Пролог
* * *
– Брат, тебе не кажется, что ты нарушил все допустимые правила мироздания?
Голос моего брата Марта звонкой капелью заполнил мой неуютный дом.
– Твои ветра и морозы унесли невинные жизни, что не должны были покидать свои миры раньше срока… – добавил младший брат, Декабрь.
Небрежно взмахнул кистью. В руке в то же мгновение из вороха снежинок возникла хрустальная чаша, наполненная терпким янтарным напитком, что своей жгучей смесью согревает и возвращает на миг воспоминания о жизни и её извечной боли.
Братьям не предлагаю. Им не по вкусу.
А я медленно делаю глоток…
На несколько мгновений ощущаю взрыв вкуса и огня. Жгучей лавой опалённое горло сжимается в спазме. Но всё быстро исчезает и вновь погружает меня в безразличную тьму, лишая эмоций, вкуса и чувств.
– Не кажется, – ответил я братьям сухо и безразлично.
Повернулся в их сторону и, окинув стройные станы братьев быстрым взглядом, указал на свободные кресла и диваны.
– Не стойте, братья. Как говорят у людей, в ногах правды нет…
– Твой дом превращается в тлен, Февраль. Мебель прогнила и осыпается трухой… – заметил Март, не скрыв своей горечи и сожаления.
– Брат, ты взлелеял своё горе и перенёс его на судьбы людей! – яростно молвил Декабрь. – Мы в ответе за них и не имеем права забирать тех, что должны жить…
Пожал безразлично плечами.
– Какая разница? Одной жизнью больше или меньше?
Братья возмущённо переглянулись и сжали руки в могучие кулаки.
– Ты забыл своё предназначение, Февраль, – жёстко сказал мой младший брат Март.
– Напомни, – улыбнулся в ответ. Но глаза мои оставались такими же мёртвыми и безучастными.
Март в два шага преодолел расстояние между нами и, склонившись, произнёс:
– Ты же так важен для миров, брат! Неужели ты всё забыл? Ты тот, что очищает людские души от грехов, своими ветрами! Яростными метелями уносишь все их печали и невзгоды. Забираешь неприкаянные души и отправляешь туда, где им и место… Но ты всё забыл и своё дело превратил в хаос…
Подошёл и Декабрь.
– Столько неприкаянных душ, Февраль. Они страдают. А люди утратили веру. Они забыли, что именно ты, брат, очищаешь миры от скверны, избавляешь от горя… Почему? Ведь прошло столько столетий…
– Аишу не вернуть, Февраль. Смирись уже с этим, а если не можешь, то хотя бы не перекладывай своё горе на вверенных нам людей!
Посмотрел на своих братьев и на мгновение ощутил злость, гнев, но и они быстро исчезли. Чувства едва коснулись моего нутра и потухли. Нет во мне больше жизненного огня.
– А то что? – спросил безразлично.
– Нам придётся собрать совет, брат, где будем решать твою судьбу.
– Нам придётся выбрать того, кто сможет выполнять твою работу, а ты… Ты будешь развеян, Февраль.
Рассмеялся им в лицо – громко, но глухо. Безжизненный смех вызвал недовольные гримасы на лицах моих братьев.
Когда прекратил свой издевательский смех, я сказал:
– Давно пора это сделать. Я говорил об этом на прошлом совете.
– Брат, послушай! Ты самое важное звено в нашем деле! Встряхнись! Возьми себя в руки! Ты нужен людям! – воскликнул звонко Март.
– Мы даём тебе ещё два срока, если ты не изменишься, то…
Декабрь не договорил, но эти слова прозвучали ранее.
Я кивнул головой и развернулся к своему излюбленному занятию, которому посвятил уже бесчисленное количество лет – вновь стал смотреть на рыжие языки пламени, пожирающие сухие поленья.
Огонь… я смотрю на него, слышу вой своей вьюги, что как верный пёс кружит у моего дома, дожидаясь ласки хозяина.
…Смотрю и погружаюсь в себя. Оставляю мысли, время, саму жизнь где-то далеко, а сам ухожу… Растворяюсь, будто меня не было и нет… Устал… Не радуют больше миры, рождённые Создателем, которыми я когда-то восхищался. Не трогает больше людское горе, которое я забирал и уносил прочь, очищал людские души от скверны и грехов… Не слышу больше зов неприкаянных душ…
Потому что меня тоже нет…
– Пошли брат. Он нас больше не слышит…
– Но что же нам делать, Март? Скоро вступит в свои права Январь! Люди так надеются, что всё плохое исчезнет! А он…
Молодые мужчины посмотрели на когда-то красивого и статного брата, что после гибели своей невесты превратился в собственную тень…
Братья покинули неприветливый дом.
Миниатюрные сильфиды, сияющие в темноте дома белыми всполохами искр, выглянули из-за угла и зашептались:
– Вы слысяли? Они развеют насего господина!
– Нузьно стё-тё дь-елать!
– Его надо спася-а-ать!
– Но как?
– Глупая! Любовью, конесьно…
– И где зе мы возьмём любо-о-офь?
Сильфиды переглянулись и в один голос запищали:
– Нузьно найти девуську!
– Красивую!
Одна сильфида притопнула ножкой и сказала:
– Господин будет недоволен. Он нас наказет!
– Луцьсе пусть наказет, чем его развеют…
– Отправимся в мир, где много свободных девусек!
– Да-а-а!
Сильфиды закрутились вокруг своей оси и превратившись в ворох снежинок, отправились в мир на поиски свободной красивой девушки.
Февраль даже не догадывался, насколько быстро и насколько сильно изменится его жизнь. И привычному порядку увядания придёт конец.
Глава 1
* * *
Дую в варежку, стараясь своим тёплым дыханием согреть замёрзший нос.
Отбиваю чечётку в прохудившихся сапожках, но ног не чувствую совсем. Не помогает чечётка.
И маршрутный автобус что-то долго не приходит. Может колёса примёрзли к дороге у автобусика?
Оглянулась вокруг и как назло ни одного павильона или магазина поблизости нет, чтоб погреться зайти…
Уууу… как холодно!
А ещё темнота такая, что вдвойне холодно.
Одинокий фонарь тускло освещает покосившийся козырёк остановки и одну-единственную меня.
Конечно, из этого района все на своих машинах разъезжают…
Бррр…
Подул ветер и пробрал до самых костей. Ещё мороз так кусает за щёки и пробирается через ткань, будто пытается заморозить меня до смерти!
Раздался звонок моего телефона.
С огромным нежеланием стянула с руки варежку и полезла в сумку. Деревянными пальцами еле вытащила наружу холодный прямоугольник, который высвечивал ненавистный мне номер.
М-да…
Маман моего друга, у которого я живу – последний человек, с кем бы я хотела пообщаться на холодной остановке.
Но ответить нужно, а то ведь домой не пустит.
Дом. Это ведь не мой дом.
Пока нормальную и постоянную работу не найду, приходится прогибаться и терпеть закидоны неврастенички, которая именуется мамочкой моего бойфренда.
Да, вы верно поняли, я живу со своим парнем вместе с его мамой.
Квартира у них своя. И Ольга Алексеевна всячески поддразнивает меня и называет лимитой. А ещё очень надеется, что её сын, Игорь, меня вскоре разлюбит и бросит. И тогда она с полным правом сможет выставить меня за порог. А пока Игорёша увлечён, встаёт на мою защиту и грозит мамочке, что уйдёт вместе со мной из дома, если она не разрешит мне с ними жить.
Честно скажу, если бы не моя ситуация с отсутствием жилья и достаточной суммы денег, то я бы ни за что не стала жить в этом доме!
– Слушаю вас, Ольга Алексеевна, – произнесла под аккомпанемент зубной дроби.
– Кира, дорогая моя… Эм, тут такое дело… – голос Ольги Алексеевны был подозрительно ласков и весел.
Шмыгнула носом. Рука совершенно одеревенела, и телефон грозился выпасть прямо в мокрый снег.
– Ольга Алексеевна, говорите скорее, я стою на остановке и жутко замёрзла. Что-то купить надо?
– Ох, прости-прости. Нет ничего не нужно. Просто… как бы помягче сказать…
Раздражает и бесит она меня!
– Короче так, Кира, детка. Игорь встретил другую девушку. Он уже давно с ней общается, а тебе не знал как сказать. Всё твои чувства берёг. В общем, я уже позаботилась и твои вещи собрала.
Ловите мою челюсть!
– Ты не думай, я всё аккуратно сложила и ничего не забыла, – приторно-сладко пропела эта мымра!
– Подождите… Этого не может быть, он сегодня меня как обычно проводил… И… И мне некуда идти! Совсем!
Не мог так Игорь со мной поступить, не мог!
– Это вы что-то придумали, да? – спросила у неё зло.
– Значит так, я тебе всё сказала. Мне плевать, куда ты пойдёшь, и что будешь делать. Твоё шмотьё собрала и выставила на лестничную площадку. К Игорю даже на километр не смей подходить, поняла? А не послушаешь меня, я на тебя заявление напишу и скажу, что ты воровка!
Ольга Алексеевна бросила трубку, а я встала с открытым ртом от шока и не заметила, как на мои губы падают холодные снежинки…
Этого не может быть… Этого не может быть… Этого просто не может быть!
Приехала наконец-то маршрутка и я еле передвигая замёрзшие ноги, с удовольствием нырнула в спасительное тепло громко урчащего автобуса.
Села на свободное сиденье и дрожащими пальчиками нажала в телефоне на имя Игоря. Пошёл вызов и через секунду, мой звонок скинули. Я набрала его ещё раз – тот же результат.
Ещё и ещё набирала его номер, но всё было бестолку! Меня игнорировали!
Написала парню смс.
«Что происходит? Мне звонила твоя мама и сказала, что у тебя есть другая и выгнала меня из дома! Ответь, пожалуйста!»
Через несколько минут пришёл ответ.
«Не звони мне больше. Мы расстались. Прощай.»
Это конец!
Я не могла в это поверить!
Вот так вот просто он меня выкинул из своей жизни?
С самого утра он как обычно проводил меня до остановки, поцеловал, пожелал терпения и умных учеников, а вечером всё изменилось…
Но ведь так не бывает!
Это всё его мамаша! Она что-то придумала!
С неприятными мыслями и всевозможными догадками доехала до своей остановки.
До дома, где жил Игорь было рукой подать.
И я в тайне надеялась, что сейчас приду и, всё будет как обычно. Игорь встретит меня, поцелует в щёчку, спросит как прошёл мой день, а посетую ему, какие нынче ученики избалованные, на фортепиано научиться играть хотят, а приложить к этому усилий нет.
И я очень надеялась, что Ольга Алексеевна и Игорь меня просто-напросто разыграли…
Поднялась на третий этаж панельного девятиэтажного дома, где жил мой парень и поняла, что ничего не будет как раньше…
Клетчатая китайская сумка стояла прямо возле мусоропровода, а сверху на ней лежал мой потёртый кожаный рюкзак.
– Сволочи… – прошептала я и шмыгнула носом.
И куда мне идти?
Посмотрела на стальную дверь и хотела было пойти и позвонить, чтобы поплакаться и попроситься хотя бы на сегодняшнюю ночь остаться, но вдруг, дверь распахнулась и из квартиры вышел мой бывший Игорь вместе с нереальной красавицей – холёной и роскошной. Одета была красавица в белую норковую шубку, в белой меховой шапочке, а на указательном пальчике крутила брелок с ключами от автомобиля. Чёрные как вороново крыло длинные волосы блестящими локонами лежали на её плечиках. Алые губки были растянуты в счастливой улыбке и молвили:
– Спасибо за вкусный чай и торт, Ольга Алексеевна! Обещаю, Игорёшу верну завтра в целостности и сохранности!
Убиться можно от этой приторности в голосе!
Мой бывший стоял сверху у своей квартиры и смотрел на меня.
Мне показалось или лёгкая грусть промелькнула в его серых глазах?
А я стояла как истукан и просто смотрела, как красоточка взяла под ручку моего парня и они направились вниз.
Оба прошли мимо меня, и Игорь сделал вид, что даже не знает, кто я такая!
Ни слова, ни жеста, ни взгляда! Ни-че-го.
Послышался звук захлопнувшейся подъездной двери и я поняла – это действительно конец.
– Ну что стоишь тут? – услышала я Ольгу Алексеевну.
Женщина вышла на площадку, упёрла руки в свои худосочные бока и едко сказала:
– Забирай свои манатки и топай отсюда.
Я с грустью посмотрела на эту женщину, и создалось впечатление, будто я её впервые увидела: излишне худая; с искажённым от вечного недовольства и ворчания лицом; с выжженными гидроперитом жёлтыми тонкими волосиками; губы вечно опущены вниз; глаза подозрительно сощурены…
