Густав Майринк
Мозг
Как искренне радовался пастор возвращению из тропиков своего брата Мартина! Однако, когда тот наконец вошел в старомодную гостиную – часом раньше, чем его ожидали, – вся радость куда-то исчезла, осталось только ощущение тусклого ноябрьского дня, казалось, весь мир вот-вот рассыплется в пепел.
В чем тут дело, пастор не знал, даже старая Урсула поначалу не могла издать ни звука.
А Мартин, коричневый как египтянин, приветливо усмехаясь, тряс пасторскую руку.
Разумеется, ужинать он останется дома и совсем не устал. В ближайшее время ему, правда, необходимо на пару дней в столицу, ну а уж потом он все лето дома, с братом.
Они вспомнили юность, когда был еще жив отец, – и пастор видел, как все больше сгущалось что-то странное, меланхоличное на лице Мартина.
– Тебе не кажется, что неотвратимость некоторых событий, которые внезапно вторгаются в нашу жизнь, вызвана лишь неспособностью человека преодолеть свой внутренний страх перед ними? – были последние слова Мартина в этот вечер. – Помнишь, какой безумный ужас охватил меня, когда я, еще совсем малыш, увидел на кухне окровавленный телячий мозг?..
Уснуть пастор не мог: какой-то туман, душный и призрачный, повис в его прежде такой уютной комнате.
Слишком много новых впечатлений, успокаивал себя пастор.
Однако новые впечатления тут были ни при чем, то, что принес с собой его брат, заключалось в другом.
Мебель казалась непонятно отчего незнакомой, при взгляде на старинные портреты почему-то появлялась мысль о каких-то незримых силах, которые прижимают рамы к стенам. Само собой рождалось опасливое предчувствие, что уже один только краешек какой-нибудь странной, загадочной мысли неотвратимо повлечет нечто неожиданное, невероятное. «Только не думай ни о чем необычном, оставайся при старом, повседневном, – предостерегал внутренний голос. – Как молнии, опасны мысли!»