких-то авторитетных источников слышал, что любовь – это самопожертвование ради своей половины, а в их случае брак был банальным союзом совершенно неподходящих друг другу людей, имеющих разные ценности в жизни…
Соколов проснулся от того, что кто-то теребил его за плечи:
– Сергей, вставай, у нас мокруха. Убили какую-то бабу, мы уже собираем оперативно-следственную группу.
Это был помощник дежурного старшина Хлебников. Присев на стул, сыщик посмотрел на свои наручные часы – на тот самый подарок министра, с которым он не расставался никогда. Время было без пяти четыре, он стал одеваться, сетуя на свалившуюся напасть:
– Надо же такому случиться, ведь почти поверил, что будет все спокойно до утра, а теперь попаду домой только к обеду, если не позже! Что за убийство?
– Одинокая женщина, жила в малосемейке. Ночью залила соседей с нижнего этажа, те поднялись к ней – дверь не заперта, а хозяйка с перерезанным горлом плавает в ванне с водой, которая наполнилась и перелилась через край, вот соседи и прибежали, – доложил Хлебников.
– Классика жанра, – с сарказмом проговорил сыщик, натягивая на себя теплый свитер. – Из потолка сочится кровь, а этажом выше – труп. История, достойная пера Эдгара По!
– Не совсем так, наверное, – почесал милиционер затылок, не уловив иронии и не имея никакого представления о великом писателе. – Кровь должна быть сильно разбавлена водой.
– Конечно, разбавлена, – усмехнулся опер, выходя из кабинета. – Это я выразился так для образности.
– А-а-а, для образности, – со знанием дела вторил ему милиционер, покидая кабинет вслед за сыщиком.
Собрав всю группу, дежурный по Управлению напутствовал:
– Давайте, с богом! Надеюсь, до утра раскроете.
– Уже утро, – зевнула следователь прокуратуры и, зябко передернув плечами, недовольно поворчала: – Не дали выспаться перед праздником.
Следователь Марина Станиславовна Черных, молодая женщина двадцати восьми лет, уже считалась не новичком в прокуратуре, опыта в следственной работе ей было не занимать. Руководство доверяло ей вести самые сложные дела по убийствам, с которыми она справлялась с достоинством профессионала, за что снискала уважение у оперативного состава уголовного розыска. Многие сыщики-убойники желали работать только под ее руководством, не считая зазорным беспрекословное подчинение умной, да к тому же симпатичной женщине. Со своей стороны, она никого незаслуженно не обижала и всегда стояла горой за работающих оперативников. Все почтительно обращались к ней по имени и отчеству, но некоторые сыщики, с которыми она раскрывала тяжкие преступления, иногда звали следователя только по имени, что нисколько не оскорбляло ее, поскольку никто не опускался до грубой фамильярности.
– Кстати, поздравляю вас с праздником! – вспомнил дежурный офицер, обращаясь к ней – единственной женщине в составе следственно-оперативной группы. – С этой работой все вылетело из головы, не забыть бы утром жену поздравить.
Все мужчины, словно очнувшись, повернулись к Черных и стали наперебой поздравлять ее с праздником.
Она смущенно отмахнулась от всех и скомандовала:
– Не до поздравлений, пора выезжать на преступление!
Во время следования к месту происшествия Соколов высказал с ноткой надежды желаемую версию:
– А может быть, там самоубийство. Быстро соберем материал и разойдемся по домам.
– Ага, два удара, восемь дырок! – как всегда невпопад и не в тему сострил эксперт-криминалист Катин, отличающийся своей неординарностью. – Потерпевшая случайно упала на топор, и так восемь раз!
Эти неуместные в данный момент шутки были придуманы не остроумным криминалистом, а взяты из жизни. Если фраза о вилке и восьми дырках была общеизвестна и нередко встречалась в практике милиционеров, то о падении на топор следует немного пояснить. Некоторые потерпевшие, особенно ранее судимые, получив телесное повреждение, отказывались об этом заявлять в милицию, предпочитая разборки собственными силами. Если же телесные повреждения относятся к тяжким, а ранения проникающими, милиционеры должны возбудить уголовное дело по факту даже без заявления потерпевшего. Иначе все будет расценено как попытка избежать учета преступления с вытекающими оттуда последствиями. Поэтому сыщики шли на всякие ухищрения, чтобы не повесить на себя лишний «глухарь». Однажды сыщик Аркадьев в отказном материале написал следующее: «…потерпевший на стремянке полез ремонтировать карниз, но оступился и упал на пол. Поскольку он был в нетрезвом состоянии, не заметил, как воткнулся спиной в топор, который каким-то образом был направлен лезвием вверх. С топором на спине его и доставили в травмпункт. А ножевое ранение в живот потерпевший получил часом ранее, во время открывания консервов…» Гм, трудно представить, что выпивший человек с ножевым ранением в живот все бросил и полез ремонтировать карниз, да к тому же так «удачно» упал на топор. Но повезло, прокурор не усмотрел в этом какого-то умысла со стороны сыщика и, не вчитываясь в документ, поставил свою подпись.
– Как я понял, у женщины перерезано горло, – заметил судебный медик Старцев. – На самоубийство мало тянет, хотя чем черт не шутит. Ладно, не будем заранее гадать, определимся на месте.
Труп женщины в ночной рубашке плавал в доверху наполненной кровавым месивом ванне. Из крана тонкой струйкой, диаметром со спичечную палочку, текла вода, которая и заполнила ванну, перелившись через край и затопив соседей.
– Да-а-а, если бы не подтекал кран, неизвестно, когда бы ее нашли, – озадаченно протянул судебный медик. – Если женщина одинокая, соседи могли обнаружить ее только по запаху разложившегося тела.
Когда мужчины вынули труп из ванны, сразу бросилась в глаза огромная зияющая рана горла. Казалось, что ее голова держится только на шейных позвонках. Положив тело на пол, следователь и эксперты приступили к осмотру, а Соколов решил поговорить с соседями. Спустившись этажом ниже, он постучался в квартиру, жильцы которой обнаружили труп. Дверь открыл полный мужчина около сорока лет, одетый в белую майку и светлые пижамные штаны. Он ожидающе кивнул оперативнику и осведомился:
– Вы из милиции? По поводу обнаруженной соседки?
– Да, из милиции, – кивнул сыщик. – Прежде чем вы расскажете, как все произошло, я попрошу показать мне места, где вас заливало водой.
– Заливать – слишком громко сказано, – проговорил мужчина, жестом приглашая оперативника в квартиру. – Имеются подтеки на потолке и на стене ванной, но самое неприятное, что они кровавые. Как сейчас избавиться от них? Была бы просто вода, подсушил – и порядок. А тут как быть?
Мужчина открыл дверь ванны, сыщик зашел внутрь и убедился, что часть потолка и стена окрашены в светло-алый цвет.
– Кошмар на улице Вязов, – озадаченно покачал головой сыщик и обратился к хозяину: – Как вас зовут?
– Кирюхин Матвей Сергеевич, – ответил мужчина, с явным сожалением рассматривая испорченный интерьер. – Кто мне все это сейчас восстановит? Соседка-то одинокая, оказывается…
– Матвей Сергеевич, расскажите все по порядку, как вы обнаружили труп вашей соседки. Лучше начните с того, с кем вы тут живете, где работаете, как заметили подтеки в ванной комнате. Одним словом, меня интересуют любые мелочи, которые вам могут показаться незначительными. Итак, я слушаю вас.
Мужчина откашлялся и стал рассказывать:
– Я проживаю в этой квартире с женой и дочерью, которой исполнилось двенадцать лет. Обычно мы все спим в одной комнате, а иногда жена мне стелет постель в кухне. Это происходит в том случае, когда прихожу домой немного поддатым и ночью сильно храплю. Работаю грузчиком-экспедитором на продбазе. Днем на работе отмечали женский день, я, конечно же, немного перебрал и домой явился в довольно пьяном состоянии. Вручил дочери и жене подарки и, несмотря на то что было еще рановато, свалился спать в кухне на раскладушке. Родные оставались смотреть телевизор в комнате, а я дал храпака отдельно от них. Где-то в полтретьего ночи проснулся от того, что хотелось справить малую нужду, а заодно попить холодной воды. Зайдя в ванную, обомлел: одна стена и часть потолка были окрашены в алый цвет. Было очевидно, что какая-то жидкость капала от соседей сверху. Разбудил жену, и мы вдвоем пошли на второй этаж к соседям. Жена постучала в дверь, никто не отозвался. Тогда я дернул ручку, дверь и открылась. Мы вошли вовнутрь, никого в квартире не было, жена открыла ванную комнату…
Мужчина замолк, в глазах блеснул ужас пережитого. Он отпил из стакана воды и продолжил:
– Супруга резко вскрикнула и отпрянула назад, выбежав из квартиры в коридор. То, что я увидел там, заглянув вслед за ней, ввергло меня в шок – в ванне в кровавой воде плавала женщина. Думая, что с ней что-то случилось и что она еще жива, схватил ее за плечи и поднял из воды. Тут только заметил, что у нее горло сильно перерезано, и о том, что она еще жива, не могло быть и речи. Опустив женщину обратно в воду, мы постучались к соседям и оттуда позвонили в милицию.
– А вы знали соседку? – поинтересовался сыщик.
– Нет, не знали.
– Но вы же сказали, что она одинока. Откуда узнали об этом?
– Это мы узнали у соседки, когда звонили от нее в милицию. Она нам рассказала, что женщина одинокая, что ей сорок один год, она не замужем, работает в каком-то институте то ли лаборантом, то ли медсестрой.
– Как зовут ту соседку?
– Не знаю, она бабушка, с ней разговаривала моя жена.
– Где ваша жена? – спросил его оперативник, обводя взглядом убранство крохотной кухоньки.
– В комнате с дочерью.
– Позовите ее сюда.
– Товарищ милиционер, может быть, не стоит? – растерянно развел руками Кирюхин. – Ей дурно от увиденного, она приняла лекарства и легла.
– Все же пригласите, – настоял на своем Соколов. – Я задам ей всего несколько вопросов.
Судорожно вздохнув, мужчина направился за своей супругой.
Когда женщина зашла в кухню, оперативник сразу же задал ей вопрос:
– Как к вам обращаться?
– Нина Васильевна.
– Нина Васильевна, кто первый заметил труп?
– Я.
– Вы были уверены, что это труп?
– Не знаю, но там была такая ужасная картина… Да, не сомневалась, что в ванне труп.
– Ранее знали ее?
– Да, мельком слышала, что над нами живет одинокая женщина, но ни разу с ней не общалась. Она жила тихо и не доставляла нам неудобств. Со второго этажа я больше всего общаюсь с Марусей.
– Кто такая Маруся?
– А это та соседка-бабушка, откуда мы позвонили к вам. Она хорошо знает убитую.
– Ночью не слышали какого-то шума сверху? – спросил ее сыщик. – Может быть, кто-то кричал, звал на помощь?
– Мы с дочерью легли в одиннадцать, посмотрев по телевизору «Служебный роман». Я долго не могла уснуть и где-то в полночь слышала, как кто-то ходит у соседки сверху. Я еще подумала, что к ней пришли в гости, поскольку она ходит очень тихо, я никогда не слышала, чтобы она так топала ногами.
– Как вы думаете, шаги были мужские или женские?
– Как вам объяснить, – призадумалась женщина, отрешенно покачивая головой из стороны в сторону. – Мне показалось, что это был мужчина. По крайней мере, шаги были твердые, так обычно ходят мужчины.
– А крики, ругань?
– Нет, такого не было.
– Все, Нина Васильевна, спасибо за информацию, – завершил разговор сыщик. – Я оставлю вам номер своего телефона, если вспомните что-то дополнительно, пожалуйста, позвоните.
– Да, да, конечно, – закивала головой женщина, провожая Соколова до двери.
Прежде чем выйти из квартиры, сыщик, словно опомнившись, развернулся и обратился к женщине:
– Чуть не забыл. Поздравляю вас с праздником!
Хозяйка улыбнулась и махнула ему вслед.
Когда Соколов вернулся на место преступления, осмотр тела потерпевшей был в полном разгаре, судебный медик огорошил его новостью:
– На теле, кроме раны шеи, имеются несколько колото-резаных ранений в области груди. Убийство в чистом виде, так что, товарищи милиционеры, придется поднапрячься.
– Следов борьбы как таковых не обнаружено, но на простыне и подушке наблюдаются брызги крови, – сообщил эксперт-криминалист. – Орудие преступления не найдено.
– Как звали хозяйку? – поинтересовался Соколов.
– Плахова Лидия Васильевна, тысяча девятьсот сорок второго года рождения, уроженка Пензенской области, – ответил криминалист и протянул оперативнику паспорт.
– За что ее убивать-то? – недоуменно пожал плечами сыщик, рассматривая паспорт потерпевшей. – Жила тихо, скромно, никому не мешала. Пойду к соседке Марусе и узнаю всю ее подноготную.
Соколова встретила пожилая женщина, которая представилась Марией Петровной. Она, тягостно вздыхая, посетовала:
– Как же так получилось с бедной Лидой?.. Никому дорогу не переходила, тихая, смирная…
– Мария Петровна, расскажите про нее, – попросил ее сыщик. – Чем жила, где работала, есть ли у нее родственники, конфликтовала ли с кем-либо.
– Особо рассказывать-то нечего, – пожала плечами женщина. – Кроме меня, она ни с кем здесь близко не общалась. Заселилась она здесь года три назад, а до этого жила в общежитии медиков – ведь она работала сестрой-лаборанткой в туберкулезном отделении.
– Были ли в ее жизни мужчины? – поинтересовался сыщик.
– Даже не знаю, – мотнула соседка головой. – Скорее всего, нет. По крайней мере, она мне никогда не рассказывала о своих ухажерах.
– Не слышали ли шум с ее стороны? Слышимость у вас хорошая?
– Слышимость-то у нас отличная, – усмехнулась женщина. – Когда соседи слева начинают пить и гулеванить – спасу от них нет. Однажды вызывала даже милицию.
– Вчера они пили?
– Да нет же! Муж зимой умер, она остепенилась и притихла. Действительно, сколько можно пить?! У них сын-подросток, надо заняться его воспитанием.
– Хулиганистый мальчик? Сколько ему лет?
– Слава богу, не хулиган! Но от такой жизни любой может начать хулиганить. А мальчику тринадцать лет. Нет, ничего плохого не могу сказать про него – вежливый, всегда при встрече здоровается.
– Мария Петровна, давайте вернемся к Лиде. Слышали ли ночью шум, крики, разговор с ее стороны?
– Ночью кто-то вроде бы ходил по квартире. Мне показалось, что это была не Лида.
– Почему так думаете?
– Шаги тяжелые, мужские.
– Во сколько это было? Постарайтесь ответить как можно более точно.
– В двенадцать – час ночи.
– Вы кого-нибудь подозреваете?
– А кого я могу подозревать? – развела руками женщина. – Жила она тихо, мирно, не пила, мужиков к себе не водила.
– Может быть, познакомилась с кем-то на работе? – поинтересовался сыщик. – У нее на работе ранее судимых туберкулезников должно быть полным-полно.
– Ой, даже не могу представить, чтобы Лида кого-то привела со своей работы. Вы просто не знаете ее – она не такая, чтобы приводить кого-то к себе домой. Вот неделей раньше у нее расшатался стол, а она даже не знала, кого попросить починить, так что пришлось мне подсуетиться и найти мастера.
– И кого же вы нашли?
– Василия Игнатьевича.
– Кто он такой, как его фамилия?
– Левчук его фамилия.
– Где проживает? Откуда его знаете?
– Да его многие здесь знают. Как-никак, фронтовик-орденоносец. А живет он в соседнем доме.
– Сколько ему лет?
– Так же, как и мне – под шестьдесят.
– А каким образом познакомились?
– Он работал с моим мужем в столярном цехе мебельной фабрики. Муж умер два года назад, а он продолжает работать в цехе, я и вспомнила про него. Мужчина видный, крепкий еще, здоровья хоть отбавляй, я ненароком и подумала – пусть заодно и познакомится с Лидой, может быть, понравится она ему. А что? Она довольно симпатичная женщина.
– И он отремонтировал стол?
– Конечно, в тот же вечер и сделал.
– А дальше?
– Что дальше? – недоуменно спросила женщина.
– Сватовство не состоялось? – улыбнулся сыщик.
– Какая из меня сваха, – с улыбкой махнула она рукой. – Лида даже слышать не хотела о замужестве.
– Когда в последний раз встречались с ней?
– Позавчера и было.
– О чем говорили?
– Да ни о чем. Поболтали немного, она спрашивала у меня, не брала ли я ключ от ее квартиры.
– Что за ключ? Объясните.
– Иногда, когда она отлучается из квартиры, запасные ключи оставляет мне – мало ли что, вдруг кран потечет или что-то еще. Полгода назад Лида легла в больницу, я три недели смотрела за ее квартирой.
– Почему она подумала, что вы взяли ключ? Вы можете его взять без спроса?
– Да нет же, я неправильно выразилась, – махнула она рукой. – Она подумала, что забыла забрать у меня ключ обратно.
– Когда в последний раз она давала вам ключ?
– Месяца два назад. Тогда она с бригадой врачей выезжала в район для осмотра населения, три дня ее не было.
– А где обычно она хранила запасной ключ?
– Возле двери на гвоздике.
– Ладно, будем закругляться, – объявил сыщик и предупредил: – Мария Петровна, вы пока никуда не отлучайтесь, к вам зайдет следователь прокуратуры, которой вы изложите все то, что рассказали мне.
– Хорошо, буду ждать, – кивнула она и с навернувшимися на глазах слезами поинтересовалась: – Кто же мог убить Лидочку? Она же была такая безобидная, добрая…
– Выясняем, – уклончиво ответил ей Соколов.
Выходя из квартиры, сыщик стукнул себя ладонью по лбу и, повернувшись к хозяйке, поздравил:
– Мария Петровна, с Международным женским днем!
– Спасибо, сынок, – с грустью промолвила она, прикрывая дверь за оперативником.
Следственная группа уже заканчивала осмотр тела и квартиры, Черных поинтересовалась у только что зашедшего сыщика:
– Сергей, что говорят соседи?
– Ничего конкретного. Где-то в полночь две соседки сбоку и снизу слышали, как кто-то ходил по квартире. Шаги были тяжелые, обе женщины уверены, что это был мужчина. Но самое интересное вот в чем: потерпевшая дня два назад спохватилась, что у нее пропал запасной ключ от квартиры. А неделю назад у нее был столяр, который отремонтировал стол… Кстати, поглядеть бы на этот стол…
С этими словами сыщик зашел в кухню и, осмотрев мебель, озадаченно проговорил:
– Стол и стулья в нормальном состоянии, следов ремонта не вижу.
– А может быть, тот, который в зале, – предположила Черных.
Сыщик перевернул в зале стол вверх ногами и утвердительно кивнул головой:
– Есть. Чувствуется рука мастера – сделано на совесть.
– Значит, все-таки столяр ремонтировал стол? – спросила Черных.
– Да, стол отремонтирован умелой рукой, – подтвердил Соколов.
– Каковы догадки насчет запасного ключа?
– Вот что я предполагаю, – задумчиво произнес оперативник. – Теоретически этот столяр мог похитить запасной ключ… Постойте, надо найти гвоздик, на котором висел ключ.
Соколов быстро нашел возле двери вбитый в стене гвоздь и объяснил следователю:
– Вот на нем она вешала запасной ключ.
– Кто-нибудь, кроме столяра, мог взять этот ключ? – спросила следователь.
– Этого я не знаю, – пожал плечами сыщик. – К ней мало кто заходит. Но однозначно этого столяра надо проверить.
– Обязательно надо проверить, – согласилась Черных. – Как его зовут?
– Левчук Василий Игнатьевич. Но есть одна маленькая загвоздка – он ветеран войны.
– Ветеран? – удивленно протянула следователь. – Сколько ему лет?
– Да, ветеран Великой Отечественной войны, ему под шестьдесят.
– И ты его подозреваешь? – осторожно спросила Черных. – У меня у самой отец воевал, ветераны на такое не способны.
– Ветеран ветерану рознь, – ответил ей сыщик и твердо добавил: – Я все равно его проверю. На данный момент он пока единственный подозреваемый.
– Я не против, проверяй, но будь с ним поаккуратней, не обижай своим подозрением, – напутствовала сыщика Черных. – А я тем временем допрошу соседок потерпевшей.
Прежде чем покинуть квартиру, Соколов поинтересовался у судебного медика:
– Юрий Альбертович, как примерно убивали гражданку? Мне эта информация нужна для разговора с подозреваемым.
– Поскольку она все время находилась в холодной воде, давность смерти точно сказать затрудняюсь, но случилось это около десяти часов назад, – стал объяснять Старцев. – Скажу честно – убийство странное. Злоумышленник проник в квартиру, подкрался к спящей женщине и несколько раз ударил ее ножом в область груди. По всей видимости, женщина умерла не сразу, а пыталась оказать сопротивление – между мизинцем и безымянным пальцем правой руки обнаружены несколько волос, очевидно, нападавшего. Потом убийца почему-то тащит ее в ванну и включает холодную воду. В ванне же режет ей горло. Перед уходом преступник закрывает кран, но он оказался неисправным, и вода продолжает подтекать тонкой струей. Кстати, у потерпевшей течет везде: кран в ванной и в кухне, унитаз в туалете – чувствуется отсутствие мужской руки.
– Какого цвета волосы, обнаруженные у нее меж пальцами?
– Темные с проседью.
– Покажите.
Изучив под лупой изъятые волосы предполагаемого преступника, оперативник недоуменно поинтересовался:
– А зачем он тащил ее в ванну? Оставил бы умирать на кровати.
– Вот это предстоит узнать тебе, – ответил судебный медик. – Для меня это полнейшая загадка.
– Обнаружены следы пальцев на кране смесителя и на ручке двери, – сообщил криминалист. – Они не принадлежат хозяйке. Также есть следы обуви, все нечетко, видимо, это унты, примерно сорок четвертого – сорок пятого размера.
– Огромный тип, – покачал головой сыщик, отмерив рукой примерный рост потенциального преступника. – Я ношу сорок третий, и рост у меня метр восемьдесят три.
В это время в квартиру заглянул милиционер в звании старшего лейтенанта и представился:
– Участковый инспектор Потапов. Меня направил дежурный по городу.
– Организуйте доставку трупа в морг, – распорядилась Черных, обращаясь к нему, и кивнула Соколову: – Иди проверять этого ветерана, а я займусь допросами. Если буду нужна, сразу же позови.
Время было восемь утра. Соколова встретил пожилой мужчина чуть выше среднего роста и крепкого телосложения, который настороженно поинтересовался:
– Вам кого?
– Вы кто будете? – спросил его сыщик. – Как ваша фамилия?
– Левчук, – хмуро ответил мужчина и спросил: – Вы откуда?
– Из милиции.
Сыщик обратил внимание на встревоженное состояние хозяина квартиры. Когда тот пригласил его пройти в квартиру и повернулся левым боком, оперативник заметил вдоль его щеки и на шее слабые полоски розового цвета.
«Ага, на лице явные царапины! – думал оперативник, внутренне напрягшись. – Ранки не открытые, тот, кто нанес их, не имеет длинных ногтей. Эх, не посмотрел, какие ногти у трупа!»
Подозрение в нем еще более укоренилось, когда он увидел летчицкие унты, которые лежали в прихожей.
«Летные унты! – промелькнуло у него в голове. – Они всегда на два-три размера больше, чем носит хозяин!.. А вот стоят и его полуботинки, они, похоже, сорок третьего размера, аккурат как мои».
Уняв волнение глубоким вдохом, Соколов спросил:
– Василий Игнатьевич, что вы делали сегодня ночью?
– Откуда вы меня знаете? – бросил мужчина тревожный взгляд на сыщика. – Мы с вами знакомы?
– Заочно. Мне о вас рассказали люди.
– Значит, они говорили вам, что я ветеран войны? Что орденоносец?
– Говорили. Говорили еще, что вы работаете столяром на мебельной фабрике. Так что мы о вас кое-что знаем. Итак, Василий Игнатьевич, чем вы занимались сегодня ночью?
– Что за вопросы? – оскорбленным тоном осведомился мужчина. – Чем может заниматься ночью одинокий пожилой мужчина? Конечно же спал!
«Чувствуется, что тертый калач, – с сожалением подумал сыщик. – Его голыми руками не возьмешь, надо вызывать подмогу».
Не выпуская подозреваемого из поля зрения, Соколов достал рацию и вызвал водителя, который поджидал следственно-оперативную группу возле дома потерпевшей:
– Семен, подъезжай к соседнему дому и поднимись в двенадцатую квартиру.
Когда водитель, огромный милиционер простоватого вида с ручищами-кувалдами, зашел в квартиру, сыщик приказал ему, указывая на хозяина:
– Охраняй его до моего прихода. Чтобы все время сидел на стуле, никуда его не отпускай.
– Как это «охранять»?! – возмущенно отреагировал мужчина. – Я что, уже арестованный?! Я ветеран войны, со мной так поступать нельзя! Нет, я буду жаловаться, это вам не сойдет с рук!
Не удостоив его ответом, сыщик повторил приказ милиционеру, добавив колкого юмора:
– Охраняй! Шаг влево, шаг вправо – расстрел без предупреждения!
– Фашисты! – крикнул ему вслед подозреваемый. – Немцы не смогли убить, вы хотите меня доконать! Молокососы, боком вам выйдет такое самоуправство!
Огромный милиционер взял старика за шкирку и, насильно усадив на стул, угрожающе сунул ему «кувалду» под нос:
– Сидеть и не рыпаться, а то ненароком нарвешься на это.
Соколов застал Черных за допросом соседки Маруси. Вызвав следователя в коридор, сыщик стал торопливо объяснять ей:
– По-моему, попали в точку! Старик ведет себя очень подозрительно, на лице царапина, в прихожей летные унты большого размера. Видимо, он не ожидал, что на него так быстро выйдут, думал, что Плахова одинокая и ее обнаружат только через несколько дней. Немного ошеломлен этим, поэтому не мешкая надо произвести у него обыск и допросить. Я бы сам обыскал его, но тут ветеран войны, надо все сделать на законных основаниях, тем более он уже грозит жаловаться, обещая всевозможные неприятности, а меня обозвал фашистом.
– Ты уверен, что убийца он? – недоверчиво осведомилась Черных. – Как бы не нарваться на скандал с этим ветераном.
– Уверен на девяносто девять процентов.
– Я же предупреждала, чтобы ты не обижал старого человека, – укоризненно покачала головой следователь. – Надо было тихо, мирно…
– Иначе бы не получилось, – порывисто выдохнул оперативник и нетерпеливо спросил: – Так идем делать обыск?
– Идем, – покорно вздохнула следователь, направляясь в квартиру Маруси. – Сейчас оденусь и предупрежу гражданку, что допрос прерывается.
Подозреваемый обреченно сидел на стуле, над ним огромной тушей нависал водитель-охранник. Невольно ухмыльнувшись от такой картины, Соколов приказал милиционеру:
– А теперь найди двух понятых, а сам можешь быть свободен.
Когда появились понятые – мужчина и женщина из соседних квартир, сразу приступили к обыску. Соколов поднял с пола унты, нащупал подошву, пригляделся и объявил:
– Товарищи понятые, обратите внимание: унты летчицкие, подошва соответствует примерно сорок пятому размеру…
С этими словами сыщик дал потрогать понятым подошву:
…потрогайте – она влажная. Смотрим дальше. В носочной части обуви на гладкой коже черного цвета видны бурые пятна, похожие на кровь. Такие же пятна мы видим и в меховой части голенища.
Следователь быстро внесла в протокол наблюдения сыщика, тот продолжил:
– Давайте посмотрим сейчас эту куртку…
Соколов снял с вешалки короткую куртку, покрытую кирзой с внутренним мехом из овчины, и обратился к подозреваемому:
– Ваша куртка? Вы сейчас носите ее?
Подозреваемый угрюмо промолчал, сыщика это не смутило, и он продолжил следственные действия:
– Итак, куртка мужская. Рукава влажные, с наружной стороны куртки в районе груди и живота видны бурые пятна, похожие на кровь. Такие же пятна заметны и на левом рукаве ниже локтя. Сейчас посмотрим, что в карманах…
Когда сыщик извлек из правого кармана куртки ключ, Левчук крикнул, обращаясь к понятым и к следователю:
– Ключ подбросил мне милиционер! Требую отметить это в протоколе!
Не обращая внимания на окрики подозреваемого, сыщик повертел перед глазами понятых найденную улику и сообщил:
– В правом кармане куртки, принадлежащей гражданину Левчуку, обнаружен ключ. Левчук отказывается признавать факт обнаружения вещественного доказательства, но вы-то видели, что я достал ключ из кармана куртки.