Выходные у стариков не задались с самой пятницы. Обычно городские приезжали только по субботам, а тут заявились к вечеру, сюпризоделы эдакие!
Артем с женой Мариной соскучились по детям и приехали сразу после работы, провести с ними на даче викенд.
Заглушив двигатель у ворот, они услышали истошный женский вокал, орущий на всю округу про крутейшие женские туфли и офигительные штаны. Марина аж вместе с макияжем побледнела – источник сильного истеричного голоса был определенно на их участке.
«Дед с Гариком, наверное, в магазин ушли, а Маня веселится у себя в мансарде!» – подумал Артем Иванович, и пока отстегивал ремень, начал разнос:
– Ну я сейчас этой девчонке покажу! Позорить отца матюгами! Говорил, давай ее в языковой лагерь отправим, а ты «нет-нет, она еще маленькая!» – передразнил он Марину, и без того пребывающую в обморочном состоянии, – вот тебе «маленькая»!
Артем выскочил из тойоты и бросился к дому. Заметив, что кто-то тенью прошмыгнул у соседей, он застыдился еще больше и под окнами дома заорал:
– Мария Айвазян, вырубай шарманку и быстро ко мне! – к его удивлению музыка шла не из мансарды, а из сарайки деда. Он решительно направился по узкой натоптанной тропинке, путаясь в высокой траве, мысленно поминая всех святых, и что, надо бы кого-то нанять выкосить.
Открыв дверь каморки он увидел, как раскрасневшаяся рыжая Маня на скаку выключает старенькую магнитолку его, Артема, молодости. Восьмилетний Гарик с таинственным видом пытается закрыть низкое окошко. А дед по инерции продолжает ритмично пританцовывать, повесив клюку на ручку двери.
– Это что за ерунда, я вас спрашиваю?! – рявкнул Артем Иванович.
– А, это ты, Артемка! Веселенькая?! – сказал старик, кивая на выключенную магнитолу, – Я последний раз танцульки устраивал лет сорок назад в совхозном клубе. С этими…, как их?.. С дамами. Мы им сейчас тут показали, правда, Гарри? – покрывшийся испариной Иван Георгич подмигнул довольно смеющемуся мальчишке, – Ох, дамы-то где? – дед в недоумении осмотрелся, – Ааа! Сбежали от тебя, Артемка! – засмеялся он, сняв клюку с ручки и указующе ткнув ею в приоткрытое окошко.
Гарик упал спиной на кушетку и стал кататься по ней, давясь со смеху. Да так заразно смеялся, что даже Артем Иванович не выдержал и растянулся в улыбке:
– Шутишь все, старый ловелас? Здравствуй, родной! – Артем обнял отца, потрепал по голове лежащего на кушетке сына и подмигнул улыбающейся Мане, – Ух хулиганье! Развлекаетесь, значит! Пойдемте ужинать, мы не с пустыми руками приехали. Мария, иди помоги матери!
В этот самый момент на соседском участке тоже сложилась нетипичная для пятницы ситуация.
Как только в каморке деда Ивана все услышали крик Артема Ивановича, бабушка Катя и Наташенька по импульсивному предложению смущенной красавицы Мани выползли в сад через распахнутое низкое окошко. Под прикрытием громкой музыки и высокой травы они прокрались на свою территорию, завалив при этом неустойчивый столбик в малиннике по пути своего следования. Перед запертой дверью уже их дачного домика незадачливых шпионок неожиданно ждал чемоданчик Антонины.
– Мама приехала… – прокомментировала вдруг поскучневшая Наташа. Больше месяца мать ее, Антонина Владимировна не показывала нос на даче под предлогом «горячего периода» на работе. Но, видимо, на поспевшую малину горячий сезон не распространялся. Антонина с детства была неравнодушна к этой ягодке.
– Да, конец веселью! Теперь узнаем, что мы все лето делали не правильно, а то ведь сами-то не догадались бы… – заранее предвкушая семейный разлад, подтвердила Екатерина Леонидовна настроение внучки.
Обычно Наташкина мать не то, что ребенка со своей матерью не проведывала, она звонила лишь раз в неделю и то, только по делу, сообщить, что перевела содержание. А тут, здрасьте, сама явилась!