То, чего не можешь заполучить,
всегда кажется лучше того, что имеешь.
В этом и состоит романтика
и идиотизм человеческой жизни.
Эрих Мария Ремарк
Посвящается моей маме и отцу моих детей.
Покойтесь с миром.
Я вас люблю.
Данная книга является художественным произведением.
Все имена, персонажи, места и события выдуманы,
либо использованы условно.
Вдохновлено серией "Дозоры" С.В. Лукьяненко
Пролог
Хмурым апрельским днем, продравшись на своей ласточке сквозь слепящий лобовое стекло снег с дождем, Игорь Морозов приехал в подмосковный, вплотную прилегающий к столице, городок знакомиться с молодой и очень самостоятельной студенткой.
Глядя на нее из окна своей машины, он, первым делом, оценил не внешность, а эмоциональный фон. Настроение у объекта наблюдения было хорошее и мысли, судя по ауре, светлые.
Забавно торчащие из-под шапки кудрявые каштановые локоны заставили Игоря невольно улыбнулся. Любопытно, что именно такой он себе ее и представлял: живой, симпатичной, непримиримой.
Последнее качество будущей подопечной понравилось ему особенно сильно. Ее любовь к правде и справедливости, на его взгляд, станет залогом успеха предстоящей миссии. Но всему свое время. Впереди настоящая, очная встреча, объяснение и непаханое поле работы. Девушка ведь с характером. Просто, наверное, не будет.
А пока радовало то, что она не прошла мимо жестокости местной шпаны. Все спешили по своим делам и предпочитали не обращать внимания на творимое подростками безобразие. Сам Игорь вмешиваться не стал (права не имел), да и наблюдать со стороны иногда полезнее. Вот и сейчас один увиденный эпизод дал ощутимую надежду: довольно скоро он сможет по праву гордиться ее достижениями в деле борьбы со злом.
Только что будущая знакомая, не раздумывая, налетела на троих малолетних шалопаев, добравшихся с помощью пожарной лестницы до вороньего гнезда. Одинокая мать мужественно защищала свои темно-зеленые яйца от безмозглых разорителей, истошно крича по-птичьи и нападая на обидчиков поочередно. Но битва изначально была неравной. До тех пор, пока вороне на помощь не пришла неравнодушная девушка, которая в результате прогнала хулиганов. А затем, ловко перепрыгнув через грязный сугроб в легких, может быть, даже летних кроссовках, воительница сунула руки в карманы укороченных светлых джинсов и, сверкая голыми щиколотками, направилась к дому.
Проводив ее взглядом до двери, Игорь еще немного посидел, размышляя. Нет, ну, что за мода такая у современной молодежи?! На улице снег лежит, ветер до костей пробирает, в лицо морось плюется. А они ходят как воробьи подстреленные: в коротких курточках до талии, ежась и зябко втягивая шею. Хорошо хоть эта конкретно персона шапку носит. Не то застудит свою неординарную голову, лечи потом ее менингит.
Морозов по-доброму усмехнулся не свойственному ему обычно брюзжанию. Завел мотор и медленно тронулся в обратный путь. На душе было хорошо. Наблюдая сцену спасения птичьего семейства под пасмурным весенним небом, он буквально увидел идущий от девушки свет и ощутил давно не посещавшие его тепло и радость, искреннюю и неподдельную.
Часть первая «Другое время»
Глава 1 «Защита»
«Уму непостижимо! И надо же ему было до меня докопаться?!» Подбирающиеся ко мне нежные объятия Морфея в очередной раз спугнула незваная мысль, не дававшая покоя всю вторую половину прошедшего дня. Но день, нервный, трудный, закончился. И я очень надеялась, что, проснувшись завтра, буду воспринимать все по-другому.
Недаром мудрые люди говорят: «С этим надо переспать». А раньше, в старину, как красиво изъяснялись – утро вечера мудренее!.. Все с утра воспринимается иначе, потому-то и решать все нужно на свежую голову. Эмоции улягутся, мозг отдохнет, все разложит по полочкам и, может быть, то, что казалось важным сегодня, завтра будет совершенно незначительным.
А я защитила диплом! Пожалуй, это победа. Теперь я – молодой специалист. С шумом перевернувшись на спину, остановила взгляд на окне. Плотные ночные шторы, призванные создавать кромешную тьму, не справлялись с этой функцией. Должно быть, сегодня полнолуние: такая неукротимая Луна бывает только три ночи за цикл. И, скорее всего, вербальная битва, развернувшаяся на защите, стала результатом именно эмоционально нестабильного состояния метеозависимых людей в период пикового роста Луны.
Но, как бы то ни было, и что бы ни явилось причиной, факт остается фактом – заведующий выпускающей кафедры и по совместительству наш декан посчитал мой проект сырым, недоработанным, расчет эффективности ошибочным, а мои доводы о том, что методика общепризнана, – неубедительными. И я вместо того, чтобы вежливо согласиться с главой экзаменационной комиссии, начала с ним спорить, подрывая его авторитет в глазах подчиненных и напрочь лишая себя шансов на успешную защиту. Декан негодовал. Да что там негодовал, он покраснел как вареный с лаврушкой рак, а к концу наших с ним дебатов и вовсе перешел на крик и начал брызгать слюной (в буквальном смысле слова).
Мне даже стало немного жаль убеленного сединами дедулю, вот так ни за что, ни про что выставить себя перед выпускниками и, что хуже всего, перед коллегами в самом невыгодном свете. Но по мне эта ситуация должна была ударить куда сильнее – так талантливо и уверенно перечеркнуть свой предполагаемый «красный» диплом, результат пятилетних стараний, могут лишь единицы. Я смогла. Это было равносильно самоубийству.
Конечно, защита диплома подразумевает, что оппоненты в лице квалификационной комиссии будут задавать вопросы, уточнять формулировки, ставить под сомнение выводы, сделанные студентом, но всесильный профессор, такое впечатление, поставил себе целью завалить меня. Похоже, слухи о его распрях с моей дипломной руководительницей возникли не на пустом месте. И, получив возможность насолить ей, он ничуть не смутился, что наносит удар не столько по своему врагу, сколько по ни в чем не повинной выпускнице. Впрочем, у нас всегда так: лес рубят – щепки летят.
– Такая эффективность в данном случае невозможна, – кипятился глава квалификационной комиссии. Выпучив глаза, он смотрел на меня и, похоже, ждал покаянной речи. Я молчала. Тогда декан перевел взгляд на преподавательницу, курировавшую мою работу над проектом, и издевательским тоном спросил:
– Вы хотя бы проверяли, что Ваши студенты собираются выносить на защиту?
– Разумеется, – тихо ответила она, смущенно посмотрела на меня и едва заметным движением рук подала мне какой-то знак.
Только совершенно непонятно, какой именно. Ее жест можно было трактовать как просьбу о прекращении спора с главой комиссии и одновременно как ободрение, поддержку и призыв продолжать в том же духе. Она хотела сказать: спокойно, все нормально… А дальше? Я успела подумать, что любимое тринадцатое число все-таки сыграло со мной злую шутку. Сколько раз мне на него везло! А сегодня…
Сегодня опять повезло, ведь в конечном итоге для меня все закончилось хорошо: неожиданно декана вызвал из аудитории представительный, незнакомый мне мужчина в сером с отливом костюме. Все замерли в недоумении. На двери ведь четко было сказано: «Не входить! Идет защита!» Вскоре наш профессор вернулся, и его словно бы подменили.
Он скомкано подытожил мою защиту и передал слово следующему студенту. Когда же все выступили и комиссия, посовещавшись за закрытыми дверями, выносила свой вердикт, декан подчеркнул смелость моего подхода и уверенность в своих силах. И безапелляционно заявил, что моя работа заслуживает наивысшей оценки и рекомендации в аспирантуру.
Вот тут-то я и попала в моральную западню. «На самом деле, он получил по заслугам, – убеждала я себя. – Меньше нужно было стяжательствовать и простых студентов гнобить». И все же получалось, что я нахамила профессору, который открыл мне дорогу в науку, и стала живым свидетельством позора доктора экономических наук, академика трех академий, ведь поставив мне пятерку, он фактически признавал, что был не прав в своих нападках.
Неприятно было осознавать себя обязанной ему и отчасти виноватой. Все случившееся напоминало сюрреалистическую пьесу.
«Трррррр» – прервала мои размышления требовательная трель телефона. Откинув одеяло, я собралась было бежать в маленькую комнату, оборудованную под кабинет, где обычно на ночь оставляла на блоке заряжаться старенький радиотелефон, но вовремя заметила светящуюся клавишами трубку на полке шкафа, стоящего в полутора метрах от дивана. Гадая, кто может беспокоить порядочную барышню в такой час, я ответила на вызов:
– Да.
– Доброй ночи, Ксения. – Твердый, уверенный баритон не оставлял сомнений, что звонят именно мне. Не такое уж и мудреное совпадение, если подумать, – ошибиться номером и попасть на тезку абонента, но мне почему-то стало ясно, что никаким совпадением здесь и не пахнет.
– Здрасьте… – Ошарашенная поздним и нежданным звонком, я забыла все, что знала о культуре общения. – А кто это?
– Меня зовут Юрий. Простите за поздний звонок, но дело очень важное и не терпящее отлагательств. Пожалуйста, не вешайте трубку и послушайте меня очень внимательно.
– Хорошо, – сама не ожидая от себя такой покладистости, согласилась я. Дотянувшись до выключателя, я зажгла старое бабушкино бра на стене и села, пытаясь понять смысл слов, льющихся из динамика в ухо.
«Что за бред?!» – именно такая мысль непрестанно крутилась у меня в голове, пока мужской приятный голос, окутывая мое сознание как туман, повергал во все больший и больший шок и такое же состояние немоты. Таинственному Юрию это, естественно, было на руку.
Когда, наконец, этот псих (а как еще назвать человека, который звонит незнакомой девушке среди ночи, чтобы сообщить, что у нее редкий и потенциально очень мощный дар, способный изменить не только ее собственную жизнь, но, возможно, жизни и судьбы сотни людей вокруг), так вот, когда этот псих изрек целиком эту поразительную тираду, я будто отмерла и теперь уже вслух повторила:
– Что за бред?!
– Понимаю, информация неожиданная и неправдоподобная, но, если вы проявите еще немного терпения, я все объясню более подробно и убедительно.
– Не думаю, что нам обоим стоит тратить на это время. Я давно не верю в сказки, а вы…
– А я просто волшебник, – прервал меня Юрий. – Раз уж мне удалось угомонить вашего многоуважаемого декана. Да еще и убедить его позвать вас в аспирантуру после того цирка, что вы устроили на защите.
– Это не я устроила цирк. – Я попыталась затянуть оппонента в пучину спора, судорожно соображая, что происходит на самом деле, кто этот человек и чего он хочет.
– Хорошо, я скажу откровенно, чего хочу. – Юрий словно прочитал мои мысли. – Мне нужно, чтобы вы своей рукой и по доброй воле открыли сейчас входную дверь, впустили меня в свой дом и выслушали, глядя глаза в глаза.
– Все понятно… Идиоток ищите в желтом доме. Слышали о таком?!
У меня голова шла кругом от происходящего. Нет, честно говоря, я бы и хотела поверить в эфемерные непознанные способности моего организма, только немного мешало одно простое «но»: я не умалишенная от слова совсем. Да, немного пришибленная, да, слегка бешеная, да, чуть-чуть импульсивная, но никак не слабоумная, чтобы открывать непонятно во сколько часов ночи дверь своего дома неизвестно кому.
– Очень даже известно, Ксения Анатольевна, – снова поразил меня собеседник. – Как я уже сказал, зовут меня Юрий. Юрий Воронов. И, как вы, наверное, помните, одет я сегодня в серый костюм-тройку. А ваши чудные часы, украшенные цветами лаванды и привезенные из Ниццы прошлым летом, показывают без десяти час.
– А откуда, позвольте узнать…
– Я был у вас не единожды. Умею, знаете ли, ходить сквозь стены, – самонадеянно признался мой собеседник.
Он был настолько уверен в себе, а его голос и перечисленные факты прозвучали так убедительно, что я вдруг осознала, что верю ему. Как это ни странно. Готова поверить.
– Тогда почему?.. – начала было я.
– Почему я не могу сейчас снова явиться без приглашения? Потому что у нас мало времени, – перебил меня Юрий. – Ваш талант и ваш дар интересует не только меня и моих друзей, но и наших недругов.
– А почему вы считаете, что между вами и ими я выберу вас?
– Потому что вы, Ксения, задаете правильные, прагматичные вопросы. И то, что вы не решаетесь пока спросить, тоже очень разумно. Если вы сами откроете мне дверь, я стану легитимным гостем в доме новоопределяющейся. Представители же другой силы, противоборствующей нам, не смогут войти до тех пор, пока вы не определитесь, какую сторону хотите занять, либо не пригласите их аналогично тому, как пригласите меня: собственноручно открыв дверь. А я за вашу благосклонность нам предложу значительно больше, чем может себе позволить предложить противная сторона.
– И что такое ценное вы можете мне предложить? А, главное, какой у меня, по-вашему, дар?
– Ну, трепать нервы тем, кому поручено вас опекать, это определенно. А из полезного… Пока не могу вам ответить на этот вопрос.
Заинтриговал.
Глава 2 «Тайное оружие»
Наш разговор с Юрием получился достаточно долгим: трубка успела нагреться и жгла ухо, которое еще и ныло от боли – замерев прямо под светильником, я не решалась пошевелиться.
– В принципе, мы не говорим того, что я рассказал вам, по телефону. Обычно, чтобы человек осознал и принял, что он Другой (на самом деле немного иной, чем сам привык считать), нужно время и подходящая атмосфера. Встреча организуется вдумчиво и не спеша. И когда потенциальный Другой готов сделать выбор, тут важно не ошибиться, и перейти на именно на ту сторону, которая предопределена судьбой, мы выходим на личный контакт. Но ваш случай особый. Сегодня именно тот день…
– Вообще-то, уже ночь… – вставила я.
– Да, верно, ночь, – ничуть не смутился Юрий. – Сейчас именно тот момент, когда вы с равной вероятностью можете предпочесть и Тьму, и Свет. Чем, откровенно говоря, обе стороны хотят воспользоваться. Меня, несомненно, опередили бы, поэтому я, вопреки всем принятым у нас предосторожностям, решил принять, так сказать, превентивные меры. И взять на себя великую ответственность.
Оцепенение понемногу покидало мое тело. Отчего-то меня все меньше удивлял и пугал наш разговор. Я, сидя, перемялась с ноги на ногу; бросив в очередной раз взгляд на часы, наконец-то, смогла осознать который час – обе стрелки сошлись на единице.
Закончил свой рассказ Юрий емко:
– Большинство сильных или потенциально сильных Других состоят в «Детях Ночи» и «Детях Дня», одной из двух официальных организаций-антиподов. За новоопределяющихся (таких как вы) ведется ожесточенная борьба, ибо каждая из сторон желает, что вполне естественно, получить как можно больше конкурентных преимуществ в старой, как мир, холодной магической войне.
– А слабые? – не удержавшись, я все же задала наивный вопрос.
– Они никому не интересны, – собеседник понял меня с полуслова.
Громко защебетали птички дверного звонка, и я подпрыгнула на диване от неожиданности, а Юрий мягко и уверенно подсказал:
– Это я. Открывайте.
Я задумалась лишь на секунду, быстро натянула спортивный костюм и пошла на кухню. Выбрав самый острый нож, засунула его в левый рукав толстовки, зажав ручку в кулаке, а лезвие прижав к предплечью. Выдохнула в последний раз. И впустила незваного гостя.
Юрий медленно вошёл в мой дом, по-военному склонив голову (только каблуками не цокнул), и поздоровался, снимая старомодную кепку-восьмиклинку.
– Проходите, – подтвердила я разрешение войти и кивком указала в сторону кухни.
Очень хотелось выглядеть спокойно и уверенно. Но было очевидно, что гость физически ощущает исходящие от меня вибрации страха.
– Не порежьтесь, пожалуйста, – улыбнулся он.
Колоться было глупо, но продолжать прятать нож в рукаве – еще глупее. Я достала свое «тайное оружие» и положила на стол рядом с собой.
– Чаю? – больше из вежливости предложила я.
– С удовольствием, – отозвался Юрий, плотоядно глядя на коробку конфет, купленную как дополнение к чайному сервизу, предназначенному дипломному руководителю в качестве благодарности за долготерпение.
– Я тоже заслужил небольшую благодарность, разве нет?! – подмигнул мне мужчина в сером костюме.
Было в нем что-то располагающее к себе, хотя сомнения в реальности происходящего все еще копошились где-то глубоко внутри, терзая мой уставший мозг.
Строгое, благородное лицо и подчеркнуто церемонное поведение ночного гостя постепенно убедили, что с его стороны для меня нет угрозы.
Я заметила, теперь он действительно никуда не спешит, говорит медленно, взвешивая каждое слово, и более подробно, обстоятельно открывает для меня свой мир.
В нем есть те же люди, что и в моем, привычном. У них так же по две руки и ноги (ну, у большинства, разумеется), голова на плечах (впрочем, у некоторых только для шляпы, так он выразился), уши, нос, в общем те же прямоходящие «человеки разумные», но немного другие. Видят больше, и часто не только глазами, чувствуют острее, интуичат как боги и живут дольше, намного дольше. Хотя тут как повезет.
Тех, кто злостно нарушает Правила (уложение законов и предписаний, как следует себя вести Другим и как не следует), уничтожают без снисхождения и сомнений, дабы сохранить свой мир в равновесии и в тайне от обычных людей. А главное, чтоб остальным неповадно было ослушаться норм и договоренностей, установленных испокон веков. Да, да, так и сказал «испокон веков во благо всех Других, живущих на Земле».
Юрий внушал доверие своим спокойствием, уверенностью. Меня все меньше и меньше пугало собственное решение впустить его в квартиру.
Тонко прочувствовав, что пришло время раскрыть карты, он возобновил свой рассказ о сверхъестественном и его проводниках в мир людей – Других людях:
– Это деление началось спонтанно. Наши древние предки, ощущавшие в себе всполохи необычной энергии, становились жрецами, шаманами, целителями. Их было мало, они обладали редкими по тем временам способностями. Постепенно стало расти число и умения первых волшебников. И желания у них стали разниться. Кто-то видел целью своего существования служение племени, роду, для кого-то на первом месте были личные амбиции или интересы его школы. Знания передавались обычно от наставника ученикам. Так начали формироваться сообщества и современные подвиды волшебников, если так можно выразиться, – маги и ведьмаки, колдуньи и ведьмы…
– Меня, конечно, пару раз называли ведьмой. В шутку. – Мне одновременно захотелось узнать, кем видит меня в их классификации мой собеседник, и подколоть его. – Но я не имею ни малейшего представления о том, как варить зелья или летать на метле.
– Нет, Ксения, вы – не ведьма. Я вижу иные способности и энергетику. Но, скажите, вы ведь замечали за собой некоторые странности?.. Определенную нелюдимость. Уверен, были случаи, когда ваши прикосновения или даже взгляд успокаивали окружающих, или заставляли их поступить так, как вам того хотелось, – серьезно ответил гость.
Его слова попали в самую точку. Впрочем, это удивляло все меньше и меньше. Каким-то шестым чувством, я начала осознавать правдивость и даже некую необходимость именно такого объяснения случавшимся со мной происшествиям.
Пока грелся чайник, и я разливала кипяток по кружкам, а потом все же открыла многострадальные конфеты, Юрий наглядно показал, что он и правда умеет ходить сквозь стены, левитировать предметы, зажигать огонь без спичек или зажигалки (минус одно кухонное полотенце) и чертовски талантливо заговаривать зубы.
Я слушала его, раскрыв рот, а он повествовал мне о самых главных Правилах жизни их сообщества, задачах организаций, действующих на каждой из сторон. Сторон оказалось… три. Отдельно волшебник, как он сам себя назвал по телефону, выделил Совет Особых, основными функциями которого являются защитная, судебная и карательная. С судебной все было в целом понятно: две противоборствующие стороны должен кто-то рассудить в моменты чрезвычайной напряженности отношений. Карательная функция вообще не вызвала никаких вопросов: казнить и миловать, возможно, только казнить. А вот от кого нужно защищать Других, мне было не совсем понятно.
– Скажи, ты что-нибудь слышала о салемском процессе? – спросил Юрий, предварительно договорившись перейти «на ты».
– Нет… Не думаю.
– Так называемая охота на ведьм в американском городке Сайлем (в мое время говорили Салем) по заявлению жителей одноименной деревни.
– Ни о чем не говорит, – для убедительности я даже развела руками.
– Хм… В общем, в семнадцатом веке у них там туго было с плодородными землями (впрочем, и сейчас не лучше), а численность населения росла. Некоторые особо ушлые фермеры решили разжиться чужими землями, тем более что повод «удачный» подвернулся – две девочки заболели после того, как их няня, индейская девушка, рассказала им что-то о колдовстве. А когда прецедент был создан, дальше пошло-поехало. Невинных людей на плаху отправили уйму, но и наших, Других, зацепило. Как, впрочем, и в Испании, и во Франции. В пятнадцатом – семнадцатом веках Инквизиция в Европе хорошо порезвилась. А глядя на них и русские цари (через воевод, в основном) стали пристальнее приглядываться к населению, особенно к тем, кто обладал особыми знаниями – собиратели лечебных трав, знахари, акушерки. Все оказались под подозрением. Только если в Европе обвиняли в приверженности Сатане и преступлении против человека, то в России за мнимые преступления против государства и царя рубили головы. Вот тогда-то, как гласит официальная версия, и был заключен главный договор между белыми и черными магами – Серый Светский Статут.
– Как оригинально! – не удержалась я от реплики. – Союз Дня и Ночи, белого и черного по-другому как серым назвать было нельзя?
– Все гениальное просто. Серая мышка. Серый кардинал. Тот, кто помогает сохранить тайну нашего мира должен быть незаметным. Ты меня понимаешь?
Маг замолчал. Мне показалось, что он подошел к особо важной части своего рассказа и тщательно подбирает следующие слова.
– До заключения этого договора мы выживали как могли. Иногда целители мирно сосуществовали и даже помогали колдунам и ведьмам. Чаще – недолюбливали, враждовали, сводили счеты и друг с другом, и с насолившими людьми. Но когда само существование Особых, Других людей, было поставлено под угрозу, почти все согласились составить и принять за основу «Правила существования Особых людей, Детей Дня и Детей Ночи». И возвести эти Правила в ранг непреложного Закона. За соблюдением обеими сторонами Правил поставили следить Совет Особых, выбираемый из самых сильных и уважаемых чародеев: представителей Дня и Ночи!
– И вы хотите, чтобы я играла за…
Пауза затянулась. Мой собеседник не спешил мне помогать. Началась «игра в гляделки».
– Что же я получу, если выберу… Ночь? – наугад предположила я. Мне показалось, что ночной гость не очень похож на доброго волшебника. Впрочем, и за злодея принять его было сложно.
– Высокое положение среди прочих Детей, действительно высокое, поверь. Тебе не придется думать о деньгах, что немаловажно, согласись. А главное, по заслугам будет цениться твой талант…
– Ты так и не ответил, в чем он? Что такое я умею, о чём дожив до двадцати одного года, до сих пор не узнала?
– Все, что я могу сейчас сказать: тебе суждено стать тайным и очень сильным оружием в руках Судьбы.
– Смею ли я надеяться, – саркастически фыркнула я, подливая еще чаю моему гостю, – что я буду именно оружием, а не пушечным мясом?!
– Несомненно, – убежденно махнул головой Воронов, отправляя в рот очередную конфету.