Бабушка! – кричит Фридер. 42 истории из жизни проказников

Иллюстрации Ротраут Сузанны Бернер

© S. Fischer Verlag GmbH, Frankfurt am Main, 2017

Originally published as „Oma! schreit der Frieder“

First published in German by Sauerlander Verlag, Aarau, 1984

Originally published as „Und wieder schreit der Frieder: Oma!“

First published in German by Sauerlander Verlag, Aarau, 1985

Originally published as „Oma und Frieder, jetzt schreien sie wieder“

First published in German by Sauerlander Verlag, Aarau, 1992

© Комарова В., перевод «Бабушка! – кричит Фридер», 2010

© Комарова В., перевод «Бабушка! – снова кричит Фридер», 2012

© Комарова В., перевод «Бабушка и Фридер – друзья навек!», 2010

© Издание на русском языке. ООО «Издательский дом «Самокат», 2022

Пикник

– Бабушка! – кричит Фридер и дёргает бабушку за юбку. – Бабушка, когда же мы наконец пойдём на наш пикник? Ты же обещала!

– Да отстань от меня ради бога, внук! – ворчит бабушка и показывает на окно. – Глаза-то протри. Дождь как из ведра. Ничего из никпика не получится.

– Пикник, бабушка, – говорит Фридер и печально смотрит из окна на улицу. – Это называется пикник!

– Мне всё равно, – отвечает бабушка. – Из него тоже ничего не получится. Дождь ведь идёт! Может, в другой раз сходим.

Она берёт корзину для пикника, наполненную доверху, и несёт её на кухню.

– Поедим на столе в кухне, и будет так же вкусно, – говорит она и гладит Фридера по голове. – Послушай, внук, я же не виновата, что идёт дождь!

Это верно. Бабушка и правда не виновата. Это Фридер признаёт.

Но всё равно ему грустно. Даже очень. Он так радовался, что будет пикник! Они с бабушкой купили сосиски, и булочки, и яблоки, и бананы, и бутылку лимонада, и круглый-круглый сыр. Упаковали всё это в корзину и ещё взяли кухонное полотенце – вместо скатерти. А устроить пикник они хотели на детской площадке, там уютно. Сначала поиграть, потом поесть – вот как было задумано.

А теперь идёт дождь. Да какой сильный! Вот досада!

Фридер сердито топает ногой. Дурацкий дождь!

Пикник на кухонном столе – это никакой не пикник. Это самый обыкновенный обед, да ещё и скучный! Он не будет так обедать. Он – не будет. Потому что так они с бабушкой не договаривались.

Фридер в ярости снова топает ногой. Вот всё надо испортить, ну просто всё! Но он не позволит. Ни – за – что.

И Фридер решает, что сам устроит себе пикник. Один. На коврике в своей комнате. Прямо сейчас. Без бабушки. Она ведь предлагает есть на кухне… Вот и пусть там ест. А он не будет!

Фридер крадётся на кухню – очень осторожно, чтобы бабушка не услышала. Она что-то полощет в ванной. «Это можно делать и в дождь, – думает Фридер. – Глупая бабушка». Он бросается к корзине для пикника и берёт из неё бананы. Всю гроздь. А потом убегает с ней в детскую и плотно закрывает за собой дверь. Вот так!

Теперь можно начинать пикник. Фридер усаживается на пол – потому что на пикниках всегда так делают и потому что ему вообще больше всего нравится сидеть на полу. Он принимается за бананы. Первый очень вкусный. Фридер уминает его в три секунды, почти не жуя. Второй тоже. Третий он ест немножко помедленнее. А от четвёртого отщипывает только совсем маленький кусочек.

Честно признаться, не так уж это и здорово – пикник в одиночку. Недовольный Фридер очищает пятый банан. Он кажется ему совсем невкусным.

И вообще… да-да, и вообще ему плохо. Даже очень.

Фридер стонет, роняет банановую кожуру, хватается за живот и выбегает из комнаты.

– Бабушка, – жалобно кричит он, – бабушка, мне очень плохо!

Но бабушки нигде не видно. Фридер скулит, и стонет, и кричит, держась за живот, и ищет по всей квартире. Бабушки нет. Нигде. Бабушка ушла!

Тут Фридер принимается жалобно подвывать. Это слишком. Ему плохо, а бабушка ушла. Но вдруг он умолкает. Ему что-то послышалось. Что-то очень похожее на «Внук!»… и на «Иди сюда!»… кажется, это голос бабушки. Бабушка зовёт его издалека. Только вот откуда?

Удивлённый Фридер бросается к окну… Бабушка сидит напротив дома, на другой стороне улицы. Под навесом на остановке трамвая! В руке у неё зонтик, а рядом на скамейке она расстелила кухонное полотенце – вместо скатерти. На нём лежат яблоки. И булочки. И сосиски. Бабушка машет Фридеру, прикладывает руки ко рту и кричит:

– Внук, ты не знаешь, где бананы?

Фридер набирает побольше воздуха и вопит изо всех сил:

– У меня в животе, ба! Мне так плохо!

– Тогда иди на воздух! – кричит бабушка в ответ. – Только не попади под машину, ты меня понял? А не то я тебя отшлёпаю как следует!

Фридер улыбается и кивает. Ему уже совсем не так плохо. Он мчится по лестнице вниз на улицу и…

– Стой! – кричит бабушка, хотя вокруг не видно ни одной машины. – А теперь иди, только быстро! – зовёт она и взволнованно машет ему рукой. Фридер несётся к бабушке на другую сторону улицы – быстро-быстро, что есть духу.

А когда добежал – говорит задыхаясь:

– Бабушка, ох, бабушка, мне было так плохо!

– Я хоть и старая, но не слепая, – говорит бабушка и усаживает Фридера около себя. И на всякий случай открывает над ним зонтик, хотя под навесом делать это совершенно не обязательно. – К чему рисковать, – говорит бабушка, – а то кто знает, вдруг сосиски намокнут.

Она берет одну сосиску и откусывает от неё.

– А ты, – говорит она с набитым ртом, – ты сегодня больше не получишь бананов, так и знай.

Фридер, просияв, кивает и, прижавшись к бабушке, тоже хватает сосиску.

А потом они наслаждаются пикником – не торопясь, по полной программе.

Под зонтиком. Под навесом на трамвайной остановке.

День рождения Фридера

– Бабушка! – кричит Фридер и дёргает бабушку за юбку. – Бабушка, скажи, когда же у меня будет день рождения?

– Да отстань ты от меня ради бога, внук! – ворчит бабушка. – И не кричи так, я не глухая!

– Ба! – кричит Фридер ещё громче. – Ну скажи наконец! Когда у меня день рождения?

– Прямо сейчас, нетерпеливый ты мой, – говорит бабушка, – через три минуты!

С этими словами она исчезает в комнате Фридера и плотно закрывает за собой дверь.

От волнения Фридер пританцовывает под дверью. Вот прямо сейчас у него будет день рождения! Через три минуты! Так сказала бабушка. А раз она сказала – значит, так оно и есть!

В детской что-то шуршит и грохочет. Фридеру это слышно через закрытую дверь. Всё ясно, бабушка распаковывает подарки! Может быть, среди них есть игрушечный экскаватор. Тот большой, красный, который он так хотел. Конечно, там есть экскаватор, совершенно точно… А вдруг нет?

Фридер нервничает. Он больше не выдержит, ему нужно посмотреть… и он припадает к замочной скважине и смотрит сквозь неё.

В комнате стоит бабушка и кладёт на стол… толстые гольфы… красный свитер… три пакета чипсов… и… Фридер сглатывает от напряжения… экскаватор! Большой красный экскаватор, который он так хотел. Ура!

Вот бабушка зажигает свечи, пять штук, и вдруг… громко говорит:

– Не подглядывать! Ты ведь не подглядываешь через замочную скважину?

Фридер в испуге отшатывается назад. Откуда бабушка знает, что он… но тут снова слышится её голос:

– Внук, иди в туалет и жди меня там. Пока я тебя не позову, договорились?

Весь красный, Фридер тихонько крадётся в туалет, садится на унитаз и ждёт, и радуется, и думает о большом красном экскаваторе…

– Внук, заходи! С днём рождения! – зовёт бабушка.

Фридер мчится в свою комнату… и останавливается на пороге как вкопанный. Он сразу замечает: экскаватора нет! На столе лежат гольфы, и красный свитер, и три пакета чипсов, и пять свечей – всё здесь. Но экскаватора – нет.

Но он же видел его – только что, совершенно отчётливо, через замочную скважину!

Или он ему просто приснился?

– Поздравляю, от всей души поздравляю, – говорит бабушка, чмокает Фридера в щёку и поёт тонким голосом «Многая лета».

Бабушка всегда так поёт в день рождения. Потом она показывает на свечи и на подарки и спрашивает:

– Ну что, ты рад подаркам?

Фридер сглатывает, кивает и медленно идёт к столу. Щупает свитер, поднимает гольфы, шелестит пакетами с чипсами и тайком поглядывает, не видно ли экскаватора. Но его действительно нигде нет.

– Что ж ты ничего не говоришь? – удивляется бабушка. – Это ведь красивые, хорошие вещи, правда?

– Да, бабушка, – Фридер кивает и ещё раз сглатывает. Что-то застряло у него в горле. Кажется, это слёзы.

– Тогда примерь-ка свитер, – говорит бабушка, – и гольфы. Вдруг не подойдут!

Свитер колется, но Фридер ничего не говорит, он давится слезами. Надевая гольфы, он быстро заглядывает под стол: может быть, экскаватор там?

Но его там нет.

– Всё впору! – говорит бабушка довольно. – А теперь идём на кухню, обедать! Будет шницель, потому что сегодня день рождения. Твой день рождения!

И с этими словами она уходит на кухню.

Разочарованный Фридер стоит в колючем свитере, тёплых толстых гольфах и не может понять: неужели экскаватор растворился в воздухе?

– Ну иди же, именинник, – зовёт бабушка из кухни, – а то шницели остынут.

Фридер глубоко вздыхает, сопит и сморкается, проглатывает слёзы и тащится на кухню.

Бабушка стоит у кухонного стола, а перед ней на столе… большой, роскошный красный экскаватор. Бабушка ловко подцепляет ковшом шницель со сковородки и везёт его к тарелке Фридера.

Фридер застывает с открытым ртом. Вот он! Наконец-то нашёлся!

– Вот так, – говорит бабушка и сгружает второй шницель себе на тарелку. – Мне захотелось посмотреть, как работает эта новая штуковина!

И тут Фридер как закричит! Изо всех сил!

– Ура, бабушка! – вопит он. – Ура, ура, вот он, мой экскаватор!

И бросается к бабушке. А потом – к экскаватору.

– Я хоть и старая, но не слепая! – говорит бабушка и несёт на стол картошку. – А ты, нехороший мальчик, подглядывал в замочную скважину!

Фридер усмехается и весь краснеет. Он становится почти таким же красным, как экскаватор. Фридер хватает его и перегружает картошку ковшом из миски на тарелки. И почти совсем ничего не падает!

В общем, день рождения в конце концов получился просто замечательный.

– Это мой самый замечательный день рождения! – уверяет Фридер.

– Ты так говоришь каждый год! – уверяет бабушка. – И подглядываешь в замочную скважину.

Но Фридер больше не краснеет. Он уже привык к этим словам.

Волк и овцы

– Бабушка! – кричит Фридер и дёргает бабушку за юбку. – Поиграй со мной, ба!

– Да отстань ты от меня ради бога, внук! – ворчит бабушка. – Некогда мне играть, нужно бельё развесить. Я старая женщина, а не скорый поезд, не дёргай меня!

С этими словами она берёт корзину с выстиранным бельём и прищепки и идёт к двери.

– Бабушка, – кричит Фридер ещё громче и крепко держит её за юбку, – но ты должна поиграть со мной! Потому что я хочу! Прямо сейчас!

– Да не вопи ты! – цыкает бабушка и грозит Фридеру прищепкой. – Чего не могу, того не могу, и точка.

Но у Фридера такое разочарованное лицо, что бабушке всё-таки становится его жалко. Она говорит:

– Ладно, внук, смотри: я сначала развешу бельё, а потом мы поиграем, договорились? В настольную игру. В «Волка и овец», хорошо?

И бабушка, кряхтя, уносит корзину с бельём во двор.

– Бэ-э-э-э! – кричит Фридер. Но бабушка, к счастью, этого не слышит. Она уже внизу, во дворе. А Фридер стоит в прихожей и сердится.

Вешать бельё! Да это будет продолжаться целую вечность! Он-то уж знает. Вот ведь безобразие! А ему так хочется поиграть! Прямо сейчас. Но бабушки нет.

Фридер размышляет. И вдруг ему приходит в голову мысль. Просто замечательная мысль. Раз бабушки нет, тогда… тогда он тоже будет играть, как будто его нет! Вот!

Когда бабушка вернётся, Фридера не будет дома. Пусть она тогда долго-долго стоит перед дверью и стучит. Он не откроет – ведь его нет. Так что бабушке придётся подождать. Так же, как он ждал. Пусть узнает, каково это.

Ключ от входной двери бабушка с собой не взяла, Фридер это заметил. Она никогда не берёт его, когда выходит во двор развешивать бельё.

Ведь Фридер обычно всегда дома и ждёт. Всегда. Но не сегодня!

Фридер усмехается, садится в прихожей на пол, прижимает палец к губам и ждёт.

Проходит довольно много времени. Но бабушка всё не идёт и не идёт. Фридер уже весь извертелся, но наконец он слышит, как кто-то, пыхтя, поднимается по лестнице. Это бабушка.

И вот она зовёт:

– Внук, открывай, я уже пришла!

«Прямо как в сказке «Волк и семеро козлят», – думает Фридер, – совсем так же. Козлята открыли дверь, и случилось плохое. А я не открою».

Он тихо хихикает и не двигается с места.

Бабушка стучит в дверь:

– Ты что там, оглох, что ли? Открывай!

«Ещё чего, – думает Фридер, – ни за что не открою».

И сидит тихо, как мышка.

Бабушка стучит сильнее:

– Ты что, с ума сошёл? Открывай немедленно! Я уже все ноги себе отстояла.

Фридер чуть не прыскает со смеху, но вовремя сдерживается и сидит тихо.

Он ведь решил, что его нет дома. Вот и пусть бабушка подождёт. И пусть отстоит себе все ноги.

Но бабушка ничего об этом не знает, она изо всех сил колотит в дверь и жалобно зовёт:

– Внук, внучек, открой! Или с тобой что-то случилось? Скажи, что ничего не случилось!

Фридеру немного жаль бабушку. Потому что она говорит таким несчастным голосом и так переживает из-за него.

Чтобы она не переживала, Фридер очень громко кричит:

– Нет, ба, ничего не случилось. Просто меня нет дома!

Некоторое время за дверью совсем тихо, потом бабушка вскрикивает:

– Тебя – что?

– Меня нет дома! – вопит Фридер в ответ. – Потому что я всегда должен тебя ждать, да!

– Только не ори так, я же не глухая, – отвечает бабушка, потом бормочет ещё что-то, а потом больше ничего не слышно.

Фридер внимательно слушает. Ничего. Абсолютно ничего.

Фридер ждёт некоторое время, прислушивается… опять ничего. Почему бабушка больше ничего не говорит? Может быть, она ушла и оставила его сидеть тут совсем одного?

Фридер ещё раз зовёт бабушку.

– Бабушка, бабушка, ты ещё здесь?

Молчание.

– Бабушка, – зовёт Фридер погромче, – ба, скажи что-нибудь!

Снова никакого ответа.

– Пожалуйста, бабушка, милая! – орёт Фридер совсем громко и при этом чуть не плачет.

Ничего.

Фридеру всё становится ясно.

Бабушка ушла. Навсегда.

Он вскакивает, распахивает дверь и собирается громко-громко зареветь…

Перед ним на лестнице сидит бабушка, а по её фартуку разгуливают четыре бельевые прищепки.

– Ой, да ты что, бабушка! – Фридер глубоко вздыхает. – Как же ты меня напугала!

– Так надо же головой думать, что ты делаешь, – говорит бабушка, но смотрит не на Фридера, а на прищепки на своём фартуке.

– А что это у тебя, ба? – спрашивает Фридер.

– «Волк и овцы», – говорит бабушка, – я играю! Но у меня опять овцы волка съели.

– Да ты что, бабушка! – повторяет Фридер, улыбаясь, и широко открывает дверь. – Иди домой. И поиграем по-настоящему. Я ведь снова дома, знаешь!

– Ну слава богу, – говорит бабушка. Она встаёт кряхтя и берёт корзину для белья и прищепки. – Тут на лестнице сквозит. И я всё время проигрываю.

С этими словами она шагает мимо Фридера на кухню. Фридер улыбается и вприпрыжку бежит за ней. А потом они приносят доску и шашки, садятся на кухне и играют в «Волка и овец». Бабушка всё время выигрывает.

Потому что Фридер позволяет ей выигрывать.

Или потому что она так усердно тренировалась на лестнице?

Меняемся ролями

– Бабушка! – кричит Фридер и дёргает бабушку за юбку. – Я не хочу всё время быть Фридером, хочу побыть разочек бабушкой!

– Да отстань от меня ради бога! – ворчит бабушка. – Радуйся, что ты мальчик. Детям живётся лучше!

– Вовсе нет, – говорит Фридер и берёт бабушкину шляпу – серую – и бабушкину сумку – чёрную. – Лучше живётся бабушкам, это же ясно!

– Ты что, с ума сошёл? – вскрикивает бабушка и хочет отнять шляпу. Тут Фридер шлёпает бабушку по пальцам, нахлобучивает шляпу на голову и приказывает:

– Марш в детскую. Теперь я буду бабушка, и всё тут!

– Да как ты со мной разговариваешь? – удивляется бабушка и хочет схватить свою сумку. Но Фридер быстро отдёргивает её и низким голосом повторяет:

– Марш в детскую, я сказал! Там и играй. Но аккуратно, ты меня поняла? А я пойду на кухню!

И Фридер с достоинством удаляется, оставляя бабушку в полной растерянности.

Она смотрит ему вслед, потом качает головой и бормочет:

– Ну, озорник окаянный! Ну, погоди!

И исчезает в детской, плотно закрыв за собой дверь.

Фридер стоит на кухне: на голове – шляпа, в руке – сумка. Он смотрит вокруг. Потом кладёт на кухонный стол сначала шляпу, а рядом с ней – сумку.

Вот так.

Теперь он, значит, на кухне. И теперь он – как будто бабушка. Что делает бабушка на кухне? Она моет посуду. Но мыть посуду скучно, и вообще бабушка её давно уже помыла. Всё на своих местах. Кухня сверкает чистотой.

Что же ещё бабушка делает на кухне? А, ясно, она готовит еду.

Значит, надо что-нибудь приготовить. Лучше всего – рисовую кашу. Фридер её очень любит. Для рисовой каши нужны рис, и молоко, и корица, и сахар. Это Фридер давно уже знает. Рис стоит в кухонном шкафу. Фридер приносит табуретку, залезает на неё, открывает дверцу шкафа – и так сильно дёргает за пакет с рисом, что тот рвётся, и рис сыплется на пол. Но это пустяки. Можно ведь всё подмести.

Теперь нужен сахар. Банка с сахаром тоже стоит в шкафу. Фридер осторожно вынимает её, осторожно слезает с табуретки и хочет поставить банку на стол. Но тут банка опрокидывается – можно сказать, сама, – и сахар сыплется в бабушкину шляпу и сумку. Вот ведь незадача…

Ну ничего, теперь можно заняться корицей. Но Фридер не может её найти. Он вытаскивает из шкафа все миски, тарелки и кастрюли, но корица исчезла. Ладно, ничего страшного, это может подождать. Теперь нужно молоко.

Фридер достаёт из холодильника молоко и наливает его в кастрюлю. Только… почти половина молока разлилась. Но это пустяки, всё можно вытереть.

Теперь молоко нужно подогреть. Фридер ставит кастрюлю с молоком на плиту.

Теперь нужно зажечь под ней огонь. Фридер ищет спички, ищет, ищет – и не находит. Но спички ему совершенно необходимы. Без них не будет никакого огня. А без огня молоко не подогреешь, это ясно.

– Бабушка! – кричит Фридер и распахивает дверь. – Принеси мне спички, ба, и побыстрее!

– Разве я твоя служанка? – кричит бабушка в ответ. – Я в детской, играю в интересную игру, если хочешь знать!

Фридер прислушивается. Что там бабушка делает? Играет в интересную игру? Надо посмотреть.

Фридер мчится из кухни в детскую. Там сидит бабушка. Игрушки она разбросала по всей комнате. Гоночные машинки лежат на кровати, детали лего – все, абсолютно все – валяются под кроватью и на столе, принадлежности для рисования – на полу, плюшевые игрушки – на стуле.

А бабушка занимается тем, что выкидывает кубики из коробки.

– Вот! – говорит она довольно, встаёт и бодро шагает мимо Фридера на кухню.

Фридер изумлён. Комната выглядит как неизвестно что! Вот это беспорядок! Он никогда ещё такого не устраивал!

– Бабушка! – вопит он возмущённо. – Моя комната теперь как свинарник!

– Как ты мне, так и я тебе! – кричит бабушка в ответ. – Моя кухня теперь тоже как свинарник! И вообще, тебе ещё рано зажигать плиту, сколько раз нужно это повторять!

– И вообще, – кричит Фридер, – тебе нельзя разбрасывать мои игрушки, сколько раз нужно это повторять!

– Да ладно уж, – говорит бабушка, выглядывая из кухонной двери, – я замечательно поиграла. Когда бабушки становятся Фридерами, они именно так играют!

– А я, – говорит Фридер, усмехаясь, – я замечательно поготовил. Когда Фридеры становятся бабушками, они именно так готовят.

– Да, к сожалению! – говорит бабушка и тоже усмехается.

Потом она чмокает Фридера в щёку и говорит:

– Знаешь что? Теперь я снова буду бабушкой, а ты – снова моим внуком. Я уберусь на кухне, а ты уберись у себя в комнате, ладно? А потом я сварю нам что-нибудь вкусное. Рисовую кашу, хорошо?

Фридер кивает, Фридер вздыхает и начинает укладывать кубики в коробку, собирать лего, и плюшевые игрушки, и вот это… и вот то…

Вообще-то ему нравится снова быть Фридером. Сто́ит только подумать о просыпанном сахаре, о бабушкиной шляпе и сумке…

Бабушка вздыхает и стонет, и трёт, и метёт, и убирает. Наконец она закончила уборку. Фридер тоже.

А потом бабушка и Фридер вместе сварили рисовую кашу. С корицей и сахаром. Бабушка сразу нашла корицу. Потому что она знает, где что стоит.

А потом бабушка и Фридер вместе играли. В лего. И построили очень красивый, очень большой дом. Потому что Фридер знает, как это делается.

Футбол

– Бабушка! – кричит Фридер и дёргает бабушку за юбку. – Ба, я очень хочу играть в футбол. Поиграй со мной!

– Да отстань ты от меня ради бога, внук! – ворчит бабушка. – Я же старая женщина, а не скорый поезд. И вовсе никакой не футболист, если хочешь знать. А сейчас мне нужно гладить!

И с этими словами она исчезает в кухне.

Фридер ноет ей вслед:

– Никогда, никогда ты со мной не играешь, глупая бабушка!

Но ноет он совсем тихо, чтобы бабушка не услышала. А потом уходит в детскую. Если бабушка чего-то не хочет делать, она не будет этого делать, это Фридер давно уже усвоил.

В детской Фридер мрачно берётся за футбольный мяч. Он красивый, большой, тяжёлый и чёрно-белый, как настоящий.

Фридер мрачно ударяет мячом об пол… и легонечко бьёт по нему, а потом поднимает. И снова бросает об пол. Безобразие. Никто с ним ни во что не играет! А про футбол можно вообще забыть! Но ведь ему сейчас так хочется поиграть!

Фридер сердито ударяет по мячу, тот высоко подпрыгивает и приземляется на кровать. Фридер снова хватает его, кладёт перед правой ногой и бьёт.

Мяч летит по дуге и ударяется о дверцу шкафа. Бум! Шкаф весь трясётся.

Фридер хмыкает. Он и один может играть в футбол. Раз бабушка не хочет. И без бабушки обойдёмся, просто прекрасно обойдёмся.

Он снова хватает мяч и ударяет по нему ещё раз. Снова метит по дверце шкафа. На этот раз шкаф трясётся ещё сильнее.

– Совсем с ума сошёл! – кричит бабушка из кухни. – Прекрати сейчас же! Не даёшь мне спокойно гладить!

«Сама виновата», – думает Фридер, но ничего не говорит, а снова с ожесточением бьёт по мячу. На этот раз мяч летит к полке с игрушками. Попал! Коробка с лего падает на пол. Вот это грохот! Отлично!

– Что ты там делаешь? – снова кричит бабушка из кухни. – Дом обрушится!

– Я просто немножко играю, – кричит Фридер в ответ, а мяч снова лежит перед ним. – Всё в порядке!

– Я хоть и старая, но не глухая, – ворчит бабушка. – Играй потише, ты меня понял?

«Совсем не понял», – думает Фридер, замахивается и наносит сильный удар. Мяч попадает в коробку с кубиками. Коробка опрокидывается, кубики с грохотом высыпаются наружу.

– Гол! – орет Фридер. – Один – ноль в мою пользу!

Он берёт мяч, снова кладёт его перед собой, широко замахивается, прицеливаясь, и – мяч попадает в оконное стекло. Дзын-н-нь! – окно разбито, мяч вылетает наружу.

Фридер стоит озадаченный.

Ой-ой-ой… Он этого не хотел!

– Так, всё, хватит! – бабушка распахивает дверь в детскую и застывает на пороге.

– Не-е-ет! – стонет она.

– Да! – шепчет Фридер.

Они с ужасом разглядывают дыру в стекле, которая похожа на звезду.

И тут Фридер начинает реветь. Слёзы ручьём льются у него по щекам:

– Бабушка, я не хотел этого, бабушка!

Он поворачивается к бабушке и прижимается головой к её фартуку.

– Бабушка, – всхлипывает он, – мне так окошко жалко…

– Мне тоже, – говорит бабушка и, качая головой, рассматривает стекло. – Ну, что случилось, то случилось, – говорит она, – тут уж ничего не поделаешь!

Фридер горестно всхлипывает.

– Бабушка, что же нам теперь делать? Стекло надо сделать как было!

Но тут бабушку как прорвало:

– И как же ты это себе представляешь? Само по себе стекло ведь не починится, тут стекольщик нужен! Господи боже, вот беда-то какая! И всё потому, что ты вздумал в комнате в футбол играть. Да кто ж так делает, хотела бы я знать!

Фридер ничего не отвечает, Фридер стоит, и ревёт, и крепко держится за бабушку.

Она хватает его за плечи, подталкивает к двери и говорит:

– Ладно, пошли за мячом!

И тащит ревущего Фридера вниз по лестнице.

Мяч лежит в палисаднике. Лежит себе тихо и мирно, весь такой чёрно-белый. Осколки тоже тут. Их немного, но они всё-таки есть.

– Даже пальцем к ним не притрагивайся, – говорит бабушка и, наклонившись, осторожно собирает осколки в кучку. – Не хватало ещё, чтоб ты порезался!

Фридер стоит, и всхлипывает, и ничего не трогает.

Бабушка поднимает мяч, глядит на него, а потом, подняв голову, смотрит на разбитое окно и бормочет:

– Ведь именно это окно я хотела завтра помыть!

– Теперь его не надо мыть, бабушка, – шепчет Фридер, сопит и утирает слёзы.

– Ну что, озорник, – говорит бабушка, всё ещё держа мяч в руках.

Она задумчиво смотрит на него, а потом медленно добавляет:

– Раз уж мы тут, внизу…

Она кладёт мяч перед собой, сильно замахивается и ударяет. Мяч летит прямо Фридеру в голову.

– Ой! – говорит он и хватается за голову, а потом за мяч. – Да ты что, бабушка!

– Бей давай! – кричит бабушка. – Две недели не будешь есть мороженого. Надо ж тебя как-то наказать!

Фридер сопит и кивает, Фридер вытирает слёзы, потом улыбается и бьёт по мячу. Бабушка очень ловко хватает его и бьёт опять, Фридер бросается мячу навстречу и ловит.

– Это был почти что гол, – ликует бабушка, – а ну, отойди, сейчас у меня получится!

И она снова сильно замахивается и бьёт, но на сей раз мяч приземляется на клумбе с красными тюльпанами, мирно растущими в палисаднике.

– Да ты что, бабушка! – кричит Фридер и улыбается во весь рот, а потом быстро бежит к клумбе. Три тюльпана поникли. Но, к счастью, не сломались. – Ну ты даёшь! – говорит Фридер и приносит мяч.

– Даже здесь нельзя поиграть спокойно, – жалуется бабушка. – Нигде нет места!

Фридер кивает и смотрит вверх на разбитое окно.

Тут бабушка берёт его за руку и говорит:

– А давай пойдём в парк, хорошо? Там и поиграем!

Мяч, Фридер и бабушка отправляются в парк. Там они играют до тех пор, пока не начинают валиться с ног от усталости. То есть бабушка и Фридер. Мяч-то совсем не устал.

А что касается голов, то их – почти все – забила бабушка.