Глава 1: Эмма
Мои ноги широко разведены. Руки одного мужчины медленно подбираются от колен к бедру. Пальцы второго поглаживают грудь.
Чертовы фантазии.
Одни и те же. Раз за разом. Когда эти двое ворвались в мою жизнь, с тех пор мои фантазии предсказуемы до чертиков. Их всегда двое. И они всегда делают это со мной. Одновременно.
Два босса, чьи многомиллионные фирмы решились на слияние. Уже полгода я становлюсь мокрой от одного этого слова.
А еще шастаю из одного конца города в другой и постоянно общаюсь по телефону, слушая их сексуальные голоса, которые полны ненависти друг к другу.
Не знаю, что разделило их много лет назад. И вряд ли узнаю. Не мое это дело, а я для них не лучшая подруга, с которой они бы поделились историями давно прошедших дней за чашечкой кофе. Они наняли меня, чтобы не общаться друг с другом. И моя контора с радостью предоставила им меня, в качестве посредника. Чем дольше тянется слияние, тем больше денег капает мне на счет. Вот и все.
Похоже, их тяжба вечна, а обиды неискоренимы. Они не идут на уступки друг другу. Не слушают разумных доводов. Они хотят унизить и заставить соперника отступить. Раз за разом. Параграф за параграфом в контракте.
Мы часами обсуждаем формулировки законов. Каждый ищет лазейку, чтобы обставить второго. Оба недовольны и в открытую говорят о недалеких умственных способностях другого.
Они ненавидят друг друга и этим доводят меня до белого каления.
Раньше только ночами наступала небольшая передышка. Когда больше не нужно было носиться и терпеть их хмурые, резкие, властные повадки, только с приближением ночи я могла выдохнуть, расслабиться и как следует отдохнуть перед следующим днем и следующей битвой.
Вот тогда-то боссы и стали приходить в мои сны.
Не помню, когда это произошло впервые. Когда я впервые подумала о них, устроившись поудобней. Черт возьми, зачем я только сделала это?
С тех пор они тут как тут в моих фантазиях. Самых смелых и решительных, настолько, что кровь вскипает. Стоит только желанию родиться в моем теле, я всегда думаю о них.
Это греховно. Запретно.
Но старый добрый метод – представь тирана-босса голым и смейся до упаду, – не помог. Я возбудилась от одной лишь мысли, как один и второй стягивают с себя галстуки, расстегивают ремни и велят мне нагнуться над столом, полным чертовых предложений противоположной стороны, которые ведут только в тупик.
Когда-то я ненавидела их. Все их ненавидели в нашей конторе, поскольку я была третьей, кто взялся за их… слияние. Два других агента с треском провалились. Контракты были почти разорваны, и я своими действиями, клянусь, разве что не в буквальном смысле склеивала каждую разорванную страничку липкой лентой.
Хотелось бы сказать, что мы далеко продвинулись за эти полгода… Но это было совсем не так. Они по-прежнему ненавидят друг друга.
А я… Давно перестала.
Просто невозможно ненавидеть их, когда кончаешь от мысли, что они оба могут сотворить у тебя между ног.
Ни один, ни второй никогда не примут разумных доводов. Я четко понимаю это теперь, спустя полгода. У этой ситуации действительно нет выхода, поскольку их взаимная ненависть никогда не даст им пойти на объединение.
Будьте вы оба прокляты. И ты, Александр. И ты, Джеймс. Черт возьми, не могли бы вы хотя бы ночью оставить меня в покое?
Но стоит подумать о них, и я вспыхиваю даже быстрее пороха. Моя рука ползет ниже. Я выгибаюсь на кровати, с трудом сдерживая стон.
Они оба могут быть вместе только в моих фантазиях. И это действительно горячо и хорошо. Куда лучше адских деньков, как вчерашний, например, когда все мои дельные замечания к концу дня полетели в мусорную корзину.
Впрочем, сегодняшний денек тоже обещает быть паршивым. Из-за того, что несносные боссы лишили меня спокойного сна, я еще и постоянно опаздываю.
Вот и теперь я вылетаю из комнаты и мне в спину доносится завистливый вздох Сары:
– Опять с Майком отжигали допоздна?
Майк мой парень. И да, мне очень стыдно. Нужно с ним объясниться. Все равно из этих отношений ничего не выйдет.
– Эй, это мой сэндвич! – кричит Сара, когда я хватаю с тарелки бутерброд.
– Куплю тебе конфет вечером! – обуваюсь, проглатываю завтрак и мчусь к метро.
Глава 2: Александр
Где черти носят эту женщину? Как можно быть такой непунктуальной? Уже пять минут десятого.
На втором месте в моем черном списке – непунктуальность. А на первом, разумеется, мистер Джеймс Карвер, которого с этого пьедестала никто не сместит. Он возглавляет этот список последние десять лет, и, как бы ни пыталась мисс Эмма Чамп, ничто не изменится.
Зря ее боссы понадеялись, что ее почти чемпионская фамилия поможет ей победить. Никогда я не пожму руку Джеймса. Никогда не позволю моей конторе слиться с его.
Пусть мисс Чамп считает несусветной глупостью убеждать конкурентов в том, что именно моя фамилия должна стоять первой в новом именовании, я не уступлю. И он никогда не уступит. И битва эта будет вечной.
Такой же вечной, как эта рыжая непунктуальная женщина, которая влетает через десять минут в мой кабинет, со стаканчиком кофе в одной руке и плащом, сумкой и ноутбуком в другой.
Сколько ноутбуков она уже разбила за эти полгода? Кажется, четыре. И ведь она ничему не учится на своих ошибках.
– Прошу прощения, мистер Февер, – бормочет она, – пробки.
И театрально разводит руками.
Знаю наперед, что будет. Я выучил повадки этой женщины, за эти полгода, что мы каждый день видимся. Иногда мне кажется, что я знаю ее лучше, чем самого себя.
Ноутбук начинает падать. Эмма ловит плащ, старается не разлить кофе, ахает, пугается. Краснеет и бледнеет.
Я делаю шаг к ней навстречу.
Позволь она сделать мне все самому, ничего того, что произошло дальше, не случилось бы. Но она слишком самоуверенна, растеряна, несобранная! Где та сумка для ноутбука, например, которую я подарил ей на Рождество? Мне так надоело слышать регулярный звон разлетающейся вдребезги техники и женский визг за этим, что я решился на невероятный шаг. Сделал ей подарок!
И что же?
Она по-прежнему носит технику в руке без всякой защиты.
И когда теперь я пытаюсь спасти ее ноутбук от неминуемого падения, она бросается к нему же, не выпуская при этом из рук стаканчика с кофе.
Мы сталкиваемся.
Кофе вырывается на свободу. Он уже не обжигающе горячий, но все равно неприятным быть им облитым. Пусть это и ванильный мокачино, в котором того кофе меньше, чем корицы, ванили и сахара. Как можно пить такую бурду ведрами и еще жаловаться на то, что не выспалась?
Кофе покрывает мои брюки от пояса до колен. Терпкий аромат корицы вгрызается в рубашку и тело.
Ноутбук с грохотом приземляется на пол. Эмма поскальзывается на кофе, наступает на крышку ноутбука, машет руками в воздухе, пытаясь зацепиться хоть за что-то. Я словно живу в параллельной вселенной. Где все делается медленно. Пока я делаю одно движение, она умудряется сделать пять.
Облитый с ног до головы кофе, я протягиваю обе руки к ней и удерживаю от падения на пол.
Она охает, цепляется за меня, хохочет и тут же меняется в лице, пытается оттолкнуться. В результате снова чуть не падает, ее шелковая блузка прилипает к животу, намокнув от моей. Чувствую ее тело близко к своему. Ее постоянный аромат корицы, на которую у меня аллергия. Я успел привыкнуть к нему. Но, пожалуй, еще никогда не чувствовал его так близко.
Впервые чувствую, как ее грудь упирается в мою. Как напрягается ее спина от моих прикосновений. По ощущениям у нее достаточно тонкая талия. При размерах ее бедер это беспроигрышное сочетание. Кое в чем вы действительно победили, мисс Чамп.
Как я уже сказал, в моем медленно мире, где пули, как в «Матрице», летят чрезвычайно до-о-о-олго, я успеваю насладиться каждым мгновением, пока держу ее в своих руках.
Эмма запрокидывает голову и смотрит на меня снизу-вверх. В ее взгляде медленно отражается осознание того, что произошло.
– Ой! Простите, не знаю, как так вышло!
Зато я знаю.
Эмма вздрагивает, когда мокрый шелк касается ее живота. Вздрагивает в моих руках, слишком близко, стоя ко мне.
И это движение мигом отзывается в моем теле. Член пробуждается от спячки, в яйцах покалывает.
Эмма ахает, приоткрывая ротик. И это уже перебор – член салютует ей полной выправкой, яйца вжались и напряглись так, словно готовятся к залпу.
Расслабились, ребята! Вольно!
Отодвигаю от нее немного в сторону бедра, чтобы скрыть эту досадную реакцию. Физиология, ничего личного.
Эмма отодвигается, смотрит на последствия всего одной чашки кофе. Глаза становятся квадратными.
Еще большими они становятся, когда она видит собственную испорченную блузку.
– Ох ты черт, – шепчет она сквозь зубы.
Щеки краснеют от злости, из растерянности в ярость за две секунды. Запустила обе руки в волосы, лихорадочно соображая, что делать дальше.
Не прерываю ее. У меня есть решение. Не совсем уверен, чем оно продиктовано.
Вернее – какой частью тела оно продиктовано. Но я верю, что разум возьмет верх над упрямым членом, который становится только тверже от ее румяных, как после оргазма, щек. От того, как она облизывает губы.
– Простите, – снова повторяет она, – мне, наверное, надо бы переодеться? Только… Черт, мне так далеко ехать до дома.
– Вам не надо переодеваться, мисс Чамп.
– Что?
– Нам предстоит многое сделать сегодня, не так ли?
– Так, – неуверенно соглашается. – Но я не могу в таком виде… Она липнет и она… холодная, – она ежится.
Блузка липнет не только к ее животу, но и к груди. Через ткань проступает кружева бюстгальтера, и одной части меня очень нравится этот вид. Впрочем, я бы скривил душой, если бы сказал, что мне самому не нравится вид ее груди, облепленной мокрой тканью. Я все-таки мужчина, а у нее красивая грудь.
– Мы потеряем время, если вы уедете, – говорю ей. – Идите за мной.
Отворачиваюсь, на все равно успеваю услышать ее тихое ворчание сквозь стиснутые зубы. Она недовольна. Злится. Еще бы.
Нажимаю на кнопку на фальшивой панели, и та отодвигается в сторону.
– Ого. Да вы настоящий Джеймс Бонд.
Замираю на долю секунды.
Черт, она не собиралась сравнивать меня с Джеймсом. Это шутка. Всего лишь неудачная шутка, ведь она знать не знает о моем прошлом. Кроме моей очевидной ненависти к Джеймсу, Эмма ничего не знает о том, что привело к этому непримиримому противостоянию.
– Иногда я работаю по двадцать часов в сутки, – отвечаю ей, не оборачиваясь. – Это не прихоть. Это необходимость.
Включаю свет во втором, уютном кабинете. Он меньше первого и у него более домашний вид. Есть ковер, диван с подушками, стол и книги. А в глубине дверь в ванную и встроенный шкаф со сменной одеждой.
Отодвигаю дверцу шкафа и достаю две рубашки. Начинаю расстегивать свою и говорю:
– Доставайте документы и начнем, как переоденемся.
Эмма все еще стоит посреди кабинета. Мнется на ковре, переступая с ноги на ногу. Почему-то отводит глаза в сторону, избегая глядеть на меня.
– Сейчас? – едва слышно переспрашивает она.
Я срываю с себя мокрую рубашку и беру чистую.
– Сейчас. Вы можете переодеться в это.
Бросаю ей другую рубашку. Эмма ее не ловит. Только следит, как она пролетает мимо и падает на диван.
Как это по-женски.
Глава 3: Эмма
Это плохая идея. Очень плохая.
Как средневековая барышня, я близка к обмороку. Я только что видела его без рубашки. И его спина, как у пловца, еще круче, чем я представляла.
А ведь всего-то и нужно было облить его кофе. Знала бы – сделала бы раньше.
Он хочет работать. Конечно! Он же чертов трудоголик. Если не пахать по двадцать часов в сутки, такого состояния, как у него, не сколотить. Еще и берлогу себе такую уютную соорудил. И чего только держал меня в том царстве хромированных стульев и стеклянных столов, если тут такой уют?
А ковер до чего мягкий. На нем приятно растянуться, лечь на спину или на колени…
Так! Стоп.
Кажется, меня о чем-то спросили.
– Хотите, чтобы я сделал это первым?
О боже, что?
– Простите? – выдохнула я.
– Там душ, вы можете переодеться. Или хотите, чтобы я сделал это первым?
– Ах, душ! я пойду, хорошо.
Хватаю рубашку и скрываюсь за дверью. В нос сразу же ударяет запах геля для душа. Как наркоман, тянусь к баночке на полке, которая уже полупустая, открываю и аккуратно нюхаю.
Ох. Могу кончить от одного только запаха. Мята и цитрус, резкий запах, как и сам Александр. Как несгибаемая столетняя ель, стоит на своем, хрен его сдвинешь.
Стягиваю свою безбожно испорченную блузку. Не стирать же ее здесь. А если она проваляется так до вечера… О черт! Вот почему Александр так спешит, мне ведь после полудня ехать к Джеймсу, договариваться уже с ним. Конечно, если Александр «Мята с цитрусом» не поставил сейчас свои условия первым, то вместо него это сделает Джеймс. А этого он никак не может допустить.
И в чем же мне ехать? В мужской рубашке? Я ведь не успею заехать переодеться, только если заскочить в какой-то магазин и быстро что-нибудь купить…
Но тогда я опять опоздаю. А они просто зеленеют, когда я опаздываю.
Надо же! У них есть что-то общее. Только фиг мне поможет их пунктик на опозданиях заключить многомиллионный контракт.
Застегиваю пуговицы, закатываю рукава. Верчусь перед зеркалом и так, и эдак. Заправляю рубашку, расстегиваю одну лишнюю пуговицу и приподнимаю ворот.
Ну… Если учесть, что это рубашка даже не моего размера, она действительно хорошо смотрится. Пьер Карден? Значит, она просто не может смотреться иначе за такие-то деньги. Чего же Александр мне тогда подарил страшную, как чемодан из прошлого века, сумку для ноутбука? И тяжелый, как будто деревянный. Вместе с этой сумкой ноутбук был таким тяжелым, словно я таскаю с собой не портативный, а стационарный компьютер.
И он хотел, чтобы я таскалась с ним из одного конца города в другой? Ага, сейчас. Может, тот чехол и уберег бы мой ноутбук от падения, но руки у меня отвалились бы раньше.
Не выдерживаю, в последний момент тянусь к гелю для душа и мою им руки. Обожаю этот запах. И очень стараюсь ненавидеть мужчину, который так пахнет.